Однажды я работала журналистом. На телевидении. Как-то я пришла в дружественную телевидению контору, которая снимала документальное кино для телеканалов типа «Домашний». Что-то мне там надо было. И вот подгребает ко мне коллега: рыхлый стареющий мальчик плюс-минус под-за сорок, с очками, лысеющим лбом и кругленьким пузиком. Всё это (как и он сам) какое-то неявное: пузико дрябленькое, несмелое, совсем не арбузное; волосёнки с переменным успехом маскируют свободные места, оставшиеся от безвременно ушедших своих собратьев; общая рыхлость характера прячется под наигранным напором, а подбирающаяся старость прикрыта хроническим инфантилизмом…
В общем, натерпелся он за свою жизнь от женщин, это точно!
Был он, как я уже сказала, мой коллега – журналист то бишь. А почему-то многие журналисты считают себя всезнайками, хотя на самом деле не знают ничего. Даже русский язык толком не освоили, а уж его-то они обязаны знать, рабочий инструмент.
И вот подгребает ко мне этот потерпевший от женщин. Развязной такой походкой – душевед и человекознайка. Обменялись мы с ним какими-то фразами. И смотрит он с прищуром сквозь очки, которые были модными никогда в никаком году. И, надеясь куснуть меня, говорит:
– А хочешь, я всё про тебя расскажу?
– Ну давай, – стало интересно мне.
Он дальше смотрит на меня. Типа, на нервах на моих играет. Типа, считывает меня. Потом голосом, претендующим на жёсткость и резанье правды-матки, говорит:
– Ты притворяешься, что тебе двадцать пять. Но тебе гораздо больше. – Мужчина ничьей мечты выдерживает драматическую паузу, дабы я ужаснулась. – Тебе на самом деле тридцать… (ещё небольшая пауза – сомневается, но потом решает вредничать по полной, видимо, вспомнив каждую обиду, нанесённую ему за всю его жизнь женщинами) три! – добавляет он мне годков.
Сказал и смотрит на мою реакцию: «Мол, ну что? уел я тебя?!.»
Я улыбаюсь. Вернее, продолжаю улыбаться. Вежливо.
Он немного сбит с толку моим солнечным спокойствием и начинает говорить быстрее. Наверное, чтобы скрыть своё разочарование – главный-то козырь не сыграл.
– Ты не замужем. Разведена. Но у тебя есть ребёнок. Мальчик, – слова сыплются из него тяжело, каждое пытается припечатать меня позорной печатью.
Сказал и опять смотрит. Победно так.
Я – улыбаюсь.
Он растерян. Уточняет:
– Я прав?
– Абсолютно, – отвечаю я, расплываясь в своей самой лучезарной улыбке.
– То-то, – пытается добить он меня, – я вижу женщин насквозь.
За это время мои дела в этой конторе как-то решились: то ли бумагу подписали, то ли что-то перекинули на флешку… не помню я уже. Короче, ушла я оттуда. Особенно вежливо с проницательным стареющим мальчиком попрощалась.
На тот момент мне было 38. У меня подрастало двое детей. Женского пола. А в браке я до сих пор. Как вышла замуж в двадцать один год, так до сих пор и замужем. За тем же самым мужем.