Слушая историю другого человека мы ощущаем резонанс, откликаемся, заглядываем чуть глубже в себя и задаём себе неудобные вопросы, ищем ответы, боимся и радуемся. Книга Анны Мир – книга-исповедь. Короткие истории, яркие картинки из жизни современной женщины, как быстрые зарисовки художника сменяются страница за страницей. Легко по волнам образов всё глубже и глубже читатель погружается во внутренний мир героини. Что значит материнство? Как быть с виной? Творчество и семья? Любовь к себе. Отношения с мужчиной? Мы приглашены быть свидетелями жизни героини. И своей жизни. Увидеть уникальность пути и в тоже время увидеть, как похожи в поисках своих истин.
Дина Леонтьева, психолог
– Пс-с-с, душенька, лети сюда, есть разговор!
– О, да я же тебя и искала, душа моя.
– А я тебя, родная. Я вижу, у тебя кое-какие уроки не пройдены. «Любовь к себе» провисает и с «Ответственностью за свою жизнь» никак не подружишься?
– А ты, я смотрю, пришёл с той же домашкой.
– Ну, давай лет на семь зависнем, там разберёмся, огонь? Больше не выдержу тебя юзать, а меньше семи лет – ты уроки не пройдёшь.
– Давай, у тебя-то потом только самая жесть и начнётся. Сколько планируешь разгребать «Детские травмы» и «Вину»?
– Не знаю, как аватар выдержит. Думаю, как бес в ребро стукнет, там и заживу по-человечески.
Две души пожали руки и стукнулись кулаками, а после разлетелись по своим углам Вселенной, планируя следующие договоры и встречи.
– Привет, красотка.
– Привет, коли не шутишь.
– Ты привлекательна, я чертовски привлекателен. После уроков прогуляемся в безусловной любви до гробовой доски?
– Согласна. Но с тебя пара уроков плюсом – до мастера не дотягиваешь, уж извини.
– Знаю, сам разберусь. Иди припудривайся, тебе скоро на свет белый.
Когда это началось? Я не знаю. У вас бывало такое, что вы едете по трассе по маршруту, заданному заранее навигатором, но в один прекрасный момент понимаете, что вы где-то в деревне под названием «Придумай название получше»?
«Мне совершенно нечего надеть!» – в тот вечер Лиза собиралась с одной тусовки на другую, между которыми Он (ее будущий бывший муж) позвал Лизу с собой на край света. А в гардеробе только юбки в пол и чёрные майки: Лиза – хиппи в душе и Царевна Несмеяна в своём фантоме. Ей двадцать три, и впереди дальняя дорога жизни через овраг. В гардеробе Лизы только одна джинсовая юбка, которая понравится Ему. А больше Его бы здесь ничего не зацепило. Поэтому вскоре Лиза переделала для Него даже свой гардероб.
– Так хочется понравиться, верно? – спросил Кот, ухмыляясь то ли Лизе, то ли ее низкой самооценке, то ли солнечным зайчикам на стене. – А он-то тебе нравится?
Лиза прыснула и рассмеялась. «А что? Это не одно и то же?» – подумала она.
Юбка тогда была знаком, а слова Кота – намеком. Но это не самый яркий пример. Давайте соберем все истории о знаках на Пути Лизы, а в конце разведём руками и скажем: «Ну, вот видите, какие мы с вами бараны: знаки есть, а мы их не видим, и потому смысла в них нет и знаков, соответственно, – тоже». А вы такие книжкой хлопните, оглядитесь по сторонам и скажите: «Хороша Анна Мир, чертовка, но так я и знал!»
Нет. Знаков нет. Давайте лучше познакомимся с Лизой и ее внутренним Котом осознанности. Да, Котом. А почему бы и нет? Ведь у каждого есть две стороны личности: внутренний мужчина и женщина, а как же без Кота осознанности?
Я хочу только одного, дорогой читатель, чтобы вы научились правильно задавать вопрос к уже готовому ответу, которым становится ваша жизнь. А ещё – чтобы в конце книги вы наконец ответили себе на очень простой вопрос с подвохом (и такое бывает): ПОЧЕМУ вы не видите знаки, когда их нет?
Так когда это началось? Лиза пролистывала книгу Пауло Коэльо страницу за страницей. Где-то здесь должна была быть та самая глава.
– Лиза, ты чего? – Кот мягко уселся на подоконник и повёл усталым взглядом. Всю ночь хозяйка читала эту книженцию и почти закончила, но отрубилась под пение утренних птиц.
– Где-то здесь. Я рассказала Герману об инструменте поиска баланса. Я хочу показать ему эту главу. Она четко передаёт практику расслабления в моменте.
– Но ведь ты можешь ее просто пересказать своими словами. Ты же сама ее пробовала по дороге домой.
– Да, мне было тогда двадцать три. – Лиза прикрыла глаза и вспомнила своё впечатление об отрывке. В ее памяти он звучал по-новому. – Когда герой подходил к горе, он замедлил шаг. Это было нестерпимо сложно. Он был уже у цели, оставалось всего несколько метров, и он так устал, что не мог дождаться вершины, но вдруг почти остановился. Медленными шагами он прошёл оставшийся путь, считая каждый вдох, улавливая каждое метание ума. Он ловил вдохи, как бабочек, по-прежнему не торопился: в тот долгий отрывок времени его жизнь обрела краски, а восхождение – смысл, так мне казалось, – Лиза зажмурила глаза, вдохнула и представила, как идёт к дому родителей летом, поднимаясь в гору. Дорога была скучной и долгой, порой почти бесконечной. Лиза вспомнила, как после этой книги она нарочно замедлялась, подходя к дому, и в этот миг будто слышала жизнь.
– Нет, я не хочу, чтобы и на этот раз он усомнился в моей правоте, я собираюсь ткнуть его приземлённым носом в источник.
– Если ты сама не веришь в свои слова, то и он, и его материальная сторона души тебе не поверят – даже с источником. Тебе не нужны подтверждения, не нужно охотиться за правдой и правотой, все ответы и так в тебе, Лиза. – Кот махнул хвостом, словно указкой: иногда люди не умеют переходить от теории к практике, от невроза к спокойной жизни, и Лиза – как раз такой случай. Но некоторые слова кажутся загадками, пока не почувствуешь их на вкус.
– Сегодня мы расстанемся. На две недели или навсегда, Кот. Это последняя возможность.
Кот помотал головой и равнодушно отвёл взгляд. Словно своему отражению в окне он сказал:
– Последних возможностей не существует: это очередная иллюзия. Они либо есть, либо их никогда и не было. Ну, попробуй, Лизонька.
– Лиза, я тебя вижу.
Лиза забралась под одеяло и горько плакала.
– Что, поговорили?
– Поговорили.
– Он тебе поверил?
– Нет.
– Почему?
– Потому что Герман – это Герман.
– А Лиза – это Лиза? – Кот ухмыльнулся, ласково потёршись о ногу Лизы. Характер ее был как текила. Без закуски – не употреблять. Поэтому отношения с Лизой всегда лучше закусывать лимоном и солью, чтобы вернуться в реальность после жгучего полёта и заземлиться на ее облаке.
– И что ты будешь делать эти две недели?
– Уеду.
– Куда ты уедешь? – Кот нарочно сменил тон. – У тебя двое детей, собака и два мирских кота, не считая меня Осознанного. Куда уедешь?
– Я бы улетела в Испанию. Мне нужен эскейп. Но ты прав. Мне не осилить такое путешествие с детьми.
– И тремя животными, не считая внутреннего духовного Кота, – снова подметил Кот, меняя позу на подоконнике. Через его чуть прозрачную шёрстку виднелись вечерние огни.
– Ладно, ладно. Я все равно хочу уехать. Но каждое утро я должна вести дочь в садик, там у нее целый счастливый мир. Бесконечные сборы и вкусный завтрак, коляска и одежда, вещи, животные, выгулять собаку, плач сыночка. Всё в округе завалило снегом – и сыпет, и сыпет каждое утро, я не могу катить коляску по сугробам. Вселенная хочет мне сказать, что пора бросить копье и сдаться.
– Шпагу, вилы, броню, лопату, щит, меч и нож за лодыжкой… – продолжил Кот.
– Няня уехала, да и мы к ней не привыкли. Бывший возить не будет, ну, или проще улететь в Испанию, чем с ним говорить. Не водить в садик я не могу. Итак, эту практику я назову «Тупик». Но я все равно могу уйти.
– Да куда ты денешься, девочка? – игриво фыркнул Кот. Он не собирался ее обидеть. Он знал, что Лиза уже придумала план, и хотел разжечь ее внутренний огонь. В каждом из нас есть внутренний огонь, и даже в осознанных духовных Котах, особенно в них. Внутренний огонь – это состояние счастья, культивируя которое, можно менять свою жизнь.
– Умеешь ты, Кот, меня повеселить. А давай в окно мяукать на Луну, может, тогда снег в округе растает? Ритуал что надо, Папа и Борода одобрили бы.
– Хороший метод. В прошлый раз, когда вы, Лизонька, с кровати в новую жизнь прыгали, все так и случилось. Беременность, переезд, опять переезд, развод, самопознание, рождение малыша, новая любовь. Так куда отправимся за приключениями?
– Я пойду в себя. – Лиза выдохнула и закрыла глаза руками.
– А вы там ещё не были? – спросил Кот с сарказмом. Каждый уважающий себя житель Вселенной, который ходит по земле на двух ногах, должен однажды отправиться в путешествие в себя.
– Если мы с Германом вот так ссоримся, значит, одна из комнат моего подсознания осталась без внимания.
– Или просто все квартиранты давно просят после просветления выключить свет и дать поспать…– пробормотал Кот, поглаживая усы.
– Нет, Кот, я не спорю, я люблю копать там, где и так все изрыто. Но моему Уму нужно здравое объяснение, чтобы он остановился и перестал рыть и рыдать. Каждый день я буду вспоминать новую грань моей души, новый остров, новую практику, новый тренинг или опыт. Любой опыт, даже самый глупый и простой – это практика Души. Я хочу вспомнить каждый свой шаг, зарегистрировать свой рост над собой, закрепить и больше не сомневаться в своих знаниях, в том, что этот Путь Был. Бери ручку и записывай, Кот. Опыт с весёлым чтением настольной книги настоящих волшебников «Фейерверки волшебства» ты уже описал.
– Подождите, дорогуша. А что будет через две недели?
– Я вернусь из путешествия другой. Когда я прочитала эту книгу, мне вдруг стало ясно, что для того чтобы Делать Жизнь и, не касаясь ее глади, лететь над бездной, правил нет. Есть набор инструментов, принципов, эгрегоров, разношерстье эзотериков, коучей, тренеров, писателей, включая меня, целителей, умников и просто разных людей на моем Пути. Есть парадигмы, установки, стратегии, сюжеты, психотипы, опоры. Еще есть вселенные, галактики, атомы, нейроны. И все это – в моем распоряжении. Теперь я имею право произвести инвентаризацию и наконец начать жить, осознав, что за мной – море меня.
– Ну, хорошо. Я понял идею. В Испанию мы не летим, но отправляемся на экскурсию по внутреннему миру на четырнадцать дней, убегаем от реальности в осознанку. И куда отправимся вначале? И как на практике ты будешь закреплять своё путешествие, чтобы твоему подсознанию было вкусно и понятно, что сегодня ты действительно где-то побывала?
– Закреплять я буду практику практикой. Например, практику замедления я сегодня уже опробовала.
– И как же?
– Шла от детской поликлиники с сыном на руках, толкая коляску по снегу два квартала.
– Значит, тебе пришлось замедлиться?
– По-моему, практика замедления – это вообще практика моих последних четырёх с половиной лет декрета. Но в этот раз ее действие я осознанно попробовала ощутить. Я шла, переставляя ноги в тяжелых, но красивых ботинках по не очищенной от снега улице. Держать в руках ребёнка пятнадцати килограмм и толкать коляску быстро – не удастся, поэтому я шла со скоростью улитки. Сын хныкал, и я говорила с ним. Он чувствует мое настроение, и я вытаскивала себя из бездны отчаяния, как Дон Кихот, тихонько подпевая ему – и искренне радуясь просто быть с ним в этом дурацком моменте. Сын не всегда верит, да и я сама не всегда себе верю, когда разжигаю огонь, а тогда волшебство не работает. Поэтому я просто перехватывала его другой рукой, он плакал, а я толкала коляску дальше – надо ведь дойти. Я замедлилась в безысходности, но в итоге пришла. Я зашла в большое просторное кафе, где мы с ним всласть наелись сладких рогаликов, набегались по тихой кофейне и после уснули по дороге домой, – и я выдохнула в это время. Я смогла завершить наше с ним путешествие, прочувствовав усталость в замедлении перед финишем и насладилась его сном после. Не хочу больше так невыгодно сворачивать воронку событий, трансерфинг боком – в действии, но опыт есть опыт.
– А еще, душенька, что-то мне подсказывает, что ваши предки привыкли много бороться, постанывая и злясь, потому вас и затягивает такая «радость бытия». Можно по-другому, сказала бы Дина Леонтьева, можно по-другому. – Кот улыбнулся, и Лиза вздохнула. Вечно он со своими осознанными комментариями поперек красивой молитвы.
– Да…Можно. Но если я «пошла по карме» и уже выкопала себе овраг, то уж и вылезать из него я буду со своими снастями.
– Так, давай сразу опишем «Фейерверки волшебства» и закрепим практикой. Все-таки путешествие в Испанию надо наколдовать: хочу погреть своё рыжее брюшко в лучах испанского солнца.
– А ты что же, тоже поедешь?
– А как же вы, Лизонька, без внутреннего Кота осознанности на отдыхе, вы же себе все удовольствие экскурсиями стихийными испортите.
Лиза расхохоталась. И правда, осознанность не расслабляется даже на отдыхе, ну, то есть расслабляется, ну, вы поняли.
– Ладно, – Лиза закрыла глаза. – Самый яркий момент из книги, который запустил во мне много разных реакций, – это превращение главного героя в огнедышащего дракона. Мне показалось, что я видела его и дышала огнём вместе с ним. Ум толкует, что такого «абсурда» не может быть, а подсознание все видит, чувствует, слышит, участвует, наслаждается книгой. Всем, кто на пороге расширения сознания, стоит прочесть эту книгу, просто чтобы на секунду задуматься, каким огромным может быть мир, если приложить минимальные усилия на практике.
– Так, может, и тебе попробовать? – прошептал Кот, но в ответ получил только кружку какао и напряжённое молчание.
– Нет, Лиза. Все началось, конечно, раньше. – Кот подбирал станцию, с контрой Лизе нужно начать своё путешествие по осознанностям. – Тогда ты сказала, что словила странное ощущение, когда тебе было около десяти лет. Помнишь? – Кот распевал слова, сидя на окне и сверкая на луну зорким взглядом.
– Да. – Лиза закрыла глаза. – Я выходила из папиной машины после детского концерта с подругами, мы шли ко мне в гости. Это был прекрасный вечер. В груди грохотало предчувствие счастья. Будто звёзды зажигались прямо в животе, как бенгальские огни, и их искры щекотали мне сердце. Мне хотелось летать. Но нет, ещё раньше.
– Не помню ничего прежде. Вероятно, твой покорный слуга только народился.
– Вероятно. Еще раньше я сидела с сестрой на крыльце дома летним вечером. Тогда я спросила у неё: «У тебя бывало такое, будто ты поднимаешься над собой и как будто смотришь на все с высоты?»
Сестра была чем-то увлечена, мне было восемь, Валюше пять. Она слушала меня тогда вполуха.
«Нет, не понимаю, Лиза, о чем ты». – Ответила она тогда.
– Это был мой первый опыт прыжка выше головы. Или нет?
– Я помню еще момент! – Лиза подскочила на кровати, сбросила одеяло и начала писать.
Кот сел с сонным видом, прислушался, не плачут ли детки, прищурил глаза, обняв себя хвостом, будто замёрз. Ночь уже под окном, дети уложены, а Лиза все не спит.
– Я тогда спросила маму, верит ли она в Бога и ангелов.
– Конечно, верит, она же их видела.
– Ты тоже там был?
– Я сидел у ее ног, она посмотрела в окно, а за ней наблюдают эти крылатые. Смотрят зорко, но уважительно.
– Это все просто ложные воспоминания.
– Не существует никакого «просто». Каждый твой вдох имеет значение: слова, прохожие, поступки людей, новости в Сети, вкусы, запахи, воспоминания. Знаки и есть все то, что вокруг тебя.
– Тогда их было так много, что у меня кружится голова… – Лиза закрыла глаза и вдохнула. Открыла глаза, снова взяла блокнот и начала писать. – Вот я стою на школьной лестнице в первом классе с подружкой и говорю ей, что люблю сочинять истории. Я потом замолчала и задумалась, зачем вообще я ей об этом сейчас сказала.
Потом я сижу в третьем классе и плачу, потому что учительница заставляет меня решать задачу и не пускает домой, а я не хочу, потому что не понимаю. Я тогда возненавидела математику, ну, и учительницу.
– Похоже, что в первый день путешествия ты решила отправиться в травмы детства?
– Да, пожалуй. А потом будет завтрак, и я запью своё детство сладким какао.
– Мне тоже, пожалуйста.
– Хорошо, Кот. Держи ручку, ты будешь писать.
– А на телефоне что же, не пишется? И вообще – ночь на дворе.
– Мне нужно сосредоточиться. Моя голова – дорогое оборудование. Я не могу отвлекаться.
– Ладно, ладно, босс.
– Вот я сочиняю сюжет для программы новогоднего утренника в девятом классе. Это была совершенно странная идея. Я решила спросить у всех одноклассников их заветные желания и исполнить их.
– Как можно исполнить желания?
– Символически. Достаточно представить, поверить в возможность реализации, зарядить процесс задорным подростковым смехом, и вот – картинка из будущего с исполненным желанием уже на конвейере. Уже тогда, когда я понятия не имела о трансерфинге и квантовой физике, холодинамике, тета-хилинге и рейки. Уже тогда каждый ребенок легко применял и сейчас применяет этот волшебный инструмент. Одноклассник хочет машину – мы вставали вокруг и изображали новый «Мерседес». Другой хочет к стилисту – и мы играли в парикмахерскую. Девочка хочет полетать на воздушном шаре – и мы дарили ей шарик и изображали полёт. Это все – способы раскочегарить свой внутренний огонь, визуализировать желания и испытать атомами вкус химического коктейля под названием «Счастье».
– Ладно, записал. Дальше? – Кот уже заинтересовался коллекционированием таких моментов. Он надел очки, налил себе водички и уселся за письменный стол. Работать – так в удовольствие.
– Дальше. – Лиза закрыла глаза.
– Дальше – овраг взросления той части мозга, которая отвечает за становление воли. Только к двадцати пяти годам у человека она формируется окончательно, или, на языке кармы, человек проходит первые жёсткие уроки. Я провалилась в болото по собственному подсознательному толчку на семь лет. Там тоже есть визуализация и Вселенная внимательно записывает, даже когда ты идёшь не своим Путём. Но здесь инструмент работает на трёх колёсах, и поэтому я еду не прямо, а все больше в сторону – и увязаю.
– Можно подробнее? В этом месте у читателей возникнут вопросы.
– И правильно. Это не книга ответов, а книга вопросов, – фыркнула Лиза. – Окей. Если подробнее, то сначала я в школе споткнулась несколько раз об один и тот же сучок – Любви к себе, чтоб ее. – Кот расхохотался, Лиза подождала, пока он прослезится, и продолжила. – Себя я не очень любила, поэтому сучок не выкорчевала. Я его даже не заметила: решила, что это просто часть моей жизни – быть какой-то не заводской. И так оно и было, пока сучок не оброс землей и не превратился в гору, через которую я решила идти напрямик. А можно было просто обойти сучок. Раз я его не заметила, значит, он должен был стать моей горой. По дороге в гору я не думала, что можно ее обойти. Я полагала, что я должна идти по этой горе всю свою несчастную жизнь, убеждая себя, что это моя гора – быть такой «не такой», и, конечно, окружение рисовало мне нужные впечатления. Я отрабатывала уроки любви к себе и ответственности за свою жизнь, потом снова урок за уроком, а предмет все тот же – полюби себя и займись своим счастьем, а если тебе плохо – уходи. Люди на моем пути зеркалили мой внутренний раздрай, а я смотрела наружу, оценивая весь этот бред окружения, который вообще-то не про меня. А что про меня? В себя смотреть я не хотела, ведь всего проще – других счастливыми сделать. Потому меня и накрыло.
– Тазиком?
– Нет, семейной жизнью с иллюзорным принцем. Иллюзии – это тоже инструмент визуализации, как и намерение. Здесь он сработал в полную силу в моей Вселенной, но отрекошетил от кривого зеркала. Когда девушка выбирает в мужья человека, который ее не любит, она выбирает дорогу «И так сойдёт». Ведь Вселенная всех норовит осчастливить.
– Что это вы, Лизонька, не встаёте? Утро в разгаре, игрушки разбросаны, сын без подгузника рассыпает печенье, дочь смотрит мультики. У вас депрессия?
– Нет, у меня внеплановый санаторий.
– Где?
– В кровати.
– Что-то не наблюдаю.
– А ты приглядись. – Сонная Лиза повернулась на другой бок на подушке и продолжила: – Вот моя уставшая спина растянулась на кровати. Лёжа на животе, я даю ей отдых. Вот мои ноги – не бегут за младенцем. Вот мои руки – не отбирают планшет у дочери. И, главное, глаза – они закрыты. Рот даже рад понапрягаться: ты же знаешь, Кот, как я люблю поумничать.
– Да… Пожалуй, тебе пора писать книгу для молодых мам.
– А эта книга для всех. Бери ручку, Кот, я вспомнила ещё эпизод.
– Да-да. – Кот достал блокнот. – А позвольте узнать, в вашем кроватном санатории разливают какао для осознанных Котов Души?
– Разливают. Спустя час усердной работы над книгой.
– Окей, генерал…
Лиза села на кровати, потёрла руки, прикрыла ладонями лицо.
– Я вспомнила, как пришла на йогу в первый раз. Вообще всякий раз, когда женщина обращает внимание на своё тело, – это всегда определённый процесс. Фокус внимания уходит будто бы в почву себя, в источник энергии. Пускай звучит громко, но тело всегда реагирует, если его спросить, только ответы мы не всегда понимаем правильно. И вопросы вроде эпиляции или ванны при свечах его совершенно не вставляют, ведь это ложное удовольствие, если не вкладывать в момент ощущения значимости, разговора с телом, известного только тебе одной. От йоги у меня были классные ощущения. А ещё шавасана – это, наверное, состояние, когда любого накроет Высшее Я. После первого занятия я рассталась с парнем, который совсем обо мне не заботился и был полным козлом: моментальный ответ Вселенной на вопросы подсознания.
– Ты считаешь, что встряхнула свою карму, просто сходив на йогу?
– Я только сейчас подумала об этом. Ведь это был редкий случай, когда я разрешила своему телу говорить со мной. И сразу такие повороты.
– Интересный подход, но, думаю, не каждый поймёт ответы Вселенной, не зная правильных вопросов.
– Вчера я ходила на обычный массаж. Я все время в проработках, в обучениях, в практиках, все время ищу какие-то глобальные смыслы, и вот – я просто сходила на массаж, потому что вымоталась вконец. И тело так обрадовалось вниманию, что вечером ко мне пришли все слова, которые я бы хотела сказать в ответ Герману. Жаль, он не станет слушать.
– Не будем о Германе, Лизонька, оставьте былое. – Кот нарочно взял тон прошлого века, чтобы показать, как нежна может быть Лиза, если не лечит других.
– Окей. Ещё пример: выйдя замуж, я пошла на танцы на пилоне. Не смейся, Кот! Да, это тоже запишем. Я ещё не была мамой, но мне что-то навалилось на плечи, и, кажется, это был муж. Общение с телом – это одна из практик открытия своего ресурса, поиска ответов. Я немного раскрылась как женщина, хоть и недолго ходила на пилон. Так сказать, расковыряла гной в ране. Я обнаружила, как сильно мне нравится быть расслабленной в танце, какими сильными могут быть мои руки, чтобы держать себя на шесте. Я обнаружила, что я, оказывается, женщина, такая же «обычная», как все, достойная любви, внимания, заботы и уважения мужа. Мне всегда казалось, что я не такая, что я достойна только простого и все со мной – неинтересно и сложно, а у других – жизнь. Тело отзывается на новые свободные движения, не имеющие ничего общего с тем, что ему приходится делать изо дня в день. И тут его спрашивают: «А так ты умеешь? А так?» И тело старается, ведь оно так давно надеялось на этот разговор. Поэтому многих сейчас так радует спорт.
– Но ответы, Лиза, ведь ответы, которые приходят после таких заходов в спортзал раз в месяц, запускают убеждения и травмы, о которых человек, может, и не догадываться. Разве это к лучшему?
– Это просто Путь, Кот, и каждый идет своими дорожками. Кто-то будит своего Кота осознанности, – Лиза погладила Кота по голове, – а кто-то поит его пивом и показывает ему сериалы. Вскоре у меня появилась дочь – мой маленький ангел-учитель. Она преподала мне урок любви к своей внутренней женщине, на которую я забила. Беременность и роды – это не про внешнюю заботу о теле, когда мы узнаем сухую информацию о том, как проходит весь процесс и что будет после. Роды и беременность – это про наполненность. Чем наполнена женщина? Какой любовью? Как заботятся о ней? Как она сама заботится о себе? Искренне или мнимо? Я осмотрелась вокруг и все поняла. Что это значит? Моя Душа завыла, узнав, что о ней вспомнили. А подсознание тут же запустило прохождение уроков, которые заказала себе пройти Душа, когда пришла в этот мир. Наши дети – наши учителя. Я стремилась разрешить свои внутренние проблемы, внешне закапывая их все глубже под знаком «Мои чувства и эмоции не важны». И я запустила целый цикл трансформаций, став мамой.
– Это плохо?
– Нет, это просто Путь.
Кот чиркал по бумаге ручкой, что-то усердно помечая цифрами. «Даже интересно, сколько практик наберется», – подумала Лиза.
– Дальше. Спустя три года я хорошо развила в себе мужскую сторону – я тащила семейный быт и бюджет, позабыв о женской расслабленности и наслаждении жизнью.
– Вот здесь давай ещё подробнее. Эту тему ты позже проходила в «Тёплой Луне», я помню, как ты пищала от восторга, глядя в экранчик на их внутреннего мужчину Сергея Артемьева, – я даже заревновал! – Кот облизнул переднюю лапу и пересел на другой бок, высоко задрав заднюю, как пушистый рыжий танцор.
– Не ревнуй, мой хороший, ты у меня один. – Лиза погладила Кота так, что он обмяк и снова устроился за столом. Лиза закрыла глаза. – Вот я слушаю вебинар и представляю все те страхи, которые сковывали меня в отношениях с Германом. Я знала о них и раньше, но откладывала на дальнюю полку:
Страх зависимости от мужчины;
Страх финансовой несостоятельности;
Страх остаться одной.
Каждый из них можно ощутить в теле, каждый что-то значит для подсознания, страх – это охранник, маленький страж. Он стремится позаботиться о нас через Ум. Как в прошлом мы напуганные бежали от зверя, так и сейчас задача страха – предостеречь. В современных условиях, когда зверя нет, мы должны выяснить, какого зверя подселил к нам подсознательный страх, и отпустить его.
Вот я боюсь зависеть в деньгах от мужчины. Телом я ощущаю это в районе рук: сковывающее чувство, как каркас. Я представляю на своем месте в кресле свой же фантом, затем ухожу с места, где сижу. Я становлюсь сама своим страхом и мысленно сжимаю себе руки и плечи, как огромный великан. Я давлю очень сильно, беру в руки подушку и добавляю ещё и реальные усилия. И чувствую, как наполняюсь мощью, энергией. Возвращаю себе потерянный в страхе ресурс. Здесь можно забрать ресурс себе прямо в моменте, не копая вопросами глубоко, в чем причина моего страха, но в «здесь и сейчас» вернуться в себя, не теряясь в испуге.
– Хм, я вот боюсь потерять из виду банку с какао. Надо будет сегодня перед сном опробовать практику на своей подушке.
– Не трать свой ресурс на банки какао, Кот. Я закупила тебе запас на месяц.
– Ого! Сколько сейчас счастья в животике загрохотало! Ресурс! Люблю какао. – Кот улыбнулся. Как улыбаются коты? Просто затихают и мурлычут, словно летнее солнце в зените.
– Когда моя доченька подросла, я набралась опыта и наконец расправила плечи, стала слышать себя. Я занималась йогой, питанием, набиралась знаний в разных сферах, пробовала все, что мне интересно, и пришла в прекрасную форму. Внутри появилось столько энергии, сил и мощи! Мне так казалось. Открылось ощущение счастья, несмотря на совместную жизнь с незнакомым человеком, которого я любила. Но я закрыла всё на замок, отложила на неопределенный срок, будто мои истинные порывы к расслабленности и наслаждению жизнью не имеют ценности. Это ли прекрасная форма? Это главная ошибка женщин и мужчин. Наш потенциал, возможности души и тела – это огромный ресурс, и он неиссякаем, он льётся к каждому бесконечно с каждым вдохом. Он запускает жизненную силу, огонь, порыв – заставляет двигаться в направлении, куда хочет пойти Душа. Но ресурс, хоть он и бесконечен, имеет огромную значимость, его нельзя закапывать и обесценивать, иначе закопают и обесценят тебя. Поэтому ко мне пришёл мой сын – маленький воин. Чтобы рассказать, какой прекрасной я могу быть в теле расслабленной женщины, наслаждаясь своим миром.
– Маленькой я слушала сказки Пушкина на кассетах, ты знаешь, Кот? Как в сказке про царя Салтана, нас с сыном будто спрятали в бочку и отправили в океан, чтобы мы смогли справиться с неурядицами и стать счастливыми. В детстве я запомнила эту сказку слово в слово.
Музыку в своей жизни заказываю я, даже когда лежу в пелёнках: нет виноватых. Я не программировала свою судьбу. Я пришла пройти Путь именно этой дорогой и просто увидела набросок карты, по которой, вероятно, придется идти. Я видела и другие карты, другие сказки, другой опыт своих сверстников, Вселенная показывает все возможные дороги, но выбрала я именно ту, которая мне была близка. Я оказалась брошена мужем, беременная, с дочерью, в незнакомом городе и после всего – одна с двумя детьми в состоянии «тупика».
В детстве ребёнок обретает этот фокус внимания не из-за каких-либо «обстоятельств», а по конкретной причине: он и его родители проходят свои уроки Души, каждый свои. Каждый со своей стороны определяет, на каких гранях реальности фокусировать внимание, и вымещает энергию именно туда, где болит, там, где надо подрасти: с прошлых жизней, из опыта рода, травм. И так или иначе паззл складывается именно так, чтобы каждый избавлялся от кармы, проходя свой Путь. «Не потому, что это его судьба, а потому, что это просто Путь».
Всему этому меня научила Элли.
– Так, Лизонька, – сказал Кот, поправив очки, – я немного не понял: опыт с бочкой и йогой мы выносим в список практик или нет?
– А ты как думаешь?
– Не сравнить, конечно, бенгальские огни в животе в десять лет от Чувства присутствия и негативный опыт матери-одиночки в тридцать два.
– Да, сравнить сложно.
– И что же? Мы это выкидываем?
– Оставляем. Давай все практики запишем, а потом я приступлю к закреплению, Испания не ждёт.
– Как это – оставляем? Как можно поставить в один ряд ощущение присутствия в детстве и уход от своей сути в попытке удержать нелюбимого мужа в созависимых отношениях? Ведь явный знак – это чувствовать, что ты поднимаешься над собой и видишь жизнь с высоты.
– Запиши карандашиком.
– Что за пещерные привычки?
– Запиши, запиши.
Кот ухмыльнулся. «Опять что-то задумала».
– Элли была моим проводником.
Кот начал строчить.
– Лизонька?
Лиза отключилась прямо в кресле, она будто погрузилась в сон.
– Кот? – Вокруг было полное ничто – бездна темноты и она.
Кот тоже оказался в ее сне, но Лиза его не видела.
– Я знаю, ты здесь. Кот, я в болоте. Ты пишешь? Я в болоте, в лесу, с вещами и детьми, какое-то старое платье, темно. Мы тонем, Кот…
Кот видел только Лизу, сидящую в кресле. Реальность подергивалась, как в сумерках огни, и отсвечивала золотом.
– Перелистываю… Теперь вижу кухню. Я стою в коридоре любимой квартиры, и на меня движется огромный паук… Кот, включи свет! Он не хочет, чтобы мы включали свет!
Лиза сидела, свесив руки, и медленно дышала животом. Но по сути с ней не происходило ровным счетом ничего.
– Перелистываю… О Боже, какая мерзость! Уф, Кот, пиши, а то забуду… Я вижу огромную пиявку. Чёрная и противная, трусит, ползает, прячется, убегает. Да сгинь отсюда!.. Фу-у-у. Умчала куда-то. Да это ж я!
– Перелистываю. Это лес. Темно. Тропинок нет. Куда идти, Кот? На мне кандалы, снимаю… Да, женщина, заберите, и поскорее, это все ваше. Кандалы превратились в кирпич. Тетка забрала. Да, идите, берите, мне это не надо.
– Куда идти, Кот? Тут только деревья, мрак и холодно. Подсвечиваются тропинки! Кот, ты помнишь мультик про Винни? На закате они сидели на горе… Боже, как красиво…
– Перелистываю… Кот, я в небе, я скинула крылья, зачем?! Я же падаю. Так, их надо обратно припаять… Готово… Какие огромные! Ты видел, Кот?
– Вижу. Прямо как кольцо у вас на пальце. – Кот сел на одно крыло, впиваясь коготками.
– Ай, больно! Я тебя в салон красоты давно водила?!
– Потерпите, Лизонька. Я хоть и Кот духовный и осознанный, но в чужие мультики редко являюсь. Я просто заволновался, что ты потеряешься. Давай домой, мой ангел и пиявка в одном прекрасном флаконе, – какао хочется.
– Следующая практика – практика боли, – сказала Лиза после завтрака.
– Ого, вот так сразу? Может, обсудим ночные полеты?
– Про полеты позже расскажу.
– Как всегда, на интересном месте. И что насчёт боли тебе известно?
– По мнению многих философов, профессоров и обычных писак, наша жизнь и есть наслаждение в перманентном испытании разного рода боли. Но есть такая боль, от которой можно избавиться и тем самым позволить карме сбавить мощность.
– Таких авторов очень много, кто видит в боли ответ. Но ответ не в ней, а в фокусе внимания. – Кот всегда смотрел на жизнь с позитивной точки зрения: «Слава котам, у них есть хвост, которым они всегда могут себя обнять, за неимением других подручных котов».
– Фокус внимания и есть боль. – Лиза ещё сомневалась, но приняла привычную печальную сторону спора. – Вот я лежу в кровати и не думаю о том, что мне предстоит целый день сражений. Я могу не называть это сражениями, а назвать декрет танцем, например. И перестать воспринимать реальность как конечный бой, а воспринять как бесконечный оргазм. И в моей власти из пространства вариантов выбрать хорошее настроение. Если ресурса для этого нет, я устрою санаторий и пролежу в постели до последнего. Но если случится лужа в неудачном месте, слёзы дочери из-за разрушенного замка или рассыпанное печение вдруг растопчут – есть вероятность, что я все-таки шагну с утра в болото, а не в осознанность, и тогда потраченное на санаторий время пройдет будто бы зря. Но зря не бывает ничего. Так, быть может, моей карме сегодня просто хочется напомнить о себе, «чтобы не расслаблялась», как говорит мой папа?
– Карма на твоей стороне, ты же знаешь.
– Знаю. – Лиза поморщилась. – Они с моим Высшим Я все давно решили. Так вот, перейдём к боли.
– Окей, – Кот потянулся. – Тогда мне нужно ещё какао.
Лиза делает вдох, закрывает глаза и оказывается на женской вечеринке Дины Леонтьевой и Лиды Сухановой. Играет музыка, полумрак, новогодние огни. На Лизе пышная юбка, в ней она как в коконе. Дети с Германом дома, и она предоставлена сама себе: можно повеселиться. Лиза смотрит на себя в зеркало и удивляется: ещё десять лет назад она только мечтала быть такой хорошенькой. В этом красивом теле, которое похудело на диете развода и стало увереннее с годами, ей можно не теряться ни на одной такой встрече, можно говорить с кем угодно, делать все, что захочется, и двигаться так, как желает ее тело.
Но не получается. Тело деревенеет от одной мысли, что оно свободно. «Свобода нужна, но не такая». А какая? Лиза погружается в праздник женской вакханалии, смех, тени и танцы и заставляет себя двигаться в ритм. Глаза закрываются, оттуда льются слёзы. «То есть как отпустить? И он будет ходить по планете, передвигая ногами, есть еду, спать с другими и иногда даже улыбаться – тот, кому она позволила себя обмануть?»
Дина подводит Лизу к зеркалу и спрашивает: «Что хочется сказать?»
– Я прощаю себя.
Слёзы лились градом. После этого дня каждая практика запускала в Лизе слёзы. Выгода получить любовь, бывает, берет своё разными способами. Недовольная бабушка на остановке, острая на язык женщина в автобусе, мужчина, который ругается на входе в магазин, критика политики страны или дрязги с соседями – способов много, а причина у всех одна. И один из современных – это плакать на каждом тренинге, вебинаре, семинаре, проработке, раскопках, сеансах. Хорошо, что там это можно.
– Лиза, а какую практику записать? – Кот имел привычку рационально напоминать о себе, даже когда она забывалась сном и не помнила о книге.
– А, да. Сейчас. – Лиза во сне качнула пышной синей юбкой и закружилась, как маленькая роза, вокруг себя. – Главная идея женского круга – в том, что все женщины – одно. Одно целое, прекрасное поле цветов на планете – таких разных, но великолепных. И каждый из этих цветов втайне знает, что создан для любви, ласки, тепла солнца, влаги дождя и наслаждения жизнью. Совершенно необязательно быть чьей-то женой, чтобы стать счастливой. Счастье только приумножается, когда мы позволяем ему течь сквозь себя от радости просто жить. Это современный геноцид. Раньше людям нужен был Гитлер, чтобы полюбить жизнь, если выжил, или погибнуть и перевоплотиться. Новым людям нужен страх остаться живым мертвецом – пустым внутри, так и не обретшим себя.
Женщине совершенно не нужно больше ждать, требовать, искать, подстраиваться, добиваться чьей-то любви, как это происходило раньше. Достаточно, проснувшись утром, начать любить себя. Беречь каждый сантиметр тела и души так же сильно, как тело и душу бывшего любовника. Признаться себе в этом, перестать прятаться и делать вид, что ты этого не хочешь. Чувствовать и любить себя в собственном теле даже тогда, когда выходишь из себя и негодуешь на этот мир в истерике женщины, имеющей на это право. Принимать себя такой в моменте. Ощущать свой гнев или свою радость всем своим существом, каждым кончиком пальца. Разрешать себе все.
Поэтому практика такая:
– Милая дева, – говорила Дина, – закрой глаза. Вспомни все грани своей души: вот ты царица, вот звезда, вот императрица. Вот ты кошка, а вот лисица. Будь всем и ничем. Пропускай. – Лиза продолжила для себя: разрешай обидам приходить и уходить, злости – врываться в тебя и гаснуть, любви – накрывать и утихать.
– Пропускай, – подхватила Лида. – Погладь свои волосы, голову, руки, плечи, грудь, живот, ноги, бёдра, каждый сантиметр тела поблагодари за то, что служит тебе. Чувствуешь? Это ты, такая одна. Я тебя вижу, я тебя понимаю. Будь, пропускай.
Девушки взяли друг друга за руки, по цепочке каждая проговорила следующей: «Я тебя вижу. Я тебя понимаю».
Женское тело как струна. Достаточно коснуться, и сразу же пойдёт звук. Под тоннами историй, под опытом поколений и травмами лежит простая струна, которая не в силах зазвучать, пока не избавится от лишнего груза. И только освободившись от ненужного, струна начинает петь.
Лишь сейчас, как только я смогла отодвинуть свой шкаф со скелетами прошлого, за которым пряталась, я смогла оценить значимость феерии, в которую попала тогда. В кругу других женщин, таких же как ты, равных и ничем не опасных, не соревнующихся, ты позволяешь себе расслабиться, быть живой, без заморочек Ума. Прикосновения, слова, близость, когда ты стоишь в кругу с закрытыми глазами и ощущаешь себя центром, – все это достаточно просто подарить женщине, чтобы душа, словно роза, обрадовалось жизни в этом теле.
– Ладно. – Лиза вернулась. Она скинула одеяло и покрылась мурашками. Погладила себя по рукам, по ногам до самых пальчиков, по мягким бёдрам и в конце обняла себя за плечи. Потом взъерошила волосы и пошла в детскую:
– Где мои Конфетки?!
Дочь Мира взглянула на маму удивленно. «Улыбается?! Наверное, коты ещё просто не успели промазать мимо лотка, а собака не сбила ее сегодня с ног».
– Ты построила сад фей, доченька?
– Да. Вот рыцарь Тимура – он наш добрый рыцарь.
– Тимур храбрый.
– Да. А мы нежные цветочные феи лотоса.
– Класс!
Лиза ушла на кухню и начала жонглировать: «Яичница, подгузник, кошачий горшок, причесаться, почистить зубы, отвлечь, поцеловать, обнять, успокоить, поддержать разговор. Посуда, вилки, хлеб, хочу кофе, выгулять собаку, помыть лапы, успокоить, обнять, отвлечь. Одежда, вещи, я оделась? Нет».