В любом справочнике вы прочтете, что Ливия, внешние границы которой, как и само название, возникли в ходе колониального раздела Африки, четко делится на три историко-географические области: Киренаика, Триполитания и Феццан (или Феззан) – и что ее население, в том числе городское, сохранило племенную структуру, уходящую корнями в XI век. Не всегда объясняется, правда, почему именно в этот век.
Дело же в том, что около 1050 г. на широком географическом пространстве, от Западной Сахары до Центральной Азии, наблюдался всплеск кочевых миграций, возможно, связанных с колебаниями мирового климата и расширением пояса аридных земель. Как раз в это время племена номадов, образовавших родственные друг другу военно-политические союзы бану-хиляль и бану-сулейм, переселились из Неджда (Северная Аравия) в район Верхнего Египта и затем двинулись на запад с целью поиска новых пастбищ.
Однако эти пришлые бедуины, чей героический эпос воспевает их миграцию на запад (тагриба), не создали свою державу, подобную империи Великих Сельджуков, а сыграли роль разрушителей больших и малых государств. Так, под ударом их оружия пал эмират Зиридов со столицей в Кайруане (решающая битва состоялась в 1052 г.)[4]. Ранее жертвами опустошительного нашествия бану-хиляль и бану-сулейм стали и Триполитания, входившая в эмират Зиридов, и Киренаика, издревле тяготевшая к Египту. Многие города и селения обеих областей либо исчезли, либо захирели, а земледелие пришло в упадок.
Одновременно начался процесс интенсивной арабизации местного берберского населения, которой не поддались только племена, населяющие Джебель Нефуса, или Нафуса (горный район на северо-западе страны, граничащий с Тунисом, – очаг ибадизма, религиозного учения, возникшего в VIII веке)[5], и живущие южнее оазиса Гадамес кочевники-туареги. Особую этническую группу представляют собой темнокожие кочевники тубу, традиционную зону расселения которых перерезали границы между Чадом, Нигером и Ливией.
Целесообразно обратиться к вопросу о том, что представляли собой провинции современной Ливии в древности. С незапамятных времен ее населяли древние ливийские племена, которых египтяне называли лебу или ребу, а берберами (производное от латинского «варвары») назвали арабы, вторгшиеся в Магриб в VII веке.
Триполитания до III века н. э. называлась Сиртикой. Однако и ныне это название применяется к ее прибрежной полосе. Древнейшие города Триполитании были основаны финикийцами: Лабдах (позже Лептис-Магна) около 1100 г. до н. э., Эя в VII веке до н. э. и Сабрата около 500 г. до н. э. Города эти вошли в состав могущественной Карфагенской державы, основанной в 814 г. до н. э.
История Феццана связана с таинственным царством гарамантов. Полагают, что оно возникло в эпоху миграций «народов моря», т. е. после Троянской войны, и что эти народы смешались с автохтонным населением. Впрочем, никакого заметного вклада Гарамантида в мировую цивилизацию не привнесла; известно лишь то, что гараманты, которых не следует полностью отождествлять с предками населения современного Феццана, доставляли в Рим африканских цирковых животных, а перевозили их на телегах, запряженных волами. Сахара тогда еще была проходима для такого вида гужевого транспорта.
Не исключено, что и Киренаика испытала нашествие «народов моря», однако она обязана своим названием греческому полису Кирена, основанному в 631 г. до н. э. выходцами с Крита. Ныне это маленький город, где сохранились развалины храма Аполлона.
Бытовала легенда, которая гласит, что в VI веке до н. э. между Карфагеном и Киреной кипели войны и что для определения границы между обоими государствами два грека и два брата-финикийца Филены выбежали навстречу друг другу. Филены бежали резвее, чем греки, при встрече последние обвинили братьев в том, что они стартовали раньше условленного срока. Чтобы уладить спор, братья разрешили закопать себя живыми в землю[6]. Впоследствии это – приметное для мореплавателей место на побережье Большого Сирта, возможно, возле современного г. Сирт – граница, отмеченная двумя алтарями, Филеновыми жертвенниками. В правдивости мифа можно усомниться. Ведь расстояние от Карфагена до Сирта намного больше марафонской дистанции[7]. Вместе с тем у финикийцев и карфагенян было принято приносить в жертву богу Молоху детей, обычно первенцев. Так не были ли несчастные Филены близнецами, принесенными в жертву их родителями? Одно несомненно: древние греки и финикийцы поделили между собой Средиземное море: первые создавали свои колонии на восток от бесследно исчезнувших Филеновых жертвенников, вторые – на запад.
Ливию окутывает еще одна легенда, в которой переплелись греческие и семитские мифы: одной из жен бога морских пучин Посейдона была Ливия, то ли нимфа, то ли дочь царя египетского Эпафа и мать Бела, известного также как Баал, Ваал (он же Молох или Вельзевул). «И устроили высоты Ваалу, чтобы сожигать сыновей своих огнем…»[8]. Разумеется, это далеко не единственная версия мифа о рождении Ваала и его месте в пантеоне языческих божеств. На наш взгляд, она интересна тем, что связывает «царевну» Ливию с Египтом и таким образом отражает какие-то исторические реалии.
После Пунических войн и падения Карфагена (146 г. до н. э.) Триполитания становится частью Римской республики, затем Римской империи. Расцвет Лептис-Магны пришелся на первые три века н. э., особенно на время правления уроженца этого города, императора Септимия Севера (193–214 гг.), при котором здесь появилось много новых строений. Последнее относится и к Сабрате. Оба города, как и Эя, экспортировали продукты местного производства и слоновую кость из Черной Африки, хотя низкорослые североафриканские слоны, составлявшие «танковый корпус» армии Ганнибала, возможно, еще не совсем вымерли (их изображения встречаются на позднеантичных мозаиках из Туниса и Ливии).
Не вышел из употребления и финикийский (пунический) язык. Так, Апулей (ок.125 г. – после 170 г.), женившийся на богатой вдове из города Эя, нелестно характеризуя своего пасынка Сциния Пудента, пишет, что этот именитый юноша – невежда, предающийся безделью и пьянству. «Разговаривает он все время только по-пунийски и едва-едва помнит до сих пор несколько греческих слов, которым когда-то его выучила мать. По-латыни же он и не хочет и не может разговаривать»[9].
В ходе распада Римской империи на Западную и Восточную (конец III века) Триполитания отошла к первой из них. В 439–534 гг. она являлась частью Вандало-Аланского королевства со столицей в Карфагене. Печально прославившиеся разорением Рима в 455 г., вандалы не разрушали города в своих новых пределах, однако Эя и Сабрата давно страдали от набегов кочевников, а Лептис-Магну, покинутую жителями, уже засыпал песок. Ситуация здесь не улучшилась после падения Вандало-Аланского королевства и частичного перехода Северной Африки под длань Константинополя. К моменту арабского завоевания в Лептис-Магне ютился только небольшой византийский гарнизон.
Развалины античных Лептис-Магны и Сабраты (современная Сабрата находится в стороне от них) неплохо сохранились, а отдельные памятники Эи можно увидеть среди жилой или административной застройки Триполи, возникшего на месте этого древнего города.
Киренаика в 525 г. до н. э. была завоевана персами и вошла в державу Ахеменидов. Со времен преемников Александра Македонского эта область – часть эллинистического Египта, затем она стала провинцией Римской империи, потом Византии. В Средневековье входила в состав Египта. Однако ее история тех эпох – сплошное белое пятно.
Киренаику арабы именуют Баркой. Это – название и засушливого плато, и возникшего на нем города. Измеряя дорогу от столицы Египта в Магриб[10], географ Ибн Хордадбех (IX век) писал: «Этот город [Барка] расположен в пустыне – красной, как еще не созревший хороший финик. Вокруг него горы…»[11]. Кроме Барки, Ибн Хордадбех и другие раннесредневековые арабские географы упоминали стоянку Сулук, г. Адждабийа с крепостью и соборной мечетью (значит, большой город), у которого дорога разветвлялась, город Сурт (или Сирт) на берегу моря, стоянку Таварга, город Тараблус (Триполи) и стоянку Сабра (Сабрата). Речь идет о населенных пунктах, ныне существующих под теми же названиями.
На месте же Бенгази находился античный полис Эспериды, переименованный Птолемеем III в Беренике. Его современное название, предположительно, происходит от имени «святого» Сиди бен Гази[12], похороненного в этом городе, который в начале XIX века насчитывал около 5 тыс. жителей и был в основном глинобитным, каким и оставался до конца того столетия. К 1911 г. он насчитывал 16,5 тыс. жителей, среди которых было много выходцев из Туниса и Марокко, в том числе иудеев, селившихся здесь как торговцы и ремесленники. Встречались также итальянцы.