4

ст. Чуйка

В вокзале было прохладно. И наблюдалось полное отсутствие посетителей, по причине того, что все возможные пригородные электропоезда уже разъехались, а пассажирские с началом конфликта на Украине у нас поотменяли. Теперь даже в столицу нашей Родины, в Москву жителям Чуйки приходилось добираться с пересадкой через соседний район.

За столиком возле рамки металлоискателя одиноко скучала Айгкль. При виде меня девушка потупила свои чуть раскосые восточные глазки, но ничего не сказала, да и я был не настроен на продолжения общения. Все мои мысли занимало убийство Лужина и предстоящий пропуск литерного.

Для начала стоило поставить себя на место предполагаемых террористов. Чтобы я сделал, как бы поступил, если бы начальство поставило мне такую задачу? С чего начал было? С самого первого курса преподаватель противодиверсионных мероприятий полковник Морозов нам твердил, что железнодорожный путь взрывается в последнюю очередь. Его легко восстановить, движение открывается после взрыва через несколько часов, и толка от этой диверсии мало. Особое внимание необходимо уделять постам ЭЦ, мостам, тоннелям, пешеходным переходам и путепроводам. Все это я в свое время запомнил, как "отче наш". Но действия эти совершаются для парализации движения войск, крупных группировок, которые перемещаются рокадными, арьергардными и прочими маршами по линии фронта, а вот для обычного спецсостава, наполненного всякой радиацией, по-моему хватит и обычного изъятого из пути рельса, чтобы в ближайших двухсот километрах не осталось ничего живого. Так что путь исключать из версий тоже никак нельзя, более того, его необходимо принять, как основной замысел злоумышленников. Я бы на их месте действовал именно так. Искал слабое место по маршруту следования состава, закладывал заряд и… Стоило бы познакомиться с руководством местных путейцев и поговорить по душам…

Я докурил сигарету и направился по перрону туда, где располагалось их контора. Поднялся сильный ветер, из-за границы наползали синие, почти ливневые тучи, обещавшие плохую погоду на ближайшие дни.

Зачем убили Лужина? Спросил я сам себя, глядя, как нахохлившийся голубь плескается в дождевой лужи, оставшейся на перроне. Либо капитан имел к диверсии какое-то отношение, что маловероятно…Лично я знал Алексей Васильевича, как глубоко порядочного человека. Либо он что-то узнал о замыслах вероятного противника, и тот сработал на опережении, но и бытовая версия имела место быть. Лужин был мужиком любвеобильным, нравящимся женщинам…Мог какой-нибудь ревнивец засадить ему с "макарова" пулю в грудь? Конечно, мог, только вот контрольный выстрел не делал бы…В таких ситуациях люди обычно находятся на эмоциях, в состоянии аффекта, как говорят юристы, а значит мало задумываются о том, добить или не добить…Но все же! Мало ли кому перешел дорогу комендант станции? Может дело не в любовницах, а в его несговорчивости. Отказал в оформлении какого-то груза, а его наказали, своеобразно…Голова от всех этих размышлений пошла кругом. Я понял, что сам себя запутываю, что проблемы надо решать по мере их поступления. Все же я был оперативником, а не следователем, тут Белянкин просчитался. какой-нибудь майор юстиции тут горы бы свернул, столько экспертиз назначил, бумажную волокиту развел…А я? Да, будь, что будет. Вон, Юлька пробежится сегодня по адресам, проверит вновь прибывших в город, может кого и зацепит? Я искренне надеялся, что прежде, чем что-то предпринимать, у нее хватит ума позвонить мне.

Перрон шел вдоль путей, почти на всю длину станции. Поездов было немного, лишь десятый и одиннадцатый путь были заняты грузовыми составами, а так, Чуйка предстала передо мной во всей красе. Единственное, что меня смутило. так это полное отсутствие рабочих. Нигде, в пределах видимости, не было видно ни одной оранжевой жилетки. Либо мы дошли до уровня Европы в содержании пути, либо это было обыкновенное…

Именно потому, что я не встретил до этого ни одной живой души, этот железнодорожник меня и смутил. Едва я стал приближаться по перрону в его сторону. Он скосил на меня взгляд и споро запрыгнул под вагон, лишь ноги мелькнули в кроссовках. Ноги…Кажется, я слышал, что нынче работников ОАО "РЖД" одевают и обувают в спецодежду, да и лазать под вагон нельзя.

– Постойте!– прокричал ему я, спрыгивая с высокой платформы. Сердце екнуло от предчувствия чего-то нехорошего. До моего слуха донеслось жужжание какого-то станка. Искры мелькали под колесными парами с той стороны состава.

Рельсы режут! Решил я. В пути! Перепрыгивая через шпалы, я быстро двинулся в сторону того места, где скрылся увиденный мною товарищ. Жужжание стихло. Послышались голоса.

– Шухер!– отчетливо расслышал я за цистерной, которую как раз проходил. Вот вы где, голубчики!

Легко опустился на колени и полез под вагон, искренне надеясь, что поезд сейчас не тронется. Новые джинсы мгновенно покрылись масляными пятнами, руки скользнули по смазке, оставляя черные липкие полосы на ладонях.

– Шухер, пацаны!– мужской голос предупреждал своих подельников о моем появлении.– Менты!

Сейчас я вылезу… И посмотрим, что вы тут…Сильный удар ботинком в голову сокрушил меня окончательно. В глазах в одну секунду потемнело. Я жадно хватанул воздух, но провалился в блаженную тьму, несущую в себе спасение от пульсирующей боли в отбитой голове. Земля с небом поменялись местами, и потерял сознание. Последней мыслью моей было: "А не тронется ли состав? И какой я дурак!"

– Вытаскивай его шустрее! Поезд отправляет дежурная!

В голове оглушительно прогремел голос ДСП парка, объявляющей отправление:

– С десятого пути отправляется поезд на Пески. Будьте внимательны и осторожны! С десятого пути…– особо не церемонясь меня протащили по щебенке пару метров и бросили обратно на землю, оставив на локтях огромные красные ссадины. В голове шумело, во рту был отчетливый металлический привкус.

– Водичкой полей его!– над мной раздался давно знакомый, но плохо индефицируемый голос. Совсем недавно я его слышал. Только где? И кому он принадлежит?

– У меня, вот, минералка есть!– торопливо добавил кто-то рядом.– Ему, честно благородно, в больницу нашу обратиться. Висок рассадили, стервецы! Совсем совесть у людей кончилась

– Юрий Николаевич,– оборвал чью-то сочувствующую речь все тот же знакомый мужской голос.

– Лебедев!

– Я, товарищ капитан!

– Полей ему на голову…

На лоб полилась прохладная жидкость. Сразу стало немного полегче, и я даже смог продрать глаза. Надо мной возвышались двое привокзальных ментов и мой друг и одноклассник Мишка Карташ. Чуть левее него испуганно пялился на меня, как на восставшего из мертвых суетливый мужичок небольшого роста, с густыми белорусскими усами, аля Бульбаш, и красной лысиной, которую он старательно прятал под тремя длинными жидкими волосинами, зачесанными набок.

– Живой?– улыбнулся Михаил, давая знак постовому прекратить меня поливать.


– Не дождетесь, – кряхтя, я смог сначала приподняться на локте, а потом и вовсе сесть на обочине. рядом оглушительно лязгнул сцепкой товарняк, выкатываясь со станции.

– Как же тебя угораздило-то, Вишневский?– Мишка присел рядом на корточки.– Еще бы чуть-чуть, и собирали мы тебя по кусочкам, соскребая вот с этих шпал,– он кивнул на путь, где тарахтели на стыках вагоны, груженые рудой. – Скажи спасибо Лебедеву. Это он твои ноги торчащие из-под вагона заметил…

– Спасибо,– буркнул я сержанту, пытаясь отряхнуться.

– А я всем говорил, что под вагоны лазать нельзя!– торопливо добавил Юрий Николаевич.– Что стоит-то? Честно благородно, обойдите по пешеходному переходчику и все…Есть же мост! Немедленно дам распоряжение охране труда провести работу с местным населением. А то, третий случай за месяц уже! Я так до пенсии не доработаю у вас…

Карташ немного брезгливо посмотрел на мужичка, но ничего не сказал. Повернулся снова ко мне и уточнил:

– Слышал, что начальник ПЧ сказал? Нельзя пролазить под вагонами!

– Да знаю я!– отмахнулся от друга, окончательно приходя в себя. Руки саднили, но было терпимо, а голова почти прошла. Вид, наверное, у меня был, краше в гроб кладут, после всех злоключений. Не хило меня приложили.

– Я больше не нужен?– уточнил мужичок, поминутно поглядывая на телефон. – У меня просто селекторное с дорогой через полчаса, надо успеть подготовиться…

– Идите, спасибо за содействие,– кивнул благосклонно Мишка.

– А вы, товарищ, думайте в следующий раз, прежде чем так халатно относиться к своей жизни, нам же потом вас в морг и оформлять!– Юрий Николаевич погрозил мне волосатым пальцем и быстрым мелким шагом двинулся куда-то за кусты поодаль.

– Это, что за клоун?– кивнул я в его сторону. Из-за кустов слышался его оправдывающийся ломкий звонкий голосок:

– Да кушал я уже! Конечно, обедал! Зиночка, сейчас буду…

– Местный начальник всех путейцев Мизинцев Юрий Николаевич,– пояснил Карташ,– удивительный тип…

– Я заметил,– с трудом я смог встать на обе ноги,– Чем же меня шандарахнули-то, а?– осмотрелся вокруг в поисках ударного инструмента преступников.

– Шандарахнули?– глаза Карташа удивленно раскрылись.– Так ты что, не сам?

– Я придурок по-твоему?– огрызнулся я. – Ломом что ли…

– Лебедев!

– Я, товарищ капитан!

– Пойди, погуляй!

– Есть!

– Исполнительный хлопчик…– улыбнулся я.

– Ты ему, между прочим, жизнью обязан,– заметил Мишка.

– Да обязан, обязан! Расскажи толком, что тут было, пока я в отключке лежал!– попросил я друга, доставая из помятой пачки сигарету.

– Патрулирует наш Лебедев перрон. Обычно они сюда не заходят, так что тебе крупно повезло. Идет и видит, как из-под поезда две ноги торчат, решил. что порезало еще одного, вызвал меня, благо, я сегодня на сутках. Мы оперативно узнали у дежурной, что состав по десятому пути стоит с самого утра и никуда не трогался, а значит добрый молодец живой. Оперативно вызвали ПЧ и сюда. Представляешь, как я удивился, увидев здесь тебя…

– Представляю,– кивнул я, глубоко затягиваясь,– я бы удивился не меньше на твоем месте…Ты говоришь еще одного зарезало…Были еще какие-то случаи?– внимательно поглядел я на друга.

– Так…кажется, тебе пора домой, Вишневский,– Миша мгновенно свернул разговор, не желая распространять оперативную информацию. Ничего личного, я бы поступил бы точно так же.

– Миш, я теперь новый комендант станции,– остановил я его,– и у нас серьезные проблемы.

– Не хило тебя головой приложило,– съерничал Карташ.

– Миша!

– Да ладно, шучу я…Ориентировка на тебя еще вчера в отдел пришла. Знаю я о твоем повышении.

– Тогда…

– Пойдем, умоешься у меня,-Миша бросил короткий взгляд на прогуливающегося с телефоном Лебедева и потянул меня за рукав,– да и аптечка в отделе есть.

Я понятливо кивнул и, опираясь на его руку, медленно встал. Спина мгновенно взвыла от боли. Аккуратно хромая, я двинулся за одноклассником, раздумывая о том, что слишком много таинственных событий происходит на захолустной станции Чуйка. Слишком уже много крови намешано вокруг нее, в том числе и моей…Я вытер подбородок, поморщившись от боли. И вся эта возня мне очень напоминает какую-то большую игру, в которую по воли полковника Белянкина я опять оказался втянут.

Загрузка...