Москва 26 июля 2019 г
ул.Гризодубовой
Штаб-квартира ГРУ
Кабинет генерала Старостина отличался от всех остальных в этом здании своей суровой аскетичностью и каким-то особым духом затворничества, даже на фоне нелюбящих особо выделяться и кичиться своей роскошью сослуживцев. Всю его обстановку составлял длинный стол для совещаний из обычного недорогого полированного дерева, несколько стульев и удобное кресло, являющееся здесь единственным предметом роскоши. Именно в нем, вот уже больше двадцати лет Леонид Петрович жил почти круглосуточно, всего себя отдавая работе, изредка выбираясь на дачу, где непременно начинал скучать, чахнуть среди рассады и теплиц, так дорогих сердцу его жене Валентине, давно уже махнувшей рукой на мужа, пропадающего на службе сутками, решившей посвятить себя детям и внукам, а так же саду и огороду.
Сегодня была суббота. Выходной для всех остальных трудящихся день, но не для ГРУ, где работа шла непрерывно. После непростого разговора с начальником отдела генерал-лейтенантом Корольковым Леонид Петрович позволил себе выпить немного коньяку, закурить, хотя не притрагивался к сигаретам уже больше полугода. Ситуация складывалась очень серьезная, и в случае провала операции полетят не только головы его сотрудников, но и тех, кто располагался этажом повыше, сняв с себя статус "Совершенно секретно".
Хороший армянский коньяк подействовал расслабляюще. Внутри потеплело, а мозг заработал с удвоенной силой. Немного подумав, Старостин набрал номер своего ближайшего помощника и заместителя полковника Белянкина.
– Валентин Рудольфович, зайдите,– коротко приказал он, зная, что его зам, как всегда на работе, трудится с докладными и объяснительными, взвалив на свои плечи не только оперативную работу, но и всю бумажную волокиту отдела. Ведь, это только в телевизионных фильмах специальные операции проходят быстро, слаженно, со стрельбой и шумом, а на самом деле, за каждый выстрел и потраченный патрон приходилось отписываться неделями, если не месяцами, объясняя применение в той или иной ситуации табельного оружия. Скучное планирование, бесконечные отчеты, карты, статистика – здесь Белянкин чувствовал себя, как рыба в воде.
Минуты через три раздался осторожный стук в дверь. Полковник всегда стучал именно так, на пределе слышимости, словно боялся побеспокоить своего руководителя, оторвать от каких-то важных дел. И всегда Старостин ворчливо ему отвечал одно и тоже:
– Входи, Валик! Не заперто! Скребешься, будто кот шкодливый…– это была традиционная фраза, как пароль и отзыв, взятая еще с тех времен, когда и Белянкин, и генерал работали "в поле", будучи обыкновенными лейтенантами.
Валентин Рудольфович был небольшого роста, крепко сложенным мужчиной лет сорока пяти. На лбу у него начали уже появляться широкие залысины, умные внимательные глаза почти всегда смотрели исподлобья враждебно, как будто в каждом встречном он искал врага. Но на самом деле, Белянкин был отличным офицером, добрым к друзьям, строгим к подчиненным и верным Отчизне. Вместе со Старостиным они прошли долгий путь службы в разных подразделениях разведки генерального штаба, были ровесниками, но в силу своего склочного характера и полного отсутствия гибкости, Валентин Рудольфович так и оставался полковником.
– Присаживайся, разговор будет долгим,– буркнул генерал, доставая из ящика стола еще одну рюмку и разливая остатки армянского конька.
– Начало уже неплохое,– хмыкнул Белянкин, занимая место по правую руку от своего начальника.
– Будем…– чокнулись.
– Ты знаешь, где находится станция Чуйка?– закусив порезанным лимоном, слегка поморщившись спросил Старостин, убрав рюмки и початую бутылку обратно.
– Чуйка…Чуйка…– задумался полковник, нахмурив лоб.– Что-то знакомое…Название такое интересное…Не припоминаю, Лёня!– покачал он головой. В субботу, в выходной день он мог позволить себе назвать своего старого товарища именно так, опустив звания и регалии.
– Крупный железнодорожный узел на границе с Украиной. Расположена в одноименном городе. Население около сорока тысяч человек, этнически русские и украинцы, небольшая армянская диаспора, но их слишком мало, чтобы брать в расчет,– напомнил генерал, доставая из стола папку с документами.– Я про нее теперь все знаю…
– Интересно…– Белянкин подтянул папку поближе к себе, развязывая тесемки. на сером картоне крупными черными буквами был выбит шифр, который стоял почти на всех бумагах у управлении разведки генерального штаба "совершенно секретно".– Решил поучиться географии, узнать получше свою родную страну?– улыбнулся он. рассматривая фотографии со спутников, сделанных по дате вчера. Ничего примечательного в городе не было. Крупная станция, являющая градообразующим предприятием, несколько заводов, узкие зеленые улочки, магазины, преимущественно частный сектор. Краткая справка, составленная аналитиками отдела, сообщала о том, что в городе расквартирована военная часть, управление таможни и пограничные пункты пропуска и четыре исправительных колонии, одна из которых строго режима.
– Чем же военную разведку заинтересовала эта станция Чуйка?– улыбнулся полковник, отложив бумаги в сторону и внимательно посмотрев на своего начальника. Ведь не просто так он завел этот разговор, не просто дал ему в руки эти архивные документы! Значит предстоит работа…
– Смейся…География, мать ее…– нахмурился Старостин.– Через эту станцию Чуйка пойдет состав литерный особой важности. Режим секретности первой группы…
– Ничего себе!– удивился Белянкин. Такие составы ходили редко. Присвоенная первая группа означал сверхсекретное назначение. На памяти полковника такое случалось лишь при перевозке особо опасных грузов, либо действующих первых лиц государства. – Неужели президенту захотелось посмотреть на то, как живет российская глубинка?– все же не потерял оптимизма он, хотя под ложечкой предательски заныло от предчувствия чего-то нехорошего.
– Мимо…– Леонид Петрович встал со своего места и прошелся по кабинету. – Мне только что звонил Корольков. В составе литерного планируют перевести двадцать боеголовок ядерного оружия под видом угля, в открытых полувагонах.
– Ничего себе,– присвистнул от удивления Белянкин. Перемещение такого рода вооружений было действительно секретным и очень ответственным мероприятием, не удивительно, что старый друг выглядел так, словно на иголках.– Мы весь свой ядерный боезапас перемещаем?
– Не ёрничай!– коротко отрезал Старостин.– Не знаю уж, какими соображениями руководствовались наши высшие умы, но случилось так, как случилось…Через станцию Чуйка пройдет этот литерный и нам необходимо обеспечить его безопасный пропуск.
– А можно мне сразу написать заявление на увольнение?– улыбнулся полковник.
– Валя!
– Что, Валя?– лицо Белянкина стало серьезным.– Родина сказал надо…Значит обеспечим. Все по стандартной схеме. Телеграмму-молнию в местную полицию, погранцам, военным, железнодорожникам. На станции есть комендант? Ему шифровку…Как будто первый раз!
– Так…Первый…– генерал сел обратно, перестав мерить шагами свой кабинет.– Есть информация, что наши заокеанские партнеры знают о перемещении ядерного оружия, и передали информацию украинским властям. Служба внешней разведки пытается определить утечку, но…
– Но это почти нереально…– согласился полковник. Чтобы найти глубоко законспирированного "крота" нужно было потратить уйму сил и времени, а результата могло и не быть.– Лёня, это осложняет дело, но не настолько сильно… Украинцы далеко не дураки. понимают, что с ядерным оружием шутки плохи. Им Чернобыля на всю жизнь хватило.
– Официальные власти может и понимают…– согласился Старостин.– Но по нашей информации, документы ЦРУ ушли "Правому Сектору".
– Чего?– глаза Белянкина округлились. Эти экстремисты были под запретом на территории России, отличались своим буйным нравом и неуправляемыми действиями, большая заноза в заднице у украинских политиков, с которой непременно приходилось считаться, так как она являлась реальной военной силой со своими добровольческими батальонами.
– Американцы совсем с ума сошли!
– Вот и я о том же…– грустно согласился генерал.– Более того вчера вечером в своем кабинете в здании вокзала был обнаружен комендант станции капитан Лужин.
– Мертв?– поникшим голосом уточнил Белянкин, хотя и сам знал ответ. Предчувствие его в очередной раз не обмануло. Перед их отделом вновь стояла почти неразрешимая проблема.
– Два пулевых. Одно в сердце, одно в голову…– Старостин, словно фокусник достал из своего стола фотографии убитого Лужина. Глаз удивленно открыты, а посреди лба и на груди рваные раны.
– Не повезло капитану…– покачал головой полковник.– Только даже, если это украинские националисты, то им не было никакого смысла убивать Лужина. Только внимание привлекать!
– Корольков предполагает, что Лужин что-то знал. И его ликвидировали, как неугодного свидетеля.
– А, по-моему, обычная бытовуха,– покачал головой Белянкин,– судя по справке, эта Чуйка – глушь несусветная! Капитан заскучал, забухал или с женой чужой переспал, может в карты кому проиграл, вот его и.…А с литерным связи я не вижу.
– Корольков видит.
– Много знает, Лёня, твой Корольков!– покачал головой полковник.
– Тем не менее, на расследование нам дали ровно пять дней. В следующий четверг я должен доложить, что убийцы найдены, а литерный может следовать без всяких ограничений по утвержденному маршруту.
– Или?
– Никаких или, Валя… Если мы проморгаем диверсию, то Чернобыль с его реактором покажется нам детской сказкой. Вся Европейская часть страны окажется под ударом.
– Да уж…
– Есть какие-то мысли?– Старостин облегченно выдохнул, переложив часть ответственности с себя на плечи своего помощника. Достал снова коньяк и наполнил рюмки.
– Агентуры, я так понимаю, у нас в этой Чуйке нет,– задумчиво проговорил полковник, наблюдая, как дорогое спиртное мягко переливается в падающих из окна лучах послеобеденного солнца.
– Откуда? Единственным контактом был Лужин.
– Мне нужны все документы, связанные с ним. Откуда родом, где крестился, где учился, с кем дружил…Все, что сумеешь достать через смежников,– попросил Валентин Рудольфович, разглаживая большим пальцем тонкие щегольски усики, в которых уже начала появляться первая седина.
– И?
– Есть у меня один оперативник…– не спрашивая разрешения полковник закурил, уставившись в одну точку, о чем-то сосредоточенно раздумывая.– Кажется родом он оттуда…Из местных…
– Кто?– нахмурился Старостин.
– Вишневский!
–Кто?!– генерал поперхнулся, закашлялся, пролив часть коньяка на полированный стол.
– Лейтенант запаса Вишневский. он, правда, в отставке…
– Валя! Это тот самый, который набил морду своему командиру в Грузии во время восьмидневной войны?
– Именно он!
– Но он же псих? Его и списали из ГРУ по справке.
– Других вариантов я не вижу,– пожал плечами Белянкин,– нам нужен результат, он нам его даст.