1. Тео


За несколько часов до того, как будильник должен был разбудить меня в школу последний раз перед каникулами, мой семнадцатилетний старший брат растолкал меня.

– Чё? – пробормотал я хриплым со сна голосом.

– Вставай, – шепнул Джейми.

– Что стряслось? – спросил я, только у меня вышло «Штылсь?».

– Одевайся потеплее. Нам на улицу. – Он вышел из моей комнаты прежде, чем я успел его расспросить, но настойчивость его тона мигом вытолкнула меня из кровати.

Я натянул худи, влез в джинсы и прокрался вниз по лестнице, стараясь избегать скрипучих ступенек. Джейми ждал у двери. Я стал высматривать Кай, его духа-компаньона. Она обычно обвивает его шею или прячется поблизости, чтобы застать меня врасплох и напугать, но через некоторое время я сообразил, что её действительно нет рядом, и её отсутствие меня немного взбодрило. Я уже и не помню, когда нам с Джейми в последний раз удавалось побыть наедине.

Снаружи так темно, что было видно, как у людей под рубашками светятся кирт-медальоны. Джейми тихо вёл меня задворками Чайна-тауна.

– Куда мы идём, Джейми? – спросил я, но брат только шикнул и зашагал ещё быстрее. Надо сказать, если славно провести время с братом сводится вот к этому, это дерьмово, причём и буквально, и фигурально.

– Пришли, – сказал он наконец.

Я поднял глаза на неоновую вывеску. На ней на английском и на северокитайском было написано «Мясная лавка Се».

– Э… Мясная лавка? Что стряслось? – повторил я.

Джейми подтолкнул меня внутрь и вошёл следом, помахав мистеру Се. К моему удивлению, мистер Се только кивнул ему и взмахом руки отправил за прилавок в подсобку магазина. О’ке-ей. Я официально умирал от любопытства. Джейми поманил меня в холодильную камеру для мяса, закрыл дверь и спросил…

– Игра? – я открыл рот и выпучил глаза, что твоя золотая рыбка, мой мозг подтормаживал, не веря, что он именно это сказал. Эй, сейчас четыре утра. Я и на 20 % не проснулся.

– Да, – сказал Джейми, в голосе его слышалось нетерпение. – Эта твоя компьютерная игра, «Битва народов», что ли…

– «Битва героев»[1], – поправил я, задрав нос. Слушайте, я люблю своего брата, но, честно, временами он просто безнадёжен.

– Да, да, она. Ты получаешь задание и поднимаешься по уровням…

– «Битва героев» совсем не такая игра.

– Тео, пожалуйста, послушай. – Что-то в голосе Джейми отбило у меня охоту спорить. Джейми как раз такой старший брат, который стопудово сохранит спокойствие и найдёт выход из любой кризисной ситуации, а наше семейство вечно пребывает в состоянии кризиса. Но теперь его голос звучал так напряжённо, что я мигом проснулся. По привычке я схватился за кирт-медальон. Несмотря на морозильный холод, он был тёплый, а руны внутри светились, как расплавленный изумруд.

Брат обессиленно выдохнул, выпуская облачко пара.

– А что, если мы скажем, что в этой игре ты получаешь задания и поднимаешься по уровням, и задания становятся всё масштабнее и сложнее… эй, ты можешь не ёрзать?!

– Я замёрз. Мы же буквально в холодильнике, – я указал на тяжёлые туши, свисающие с потолка. Здесь пахло солью и смертью. Он что, не мог расспросить меня про игру дома?

– Это единственное известное мне место, где нас не подслушают. Может быть. Кто знает, в этом холодильнике тоже могут быть жучки. – Его глаза забегали по тесному помещению, и он вдруг подскочил и что-то схватил: – Попался!

Я ошалело уставился на что-то, извивающееся между большим и указательным пальцами Джейми:

– Таракан? Фу, гадость!

– Это жучок, – Джейми злобно глядел на таракана.

Здрасьте. Приплыли. От учёбы у брата поехала крыша.

– Эм. Да? Вообще-то тараканов относят к жукам.

– Нет, ты не понял, это жучок для прослушки.

Вот теперь я испугался за брата всерьёз.

– Да с какой стати здесь жучок для прослушки?

– С такой! – Джейми сорвался на крик. Он швырнул таракана на пол и наступил на него, поморщившись от хруста.

– Идём отсюда, – сказал я. – Я скоро околею от холода.

– Я же говорил, одевайся теплее. – Досада, прозвучавшая в его голосе, живо напомнила мне мамины придирки – хватит играть в компьютерные игры, делай уроки, держи палочки правильно, и тэдэ и тэпэ. Братан, только твоих придирок мне не хватало!

– Мог бы сказать, что потащишь меня в холодильник! – мой ответ потерял в язвительности за счёт того, что у меня зуб на зуб не попадал, но мне совсем не хотелось тратить руны. Пусть брат использует свои, чтобы мы не мёрзли. – Прочитай средство Фробишера для холодных ночей, гэгэ[2]. – Я звал его гэгэ – старший брат, – только когда по-настоящему нуждался в его помощи.

Джейми поднял было руки, но заколебался.

– Мне нужно сохранить мои руны для р… – он осёкся, мучительно булькнув, и закашлялся.

– Ты о’кей?

– Да, это просто ч… – снова он подавился словом и закашлялся. Он чертыхнулся. – Прости, Тео, лучше ты сам прочитай заклинание. Мне нужно беречь кирт для одной вещи. Очень-очень важной.

В обычной жизни – это когда мне не грозила смерть от холода среди безголовых свиных туш – я бы стал спорить. Я жуткий скряга, когда приходится тратить руны. Да вы бы тоже скупердяйничали, если бы вам доставались такие крохи. В одном кирте содержится магическая энергия, достаточная для того, чтобы превратить в жабу мужчину весом в 160 фунтов[3], и руны стоят денег. Небольших, но моя семья не богатеи, и я могу рассчитывать примерно на тридцать рунных долей в месяц, а это почти ничего. Я даже не помню, когда мой медальон был полностью заряжен.

Но сейчас я слишком замёрз, чтобы спорить. Я сосредоточился на медальоне, пока заключённая в нём сила не засветилась. Мои занемевшие руки зазудели, и я произнёс заклинание Фробишера. Зелёный свет побежал по моим рукам и вспыхнул, окружив меня. Меня окутало тёплое свечение. Я почти слышал весёлое потрескивание дров в камине, почти чувствовал густой запах горячего шоколада. Средство Фробишера от холодных ночей – крутое заклинание, но я даже толком не насладился его эффектом, потому что, едва я перестал умирать от холода, мне захотелось врезать себе за растрату сэкономленного кирта. Ну, точнее, мне хотелось врезать Джейми, заставившему меня потратить руны. Они предназначались для ГромКона[4]. Я немедленно проверил медальон – ну конечно, там оставалось около тридцати долей. Прекрасно.

Как и любые чары, меняющие законы термодинамики, средство Фробишера от холодных ночей стоило прорву долей. Большинство ребят из школы могли тратить по сотне с лишним долей в месяц, а кое-кто – не буду показывать пальцем – располагал практически неограниченным запасом. Я экономил не по-детски: я даже писал мелко-мелко, чтобы не покупать лишних тетрадей, и вот из-за Джейми мне пришлось потратить десять долей, чтобы не стучали зубы.

Но он как будто и не заметил мой убийственный взгляд.

– Согрелся? О’кей. Хорошо. – Он глубоко вздохнул. – Вернёмся к компьютерным играм. Если я правильно понимаю, иногда тебе достаётся слишком трудное задание, и тогда приходится обращаться к другим людям за помощью. Верно?

Смотреть, как Джейми пытается рассуждать о компьютерных играх, было разом и смешно, и стыдно. Типичный подросток, которому пофиг на некиртовые игры. Ему больше нравится Кетцельпад, развлечение для тупиц, которые могут позволить себе тратить руны на то, чтобы попинать мяч внутри гигантского плавающего пузыря с водой.

– Обратиться к другим людям? – сказал я.

– Ну, типа ведущих игры. Тех, кто следит, чтобы никто из игроков не пострадал и чтобы никто не мухлевал. Если ты получишь реально трудное задание, ты же не станешь выполнять его в одиночку? Обещай, что обратишься к ведущим?

– Ведущие этим не занимаются. – Я до смерти любил Джейми, но тут он реально учудил. Его сроду не интересовало, во что я играю. И с чего он вдруг…

И тут меня осенило.

Кай. Это её лап дело. Мы с духом-компаньоном Джейми, мягко говоря, не ладили. Кай тратила 90 % своего времени на то, чтобы изобретать для меня многоходовые подлянки. Оставшиеся 10 % времени она шипела и рычала на меня.

Когда Джейми разбудил меня утром и сказал, что мы идём погулять – только он и я, – я выскочил из постели, как восторженный щенок. Мне почти не удавалось побыть с Джейми наедине, с тех пор как он получил Кай пять лет тому назад, вот поэтому я и не переносил Кай. Я ничего не мог поделать с чувством, что она украла у меня брата. И теперь до меня дошло, что это очередная подлянка.

– Это очередная шуточка Кай, верно? – прошипел я.

Джейми замер:

– Что? Нет! – Он вынул из рюкзака блокнот. – Слушай, возьми это, о’кей? Там есть записи, которые могут тебе пригодиться.

– Для чего пригодиться? – Я открыл было блокнот, но тут дверь отъехала в сторону, и на пороге возник мистер Се.

– Мальчики, вы ещё здесь? Джейми, когда ты просил разрешения провести в холодильник своего младшего брата, я сказал тебе: пять минут, – он взмахнул руками и забормотал Папльнотовы чары освобождения от уз. Из его медальона потёк кирт, обвив одну из мёртвых свиней. Туша сама снялась с крюка и полетела прямо в руки мистеру Се, чуть не сбив меня по дороге. – Давайте проваливайте! Это не место для детей!

Меня не надо было уговаривать.

– Тео, погоди!

Нет уж.

Я затолкал блокнот в карман куртки, протиснулся сквозь толпу, торговавшуюся за этот фунт подчревка и вон тот отруб лопатки, и остановился только на улице, чтобы перевести дух.

– С дороги! – заорал на мандаринском[5] парень, летевший на велике, нагруженном двумя здоровенными корзинами с рыбой. Он летел слишком низко, прямо мне в голову. Невероятно! Чуть не замёрзнув насмерть в холодильнике, погибнуть по милости летящего посыльного.

За миг до столкновения полыхнуло зелёным, и велосипедиста снесло в сторону. Размахивая руками, он приземлился в корзину с грибами шиитаке. Рыба разлетелась по мостовой серебристым дождём. В следующую секунду он был уже на ногах и грозил мне кулаком.

– Ты за это заплатишь! – кричал он.

Я заморгал:

– Простите?

Рука опустилась мне на плечо, я обернулся и увидел Джейми. Он встал между мной и разносчиком:

– Вообще-то это я сшиб тебя с велика.

– Ты должен мне не меньше пяти сотен баксов за эту рыбу!

– О’кей, – согласился Джейми.

Мне чуть не стало дурно. Маме и бабе[6] придётся залезть в свои сбережения, чтобы покрыть такую сумму!

– И за ущерб! – не унимался велосипедист. – У меня кружится голова, и…

– Как только я подам заявление в полицию, – с прежней невозмутимостью сказал Джейми. – Как по-вашему, вы летели на высоте трёх футов[7] или четырёх?

Ага! Беру назад свои слова о том, что Джейми безнадёжен. Да он чёртов гений! У нас очень строгое лётное законодательство, регламентирующее скорость и высоту полёта (не менее десяти футов над землёй при использовании сапог-скороходов или велосипедов, двадцати футов для летающих машин и прочих экипажей), а разносчик его явно нарушил.

– Мне кажется, вы летели ниже предписанной нормы, чтобы сэкономить кирт, – продолжал Джейми. – Я просто вызову полицию…

– Эй-эй, притормози! Уверен, мы можем и сами договориться! Мне уже полегчало. Вовсе необязательно впутывать сюда копов, правда?

Джейми улыбнулся:

– Давайте я помогу вам собрать рыбу.

Он это серьёзно?

Да, таков уж наш Джейми. Решает проблемы, очаровывает незнакомцев. Я ещё злился на него из-за холодильника, но мне хотелось дать ему пять, потому как никто не справился бы с такой ситуацией лучше его! Пока мы собирали рыбу, разносчик успел рассказать Джейми историю всей своей жизни, и на прощанье дружелюбно хлопнул его по спине, а мне взъерошил волосы и велел слушаться старшего брата.

– Пошли домой, – сказал Джейми, обнимая меня за плечи.

Было ещё слишком рано, слишком темно и слишком холодно, чтобы мир проснулся, но Чайна-таун если и спит, то урывками, и бойко пробуждается. Над нами седоволосые тётушки распахивали окна и кричали друг другу, вытряхивая выстиранное бельё и развешивая его стекать на головы прохожих, то есть мне.

Мы шли по Стоктон-стрит, где расположены все базары и магазины. Здесь торговали всем подряд: альманахами компаньонов, поддельными приворотными зельями (торговать настоящими супер-пупер незаконно в штате Калифорния), мягкими проклятиями и сглазами, побрякушками и оберегами, и, если верить продавцам, часть их происходила прямиком из мира духов. Кому бы что ни понадобилось, здесь это продают.

Духи-компаньоны, посланные по делу и с поручениями, мельтешили в воздухе, болбоча и мотая хвостами. В некоторых культурах духи-компаньоны являются обычной частью магии. В том числе в китайской. Кажется, они есть также у некоторых народов Восточной Европы и почти по всей Юго-Восточной Азии. Это считается крутым, но, по правде, это круто, если ты можешь позволить себе компаньона получше, чем в нашем квартале. Нет, правда, что за компаньон из жука или комара? Я слышал, что в других кварталах, что побогаче, держат в качестве компаньонов драконов и фениксов. Я стараюсь поменьше об этом думать, чтобы не завидовать. Вокруг царила какофония из криков, ругани и смеха на десятке китайских диалектов, и мне не терпелось добраться домой и зарыться в постель. Я терпеть не мог Стоктон-стрит из-за царившего здесь вечного хаоса.

– Насчёт того, что я говорил, – сказал Джейми. – Ты меня понял?

– Ну… – я потёр переносицу, ломая голову над нашим разговором в холодильнике. – Так… ты хочешь начать играть в «Битву героев»? – Несмотря на всю неразбериху сегодняшнего утра, я даже воодушевился. Я не знал никого, кто бы играл в «Битву героев». Иногда мне хотелось жить в докиртовое время. Най-най[8] частенько рассказывала мне истории о мире до появления рун, они были такие потрясающие! Тогда не было ни Кетцельпада, ни Квоша, никаких киртовых игр, в которые играют теперь. Только компьютеры и нелетающие скейтборды. – Слушай, я могу тебя научить… Джейми!

Его отвлекло что-то в небе.

– Ты это видел? Похоже на Глаз…

– Ага, щас, Глаз в Чайна-тауне! – фыркнул я.

Но не успел я договорить, как сам увидел его. Ого! Как странно. Я смотрел, как маленький шар летал кругами, как шмель, направляясь к нам. Затем голубой всполох, и Глаз грохнулся на землю. Он раскололся пополам, и внутри оказался крошечный чертёнок, на которого тотчас налетела седая тётушка.

– Попался! – выкрикнула она на мандаринском, пряча вырывающуюся тварь в карман.

Ничего себе! Примерно с год назад в качестве инициативы по поддержанию правопорядка правительство разослало Глаза по всему городу. Сидевший внутри чертёнок мог отслеживать и запоминать всё, что творилось на улицах, а также поддерживал телепатическую связь с остальными. Однако от обзора Чайна-тауна скоро отказались как раз из-за таких вот тётушек. Люди вроде неё шарахали по Глазам, а чертенят продавали на Стоктон-стрит, сущий позор. Неудивительно, что у нас такая дурная репутация.

– Ка-а-кой конфуз! – сказал я, но осёкся, взглянув на Джейми.

Джейми пялился на разломанный корпус Глаза, и его лицо стало бледнее рыбьего брюха. У меня ёкнуло сердце. Джейми неизменно был в полном порядке. Это же была его фишка. Он всегда оставался хладнокровным, даже когда мама выводила всех из себя – что случалось постоянно.

– Джейми…

– Пошли отсюда! – сказал он.

Мне пришлось бежать трусцой, чтобы не отставать, и он шикал на меня всякий раз, когда я пытался спросить его о странном разговоре в холодильной камере, мол: «Ерунда. Выбрось из головы».

Мы в два счёта оказались дома, где на нас вихрем суматохи налетели мама, баба и най-най, спрашивая, где мы были, и суя нам в руки чашки с горячим конджи[9], и все вопросы испарились у меня из головы, как утренняя роса. За завтраком я всё поглядывал на Джейми. Пытался ли он сообщить мне что-то важное или это был просто розыгрыш? Но он не на шутку испугался, когда увидел Глаз. Плюс сам факт: Глаз в Чайна-тауне! Когда я их видел в последний раз у нас в квартале? Что он вообще здесь делал?

Может, что-то случилось. И, судя по поведению Джейми, это что-то плохое.

Ладно, плевать, пусть будет подстава. После школы я попрошу его всё мне рассказать, и на этот раз буду слушать как следует. Я прикончил конджи, игнорируя рожи, которые Кай корчила мне с другой половины стола, и схватил свой рюкзак.