Вместо предисловия к поэме «Легендарный адмирал»
Заблудившись в предгорьях Кавказа, морская чайка с птичьей высоты удивлённо оглядывала незнакомый пейзаж: с одной стороны изломанным гребнем вставал частокол белых гор, уходящих в заоблачную высь, а с другой – застыли причудливые нагромождения перелесков и полей. Внизу серебристой змейкой петляла река. Покатые крыши – «гнезда» людей, рассыпались по земле между садов. Чайка сделала круг над городом и вдруг, сложив крылья, устремилась вниз. Может, это прилетела душа одного человека, уставшая от долгих странствий?..
Чайка-душа упала и затихла навсегда, распластав свои крылья у подножия памятника адмиралу, изваянного из светлого гранита, найдя там свой вечный покой, как и сам адмирал… Рядом – морской якорь, как символ вечной стоянки.
Я представил, что чайка, прежде чем приземлиться здесь, возможно, летала где-то далеко-далеко от этих мест, например, у тихоокеанских берегов, где в 1930 году служил начальником штаба торпедных катеров двадцатишестилетний Арсений Головко, будущий адмирал страны Советов. Наверняка, и он смотрел с высоты сопок и на чаек, круживших над водой, и на волны и корабли, стоящие в бухте. Мне приятно осознавать некое мысленное единение с героем-адмиралом здесь у края земли, потому что в этих самых местах бывал и я в 1968 году, служа в качестве матроса-радиотелеграфиста в одной из частей Владивостока. Тогда и я с восторгом рассматривал волны, корабли, стоящие на рейде, город, у океана, сопки, словно переходящие в волны или волны – переходящие в сопки.
У адмирала есть сын Михаил одного года рождения со мной. Подумалось, что я мог бы быть его сыном, поскольку мы носим одну фамилию… Но судьба распорядилась иначе и у адмирала есть продолжатель династии военных моряков… Когда судьба забросила будущего адмирала в этот дальневосточный край, оказавшись у океана, он может, как и я, тоже думал об удивительных метаморфозах жизни, приведших его чуть ли не от казачьей сохи к океанским просторам. А, может, думал он о своей Катеньке Кравцовой, ждущей его на другом конце земли, в тихом кавказском городке с «прохладным» названием – Прохладный…
На этом наши параллели заканчиваются, а моё трепетное отношение и преклонение перед тёзкой-адмиралом только начинается.
* * *
«Ты кончил жизни путь, герой
Теперь твоя начнётся слава,
И в песнях родины святой
Жить будет образ величавый,
Жить будет мужество твоё,
Освободившее её…»
Джорж Г.Н.Байрон
А. Г. Головко /1906-1962/
Знакомство
С фотографии не чинный,
Удивительно простой,
Средних лет глядит мужчина –
Легендарный мой герой!
Смотрит прямо и открыто,
Весь в медалях, орденах,
Ратной славою покрытый.
Презирал он смерть и страх.
Сразу видно – победитель,
Настоящий волк морской.
Но фамилия, простите,
Не морская – Головко…
Коренастый, невысокий.
Мягкие черты лица,
Взгляд спокойный и глубокий,
Сам – с ухваткою борца!
Он – потомок хлеборобов,
Вольных терских казаков.
Будто прямо от порога
Он шагнул в прибой морской.
Немного истории
Расскажу я, как вначале
В пойме Малки, вдоль реки
Поселенье основали
Украинцы-казаки.
Получилось очень складно
Чьей-то писано рукой:
Основали здесь Прохладный
В прошлом предки Головко.
Также – Клей, Красюк да Коваль
И другие земляки.
Вместе за счастливой долей
Шли, сомненьям вопреки.
Семьи, скарб везли с собою,
Совершая дальний путь,
В край чужой пришли гурьбою.
Встали, чтобы отдохнуть.
Сединой Хребта Большого
Лег у ног Кавказ окрест.
А Диденко – за старшо́го
Вёл не зря – чтоб здесь осесть.
Был Потёмкина посланцем,
И имел простой наказ:1
Навсегда обосноваться,
И освоить весь Кавказ.
Перед тем, как поселились –
Крепко Богу помолились:
«Стань нам Кабарда, как мать!
Чтоб России пригодились,
Надо земли обживать…»
У горной реки
Раскинулось вольною птицей
У горной кипящей реки
Займище, а позже – станицей.
Освоились здесь казаки.
Дышали им горы прохладой.
«Прохладной» станицу назвав,
Учились жить новым укладом
У гор и зелёных дубрав.
Соседи, что с грозным обличьем,
Порою смотрели им вслед…
Старались не видеть различий,
Ведь мирный важнее сосед.
Почувствовав русскую удаль,
Сноровку в работе, успех,
Решили: жить в дружбе не худо.
Земли ж здесь хватает для всех.
Пришельцы дома возводили.
Являя тем добрый почин.
А трудности не охладили –
Сердца настоящих мужчин!
Неведом им страх и усталость.
Вставали с восходом зари,
Им солнце с горы улыбалось,
Гасившее звёзд «фонари».
Поблизости встал исполином
Эльбрус, чья седа борода.
Гонял, как чабан, по долинам
От моря до моря стада.2
Казбек, словно юный подпасок,
Табун облаков белых пас,
Доверчиво слушая сказку
Ашуга3 про древний Кавказ.
Гортанные песни-былины
О доле нелёгкой неслись.
О странных соседей в долине
По-новому строящих жизнь.
Прижившись в краях небывалых,
Стал терским и вольным казак.
Себе пропитанье в немалых
Трудах добывать был мастак.
Упорство – ступенька к победе
(И камень ведь точит вода…).
Не стра́шны лишенья и беды,
Коль вместе держаться всегда.
Пришли в этот край первозданный –
Красот и богатства не счесть.
Над ними кружились орланы,
И перепел пел свою песнь.
А песни Полтавы былинной
И ныне хранит сторожил.
В них удаль родной Украины,
И говор, что «серденьку мил»…
Детство и юность
У реки селились – Малки
Семьи терских казаков,
Средь других семей немало
Предков было Головко.
Снимок помнит дни былые:
Вся семья видна на ней,
Мать с отцом и удалые
Рядом десять сыновей.
Сыновей-богатырей –
Казаков, смотрящих дерзко,
Грудь в нашивках газырей,
Да с кинжалами, в черкесках,
И в папахах до бровей.
Всех детей, как добрый гений,
Под крыло глава собрал,
Здесь же маленький Арсений –
Будущий наш адмирал.
Рос подростком он смышлёным
Был в поступках честен, смел,
Удалым и закалённым,
Дружбой дорожить умел.
С детства был, как все мальчишки,
А подрос, так лет с пяти
Летом старшему братишке
Помогал он скот пасти.
И в саду, и в огороде
Занимался в меру сил.
Воду в бочке на подводе
В поле людям подвозил.
Словно птаха, спозаранку
Начинал трудами день,
Хваткой славился крестьянской
И не ведал слово «лень».
Ничего нет детства краше,
Но приспел учиться срок,
Он с сестрёнкою Дуняшей
Школьный перешёл порог.
Приходскую кончил школу,
Год в училище побыл…
А в каникулы на поле
Не жалел в работе сил.
Поспевать старался всюду:
Поступил и на рабфак.
Хоть учиться было трудно,
Не сдавался просто так.
Жизнь, как горочка крутая –
Вот и детство за спиной…
Первая тут мировая
Разразилась над страной.
А за нею смерть-старуха –
Кровожадна и страшна.
Революция-разруха
Да Гражданская война.
Сколько горя и ненастья
С ней хлебнули казаки.
Затерялось где-то счастье
В те суровые деньки…
Помнят други-казаченьки,
Хоть не просто было, всё ж
Комсомольскую ячейку
Основала молодёжь.
Строев – секретарь ячейки,
С ним – с десяток казаков –
Хлопцев: Клюев, Казаче́нко,
Бу́зо, Не́грей, Головко́.
Раненых из эшелона