Яркие молнии грозы сверкали над мрачным замком, одиноко стоявшим на холме. Он был прекрасным и величественным, но люди называли его проклятым замкоми сторонились его. Ослепительные вспышки молнии и шум раскатов грома отдавались здесь, в стенах замка, еще более зловещим и роковым эхом, чем снаружи. Она стояла одна в темноте мрачной залы, вокруг не было никого. Только зловещие отблески вспышек молнии.
Ее длинные золотистые волосы растрепались, складки пышного синего платья как-то странно шуршали в тишине. Ее полные ужаса глаза быстро и настороженно оглядывались в темноте, словно ища в ее скрытых от людей глубинах затаившиеся души неописуемых призраков. Вдруг какой-то шорох раздался за ее спиной, и она испуганно обернулась.
– Кто здесь? – вырвалось у нее, ее голос дрожал от страха, но вокруг не было ни души, и только еще одна вспышка молнии, словно раскатом какого-то проклятия озарила все вокруг.
Вдруг когтистая лапа, появившаяся, словно из самой тьмы, легла на обнаженные плечи красавицы. Отвратительная морда склонилась рядом с ее прекрасным лицом, и глухой, безжизненный голос прошептал:
– Виолетта!
– Кто здесь? – вырвалось у нее в испуге, – Шарль?
Но во тьме не было ничего, и только призраки прошлого теперь, словно наяву мелькали перед ее испуганными глазами, будто она сама снова очутилась там, где во мраке вечной ночи минуло уже много столетий.
– Это ты сделал меня такой! – кричала необычайно красивая, светловолосая девушка, обращаясь к прекрасному, молодому человеку.
– Виолетта! – вымолвил он, по его щеке текла слеза горя и отчаяния.
– Я ненавижу тебя, – словно какое-то проклятие вырвалось у нее, – слышишь, я ненавижу тебя, вампир!
Какой роковой картиной они были вместе, страдающий вампир и его златоволосая, но обреченная любовь, и призрак ярости тьмы сзади них.
– Вот, что я с ними сделаю, – кричала она, поднося лезвие ножниц к вьющимся локонам своих прекрасных, золотых волос, – никогда, никогда больше я не буду твоим немым подобием, я презираю тебя, вампир.
– Я презираю тебя, вампир, – эти слова роковым эхом отдались у нее в голове, как и воскресшая память о прошлом, как и восставшая из пепла нестерпимая боль, как и ее воскресшая любовь.
Она подбежала к зеркалу, ярко сиявшему своей кристальной глубиной в одиноком мраке комнаты. В нем застыло ее прекрасное, но испуганное отражение. Они опять были с ней, вьющиеся локоны золотых волос. Они возродились вновь после своей смерти, перенеслись сквозь столетия, чтобы опять преследовать ее своей сказочной красотой и своим вечным проклятием.
– Ты никогда не станешь другой, роза вампира! – доносились до нее, словно из глубин веков насмешливые и роковые слова светловолосого злодея, и ее собственный, торжествующий, но не совместимый с этой красотой по своему злу голос, обрекающий кого-то на вечные муки.
– Ты сам научил меня быть такой, – говорила она над окровавленным трупом, и теперь сквозь столетия его горячая кровь вновь обжигала ее сердце, неужели тогда, в тот роковой час, это сделала она.
Она отшатнулась от зеркала, но там, в мрачном зазеркалье, лик какого-то ужасного призрака отделился от ее прекрасного лица и вдруг, словно новый удар молнии соединился с ее испуганным взглядом, когда она перевела глаза на свои руки, их белая кожа утопала в крови, но это была не ее кровь.
Тут ослепительная вспышка молнии осветила ее прекрасное отражение, и в темном зеркале, рядом с ним светилось отражение необычайно красивого, молодого лица, с прозрачной слезой, скатившейся из глаз черного ангела, в один миг превратившегося в другой злобный лик жестокого негодяя.
Она отпрянула от зеркала, вновь столкнувшись с ослепительным взглядом пламенных глаз самого дьявола, но это было ослепительно-красивое лицо.
Виолетта посмотрела на настенные часы. Скоро должна была пробить полночь. Золотые волосы девушки волнистым покровом легли ей на плечи, синее платье, казалось, предназначалось для какого-то бала или торжества, но все праздники в этом замке были какими-то странными, она сама была не рада тому, что очутилась здесь. Сама роковая судьба завлекла ее сюда, и темные силы не могли выпустить ее из своих цепких лап.
Ее завлекла сюда любовь, но она сама боялась признаться себе в том, что она любит не человека. Вдруг рука в черной перчатке коснулась ее обнаженной руки. Виолетта обернулась и увидела рядом с собой изысканно одетого кавалера, в черном камзоле, окаймленном золотом, но его лицо было скрыто под маской. Он учтиво поклонился ей, словно приглашая ее на танец, казалось он только, что пришел с бала, но неужели ночью в замке мог быть бал, ведь скоро уже должна была пробить полночь. В зале тут же повеяло ароматом духов и роз, кавалер был статен и, наверное, красив, но этого не было видно под маской, только локоны полудлинных волос выбивались наружу. В темноте даже нельзя было сказать какого они цвета, светлого или темного, как и все здесь.
Словно по зову каких-то неведомых сил, Виолетта, сама не желая того, приблизилась к нему. Руки в черных перчатках коснулись ослепительно-белых рук, и они закружились в танце. Из зала до них доносились звуки музыки, как будто там шел бал, а музыканты играли свои чудесные мелодии.
Они танцевали под волшебную музыку. Танец казался бесконечным и прекрасным, как вихрь колдовства. Музыка лилась, как льются птичьи трели, она была магической, этот танец казался символом любви, но Виолетта даже не знала, с кем она танцует, и человек ли ее кавалер.
Вдруг кавалер подхватил Виолетту за талию и поднял на своих руках высоко в воздух, и хотя она не могла рассмотреть его лица, она чувствовала, что из его глаз текут слезы, но о чем он так сожалел.
– Виолетта, – произнес он, и его голос показался ей знакомым, – все, что было раньше не имеет значения, я забыл о всем мире тьмы, увидев тебя, и я люблю тебя, и не важно, что я простой… вампир.
– Вампир! – слово диким вихрем отдалось в ее голове, а кавалер в черном опустил ее на гладкий пол бальной залы. Случайно схватив его руку, Виолетта стащила с него перчатку. То, что она увидела, навсегда запечатлелось в ее сердце. Под перчаткой была белая рука мертвеца, увенчанная длинными когтями чудовища, и эта рука коснулась ее нежного лица. Виолетта закричала от ужаса, а когтистые руки обняли ее, и в этот миг рыжая, почти огненная лисичка пробежала по зале, но как она могла оказаться здесь, в замке, хотя лес был недалеко, но как из него она могла попасть сюда.
Глаза лисицы сверкали, как два зеленых огонька, ее шкурка была огненной, а в зубах она сжимала, как это было ни странно, синюю перчатку, расшитую жемчужинками, какая может быть только у молодой леди.
Виолетта засмотрелась на нее, а когда пришла в себе, то кавалера за ее спиной уже не было. Лисичка забежала за поворот и исчезла в замковой темноте так же внезапно, как и появилась. Однако девушка не могла забыть о ней, и о том, как ослепительно сияла женская перчатка в ее зубах.
Виолетта осмотрелась в темноте, нигде не было ни единой живой души, но какие-то плохие предчувствия терзали ее и не давали ей ни минуты покоя. Ей казалось, что кроме нее здесь кто-то есть, что кто-то прячется за поворотом, там, куда только, что убежала рыжая лисичка, но лишь глухое, гложущее молчание царило вокруг красавицы.
Вдруг подол чьего-то черного платья мелькнул около стены, и Виолетта застыла на месте от ужаса и удивления. Она даже боялась спросить, кто здесь есть, кроме нее. Кто-то преследовал ее, хотел свести ее с ума, а потом убить. Она была смелой, но сейчас ее сердце было объято страхом.
Внезапно черные летучие мыши, бог весть откуда, ворвались в залу и закружились вокруг Виолетты, махая своими длинными крыльями, шумя и крича. Казалось, вот – вот они вцепятся в ее волосы и платье, но они лишь отлетели в сторону и начали очерчивать взмахами своих крыльев человеческую фигуру. Это была женщина в черном бальном платье, по ее полуобнаженным плечам струились рыжие как огонь волосы, совсем как шерсть только что мелькнувшей лисицы. Она по своей внешности была похожа на лису, гибкая и стройная, казалось, ее тело вот-вот изогнется, чтобы кинуться на свою жертву. Руки были более длинными, чем у человека и более проворными, совсем как у лесного зверя. Платье тесно очерчивало талию и грудь, начинаясь пышной юбкой, пробегая мимо черной розы на груди и кончаясь высоким, испанским воротником, а рядом с ним рассыпались вьющиеся, почти красные волосы.
Виолетта перевела взгляд на лицо женщины. Та не была очень молода, скорее среднего возраста, всю красоту ее лица портило хищное, коварное выражение. Она была лукава и лицемерна, это было видно с первого взгляда на нее. Она умела лгать и с помощью лжи побеждать своих врагов, она могла обольщать и убивать, это не было для нее преступлением, а обычными правилами жизни, чтобы выжить в мире теней она была готова на все.
Внимание к себе привлекали ее непомерно длинные руки, спрятанные под черными рукавами. Одна ее рука с красными ногтями была свободна, а на второй руке была надета та самая перчатка, которую Виолетта видела в зубах лисы.
– Кассандра! – едва смогла прошептать Виолетта, и дама кивнула головой, ее рыжие волосы рассыпались по черному платью, она казалась коварным гением зла.
– Виолетта, – произнесла она, – Виолетта, иди за мной!
Она улыбнулась, как вампир вожделенно улыбается, видя свою жертву, ее лицо исказилось хитроумной гримасой, и в приоткрывшемся рту сверкнули между других зубов два маленьких клыка.
Ее длинный шлейф потянулся за ней по полу, когда она обернулась и пошла вперед, в ее руке, прикрытой перчаткой, сверкнул золотой ключ, которым она открыла огромную дверь и скрылась в ее темноте.
Виолетта не знала, что ей делать, пойти туда или нет? Ее ноги сами несли ее к таинственной двери, что она могла найти за ней, что скрывалось там, куда она шла? Виолетта не знала ничего, но какой-то злой рок гнал ее вперед, и она медленно шагнула к двери.
Она подошла к двери и взялась за ее ручку. Та оказалась приоткрытой, но вместо глухой темноты оттуда лился яркий свет, он слепил глаза, но был таким чудесным, хотя его лучи не согревали, а лишь навевали какое-то предостережение, но сейчас она не слушалась своего разума, и только потом поняла, какая это была ошибка.
Виолетта заглянула в дверь и застыла на месте. Там в вальсе кружились разодетые пары, все вокруг сверкало золотом и поражало роскошью, а в конце огромной залы стоял за алыми шторами позолоченный трон, но он был пуст, хотя все в зале, казалось, не замечали этого. Они продолжали танцевать и смеяться, здесь царило веселье, платья дам различных цветов сверкали в танце, в котором не останавливалась ни одна пара, но что-то здесь было странным.
Виолетта присмотрелась, она заметила, что лица всех дам и кавалеров были зелены, глаза алели на грязно-зеленом лице, а изо рта каждого высовывалось два волчьих клыка, это было похоже на кошмарный сон, но вдруг на середину залы вышла Кассандра, и ее волосы засверкали огненным светом. Она зловеще улыбнулась, и было видно, как с ее губ стекает струйка человеческой крови.
– Мы собрались на праздник, – сказала она, и толпа завопила от восторга, – сегодня особенный день, вы ведь все знаете, что наш король хочет жениться, и скоро он представит вам свою невесту.
– Невесту, – это слово как проклятие забилось в голове Виолетты, когда-то она была невестой и была влюблена, но она-то помнила, чем все это закончилось.
– Вы ведь знаете, как он потерял первую девушку, которая пришлась ему по душе, – произнесла Кассандра.
– Да, – завопили в толпе, – да, нам пришлось убить ее, ведь она была влюблена в принца теней.
– Теперь король простит нам то, что ее кровь на наших руках.
– Красивее девушки не найти во всем свете.
– Она наша достойная королева.
Кассандра улыбнулась, у нее были свои планы насчет этого дела, и она не отступала от этих правил, ее сердце всегда кровоточило злобой и жаждой мести. Виолетта смотрела в щелку на залу. Страх переполнял ее, ей казалось, что опасность угрожает ее жизни, кошмарная опасность, от которой ей уже не спастись ни за что. Все могло обернуться так, как это было много лет назад.
Кассандра стянула со своей руки длинную перчатку и зловеще улыбнулась.
– Пора готовиться к свадьбе, как эльфы готовятся к свадьбе фей, – лукаво сверкнув глазами, сказала она.
Она хлопнула в ладоши. В залу ворвалась по воздуху стая летучих мышей, они несли в своих зубках платье, такое красивое, что подобное ему вряд ли было можно найти на земле. Украшенное золотом, розами и кружевами, оно было черного цвета, как и темная длинная фата, так сочетающаяся с ним.
– Вот подвенечное платье для нашей королевы, – засмеялась она. Ее смех был злобным и коварным. Здесь, в темном мире, она имела влияние и власть над всеми черными силами.
Кассандра обвела залу смеющимся, мрачным взглядом, ее глаза издевались над слабостью человека, но о чем она говорила, что это была за невеста, осужденная на черное подвенечное платье, обрекающие ее после роковой свадьбы жить в вечном трауре по своему разбитому сердцу.
Как поняла Виолетта, в кошмаре, представшем перед ней, был какой-то смысл. Король этого замка искал себе невесту, земную девушку, но кто был этим королем, кто мог держать в своей власти и стальном кулаке весь темный мир. Он должен был обладать недюжинной силой и коварным умом, как эта обольстительная вампирша, выполняющая его волю и желание.
Виолетта прижалась к стене. Куда она попала? Что это был за ужасный мир? Здесь за каждым поворотом скрывалась опасность, влекущая за собой смерть. Виолетта чудом осталась жива, но кто знал, как долго еще продлится ее жизнь.
В зале снова заиграла музыка. Что-то хрустнуло под ногой Виолетты, но никто из вампиров этого даже не заметил, и она облегченно вздохнула после недолгого напряжения. Музыка играла и переливалась всеми оттенками красоты в этой огромной зале, а Кассандра сошла со своего места и встала рядом с золоченым троном.
Пары танцевали под музыку, их движения были чванливы и неестественны, какая-то фальшь царила во всем здесь, какой-то страшный обман прикрывал собой все уродство этого места, скрашивая его и делая все вокруг ослепительным и ярким.
Фальшивыми были одежда, прически, драгоценные веера в их руках, все было обманом ночи, маской или прикрытием, все здесь было полно зла и ненависти и подчинялось только одному единственному господину.
Однако если не замечать этой лжи, а смотреть со стороны, то торжественная музыка создавала праздник, а шелка и бархат сверкали, подобно драгоценностям. Виолетта уже заметила ложь показной красоты. Она теперь боялась этой залы и, замирая от страха, смотрела на дьявольскую компанию призраков, хотя почему-то она не могла оторвать от них глаз и отойти отсюда.
Ноги потяжелели и казались свинцовыми, а веки девушки сонно опускались. В этом зрелище было что-то обольстительное и убийственное, оно не давало опомниться после первого же взгляда на него.
Кассандра, казалось, не замечала ее, как и все в зале, но взгляд пронзающих лисьих, масленых глазок приводил в смятение. Она обладала хитроумием лисы и силой дикого зверя, в любой миг готового выпустить наружу свои смертоносные когти. Она казалась хладнокровной убийцей и верной слугой своего единственного господина.
А тем временем мелодия звучала в зале и разносилась по воздуху, также оттуда веяло и ароматом свежих роз, но как они могли оказаться здесь, свежие розы жизни и любви в царстве смерти. Бал продолжался, и каким зловещим он был. Внезапно Виолетта опомнилась и тяжело вздохнула, ей надо было бежать отсюда, пока бал не кончился, и все эти вампиры не заметили ее саму. Как она могла выбраться отсюда? Вдруг Кассандра подняла в воздухе кубок с алым вином и торжественно произнесла:
– За здоровье невесты, – но как обманчиво и лукаво звучали ее слова, из них сочился яд лести и предательства, да, она могла подвести кого угодно, ради спасения своей жизни. Она ничем не отличалась от той рыжей лисицы, которая появлялась в зале.
Виолетта в последний раз взглянула на залу и хотела уйти, но только она обернулась, как чьи-то твердые, словно сталь руки коснулись ее, и она столкнулась с лицом… скелета. Это не могло быть правдой, она не хотела верить в это, но она была в объятиях ожившего скелета.
Он был одет в пурпурный бархат, за его спиной горел алый плащ, а на голове сияла золотая корона. Он был ужасен, как мертвец, восставший из могилы, а на фоне белых костей, в пустых глазницах сияли два красных огня, немного напоминавших человеческие глаза, и из них сочилась кровь, несколько ее струек падали на бледные кости, и делали его облик еще страшнее.
Его зубы слегка приоткрылись в подобие властной и насмешливой ухмылки.
– Ты куда-то собралась, милая? – словно из самой темноты раздался издевательский голос. Виолетта закричала от ужаса, а скелет распахнул дверь и поволок ее на середину огромной залы. Толпа расступилась перед ними, и вот они уже стояли в самом центре. Музыка стихла, а костяная рука крепко сжимала руку Виолетты.
– Играйте! – крикнуло чудовище, как если бы оно было королем этого места, – играйте, я буду танцевать с моей невестой.
Виолетта замерла от ужаса, но вдруг, она смотрела и не верила себе, рука скелета, сжимавшая ее запястье, превратилась в руку человека, на которой сиял перстень с алым камнем. Она подняла глаза и увидела, что рядом с ней стоит уже не скелет, а человек в мантии короля, с непомерно-длинными, черными, как вороново крыло волосами, спадающими на его королевскую одежду, а на его голове сияла корона.
Лица было не описать. Сначала, казалось, что в нем нет ничего необычного, но стоило присмотреться, как в нем можно было заметить столько таинственных струн. Тайна скрывалась в нем, и он был по-своему прекрасен. Его глаза были глубокими, черными, как омут, в котором тонут люди и корабли, это была непостижимая бездна, которой не было ни дна, ни предела. Сколько загадок скрывалось в нем, его душа была лабиринтом страстей, об этом говорило его лицо. Оно было смертельно-бледным, как у покойника, но в то же время жило непостижимой для других жизнью, ее источник был неясен, и все в этом человеке было странным и запутанным, но был ли он человеком или самим королем зла.
– Пора, Виолетта, – прошептал он. Он знал ее имя, он видел ее насквозь, читал ее мысли без всякого труда. Он был настоящим властителем тайны и магии, и он медленно повел Виолетту в танце мимо всех красот этой залы и ее гостей. Со стороны на них смотрели злобные, чудовищные лица. Смех Кассандры сопровождал их, но Виолетта танцевала с королем этого места. Вскоре она должна была надеть траурный наряд его невесты и навсегда остаться здесь. Ничто больше не могло вызволить ее отсюда, птичка попалась в ловушку, и клетка захлопнулась, все было кончено и безнадежно.
Они танцевали молча, ни слова не произносил мрачный повелитель этого места, все здесь было странным. Рука хозяина замка была холодна, как лед, ее холод обжигал, и от него было не спастись. Вечное горе ждало молодую девушку, попавшую в царство зла и опасностей.
– Ты должна стать моей невестой, – произнес он, – другого выхода у тебя нет. Если ты согласишься, это спасет тебя, и ты никогда не узнаешь, что такое смерть по приказу темных сил.
– Боже! – прошептала она, – куда я попала? Как мне спастись отсюда?
– Здесь никогда не было спасения, – спокойно ответил он ей.
Виолетта обвела залу тревожным взглядом, все вампиры ждали только одного- единственного мига ее слабости, любая оплошность могла погубить ее и уже навсегда. Все было потеряно.
– Соглашайся, – звучало в тишине, – соглашайся стать моей невестой!
Виолетта не могла решиться, что-то в ее сердце стонало, и это был стон забытой, но сильной, как ничто любви.
– Ты когда-нибудь любил? – прямо спросила она, ее глаза с вопросом и вызовом уставились на него, и казалось, что на минуту даже он остолбенел от этих ее слов.
– Тебя ничто не спасет, если ты не согласишься, – сказал он, и Виолетта невольно опустила глаза, а через минуту подняла их, и в них пылал огонь.
– Нет! – твердо заявила она, и в этот миг руки из костей, без кожи схватили ее, с них стекала кровь, но лицо вампира оставалось прежним.
– Ты принадлежишь этому замку, красавица – леди! – прошипел он.
– Нет! – она кинулась прочь, но он преградил ей путь.
– Вот уже сотни лет я ищу себе невесту, но достойной этого места может быть только одна девушка, и мне бы не хотелось убивать ее, – произнес он. Он схватил руку Виолетты и поднес ее к своим губам, но она вырвала запястье и, не удержав равновесия, отшатнулась от него. Она не знала, что ей делать, как вдруг на полу, рядом с собой, она увидела синюю перчатку, обшитую жемчугом. Жемчуг на ней блестел как-то странно, в нем было и горе потери, и вся красота мрачного мира, его белые бусинки отливали снежной белизной, но они напоминали нечто угрюмое, хотя и прекрасное.
Виолетта нагнулась и подняла перчатку. Блеск жемчужин зачаровывал ее, она медленно перевернула перчатку и надела ее на свою руку. Та пришлась ей впору, она отливала атласом на ее руке, но вдруг Виолетта вскрикнула от боли, и по ее руке, прямо из-под перчатки, потекла кровь алой, обжигающей струйкой.
Король вампиров схватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза, уничтожающим все вокруг себя взглядом.
– Ты сама хотела этого, моя леди! – произнес он, а она вскрикнула от боли. Виолетта попыталась снять перчатку, но та словно приросла к ее руке, и ее уже нельзя было оторвать ничем от живой кожи. Кровь текла по ее руке, но теперь это уже были струи крови. Ее голова закружилась, все начало терять краски и цвета перед ее угасающим взглядом, она чувствовала, что умирает, но это была не смерть, а всего лишь колдовской сон.
Виолетта упала на пол, и ее золотые волосы рассыпались по начищенному паркету, а король вампиров встал над ней и кинул на нее последний, долгий взгляд.
– Спи, прекрасная леди, – произнес он, и его глаза сверкнули злым огнем, – ты всегда останешься моей леди, леди моего сердца, твои синие глаза станут знаменем моих побед над смертным миром, все будут вспоминать тебя как ту злодейку, из-за которой погиб принц теней, и которая сделала непобедимым короля тьмы.
Мрак сгустился над мертвой красавицей, выделив вечным светом синюю перчатку на ее руке, насквозь пропитанную ядом колдовства. Король тьмы лишь тихо засмеялся, и завеса тьмы сомкнулась над бальной залой.
Во мраке ночи длинные пальцы Кассандры, увенчанные алыми ногтями, поглаживали головку черного голубя с золотыми глазами. Она стояла на башне замка и смотрела вдаль. Птица в ее руке казалась не менее злобной, чем она сама. В это же время по лесной дороге мчался на быстром коне, не щадя ни своих сил, ни жизни молодой человек, с красотой которой мог позавидовать и восхититься каждый, не только в смертном мире, но и во владениях зла.
Его светлые полудлинные волосы развевал дикий ветер, голубые глаза были полны отчаяния, которое он почувствовал впервые в своей жизни. Светловолосый красавец – злодей, действительно, чувствовал это впервые в жизни. В нем боролись смятение и усталость, и самая сильная во всем мире, но впервые изведанная им любовь. Как так могло случиться, ведь демоны зла обещали ему вечное освобождение от человеческих чувств. Он не понимал. Как он мог не удержаться, нет, в его сердце не могло быть ни пламенной страсти, ни чего бы то там ни было еще, но любовь горела в нем, и он погибал в ее пламени.
Сколько сотен лет прошло, а он не знал ни жалости, ни сострадания, но теперь настал роковой час и для принца теней, наверное, в этом было наказание за все его злодеяния, он не знал, что с ним, но сейчас он мчался вперед, рискуя всем, но ему было нечего терять, он влюбился.
Он помнил златоволосую девушку, которую он нашел там, где не было жизни, которая сделала ему только одно зло – украла его сердце, сердце принца всех вампиров мира. Он мчался вперед, не помня себя, не смотря ни на какие преграды, ни на то, что он сам мог погибнуть. Все это было ему безразлично, смерть и жизнь не имели больше значения, он понял то, что резко изменило его всего, он не мог больше быть злом, убивать людей и оставаться беспощадным. Это было правдой, он был влюблен, впервые в жизни, в первый раз за сотни лет.
Его бледное лицо запечатлело в себе сказочную красоту и бесконечную печаль, куда-то вмиг девалось все лукавство и игривость, он не мог больше быть обольщающим духом тьмы, он не смог бы соблазнить ее, ему мешала его любовь. Его волосы развевались на диком ветру, его сердце пылало, его глаза горели огнем неведомой прежде страсти, это было его проклятие, и теперь он мчался на верную гибель.
Дорога к замку казалась бесконечно долгой, но он не останавливался на своем пути, он мчался дальше, но, увы, он опоздал, он приехал слишком поздно. Ворота замка раскрылись перед ним, и вскоре он очутился в огромной зале, покрытой темнотой, и только в самом ее конце на широком ложе лежала девушка, и в ее изголовье горели две свечи, говоря о том, что она мертва. Но она не выглядела мертвой, золотые вьющиеся локоны обрамляли собой голову Виолетты. Она была красива, как ангел, ангел сердца одинокого вампира. Ее глаза были закрыты, сомкнуты вечным сном, однако она выглядела живой и прекрасной, как никто, она казалось спящей принцессой этого замка и его короля, она была лучом жизни во мраке и чудесной красавицей.
У ее ног склонилась одинокая фигура, там плакал юноша, красивый как день, но его красота меркла по сравнению с великолепием очарования принца теней.
– Жан, – произнес вошедший.
– Уходи, – откликнулся тот, – ты погубил ее, все давно знают, что ты злобный призрак ночи, вампир Шарль.
Принц теней лишь печально посмотрел на него, да когда-то он носил это имя, которое сделало его знаменитым для всего мира, но он не был им, теперь, видя ее смерть, Вампир умер, остался принц Джонатан, которого злая судьба вырвала из человеческой жизни и сделала вампиром.
– Ты не прав, – произнес он, – только теперь я понял, я любил ее так, как ты не смог бы даже себе вообразить, и теперь я смело говорю, стоя здесь, я люблю ее и буду любить всю жизнь.
Он опустился на колени перед мертвой, по его красивому лицу текла слеза горя и отчаяния, а на руке убитой, как синее пламя горела жемчужная перчатка, а вторая свободная рука едва заметно шевельнулась. Джонатан вскочил и схватил ее руку, на миг ему показалось, что она жива, но ее златоволосая голова снова бессильно скользнула на подушки.
– Виолетта! – прошептал он, – Виолетта! Только теперь я понял, как сильно я люблю тебя.
Его плачущее лицо было таким искренним, таким влюбленным. Кто мог узнать в нем прежнего игривого духа тьмы. Он стал совершенно другим, вся его жизнь теперь принадлежала умершей, и он сам хотел умереть вместо нее или просто рядом с ней.
Внезапно ветер подул издалека и едва коснулся золотистых волос Виолетты, а они уже зашуршали, сливаясь с ним. Столб огня вспыхнул рядом с ней, огонь обжигал своим пламенным дуновением. В нем сгорала душа прекрасного принца. В его пламени появились очертания фигуры, и уже в следующий миг рука скелета в королевской мантии схватила принца за ворот одежды. Как они отличались друг от друга, скелет короля и юное даже спустя сотни лет лицо влюбленного.
– Как ты смел прийти сюда? – прошипел скелет, но Джонатан был непоколебим.
– Ты был прав, – произнес он, – она та, которую я должен был ненавидеть всю свою жизнь, та, которая отняла у меня все и погубила меня, но проклятие сбылось, я люблю ее.
Его слова роковым эхом разнеслись по зале, и они действительно были роковыми и не только для него, он влюбился в прекрасную, мертвую леди, и ничто не могло убить в его сердце этой любви.
– Ты будешь любить ее вечно, – произнес король вампиров, – но ее душа принадлежит царству тьмы, как и ты сам.
В этот миг в неясном сиянии, посреди залы, как огонь вспыхнул призрак Виолетты. Всего лишь призрак, но такой прекрасный. Она была в золотом платье из парчи, с золотой короной на голове и мягким веером в руках. Она отвернулась, и теперь было видно, что ее глаза пусты, в них не было жизни.
Это было привидение, но даже оно не могло смотреть в глаза Джонатану. Ему было все равно, он хотел кинуться к призраку, но тот исчез, и осталась прежняя картина, мертвая Виолетта и жестокий король тьмы.
– Нет, – произнес король вампиров, – она не мертва, она переродится сквозь века, она снова оживет, но теперь в человеческом мире. Однако ты не сможешь сказать ей ничего, она будет прекрасной леди, а ты всего лишь принцем теней. Смотри, я дарю тебе волшебного коня, меч и пояс, и вечного соперника.
Джонатан выглянул в окно. Там, во мраке ночи, он увидел коня, такого прекрасного, какого не могло быть на земле, но только черного, как ночь, с шелковой гривой и огнем, вырывающимся из ноздрей. Он нетерпеливо бил копытом о землю, а рядом лежал острый меч с рукоятью, украшенной драгоценными камнями, и покрытый зеленым поясом, по краям которого виднелось золотое шитье.
– Это не простой конь, он сумеет вывезти своего наездника из любой опасности, меч поражает наповал, а пояс… пока с тобой этот пояс никто не сможет убить тебя, но если ты утратишь его, то станешь уязвим, как и каждый человек. Когда ты снимешь с себя этот пояс, чтобы передать его кому-то другому, то это станет днем твоей кончины.
Его соперник ухмыльнулся и посмотрел в глаза Джонатану, его взгляд был лукавым и коварным.
– Когда-то ты был злодеем, – произнес он, – помнишь, каким ты был. Я не уступал тебе ни в чем, а теперь, когда твоя душа стала доброй, ты сам осужден быть принцем теней навеки.
Эти слова разнеслись по воздуху, король тьмы махнул рукой, и двери в залу распахнулись, пропуская яркое сияние. В этом свете парила над землей фигура в белых одеждах, это была девушка, даже можно было сказать, что это была Виолетта. На ней было белое бальное платье, а за спиной росли два белоснежных крыла ангела, но это был ангел тьмы. Драгоценности украшали руки и плечи, а золотые волосы рассыпались по воздуху волшебным ореолом, но лицо… лицо было кошмарным.
Белые кости виднелись из-под гниющего мяса, кровь лилась по щекам, лишенным кожи, два огненных глаза выпирали, и, казалось, они видели все то, чего не мог увидеть человек. Ужасное видение парило над землей, ее взгляд был спокоен, пока не нашел принца, только глаза ведьмы столкнулись с его глазами, как они вспыхнули огнем.
– Я явилась из мира смерти, чтобы проклясть тебя, – прозвучал глухой голос, но было не ясно откуда он исходил, – ты будешь лишен своей первой славы и осужден вечно убивать людей, о твоей судьбе позже узнает весь мир, помни одно, теперь ты принц теней.
Она засмеялась жутким смехом и исчезла в темноте, как будто этого жуткого видения не было совсем. Ему больше ничего не оставалось, как принять три волшебных дара и смириться с проклятием ведьмы.
Джонатан еще не видел своего соперника. Тут король тьмы метнул свой огненный взгляд вперед, и в конце залы засветилось нечто, очень похожее на колодец. Это было странно, колодец посреди покоев, но Джонатан привык к тому, что здесь возможно все.
Его враг подозвал его к колодцу.
– Подойди, – произнес он, – и посмотри, что ждет тебя!
Тот подошел и заглянул в колодец. Он был совершенно пустым, вся вода давно высохла в нем, но на миг ему показалось, что он видит там печальное лицо Виолетты, прекрасное и тоскующее, а ведь он даже не успел сказать ей, как сильно он ее любил. Вдруг видение исчезло, а стоявший рядом король вампиров толкнул ничего не подозревавшего принца прямо в колодец. Удар оказался слишком сильным, и принц не удержался на ногах, он не успел ничего ответить своему врагу и упал прямо в расщелину. Ловушка захлопнулась, и он полетел прямо на дно колодца. Джонатан летел долго, и чудом остался жив. Он стукнулся о каменистую поверхность, боль была кошмарной, но что-то смягчило удар, наверное, то, что он оказался по колено в воде. Он осмотрелся вокруг, везде была одна лишь темнота, и только рядом сияла светлая дверь, наверное, это был выход. Да, в замке торчал золотой ключ. Джонатану оставалось всего немного, чтобы выбраться отсюда, но вдруг чья-то невидимая рука повернула ключ в замке и вытащила его, принц остался в западне.
Где-то здесь был его невидимый соперник, опасный, как сама смерть. Он желал убить Джонатана, но тот не собирался сдаваться смерти, хотя такой враг был хуже любой гибели. Кто-то ступал в воде, и она беспокойно шелестела какими-то странными звуками, чей-то меч свистел в воздухе и чье-то огненное дыхание чувствовал Джонатан на своей спине, но вокруг не было видно никого, с таким соперником не мог сражаться никто.
Золотой ключ блеснул в воздухе и оказался в чьей-то невидимой руке, теперь выбраться отсюда было невозможно. Надо было сражаться, но как? Ведь у него не было даже меча, а рядом с ним теперь стоял рыцарь в сверкающих доспехах. В его руке сиял меч, острый и смертоносный, где-то там на его конце светилась смерть принца теней, а зеленый пояс лежал под окном замка и ничем не мог помочь своему новому хозяину.
Лица рыцаря было не видно, забрало было опущено на лицо, и только яркие глаза сверкнули из-под его шлема. Джонатан не знал, что ему делать, а рыцарь показав ему золотой ключ, бросил его в воду, теперь выйти отсюда было невозможно. Оставалось только умереть в подземелье высохшего колодца, но смерть была уже близка, однако Джонатан смело смотрел в ее огненное лицо. Если б так было раньше, он бы начал придумывать хитрости, чтобы выжить, как любой злодей: но теперь он был отважен и не боялся гибели.
Рыцарь толкнул его, и чтобы увернуться от меча Джонатан наткнулся на дверь спиной и упал в воду. Все было потеряно, но внезапно он нащупал рукой на дне колодца что-то твердое, неужели, это был тот самый ключ. Джонатан не мог поверить в свою удачу, этого просто не могло случиться с ним, но терять время было нельзя, надо было действовать.
Меч уже приближался к нему, спасения быть не могло, лезвие медленно опускалось над его головой, а он даже не знал, кто его соперник. У этого соперника не было лица, а лишь жесткий боевой шлем, скрывающий все лицо и даже глаза, их не было видно в тоненьких щелях забрала. Это была его последняя надежда, Джонатан схватил ключ, но ему надо было отвлечь противника, а тот уже опускал свой меч над его головой, и, чтобы спастись, принц плеснул водой в глаза незнакомцу. Пока тот был отвлечен, он быстро открыл дверь и оказался на свежем воздухе. Он быстро закрыл дверь и отбросил ключ.
Здесь его ждали верный конь, острый меч и зеленый пояс, с которым он вечно будет неуязвим. Джонатан погладил коня по черной гриве и надел на себя магический пояс, раз и уже навсегда, теперь если он снимет его, то ему будет угрожать верная смерть.
Он посмотрел на замковое окно, нет, он не мог уйти просто так, рискуя своей жизнью, он должен был снова проникнуть в замок, но как? Потайная дверь раскрылась перед ним, и по узкой лестнице он поднялся туда, где лежала мертвая красавица. Леди лежала в гробу и выглядела живой, ее красота навсегда запечатлелась в сердце одинокого вампира, коронованного злом принца ночных теней.
Джонатан подошел к ней и срезал прядь ее золотых волос, в память о любви красавца-злодея к той, которая стала для него и горем, и радостью, и предательством, и обманчивой красотой, и любовью, и проклятием. В его руке сиял локон златовласки, локон его любви и потери, он не расстанется с ним никогда. Это была вечная память о леди, которая спала вечным сном, и которую любил самый красивый и несчастный из всех призраков ночи, принц теней.
Вой волков раздался в лесу. Это место принадлежало смерти, как и прекрасная леди, вечная любовь в сердце принца теней. Ее локон горел в его руке, когда-нибудь она воскреснет и снова предаст его любовь, но его это не пугало, слабая надежда поддерживала жизнь в его душе, и все равно, что тогда она станет земной красавицей, а он останется всего лишь влюбленным вампиром.