Мягкое свечение проникло через иллюминатор и заполнило отсек. Голова чугунная, в висках пульсирует боль. Наверное, именно это предки называли мигренью.
Я с трудом разлепил глаза, скривился. В ухе противно шипит микробот, наверное, повредил при падении. Пришлось стукнуть ладонью. Шипение прекратилось, и капсула погрузилась в тишину.
Стараясь не задеть разбросанные по кабине девайсы, неловко шевельнулся. Мягкий монитор под ногами изогнулся и вспучился, как расплавленный пластик. Проклятье, я же просил заменить на триоктановые.
Тело зудит, стараясь быстро привести организм в порядок. Окна запотели от временного повышения температуры. Я вытянул руку, проводя ладонью по стеклу, и выглянул в иллюминатор. За ним растянулось бесконечное снежное полотно с лиловым небом, где мерцают цветные частицы.
Осторожно вытянулся. В спине что-то тихо щелкнуло, я поморщился, но боль в голове прекратилась. Пресвятой изобутан, что за дрянь приключилась в полете?
Бегло оглядел панель управления – из разбитых экранов торчат запутанные провода, тепловые датчики молчат, стекло под панелью треснуло.
Внутри похолодело. Если капсула сломана – одному мне не справиться ремонтом, несмотря на всю подготовку. Нас, конечно, обучают, выживать в любых условиях, но если пульт раздроблен, как ореховая крошка – даже первоклассный инженер разведет руками.
Но это все ерунда, по сравнению с грузом.
Я со стоном перевернулся и подполз к приборной панели. Замок оказался разбитым, но крышка прилегает плотно. Пришлось подковырнуть ногтем, чтобы открыть нижний отсек. В ладонь вывалился прозрачный цилиндр с гладкими боками.
Повертел перед носом, скрупулезно осматривая каждый сантиметр. Целый! Даже трещинки нет.
Илания… В груди защемило от бессилия. Держись, милая, только держись, я придумаю, как доставить антивирус! Выберусь из этой дыры и придумаю.
Дрожащими пальцами порылся в кармане, достал небольшой овальный прибор и приложил к стене. На крошечном табло замигали зеленые цифры, раздался голос программы:
– Азотно-кислородная среда. Допустимый уровень двадцать процентов.
Облегченно выдохнул. Мне очень повезло, двадцать процентов – это как раз то, что нужно, чтоб нормально дышать.
Осторожно, стараясь не греметь приборами поднялся и нажал на спусковой крючок. Дверь отсека с шипением поползла в сторону, утягивая за собой спутанные провода.
В кабину ворвалась ледяная струя воздуха вперемешку с крупными хлопьями снега. Кожа загудела – крошечные наногены устремились на поверхность организма. Приятное тепло разошлось по телу – включился режим адаптации. Наконец-то, думал от тряски все системы, включая организм вышли из строя. Ничего, еще повоюем.
Меня передернуло от резкого перепада температур. Даже думать не хочу, в какие дебри Вселенной меня забросило. Поисковой маяк в корпусе двигателя, наверняка, тоже поврежден. Придется на ходу придумывать, что делать.
Я выбрался из капсулы и спрыгнул в снег. Умное тело завибрировало, как двигатель во время прокачки газа. В пальцах слабо закололо – ускорилась выработка питательной среды. Спасибо наногенам.
Огляделся. Острозубые горы окружают холодным безмолвием, по снежной пустыне носятся замысловатые вихри.
– Я выживу, – выдохнул я в пустоту и сделал пару шагов.
Снег под ногами хрустнул, и я провалился по пояс. По телу прокатилась новая волна мурашек, фиолетовая кожа покрылась крошечными кристалликами. Да что это за место!? Почему катастрофы происходят только там, где слово "жизнь" даже не слышали?
Внутри раскрутился горячий столб, жар растекся по всему организму. В ухе металлический голос сообщил:
– Гомеостаз выровнен.
Ну хоть так. В этом ледяном аду без микроскопических помощников околеть можно за пару секунд.
Ветер резко ударил в лицо, кристаллики льда забарабанили по затвердевшей от наногенов коже.
– Чертова метель! – выругался я вслух и развернулся на месте. Чтобы скорей спрятать от пурги, ринулся к капсуле, поднимая клубы снега.
Белые хлопья засыпали половину корпуса, с унылым воем метет в открытый люк. Я с трудом добрался до корабля, уперся руками в край входа и ввалился внутрь. Входной люк с шумом закрылся благодаря автоматической системе. Похоже она единственное, что осталось работать в этой развалюхе.
Я перевернулся на полу и сел, переводя дыхание. Согласно инструкции, я должен сидеть и ждать, пока наши поймают сигнал бедствия с капсулы, организуют спасательный отряд и заберут меня. Только контрольный блок сломан и сигналы подавать неоткуда. Значит, времени провести тут я могу гораздо больше, чем хочется. А это непозволительная роскошь для Илании.
Я достал из-под сидения небольшую бутыль и сделал несколько мелких глотков. Целительная жидкость потекла в горло, разливая блаженное тепло по организму. Храни Вселенная того, кто изобрел это жгучее пойло.
Ткнул кнопку на панели управления, так, на всякий случай. Тишина. Даже аварийная система молчит. Что ж, инструкцию я выполнил.
Связи нет, портативного жилища с генератором тоже. На этой жидкости можно продержаться пару дней, если считать по-фаретриански. Понять бы, сколько, длятся сутки в этом аду.
Чтоб продумать план действий, прокрутил в голове картинку крушения. Так, с начала что-то мелькнуло, похоже метеорит. Значит, датчики безопасности были неисправны, раз не заметили его. А я ведь проверял. После вспыхнула панель управления, замигали аварийные датчики. Бедная сирена верещала, как ненормальная, пытаясь предупредить пилота. Да уж, куда там. Хорошо хоть катапульта не активировалась. Без оборудования болтался бы в космосе, как атом без водородных связей. Дальше… Дальше все погасло, и капсула потеряла управление. Я отключился, когда очнулся – приборы уже не работали, а вокруг замерзший кошмар. Отлично, ничего не скажешь.
Я аккуратно выглянул в иллюминатор и уставился вверх – в небе тлеет Белый карлик. Выходит, это очень старый мир. Скорее всего, мертвый.
Метель усилилась и полностью засыпала капсулу. Сижу в темноте, слушая, как ритмично подается гидрокс для дыхания. В голове медленно проступило осознание реальности – я же на пороховой бочке сижу! Даже не на, а внутри. В самом центре бомбы с замедленным действием.
Волосы на затылке поднялись и зашевелились, как если бы схватился за провода с плюсом и минусом.
– Вот дрянь! – вырвалось у меня.
Водород в составе дыхательной смеси меньше тридцати процентов. До сих пор все тихо. Может вообще не рванет.
А, черт! Нет, надо делать ноги.
Быстро вытащил контейнер из верхнего отдела капсулы, бегом сложил скромные пожитки – бутыль с целебной жидкостью, вимер и бесценный цилиндр. Закинул на спину и, открыв люк, осторожно выбрался наружу.
Метель временно прекратилась, оставив горы белых последствий. Чтобы расчисть стену снега, которая выросла, пока сидел в капсуле, пришлось швырнуть в нее круглый свилл. Шарик мгновенно покраснел и двинулся по воздуху, образуя коридор. Я двинулся за устройством по хрустящему снегу.
Когда отошел на приличное расстоянии – оглянулся. Все-таки этот летательный аппарат я приобрел сам, а не получил по наследству.
Капсула одиноко торчит из снега, поблескивая металлическим боком. Эх, прощай, красавица. Может, когда нас найдут и заберут, какой-нибудь инженер-дока возьмется за ремонт.
В лиловом небе мерцают крохотные точки, отрываясь от умирающего солнца, и разноцветными всполохами отражаются на снегу. Старая звезда каждую секунду теряет миллионы частиц, но больше не способна обогреть остывшую планету. Даже грустно как-то.
Мое исчезновение уже точно заметили и уже ищут. Правда, не известно – где искать.
Вимер на поясе громко пискнул и завибрировал. Я быстро вытащил его из чехла и нажал на пуск. В воздухе возникла цветная голограмма, показала металлический корпус станции, торчащий из снега. Пригляделся сильнее. На обветренном корпусе поблескивает небольшой значок в виде химеры, таким же, как на моей капсуле.
– Невероятно, – прошептал я неверяще. – Не может быть.
Все-таки удивительна и непостижима природа Вселенной. Выходит, фаретрианские исследователи добрались и до этой заброшенной планеты. Вимер уловил волны, значит, где-то есть станция, а там датчик слежения. Наконец-то везение поворачивается ко мне правильным местом. Отправлю сигнал бедствия. Меня найдут, рано или поздно. Но лучше рано.
Я набрал несколько комбинаций на панели, прибор запищал, рассчитывая направление и маршрут. Так, километр прямо, потом налево, ага, еще километр.... Все же я везучий.
Погода дала фору, и я двинулся вперед. Ноги проваливаются в рыхлый снег, сугробы почти до пояса. Стал поднимать ноги выше, как бы перешагивая невидимую стену, чтобы хоть как-то ускориться. Между делом искал на вимере информацию о месте пребывания. Приборчик гулко вибрирует, осуществляя поиск. Если он уловил частоты станции – то с легкостью передаст с нее данные.
Наконец громко щелкнуло, на вимере замелькали картинки – зеленые леса, блестящие материки в темноте, причудливые зверушки, которых видел только в банках памяти. Потом целая вереница вспышек, потоп. После этого вся планета покрылась белым покрывалом, даже океаны замерзли.
Я вылупил глаза и вытаращился на вимер, словно тот рехнулся.
– Ничего себе! – вырвалось у меня. – Да ведь я на Земле!
Её миллион лет назад покинули перед самой катастрофой. Думал, она разрушилась после расширения звезды. А она вот, целая, хоть и напоминает замерзший шарик.
Все еще изумляясь открытию, я обогнул небольшую скалу, спустился с холма и ступил на свежий снег. Порыв ветра принес первую порцию снега. Тьфу ты пропасть черная дыра! Тут все время пурга что ли?
Кинулся делать укрытие, пока не обрушилась метель. Даже моим наногенам трудно справляться с местной стихией.
Маленький шарик опять оказался в снегу. На этот раз он протопил глубокий тоннель вниз, потом двинулся в сторону, делая небольшую комнатку, чтобы снег не забивался в отсек. Я спрыгнул за устройством и шагнул внутрь. Направил свилл по кругу, расчищая пространство для укрытия. В рыхлом снегу образовалась пустота. Потолок с хрустом обвалился, накрыв меня с головой. Черт. Надо было конусом протапливать, чтоб стены верхний слой держали.
Кожа равномерно загудела, покрылась ледяной коркой. Крошечные трудяги засуетились, кинулись разгонять кровь и повышать метаболизм. Лед тут же растаял, вода испарилась, удаляя избыток тепла. Давайте, ребята, я в вас верю.
Пришлось замереть в белом плену до тех пор, пока неугомонный шарик не растопил весь снег.
Со всех сторон нещадно метет, снег лезет в нос и глаза. Пять минут провозился с еще одним проходом в стене. Наконец, укрытие было готово. Я свернулся калачиком в неглубоком оцепенении, ожидая конца бури.
Не знаю, сколько был в отключке, но когда очнулся, выход оказался засыпан. Пришлось отправить свилл на расчистку, а самому достать из контейнера бутыль с питательной жидкостью.
Я сделал пару небольших глотков. В груди потеплело, наногены радостно забегали под кожей, согревая и выводя из оцепенения. Шарик быстро справился с задачей, вернулся и осторожно опустился на ладонь. Я бодро вылез из укрытия и потянулся всем телом, разгоняя кровь.
Громкий крик раздался откуда-то сзади.