В половине десятого, когда Матвей после сытной трапезы уснул в номере, Астра разыскала администратора Абрамова. Он что-то ремонтировал в подвале гостиничного дома. Там пахло отсыревшим ракушечником и полиэтиленом, из которого были сделаны накопительные цистерны для воды.
– Вы здесь за сантехника? – спросила она.
Абрамов обернулся, привстал, продолжая что-то прикручивать специальным ключом. Футболка, которую он снял, чтобы не испачкать, висела на крючке. Его голый торс был черным от загара, плотным, с наметившимся брюшком.
– Мне за это доплачивают. Хозяин против того, чтобы раздувать штат. И он прав. Так спокойнее. Я ведь отвечаю не только за управление, но и за безопасность.
– Вот как?
Он проигнорировал ее реплику, не отрываясь от труб. Астра не собиралась уходить. Она стояла, глядя, как он работает. Администратора это раздражало. Чего эта дамочка тут топчется?
– Когда возникает серьезная поломка, мы вызываем бригаду сантехников, – нехотя пояснил он. – А в чем дело? У вас что-то не в порядке с душем или унитазом?
– Можно мне задать вам пару вопросов? Здесь, где нас никто не услышит.
– Пожалуйста…
Если у него и возникло недоумение, то он его подавил. Господин Юдин-старший сумел приучить персонал к дисциплине. Его указания выполнялись неукоснительно.
«Вам будут оказывать все необходимое содействие, – пообещал он. – Я уже договорился. При любом затруднении звоните мне лично. Хотя, надеюсь, это не понадобится!»
Его надежды пока что оправдывались.
– Почему у вас на территории нет видеокамер? – спросила Астра.
– Была одна, и ту сняли… А что? – слегка удивился Максим.
– По какой причине?
Он пожал массивными плечами.
– Вам бы понравилось, что за вами ведется постоянное наблюдение? У нас ведь не банк, не супермаркет, а жилой дом. Люди приезжают отдыхать и хотят чувствовать себя свободно. А то, извините, в носу не поковыряешься! Все будет на виду.
Астра была с ним полностью согласна. В загородном доме ее родителей стояла только одна видеокамера, у ворот. Технические нововведения, предназначенные для безопасности, на самом деле здорово ограничивали и действовали на нервы. Так же, как и от мобильных телефонов, от них начинали отказываться. Человек не может уединиться, быть предоставлен сам себе. Мужчине и женщине в определенные моменты находиться под прицелом видеокамер и вовсе невыносимо…
Она невольно подумала о блондинке и усатом Эльдаре. Им-то уж точно чужие глаза ни к чему!
– Недавно Рид хотел поставить камеру во дворе, – добавил вдруг администратор. – Но Елена Захаровна решительно воспротивилась. Нет, и все! Он отступил. По-моему, правильно сделал. Женщины – существа нервные, истеричные. Им лучше не перечить.
Астра проглотила «комплимент» без возражений. Сейчас ее интересовало другое.
– Кто такой Рид?
– А вы не знаете? Молодой хозяин, сын Акима Иваныча. Его все так называют. Имя уж больно неудобное: Спиридон. А Елена Захаровна – его жена. Я думал, вы знакомы. – Он закончил закручивать гайку и отложил ключ. – Ну вот, кажется, больше не капает…
На полу осталась небольшая лужица. Астра смотрела, как Максим вытирает руки старым полотенцем, складывает инструменты в настенный шкафчик, и напряженно размышляла. К невестке лесопромышленника у персонала особое отношение. Сына его они запросто кличут Ридом, а молодую хозяйку зовут уважительно, по отчеству. С чего бы такая разница?
– Значит, Елена Захаровна не любит видеокамер?
– Ужасно не любит! – подтвердил администратор. – Терпеть не может. У нее нервы. То одно померещится, то другое. Спит плохо, не дай бог, какой-нибудь шум ночью, – переполох начинается, беготня. Но ее понять можно, болеет она.
– Болеет? Чем?
Абрамов нарочно долго и тщательно вытирал руки, прятал глаза. Негоже сплетничать о людях, которые дают работу, платят деньги. С другой стороны, старший Юдин не спустит, если эта дамочка ему пожалуется. Приказал ведь: отвечать на любые вопросы, исполнять любые требования. В пределах разумного, конечно. Поди разбери, где эти пределы?
– Да как вам сказать… – замялся он. – Мне хозяева не докладывают, что у них болит. Сам догадываюсь. У Елены Захаровны с головой что-то: мигрени частые, сон плохой, характер неуравновешенный. В город почти не ездит, ее шум беспокоит, толпа, жара. На море тоже погуляет по песочку, искупается раза два, и домой. То часами на террасе сидит, то в саду…
– Сегодня я ее не видела.
– Она и не выходила. Рид в город ездил, по делам, час назад вернулся, а Елена Захаровна без него шагу не ступит. Вчера у нас тут происшествие было…
– Какое происшествие?
– Да так… глупое. Вы с Теплищевыми успели познакомиться?
Астра сразу поняла, о ком он говорит.
– Это супружеская пара, что ли? Муж похож на ученого, а жена вся увешана побрякушками, как елка?
– Они самые, – кивнул администратор. – Теплищев – археолог. Профессионал или любитель, не знаю. Короче, ищет руины какого-то храма. Всем уши прожужжал. А жена его строит из себя магессу – поклоняется богине Луны. Оба малохольные! Она ночью на балкон выходит и бормочет что-то не по-нашему – заклинания произносит этой самой Луне. Вы бы видели! Жуть… Уж на что у нас Антоша и Катя не суеверные, так и те от нее шарахаются. У нее, мол, глаз черный.
– Антоша – это кто? Охранник?
– Ну да, и мой помощник, и водитель по совместительству. А Катя горничной работает. Убирает везде, стирка тоже на ней. Она из местных, из соседнего поселка.
– Они ночуют здесь?
– Антон в хозяйском доме, в зале. А Катя и Люда в гостинице, там, где вы, на первом этаже. У них отдельная комната. Люда – наша кухарка, – предупредил он новый вопрос. – Она замкнутая, нелюдимая. Закончит готовить, посуду вымоет и уходит спать. Устает, наверное. Ей уже за сорок.
Астра представила, как эта женщина с раннего утра крутится у плиты, варит, жарит, режет, чистит, запекает… А там и обед на носу. Только пообедали, пора ужин готовить. И не щи да кашу, а разнообразные блюда, чтобы удовлетворить взыскательный вкус хозяев и гостей. Не позавидуешь!
– Ой, Максим, я вас перебила, и мы отвлеклись, – спохватилась она. – О каком происшествии вы говорили?
– Да про Теплищеву же! Знаете, какое она себе имечко придумала? Жрица Тэфана. Умереть со смеху можно. Якобы она посредник между Лунной Девой и людьми. А вчера вообще цирковой номер отколола. Вырядилась в белый балахон, встала в углу сада и давай сначала поклоны бить, потом руками размахивать – как будто пассы делать. Вот потеха! Жаль, я не видел. Мне хозяин рассказал.
– Рид?
– Ну да. Они с женой спать собрались, и вдруг во дворе свет выключился. Елена Захаровна долго не может заснуть – то на балкон выйдет подышать, то у окна сидит. Узрела она эту малохольную Тэфану в темноте в саду, испугалась жутко. Рид с фонарем выскочил, шороху навел, а той хоть бы что! Стоит в дурацкой позе и заклинания бормочет. Ей-де никто не указ! Она выполняет условия контракта.
– Какого контракта?
Абрамов обескураженно развел руками:
– Может, у нее договор со старшим Юдиным? Это же его гости.
Он посмотрел на трубу, которую чинил, провел по ней пальцем – не протекает ли – и вернулся к разговору.
– Елена Захаровна до утра не спала, а Рид сделал нам с Антоном выговор. Почему не предупредили про Тэфанины штучки? Нам-то откуда знать, что у нее на уме. Я вообще уже спал. Антон перед этим бассейн чистил, машину мыл, устал как собака. Сидел у телевизора, когда свет потух. Пошел к щитку проверить, что случилось, вот хозяин ему и устроил разбор полетов. А он при чем? Нам запрещено приставать к отдыхающим с замечаниями и вопросами… если только они не мешают другим.
– Теплищева не сделала ничего предосудительного, – философски рассудила Астра. – Подумаешь, произносила заклинания при луне. Кому это мешает?
– По мне, пусть хоть ночует в саду… Но на Елену Захаровну это произвело ужасное впечатление. Я же говорю, у нее нервы.
Он переминался с ноги на ногу, всем своим видом показывая: беседа затянулась.
– И часто у вас свет гаснет?
– Бывает. Здесь морские ветра, им провода порвать, что нитки. Иногда наша электрика барахлит.
– В котором часу это было?
– Вы спрашиваете, будто следователь, – усмехнулся администратор. – Какая разница? Я время не засекал. Поздновато. Около полуночи.
Он повернулся в сторону двери, и Астра услышала, как кто-то спускается по лестнице в подвал. Оказалось, Антон.
– Макс, ты чего тут застрял? Я тебя ищу! Пойдем, Рид зовет.
– Опять в мансарде что-то?
– Нет… просто он хочет… – охранник осекся, запоздало заметив Астру. – Это вы?
– Я.
Она засмеялась, такое у него было смущенное лицо. По-детски распахнутые глаза, курносый нос и обиженно выпяченная нижняя губа.
– Могу я наконец познакомиться с Юдиными?
– Да, конечно. Завтра, – ответил администратор. – Я передам вашу просьбу.
Астра вернулась в номер. Окно было открыто, внизу под виноградом игривым тоном переговаривались Ирэн и Гаранин. В комнату налетели комары. Матвей сладко посапывал, не обращая внимания на писк насекомых.
Она задернула штору и встала у окна, прислушиваясь. Не выйдет ли Тэфана на ночное бдение? Впрочем, отсюда ее не будет ни видно, ни слышно.
– Вам не страшно спать одной? – спрашивал блондинку Гаранин.
– Хотите охранять мой сон? – хихикала та. – Только за дверью на коврике.
– Я согласен…
– Здесь такое творится…
Аким Иванович был чрезвычайно разборчив в еде. Он любил стряпню своей жены, предпочитая блюда, приготовленные ее руками, всем прочим деликатесам.
– Ты на мне женился или на моих кулинарных способностях? – иногда обижалась она.
Жили Юдины дружно, насколько могут жить в согласии люди, которые вместе уже более тридцати лет. Они изучили друг друга, притерлись.
По утрам Аким Иванович выходил к столу тщательно выбритым, причесанным – волосок к волоску, – в купеческом халате с кистями поверх рубашки. Ел с аппетитом, просил добавки, а насытившись, выпивал большую чашку травяного чаю. День проводил в офисе, там и обедал, но к ужину непременно спешил домой побаловать себя запеченным в сметане судаком, крепким грибным бульоном или жареными перепелами. Целовал жене ручки, рассыпался в комплиментах… Из деловых поездок он всегда привозил ей подарки – сумочку, перчатки, духи, нитку жемчуга, хотя у Жанны Михайловны и так всего было вдоволь.
Но с некоторых пор – точнее, с прошлого лета – его словно подменили. Раздражительный стал, нетерпимый, чуть что – в крик. Похудел, с лица спал, под глазами круги темные легли. По ночам вставал, шел в кухню пить водку, а потом бродил из комнаты в комнату, думал о чем-то.
– Тебе бы отдохнуть, Акимушка, – забеспокоилась супруга. – Или к врачу.
– Отстань от меня! – рычал он. – Сам разберусь.
– В делах что-то не так?
– Ты все равно не поймешь ни черта… Бабе в бизнес нос совать незачем. Слава богу, сына мне родила, а не девку. Хоть помочь есть кому.
Осенью они поехали в Крым развеяться и сменить обстановку. Жанне Михайловне нравилась их «вилла» с поэтическим названием «Элоиза». Однажды она имела несчастье спросить:
– Почему «Элоиза»?
Юдин ответил коротко и резко:
– Не твоего ума дело.
Ей всегда казалось, что муж – весь как на ладони, понятный, родной, грозный, но и ласковый. А у него, оказывается, есть какая-то тайна, связанная с женщиной. Элоиза! Это не просто имя, это память, которая ему дорога…
Жанна Михайловна ревновать не умела, поэтому подавила обиду, тем более воспитали ее в покорности, и именно это свойство характера жены ценил и культивировал Юдин. Досадный эпизод быстро забылся. Его вытеснили другие события.
Жанна Михайловна наслаждалась мягким осенним солнцем, теплым морем, неторопливыми трапезами на свежем воздухе, приготовленными не ею, но строго по ее рецептам кухаркой Людмилой. Она отдыхала и была совершенно счастлива, пока не услышала в мансарде чей-то шелестящий шепот.
Затаив дыхание, хозяйка на цыпочках поднялась в помещение под крышей. Шепот стал громче и отчетливей, но она никого не увидела. После ее вопроса «Кто здесь?» шепот стих. Госпожа Юдина стояла посреди мансарды, чувствуя, как по ее телу ползут ледяные мурашки, а волосы на голове шевелятся…
Мужчины – муж и администратор виллы Максим Абрамов – играли в бильярд. Они прибежали на ее истошный вопль, однако шепот больше не повторился.
– У кого нервы шалят? У тебя или у меня? – будто даже обрадовался Юдин. – Иди, прими валерьянки.
Она послушно выпила капли и дала себе слово: в мансарду не ходить.
На следующий вечер Жанна Михайловна обнаружила ползущего по покрывалу их роскошной двуспальной кровати черного паука. Он цепко держался лапками за складки китайского шелка и продвигался к изголовью.
Паука тут же изловили и уничтожили, но у госпожи Юдиной напрочь пропало желание ложиться спать. Она не привыкла к таким потрясениям. Через неделю Юдины вернулись в Москву.
Жанна Михайловна вела жизнь степенную, размеренную, занималась домашним хозяйством, обихаживала своих мужчин: мужа и сына. Она была женщиной приземленной, недалекого ума, но добродушной и по-русски красивой. Умеренной полноты, белокожая, румяная, с уложенной тяжелым узлом косой, она являла собой идеал жены такого человека, как лесопромышленник Юдин, образец хозяйки, матери, верной и преданной спутницы.
Аким Иванович не представлял на ее месте голенастую модель или вертлявую, легкомысленную артисточку. Не жаловал он и современных хватких бизнес-леди, и умных, злых и острых на язык женщин-чиновниц.
– Есть бабы для постели, для дома и для души, – как-то поделился он своим кредо с сыном. – А так, чтобы одна сочетала в себе все три качества, не бывает.
Спиридон промолчал, не захотел перечить отцу. Да и что возразишь? Он сам не раз убеждался в правильности этого вывода. Потому и ходил в холостяках.
– Любись, с кем пожелаешь, а в жены бери домовитую и добрую, – твердил Аким Иванович. – Надежный тыл для мужика – все равно что для казака хороший конь. На худом далеко не уедешь и в бою не отличишься. А мы, Юдины, – казацкого роду, с Дона-батюшки!
Поскольку ни одна из девушек, которые нравились Спиридону, не подходила его родителям, он откладывал женитьбу на неопределенный срок. Те невесты, коих подбирал по своему вкусу отец, не подходили сыну. Наконец взмолилась безропотная Жанна Михайловна, осмелилась слово сказать на семейном совете:
– Еще пяток лет погуляет наш соколик, и внуков можем не дождаться.
– Ладно тебе, жена. В тридцать пять настоящий казак – в самом соку!
– Какие вы казаки? То прадед твой, Акимушка, казаком был… А ты – москвич, городской человек. И я в городе родилась. И сын у нас городской. Мы давно по новым правилам живем. Неужели не заметил?
Постановили срочно искать Спиридону достойную невесту – чтобы и нравом тихая, и собой пригожая, и по хозяйству сноровистая. Не нашли.
Жанна Михайловна сначала посмеивалась над бесплодными потугами мужа, а потом заплакала. Ходить сыночку бобылем, если он сам не решится против воли отца жену взять. Так и сказала Спиридону. Тот выслушал, кивнул, на том и кончилось.
Задумал Аким Иванович недвижимость в Крыму купить, новый бизнес наладить – не только для себя комфортный отдых устроить, а сделать выгодное вложение: последовать примеру своих партнеров, которые открывали на морском побережье частные отели.
– У нас есть «Элоиза», – сказал он сыну. – Теперь будет еще и пансионат для всех желающих провести отпуск в горном Крыму.
Спиридону предложение понравилось. По его мнению, лучше бы неподалеку от «Элоизы» пансионат приобрести, но ничего подходящего по разумной цене не подвернулось. Зато позвонил знакомый агент и сообщил, что рядом с Форосом продается недорого здание гостиничного типа.
– Человеку срочно нужны деньги, – объяснил агент. – Он готов уступить. Торгуйтесь!
Поехали взглянуть. Сначала старший опытный Юдин, следом за ним – младший. Объект обоим пришелся по душе. Казалось бы, неслыханная удача!
Однако с этого момента и началась в семействе лесопромышленников черная полоса…