Ризома – одно из ключевых понятий философии постмодернизма, введенное в научный дискурс Жилем Делезом и Феликсом Гваттари (Делез, Гваттари, 1996). Ризома – это своеобразная модель устройства мира и его познания, по форме напоминающая клубень или луковицу. Прибегая к фитоморфным образам, Делез и Гваттари показывают разницу между традиционным дихотомичным представлением процессов и явлений окружающего мира (противопоставление общего и частного, главного и второстепенного, хорошего и плохого и т. д.) – образ стержневого корня и мочковатого корня, в первом из которых более мелкие корешки-нити отходят от главного стержня, а во втором придаточные корни отходят от подземных побегов пучками – и нелинейной, неиерархичной, незамкнутой и самоорганизующейся ризоморфной системой – образ клубня или луковицы, которые являются утолщением подземного побега, в котором в потенциальной, не до конца проявленной форме заложены многие взаимно пересекающиеся, хаотично переплетенные, но все же образующие единство другие подземные побеги, корневые нити, у которых трудно найти начало и конец, которые могут одновременно пересекаться друг с другом во множестве точек. Ризома, по Делезу и Гваттари, функционирует на основе некоторых отличительных принципов:
1) принцип соединения и неоднородности – любая точка ризомы может и должна быть присоединена к любой другой ее точке. Применяя этот принцип к лингвистическим исследованиям, в частности к анализу дискурса, авторы подчеркивают, что в дискурсе одновременно соединяются и пересекаются различные способы семиотического кодирования – биологические, политические, экономические, на которые наслаиваются факторы, имеющие другую, не семиотическую, природу: «Ризома непрестанно соединяет семиотические звенья, организации власти и обстоятельства, отсылающие к искусству, наукам или социальной борьбе. Семиотическое звено подобно клубню, спрессовывающему крайне разные акты – лингвистические, а также перцептивные, мимические, жестикуляционные, когнитивные…» (Делез, Гваттари, 1996: 15);
2) принцип множественности: в ризоме нет никаких противопоставлений чего бы то ни было Одному (например, отсутствует противопоставление объективной реальности, с одной стороны, и множественности ее интерпретаций, с другой);
3) принцип а1-означающего разрыва: ризома может быть разбита, разрушена в каком-либо месте, но она возобновляется, следуя той или иной своей линии, а также следуя другим линиям;
4) принцип картирования: любая бинарная классификация имеет признаки изоморфизма, поскольку низшие звенья системы с необходимостью являются в некотором смысле копиями тех, иерархически более высоких, звеньев, от которых они ответвились, а ризома построена на принципе картирования – пересекающиеся в ней множества могут формировать нечто новое, доселе не бывшее, и тогда карта меняется наподобие географической карты, где помечаются происходящие в рельефе изменения.
Развитие современной лингвистики показывает нам, что последняя все больше интегрируется с другими, не только гуманитарными, но и естественными науками: на повестке дня вопрос «трансфера знаний» – переноса теоретических достижений из одной научной дисциплины в другую (Демьянков, 2015). Специалисты в области когнитивной науки приводят все больше примеров того, что отношения когнитивных процессов и коммуникативных отнюдь не иерархичны (на заре развития когнитивной лингвистики в России в конце ХХ в. общепринятым был тезис о том, что языковая форма является отражением когнитивных структур, однако сегодня специалисты в области когнитивной науки не столь категоричны), а синкретичны, т. е. данные процессы, будучи неоднородными, пересекаются одновременно во множестве точек. Об этом, например, свидетельствуют данные нейрофизиологов: если начиная с конца XIX в. считалось, что в мозге есть специальные зоны, отвечающие за понимание и продуцирование речи (зоны Брока и Вернике), то современные исследования, в частности работы Ф. Пульвермюллера (Pulvermüller, 2013), показывают, что единицы когнитивного опыта человека закрепляются в сети нейронов, распределенной по всей коре головного мозга и кодирующей одновременно различные виды информации (сенсомоторную, визуальную, аудиальную и в том числе вербальную) таким образом, что при восприятии, например слов-обозначений действия, в мозге активируются ансамбли нейронов, отвечающих не только за обработку вербальных символов или аудиальное восприятие, но и за сенсомоторные реакции.
Таким образом, в данном коллективном труде собраны исследования членов научного коллектива, руководимого доктором филологических наук А.В. Колмогоровой, в которых изучаются различные, зачастую множественные точки пересечения когнитивных и коммуникативных процессов, где генерируются какие-то новые свойства как когнитивного, так и коммуникативного поведения представителей определенного социального сообщества.
Так, в главе 1 (автор – А.В. Колмогорова) с позиций когнитивной экологии рассматривается вопрос о границах единицы когнитивно-коммуникативных исследований, анализируются результаты нескольких пилотных исследований коммуникативного онтогенеза при помощи такого исследовательского конструкта, как практика общения.
В главе 2 (автор – Е.В. Чистова) в фокусе внимания находятся современные подходы и методы анализа когнитивно-коммуникативной деятельности переводчика, составляющие основу зарождающегося когнитивного переводоведения.
Глава 3 (автор – К.В. Мартынюк) посвящена изучению особенностей рецепции и субъективного когнитивного освоения читателями концептов, составляющих основу художественных текстов. Результаты анализа нескольких серий экспериментов с англоязычными информантами позволили выдвинуть гипотезу о том, что читательская проекция текста – это концептуальная сеть, связующим материалом для которой выступают различные модусы восприятия, являющиеся в момент прочтения ведущими для реципиента текста.
В главе 4 (автор – Н.В. Уканакова) на материале фанфикшен-текстов – относительно нового жанра сетевой литературы – продолжается исследование проблематики читательской проекции авторского текста. В результате анализа обширного исследовательского корпуса текстов, понимаемых широко и включающих и мультимедиальные тексты-фильмы, выявляются три когнитивные операции, лежащие в основе создания читателями текстов-продуктов (продолжений и римейков) на основе текстов-источников (известных литературных произведений, фильмов, сериалов): сохранение, моделирование и трансфигурация. Проводятся также отличия между способами рецепции и творческой переработки читателями текстов печатной и мультимедиальной природы.
Глава 5 (автор – В.В. Радевич) посвящена выявлению психолингвистических механизмов, коммуникативных стратегий и тактик, используемых интернет-мошенниками для манипуляции своими жертвами в процессе переписки, имеющей определенные устойчивые правила и нормы и рассматриваемой как отдельный речевой жанр – «нигерийское письмо». Целью исследования является показать, как мошенникам удается, опираясь исключительно на коммуникативные взаимодействия, трансформировать образ реальности в сознании своего коммуникативного партнера.
В главе 6 (авторы – О.Н. Варламова и М.К. Мжельских) представлены фрагменты проводимых авторами исследований в области речевого портретирования и прототипической семантики. Так, О.Н. Варламова, анализируя особенности речевого поведения женщины в социально-релевантной роли матери, отмечает, что данные особенности глубоко фундированы, с одной стороны, в социальных нормах, принятых в лингвокультурном сообществе, а с другой стороны – в психологических процессах, происходящих в сознании женщины. В лингвистическом этюде М.К. Мжельских обобщаются результаты экспериментальной работы по выявлению корреляции между представлением носителей определенной лингвокультуры о признаках типичных представителей категорий «мужчина», «женщина», «человек» при нормальном, обычном положении дел (автор использует понятие прототипической картины мира), с одной стороны, и прагматическими функциями признаковых слов, составляющих ближайший контекст существительных-номинаций категорий, с другой.
На наш взгляд, все представленные исследовательские результаты отвечают ключевой идее монографии – лингвистически проиллюстрировать образ ризомы как метафоры для описания непрямых, но интенсивных корреляций между коммуникативными и когнитивными процессами, обусловливающими существование человека как Homo loquens и Homo sapiens одновременно.