Практика безмолвия – вот тот фундамент, на котором строится глубокий разговор о жизни. Без опыта замолкания ума диалог как перекличка миросозерцаний невозможен. Такой подход более полувека исповедовала чета мудрецов Григорий Померанц и Зинаида Миркина. Мы пытаемся продолжать эту традицию, которая насчитывает, конечно же, не одну тысячу лет, но при этом никогда не становилась протоптанной тропой.
Слышать собеседника означает слушать музыку Сознания. Мы призваны различать голоса всех инструментов мирового оркестра и угадывать гармонию там, где, казалось бы, её нет и быть не может. Если я создаю в себе пространство для симфонии жизни, то тогда я слышу удивительную, умиротворяющую, такую знакомую и вечно новую мелодию. Но если моё ухо настроено только на скрежет амбиций и лязг претензий, на грохот ультиматумов и дребезжание угроз, то о контакте с собеседником можно забыть. А значит, будет утрачен контакт и со своей собственной глубиной. Ведь истинная глубина, последняя глубина у нас общая, одна на всех. Таково кредо Померанца и Миркиной, их духовное завещание нам.
Очень много людей идут по следу, проложенному ими. Вот только все эти люди, я бы называл их прихожанами невидимой церкви, единоверцами по Единому духу, не всегда знают о существовании друг друга. И когда подобные встречи- узнавания происходят, то это воспринимается как чудо. Вот как об этом написала Миркина.
Тишину измеряют сердцем.
Тишиной измеряют сердце.
Все, кто стихли, – единоверцы.
Мы с тобой превратились в слух.
Нам открылись такие дали!
Мы с тобою сейчас узнали,
Не придумали, а узнали,
Как он веет – Единый дух.
Вскоре после того, как Зинаида Александровна покинула нас, Мария Красницкая, её горячая поклонница и последовательница, создала интернет- музей «Фея Перели». Так звали персонажа одноимённой сказки Миркиной, которую она написала в феврале 1961 г. Сказка явилась ответом на январское эссе Померанца «Пух одуванчика». Так Григорий Соломонович и Зинаида Александровна объяснились друг другу в любви.
Пространство интернет- музея очень быстро начало разрастаться. Михаил Беркович предоставил в распоряжение Марии огромный видеоархив. На протяжении многих лет Беркович снимал на камеру творческие встречи с мудрецами, которые проходили в Музее меценатов и благотворителей. Нижегородский литератор Анатолий Баляев и питерский поэт Аркадий Вайсберг, которые в 2011 г. организовали площадки «В Контакте» и на Facebook, посвященные творчеству мудрецов, посчитали нужным передать Красницкой права на созданные ими группы.
С Вайсбергом мне не довелось познакомиться, а вот с Баляевым мы однажды пересеклись – он организовывал трансляцию одной из встреч с Зинаидой Александровной. Деликатный, отзывчивый человек с обаятельной улыбкой, которая тонет в книжно- туристической бороде, таким он запомнился мне в нашу первую встречу. Тогда мы успели с ним обменяться лишь несколькими репликами. Померанц с большим сочувствием относился к идеям американского философа и писателя Кена Уилбера. Когда Анатолий узнал об этом от меня, он чрезвычайно обрадовался. Ведь Баляев позиционирует себя последователем Уилбера. Впоследствии из уст Анатолия я услышал это странное выражение «культура взросления взрослых». Но если задуматься, то ничего странного в такой постановке вопроса нет. Всё должно происходить вовремя. Мудрость состоит в том, чтобы быть подростком в подростковом возрасте, а не когда ты уже вырос.
После ухода из жизни Зинаиды Александровны, с которой Баляев состоял в переписке, мы с ним несколько раз созванивались, собирались встретиться, но повод не находился. Ситуация не изменилась, когда я стал приглашать Анатолия на семинарские занятия, которые проходили в музее на Донской. Сначала он с готовностью откликался, но в последний момент вежливо отказывал. «Очень извиняюсь – не удаётся доехать до вас сегодня». А иногда его отказ был и вежлив, и обоснован: «Снова вынужден извиниться. Волею судеб я в Нижнем Новгороде. Прошу не ставить на мне жирный крест». Но в марте 2020 г. в Москве объявили карантин, и жирный крест был поставлен на всех публичных мероприятиях. Музей благотворителей и меценатов закрыли, и семинар «Работа любви» оказался без своего намоленного зала. Мне стало некуда приглашать Баляева, да и не только его. Но вдруг Анатолий объявился сам и в очередной раз протянул руку помощи. «Роман, здравствуйте! Есть предложение. Давайте в силу вирусных карантинов я помогу Вам организовать онлайн. Всю техническую сторону возьму на себя. С Вас – тема, хороший Интернет, микрофон и веб-камера». Между нами завязалась переписка. «Просто я тут тоже взаперти, как и многие, кто мог бы испытывать интерес к Вашим и нашим темам», – писал Баляев. «Все залегли на дно. Но дно обитаемо, это целый мир, о котором мы забыли в спешке», – отвечал я. Так родился интернет- проект «Костёр Померанца и Миркиной». К тому времени книга с таким же названием (над ней я работал) ещё не вышла. Однако костёр, у которого мы все собрались, уже горел.
Неоценимой оказалась помощь Красницкой. На странице созданного ею интернет- музея она давала объявления о наших прямых эфирах. А иногда Мария и сама участвовала в них. Красницкая бережно собирала вопросы. Они приходили из разных уголков залегшего на дно мира.
Наши встречи замышлялись как интервью, но превратились в полноценную авторскую программу. Анатолий Баляев не только задавал мне вопросы, но и активно включался в их обсуждение, а иногда и сам получал вопросы от наших слушателей. Единоверцы по Единому духу из сорока пяти стран подбрасывали веточки в Костёр, и он горел почти всю весну. Я уверен, что Григорий Соломонович и Зинаида Александровна несказанно обрадовались бы такому неожиданному продолжению дела их жизни, которое постепенно становится делом и нашей жизни.
Переводя прямые эфиры в текст, я подверг их значительной редакторской правке. Сначала я собирался сохранить то естественное косноязычие, которое в одном случае может восприниматься как небрежность или повтор, а в другом как весьма удачная находка, но впоследствии я отказался от этой идеи. Живая речь обладает своими достоинствами и недостатками, однако считаться с её законами во всём оказалось бы непозволительной роскошью. Перед читателем текст литературно обработанный, в котором, впрочем, не только сохранены следы разговорной речи, но и заострены речевые характеристики участников диалога.
Удивительно, но мы весь карантин проговорили о Померанце и Миркиной. В ообще-то мы рассчитывали на один эфир, но они стали выходить каждую неделю. Их ждали. Конечно, это окрыляло, давало силы. Аудитория семинара «Работа любви» расширилась в десятки раз. Я даже и не знаю, что от нас с Анатолием требовалось. Вероятно, то же, что и всегда, – оставаться самими собой. Наверное, поэтому мы так щедро делились личным опытом. Ведь иначе невозможно рассказать о своих учителях, о том, как встреча с ними навсегда меняет твою жизнь.
Баляев является автором сразу двух идей – проведения прямых эфиров, посвящённых духовному наследию Померанца и Миркиной, и создания книги на основе этих онлайн- встреч. Мне бы, вероятно, не пришло в голову превратить наш диалог в рукопись. Но Анатолий меня быстро в этом убедил.
Сначала проходила встреча, а потом возникало название: оно буквально снималось с языка. Мы собирались быть серьёзными, но часто шутили. Начиная передачу, мы не знали, чем она закончится. Благодаря Анатолию и Марии видеоматериалы мгновенно попадали в Сеть, продолжая жить своей жизнью.
Пользуясь случаем, я прошу прощения у всех тех, кому я не успел ответить или ответил неполно, и вопрос остался не раскрытым. Когда я сам чего-то не понимаю из услышанного, но очень силюсь понять, я вспоминаю слова арабского писателя и философа Халиля Джебрана: «Половина из того, что я говорю – бессмыслица, но я говорю это затем, чтобы другая половина дошла до тебя». Лично мне совет Джебрана очень помогает.
Я бы хотел поблагодарить всех, кто подбросил свою ветку в белое пламя нашей общей Души, в огонь без дыма, как называла Миркина служение тому, что больше нас. Диалог состоялся, и именно на той глубине, где нет места раздору и распрям. Этому ладу мы обязаны нашим мудрецам, дорогим учителям, надежнейшим проводникам в безмолвие.