Под окнами королевского дворца сверкали огни праздничных шествий.
Керр-Ис устал от войны, и мир, на каких бы условиях он не был принят, стал радостью для простых горожан. Судьба единственной женщины, которой предназначалось заплатить свободой за эту радость, не интересовала никого.
Алаур мерила шагами комнату от стены до стены. Поминутно останавливаясь у окна, она тут же с отвращением отворачивалась от веселившейся толпы.
Проходила по комнате. Закрывала глаза, сражаясь с отчаяньем – и сделав ещё несколько шагов, возвращалась к окну.
Окна её спальни выходили на площадь, с другой стороны которой стоял храм. В центре – величественная статуя Богини, выточенная из оникса. А у ног своей устрашающей повелительницы дроу раскинули шатры. Выкатили бочки с вином и достали последние запасы еды. Платья танцовщиц мелькали в свете факелов над наспех сколоченным деревянным помостом. Звенели бубны и литавры, и тишину летней ночи в клочья разрывали звуки торжествующих песен.
Алаур невольно вспомнила, как возвращалась из лагеря победителей. Каким молчанием встречали её солдаты, как отводили глаза. До этих часов ей казалось, что причиной тому – чувство стыда от того, что их королева станет рабыней чужака. Теперь Алаур думала, что они попросту боялись – боялись, что она не сдаст город и заставит их продолжить войну.
Запрокинув голову, Алаур прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Сердце бешено стучало в груди, при воспоминании о собственном позоре.
Сколько она помнила себя, королевство дроу всегда раздирали внутренние распри. Жрецы стремились вернуть власть, которой лишись много веков назад. Воины – получить привилегии, которых не имели никогда. А кроме них были те, кто хотел просто жить, восстанавливать города и знать, что не умрёт от случайной отравленной стрелы, летевшей не в него. Торговцы, ремесленники, купцы. Те, кто не мог за себя постоять.
До сих пор у Алаур не было возможности что-либо поменять. Она была лишь пленницей в доме собственного супруга, и ей не оставалось ничего иного как молча наблюдать за безумствами, которые творились кругом. На несколько недолгих мгновений в голове её забрезжила надежда, что она станет настоящей королевой – когда Кхару доложил, что Милления и её супруг мертвы. Надежда разбилась о скалы реальности в считанные секунды, не прожила и часа. «Снова всего лишь кукла!» – Алаур в ярости ударила кулаком по стене.
– Перестань проклинать себя, девочка моя.
Алаур вздрогнула, в мгновение ока на пальцах её замерцали магические вихри, когда она обернулась на звук.
– Вейл? – неуверенно спросила она, вглядываясь в темноту.
– Конечно, кто ещё мог бы войти в твой покой?
Алаур испустила облегчённый вздох. Мгновение стояла неподвижно, а потом всем телом качнулась вперёд и повисла на шее у старого генерала. Из горла вырвался невольный всхлип.
– Ну, ну, – Вейл осторожно погладил её по волосам.
– Почему ты не сказал мне про этот проклятый обет? – спросила Алаур, отстраняясь от него и вглядываясь в глаза.
– Потому что иначе ты бы не пошла.
– Ты меня обманул.
– Я сделал то единственное, что должен был, Алаур.
Алаур подавила тяжёлый вздох.
– Что теперь? – спросила она. – Он займёт место… моего супруга? Будет править вместо Милении? Я снова стану лишь одной из теней в сумраке дворца?
– Не говори глупостей, – Вейл хмыкнул и, взяв королеву за руку, подвёл её к окну. – Взгляни, эти люди нуждаются в тебе.
– Им на меня наплевать, – несмотря на горькие слова, сорвавшиеся с губ, Алаур послушно подошла к окну. – Они хотят только есть и спать. Они скорее встанут на колени перед носферату, чем забудут старые обиды и объединятся в борьбе за свободу своего народа.
– А вот это зависит от тебя, – Вейл внимательно посмотрел на королеву. – Данаг из Восточной провинции может носить корону, но ты пожертвовала собой, и ты станешь королевой их душ. Воспользуйся этим. Не упусти шанс.