Стройные ряды пышных кустов, усыпанных мелкими фиолетовыми цветами, тянулись до самого горизонта и утопали в багрянце заката. Негромко стрекотали невидимые цикады, словно мурлыкали на ухо нежную колыбельную. Лёгкий ветерок окутывал сладким ароматом лаванды, теплом летнего вечера и сказочной атмосферой Прованса. Тихо, умиротворенно, хорошо…
Внезапно в спину ударил порыв ветра. Раскалённый, опаляющий, злой. Женя испуганно оглянулась: поле, прекрасное ещё минуту назад, было объято огнём. Он неумолимо надвигался, гудел и плевался искрами, оставляя после себя чёрную выжженную землю, пепел и уродливые остовы некогда благоухающих кустов. Лавандовые веточки корчились в пламени, дрожали и как будто тянулись к ней в отчаянии и безмолвной мольбе. Вместо дивного аромата в нос забивался отвратительный запах гари. Развернувшись, Женя побежала. Но чем быстрее она мчалась, тем сильнее опаляло спину жарким дыханием разбушевавшейся стихии.
– Помогите! – прокричала она. – Я здесь!
Глаза слезились от едкого дыма, каждый новый вдох давался всё труднее. Женя упорно неслась вперёд, закрыв рукавом лицо, но лавандовые ряды всё также тянулись к горизонту.
– Помогите! Помогите!
– Хватит орать! Весь дом перебудишь! – врезался в сознание знакомый голос. – Того и гляди, соседи участкового вызовут! Вставай давай, тебе на работу пора.
Раздался звук льющейся из крана воды, а затем наполненный чайник с грохотом опустился на электрическую конфорку.
– Вставай, говорю. И на завтрак сегодня никаких яиц, у меня от них чакры тускнеют. А после тебя на кухне и так энергетика тяжелая… – заворчал дядя Костя.
Женя дождалась, пока он выйдет за дверь кухни, бывшей по совместительству и её спальней, и только потом распахнула глаза. Сердце колотилось, перед взором по-прежнему мелькали страшные картины мёртвого обгоревшего поля и надвигающейся стены огня, но она не произнесла ни звука, пока дребезжание дядиного голоса не стихло в коридоре. Затем она уткнулась лицом в подушку и еле слышно застонала, давая выход скопившемуся в груди едкому ужасу. На кухне витал сладковатый аромат лаванды, прямо как во сне. Дядя вчера разложил на подоконнике бледно-лиловые веточки для травяных саше, так что за ночь вся кухня пропиталась приторным запахом, который теперь вызывал лишь тошноту.
В ванной Женя умылась ледяной водой в попытке смыть отголоски ночного кошмара. В зеркале над раковиной отражалось её побледневшее лицо, в золотисто-карих глазах по-прежнему стоял испуг. Тёмно-рыжие волосы сбились в воронье гнездо – верный признак того, что она беспокойно вертелась в постели.
Она наспех привела себя в порядок, собралась, подхватила сумку и выскочила в прихожую, где едва не налетела на дядю Костю. Стоя перед трельяжем, он тщательно причесывал жидкую бородку полированным деревянным гребнем и умащивал её пахучим косметическим средством. Из-под короткого синего халата, расшитого золотыми звёздами, словно мантия звездочёта, торчали мосластые колени.
– Мне сегодня пораньше нужно, – опередила она поток недовольных вопросов. – Максим написал, что заболел, а нам партию новых книг привезти должны. Нужно принять, проверить всё, накладные подписать…
Она тараторила, торопливо застёгивая ремешки на стоптанных босоножках. Понимала, что стоит замолчать, на неё обрушится поток нравоучений. На самом деле никакой Максим с утра, конечно, не писал, но ей просто необходимо было вырваться из удушающей атмосферы их квартиры. Женя знала каждое слово, что дядя Костя мог ей сказать. Ведь именно так проходило одно утро за другим: иван-чай без сахара, без лимона… овсянка… изредка по одному варёному всмятку яйцу… разговоры о пользе завтрака, балансе души и тела, гармонии со вселенной… и список заданий на день – когда прийти, что купить, где прибрать.
Женя выскочила на лестничную площадку, лифт ждать не стала, вместо этого побежала по ступеням вниз.
– Небольшая разминка с утра, – крикнула она дяде, закрывающему за ней дверь, а про себя добавила: – «Явно полезнее занудной лекции».
– Проси сверхурочные! – донеслось ей вслед. – Не забудь! Вечно тебе за этого Максима перерабатывать приходится!
Помимо наставлений моральных, дядя Костя не забывал и о материальных ценностях. Да и как тут было забыть? Работа дяди – частная магическая практика, как он сам гордо её именовал – приносила мало денег, так что они едва сводили концы с концами. Возможно из-за этого, а может из-за природной скаредности опекуна Женя с детства не видела ни копейки карманных денег. Когда поступила в институт, а позже устроилась на работу, стипендию и зарплату также полагалось отдавать дяде Косте. Естественно, на расходы она получала намного меньше, чем приносила.
В пролёте между седьмым и шестым этажами Женя притормозила и прислушалась. Убедившись, что дядя уже захлопнул дверь, а никого из соседей нет поблизости, она торопливо свернула на лестничную площадку. Узкое пространство между квартирами было заставлено хламом, с которым хозяева не желали расставаться. Одну стену подпирал покосившийся комод, а над ним на двух крюках был подвешен ржавеющий велосипед. На другой стороне прохода стоял узкий шкаф, битком набитый пакетами со старой одеждой. К нему Женя и направилась, воровато оглядываясь по сторонам.
Если наклониться поближе и посветить фонариком, то можно было заметить, что задняя фанерная стенка шкафа разбухла от сырости и отошла в сторону. Туда Женя и просунула узкую ладонь, вынимая из тайника небольшой тканевый мешочек. В нём оказались выключенный смартфон и кошелёк с картами, наличными и старыми фотографиями. Бросив всё в сумку, Женя продолжила спускаться, решив, что на всякий случай безопаснее будет включить телефон уже в автобусе (вдруг дядя выглянет в окно), хотя её так и тянуло проверить почту и новые сообщения в соцсетях.
«Вдруг Макс и правда что-нибудь написал?»
Дядя Костя был ярым противником современной техники, говорил, что излучение от неё забивает ему энергетические каналы. У них даже телевизора дома не было, не говоря уж о компьютере. А интернет, вероятно, и вовсе представлялся ему какой-то дьявольской штукой. Он бы и мобильный Жене не стал покупать, но желание постоянно контролировать племянницу пересилило, и в старших классах школы девочка стала обладательницей самого дешевого кнопочного телефона. Сколько насмешек одноклассников ей пришлось вынести из-за той допотопной мобилки! Сам же Константин Игнатьевич пользовался стационарным дисковым телефоном – считал, что от него негативных излучений в разы меньше.
Так что едва начав тайком подрабатывать – брать небольшие переводы с французского, Женя первым делом накопила денег и купила себе нормальный современный смартфон. Хранить дома всю эту контрабанду она не смела – дядя, совершенно не стесняясь, регулярно обыскивал все её вещи. Разве что под юбку не заглядывал, и на том спасибо. Поэтому кое-что приходилось прятать в тайнике на лестнице, а что-то запрещённое – например, черновики с переводами – оставлять на работе в библиотеке.
Утро, начавшееся с кошмарного сна, словно задало настроение всему дню. Любимая кофейня, где изредка она, наперекор дяде, позволяла себе стаканчик латте, сегодня встретила вывеской «Технический перерыв». В автобус Женя вбежала одной из последних и осталась стоять на ступенях, упираясь лопатками в дверь. До самой работы пришлось ехать наглухо утрамбованной шпротиной и дышать спёртым воздухом с примесью отдушек дезодорантов и духов а-ля «Красная Москва».
В библиотеку Женя вошла злая и голодная и тут же напоролась на заведующую, Тамару Владимировну, выслушала ворчание пожилой дамы в адрес как сотрудников, так и читателей, и отчего-то вдруг обзавелась расширенным кругом обязанностей:
– Пётр Самойлов, известный драматург Самары, изъявил желание устроить в нашей библиотеке литературный вечер. Будь добра, собери про него подробную информацию, организуй всё, как положено. Объявления дай в соцсетях, договорись с Петром о точной дате, ну ты поняла. А если что-то неясно, уточни у Максима.
– Но Тамара Владимировна! Мне же ещё с картотекой нужно разобраться. Вы вчера говорили…
– Вот и делай, что говорила. Расторопнее надо быть, Евгения. Не заставляй меня жалеть о том, что я уступила просьбе Константина Игнатьевича и взяла тебя на работу. А могла, между прочим, другую девушку принять, с опытом.
– Извините, Тамара Владимировна, – Женя виновато опустила голову. – Я всё сделаю.
– Вот и славненько. Ах да, к девяти подъедет курьер с партией романтической прозы. Накладные сверь, подпиши, в картотеку внести не забудь.
«Да чтоб я ещё хоть раз пришла на работу пораньше», – подумала Женя и, обречённо вздохнув, поплелась в отдел комплектования. Спорить не было смысла. До Жени доходили слухи, что Тамара Владимировна на старости лет пережила тяжёлый развод с судами и разделом имущества, и вот теперь находила своеобразную отдушину в работе, во всю пользуясь полномочиями заведующей.
Курьер опаздывал уже на добрых полтора часа. Женя периодически заглядывала в «Яндекс.пробки» – карта города светилась зелёным, но на все звонки посыльный твердил одно и то же оправдание: «Час-пик, дороги забиты». При этом на заднем фоне отчетливо слышался людской гомон, жужжание кофемашины и приветливое: «Вам с сахаром?»
Пока курьер неспешно наслаждался завтраком, Тамара Владимировна отрывалась на подчинённых, придумывая дополнительные поручения любому, кто попадался ей на глаза. А поскольку кабинет начальства располагался напротив отдела комплектования, Жене в это утро особенно «везло». Впрочем, и опоздавшему Максу тоже досталось. Она слышала, как Тамара Владимировна ругалась на него по телефону и дала час, чтобы тот явился на работу, ещё и штрафом пригрозила.
– Ах, пробки? Вставать надо раньше! – рявкнула заведующая и бросила трубку.
Макс, видимо, тоже использовал классическую отговорку. Однако он уложился в тридцать семь минут и, шурша бумажным пакетом, первым делом забежал к начальству. Жене достался лишь шлейф аромата свежей выпечки.
«Интересно, что на этот раз? Эклеры или маковые булочки? Вот умеет же Макс! Раз-раз: заболтал, угостил и штраф обнулил. Эх…» – с тоской подумала она.
Когда у служебного входа припарковалась машина, Женя открыла дверь и застыла на месте, вцепившись в ручку. Во рту моментально пересохло, а на лбу наоборот выступила испарина. Прямо перед её глазами, на боку «Газели», красовался логотип местной службы доставки «Гефест» – объятая пламенем греческая сандалия с крылышками. Видимо, имелось в виду, что курьеры мчались так быстро, что подмётки горели.
Женя закрыла глаза, медленно втянула в себя воздух и мысленно сосчитала до десяти. Сколько она себя помнила, вид огня, даже нарисованного, пугал её до ужаса.
«Не думать об этом, не думать… Лучше о другом. Вот, например… Сандалии же у Гермеса были, а не у Гефеста. Перепутали они что ли?»
– Авария на трассе, – беспечно пожал плечами водитель, вылезая из кабины. Похоже, он воспринял напряжение, отразившееся у Жени на лице, на свой счёт.
«Вот брехло!»
В отличии от Максима представитель логистической компании «Гефест» обходительностью не обладал. Мало того что опоздал, так ещё и сгрузил все коробки на асфальт у служебного входа.
– Внесите, пожалуйста, внутрь, второй кабинет по коридору, на стол у окна, – попросила Женя, старательно отводя взгляд от оранжевых языков пламени на боку автомобиля.
– Доставка только до двери.
– Но…
– Вот здесь подпишите, – сунул он ей стопку помятых с одного края листов.
– Подождите, но как же… – она беспомощно уставилась на восемь коробок с книгами и предприняла ещё одну попытку: – Вы не могли бы всё же занести их. Пожалуйста.
Артём, как было написано на бейдже, покачал головой:
– Мне за это рубликов сверху не накидывают. Так что если очень надо – то по сотке за коробку. Идёт?
Женя с тоской подумала, что к Тамаре Владимировне с вопросом о дополнительных расходах соваться нельзя, за такое светит скорее штраф, чем сумма из бюджета.
«Но не из своего же кармана мне доплачивать? Ну уж нет!»
Если у Жени появлялись лишние деньги, то они тут же отправлялись на карточку, которую она про себя называла «Билет в будущее». Благо, дядя Костя сторонился современных технологий, в то время как Максим, напротив, научил пользоваться банкоматами и онлайн переводами. Так что заветный смартфон хранил доступ не только к социальным сетям и интернету, но и к банковскому мобильному приложению.
«Да что ж сегодня за день-то такой! И Макс так некстати ушёл с поручением в бухгалтерию, а он бы обязательно помог всё перетаскать…»
Женя с трудом подняла ближайшую коробку и понесла её в библиотеку.
Никогда ранее она не замечала, что порог в помещении комплектования высотой сантиметров пять, не меньше. Через некоторое время к ушибленному мизинцу на ноге добавился удар плечом о косяк и ощущение полной никчёмности.
«Прав был дядя Костя, когда говорил, что я слабая и бесполезная. Дурацкую коробку донести не могу. А их там ещё семь!»
Выйдя на улицу, Женя обнаружила Артёма весело болтающим по телефону. Когда она взялась за следующую коробку, курьер чуть отодвинул телефон от уха, нахально ухмыльнулся и предложил:
– Может на пятихатке сойдемся?
После шестой ходки Женя была готова заплатить не пятьсот, а пять тысяч рублей только за то, чтобы Артём сел уже в свою машину и убрался куда подальше. Но денег на такую роскошь не было. Между лопаток зудело от его насмешливого взгляда, а уши горели из-за скабрезных комментариев в её адрес.
– Отзыв на него напишу! Отрицательный! На официальном сайте! Пусть все узнают, что за вымогатели работают в «Гефесте». Никакого профессионализма, никакого элементарного уважения, – бурчала она себе под нос, затаскивая очередную коробку в помещение. – Я уж не говорю о том, что называть службу доставки именем хромого бога – просто идиотизм… Ай!
Женя едва не пнула от обиды дверной косяк, в который снова врезалась. Поставив на стол тяжёлую ношу, она свела ладони перед грудью, глубоко вдохнула через нос, и медленно, с усилием втягивая живот, выдохнула. Потом развела руки в стороны, словно обнимая воздух, сосредоточилась, стараясь уловить незримые эманации светлой энергии… Увы. То ли её чакры были намертво заблокированы, то ли она так и не усвоила уроки дяди Кости, но успокоиться никак не получалось. Плечо ныло, блузка неприятно липла к вспотевшей спине, поясницу болезненно тянуло.
– Ладно, ещё одна коробка. Последняя, – подбодрила она саму себя, толкая дверь на улицу. – Самая последняя и всё на это… А-а-а!
Огонь взметнулся перед лицом, стирая окружающий мир. Трескучий жар поглотил все звуки, оставив лишь гул пламени, грохот падающих балок, истошные человеческие крики… Женя зажала ладонями уши и повалилась на колени, не зная, куда бежать – вокруг бушевала разъярённая стихия.
– Помогите, – прохрипела она, ощущая как на зубах скрипит пепел. – Помогите, я здесь…