В тот день Моррисон сидел в баре аэропорту та Кеннеди и ждал человека. Самолету, на котором тот должен был прилететь, не давали посадки – над аэропортом образовалась так называемая воздушная «карусель». В конце стойки Моррисон увидел знакомое лицо и решил подойти.
– Джимми? Джимми Маккэнн?
Так оно и оказалось. Хотя Маккэнн немного располнел со времени их последней встречи на выставке в Атланте, все равно он в отличной форме. Моррисон вспомнил, что в колледже это был заядлый курильщик, худой и бледный. Его лица почти не было видно за огромными очками в роговой оправе. Теперь Маккэнн, похоже, носит контактные линзы.
– Дик Моррисон?
– Точно. Прекрасно выглядишь. – Они пожали друг другу руки.
– Ты тоже, – сказал Маккэнн, но Моррисон знал, что это ложь. Он слишком много работал, ел, курил. – Что будешь пить?
– Бурбон, – ответил Моррисон, сел поудобнее и закурил. – Кого-нибудь встречаешь, Джимми?
– Нет. Лечу в Майами на совещание с каждым клиентом, который стоит шесть миллионов. Поручено его успокоить. Мы упустили серьезный контракт, а работы должны начаться следующей весной.
– Все еще работаешь на фирме «Крэгер и Бартон»?
– Я у них теперь первый вице-президент.
– Вот это да! Поздравляю! Когда тебя назначили? – Моррисон попытался убедить себя, что изжога у него не от зависти, а от повышенной кислотности. Он вынул таблетки, положил в рот, разжевал.
– В августе. А до этого произошли события, которые изменили всю мою жизнь. – Маккэнн внимательно посмотрел на Моррисона, сделал глоток. – Это может тебя заинтересовать.
Боже мой, подумал Моррисон, внутренне содрогаясь, но виду не подал. Джимми Маккэнн ударился в религию.
– Разумеется, мне интересно, – ответил Моррисон и отхлебнул из стакана, который подал бармен.
– Дела мои были хуже некуда, – начал Маккэнн. – Неурядицы с Шэрон, отец умер от инфаркта, самого одолевал жуткий кашель. Как-то ко мне в кабинет зашел Бобби Крэгер и энергично, вроде бы по-отцовски, провел воспитательную беседу. Помнишь такие беседы?
– Еще бы! – Моррисон проработал полтора года на фирме «Крэгер и Бартон», а потом перешел в агентство «Мортон». – «Берись за ум… или бери ноги в руки».
Маккэнн рассмеялся.
– Ну вот. А тут еще доктор сказал мне: «У вас язва в начальной стадии, бросайте курить». – Маккэнн скорчил гримасу. – С тем же успехом он мог бы сказать мне: «Бросайте дышать».
Моррисон кивнул – уж он-то это прекрасно понимал. Некурящие могут позволить себе подобные шутки. Он с отвращением посмотрел на свою сигарету и погасил ее, зная, что тут же закурит новую.
– И ты бросил курить?
– Бросил. Сначала даже не думал, что смогу, – курил украдкой при первой же возможности. Потом встретил парня, который рассказал мне про корпорацию на Сорок шестой улице. Это настоящие специалисты. Я решил, что терять нечего, и обратился к ним. С тех пор не курю.
Глаза Моррисона расширились.
– Они пичкали тебя препаратами?
– Нет. – Маккэнн достал бумажник и начал в нем рыться. – Вот. Помню, где-то она у меня завалялась. – Он положил на стойку обычную белую визитную карточку.
Остановитесь!
Ваше здоровье улетучивается с дымом!
237 Ист, Сорок шестая улица
Лечение по предварительной договоренности
– Хочешь, оставь себе, – сказал Маккэнн. – Они тебя вылечат. Даю гарантию.
– Как?
– Не имею права об этом говорить.
– Как это? Почему?
– Есть такой пункт в контракте, который они дают тебе подписать. Да там тебе все объяснят в первой же беседе.
– И ты подписал контракт?
Маккэнн кивнул.
– И на основе этого…
– Так точно… – Он улыбнулся Моррисону, а у того мелькнула мысль: Джим Маккэнн записался в чертовы умники.
– К чему такая секретность, если они эффективно работают? Почему я никогда не видел их рекламных роликов по телевизору, плакатов, объявлений в журналах…
– У них достаточно клиентов, которые о них просто что-то слышали.
– Ты же специалист по рекламе, Джимми. Как можно этому поверить?
– Я верю, – ответил Маккэнн. – Девяносто восемь процентов их клиентов бросают курить.
– Минутку, – сказал Моррисон, заказал еще выпить и закурил. – Они связывают тебя и заставляют курить до тошноты?
– Нет.
– Дают что-то, и тебе становится плохо, как только ты заку…
– Ничего подобного. Сходи к ним, убедись сам. – Он показал на сигарету Моррисона. – Тебе же это не доставляет удовольствия, а?
– Нет, но…
– Я бросил курить, и многое переменилось в моей жизни, – объяснил Маккэнн. – У всех бывает по-разному, но у меня пошло одно к другому. Прибавилось сил, наладились отношения с Шэрон, стал лучше работать.
– Слушай, ты меня заинтриговал. Но хоть что-то можешь рас…
– Прости, Дик. Не имею права, – ответил Маккэнн железным голосом.
– Наверное, растолстел, как бросил курить? – спросил Моррисон, и ему показалось, что Джимми вроде бы помрачнел.
– Даже слишком. Но я согнал лишний вес – ведь всегда был худым. Сейчас я в норме.
– Рейс двести шесть, регистрация в девятой секции, – объявили по громкоговорителю.
– Мой, – сказал Маккэнн, поднялся, бросил на стойку пять долларов. – Выпей еще, если хочешь. – И, честное слово, Дик, подумай над тем, что я сказал. – С этими словами он ушел, пробираясь сквозь толпу к эскалаторам. Моррисон взял карточку, задумчиво посмотрел на нее, спрятал в бумажник и забыл.
Через месяц карточка выпала из бумажника Моррисона на стойку другого бара. Он рано ушел с работы и собирался скоротать за выпивкой вечер. Дела на работе были ни к черту. Моррисон дал Генри десять долларов, взял карточку, перевернул ее. 237 Ист, Сорок шестая улица – совсем рядом, в двух кварталах. Стоит солнечный прохладный октябрьский день: может, смеха ради…
Когда Генри принес сдачу, Моррисон допил стакан и пошел прогуляться.
Корпорация «Бросайте курить» помещалась в новом здании, где арендная плата за кабинет, наверное, равнялась годовому жалованью Моррисона. По указателю в вестибюле он понял, что «Бросайте курить», похоже, занимает целый этаж, значит, деньги у них водятся, причем солидные.
Он поднялся на лифте и, пройдя по роскошному ковру коридора, попал в изящно обставленную приемную с огромным окном. На стульях вдоль стены сидели трое мужчин и женщина – читали журналы. На вид – бизнесмены. Моррисон подошел к столу, протянул карточку секретарше.
– Мне дал ее приятель. Можно сказать, ваш выпускник.
Она улыбнулась, заправила анкету в пишущую машинку:
– Ваша фамилия, сэр?
– Ричард Моррисон.
Стук-стук-стук. Еле слышно печатала машинка фирмы ИБМ.
– Ваш адрес?
– 29 Мейпл-лейн, Клинтон, Нью-Йорк.
– Женаты?
– Да.
– Дети есть?
– Один ребенок. – Он подумал об Элвине, слегка нахмурился: «один» неточно сказано, правильнее «полребенка». Его сын умственно отсталый и живет в специальном интернате в Нью-Джерси.
– Кто рекомендовал вам обратиться сюда, мистер Моррисон?
– Джеймс Маккэнн, старый университетский друг.
– Прекрасно. Присядьте, пожалуйста. У нас сегодня много народу.
– Хорошо.
Он сел между женщиной в строгом голубом костюме и молодым человеком с модными бакенбардами и твидовом пиджаке, достал пачку сигарет и, обнаружив, что вокруг нет пепельниц, убрал ее.
Ничего, он их игры видит насквозь, выждет сколько надо, а когда будет уходить, закурит. Если они заставят его одного ждать, можно даже стряхнуть пепел на их шикарный коричневый ковер. Моррисон взял журнал «Тайм», принялся листать.
Никотин, накопившийся в его организме, настоятельно требовал добавки. Мужчина, пришедший в приемную следом за ним, достал портсигар, открыл его, щелкнув крышкой, но, увидев, что вокруг нет пепельниц, с виноватым видом, как показалось Моррисону, спрятал его в карман. От этого Моррисон почувствовал себя лучше.
Наконец секретарша одарила его лучезарной улыбкой и пригласила пройти.
Моррисон оказался в тускло освещенном коридоре. Коренастый мужчина с такими белоснежными волосами, что они казались париком, пожал ему руку и любезно улыбнулся:
– Следуйте за мной, мистер Моррисон.
Он повел его мимо закрытых дверей без табличек и номеров. Где-то посередине коридора коренастый открыл ключом одну из них. Они оказались в маленькой комнатке со стенами, обшитыми белыми панелями. Обстановка спартанская: стол и два стула. В стене, за столом, очевидно, проделано маленькое окошко; его закрывает короткая занавеска. На стене, слева от Моррисона, – портрет невысокого седого мужчины с листком бумаги в руке. Лицо его вроде бы показалось Моррисону знакомым.
– Меня зовут Вик Донатти, – представился коренастый. – Если согласитесь пройти наш курс, я буду заниматься вами.
– Рад познакомиться. – Моррисону ужасно хотелось закурить.
– Присаживайтесь.
Донатти положил на стол заполненную секретаршей анкету, достал из ящика стола новый бланк и посмотрел Моррисону прямо в глаза:
– Вы действительно хотите бросить курить?
Моррисон откашлялся, положил ногу на ногу, хотел ответить уклончиво, но придумать ничего не смог:
– Да.
– Тогда подпишите.
Он протянул бланк Моррисону. Тот быстро пробежал его глазами: нижеподписавшийся обязуется не разглашать методы и так далее, и так далее.
– Разумеется.
Донатти дал ему ручку, Моррисон нацарапал свою фамилию, Донатти расписался под ней. Мгновение спустя бланк исчез в ящике стола. «Что ж, – с иронией подумал Моррисон, – я дал клятву». И раньше такое было. Как-то он даже не курил два дня.