Сандра
Улыбаемся друг другу как два болванчика. Размышляю, чего теперь ждать.
С одной стороны, хорошо, что меня не собираются держать в сексуальном рабстве… Хотя, постойте-ка… А что тогда было только что?
Похоже, мудак собрался и рыбку съесть, и в лужу не сесть. И всё бы ничего – я совсем не против смешать коктейль из рискованной работы и опасного секса – вот только не похоже, чтобы он вообще собирался спрашивать моего согласия.
А я бы отказалась? Три раза ха.
Меня уже потихоньку снова ведёт. И мудак, как на зло, с таким вожделением пялится в вырез моей рубашки… Почти физически ощущаю его взгляд. И от него так горячо внизу живота…
С деланым безразличием танцующей походкой отступаю к кровати. Усаживаюсь на неё поудобней, с ногами. Правда, теперь он любуется на мои коленки, но, кажется, это уже не вызывает у нас с ним такого искрящего напряжения.
– А если я откажусь? – интересуюсь, пристально глядя на него.
Мудак откладывает свой столовый нож. Я инстинктивно чуть наклоняюсь к другому, десантному, который теперь припрятан под подушкой.
Надвигается на меня и от каждого плавного движения его гибкого и сильного тела жар в моём теле становится сильней.
Подходит вплотную. Одной рукой опирается о матрас слева от меня. Другую поднимает к моему лицу.
– Знаешь, что это? – интересуется он.
Склоняю голову в бок.
– Хозяйский браслет. Что с того?
Честно сказать, мало знаю об устройстве таких штук. Не мой профиль, так сказать. Я люблю блестяшки, раритеты, старинные шедевры. Оружие и наркотики обычно проходят мимо меня. А рабы и браслеты для их хозяев – подавно.
Люблю свободу и у меня, наверное, есть какой-никакой моральный кодекс. Я забираю только то, что хозяину толком не нужно. Зачем, к примеру, толстосуму здоровенный изумруд?
С рабством – другое дело. Что может быть ценнее, чем свобода? Даже киллеры мне нравятся больше работорговцев. Наверное, именно поэтому по закону вселенской подлости мне так свезло, и меня не отправили на электрический стул, а превратили в рабыню.
Я, между прочим, прожила не такую уж подлую жизнь. Но у Вселенной, видимо, своё мнение на этот счёт.
– Ты не улавливаешь суть, – тем временем говорит Стил. Склоняется так низко, что его дыхание касается моих губ. И я, что б его, вся от этого дрожу. Инстинктивно тянусь к нему, чтобы поймать его губы своими. – Есть два типа рабынь желания. Для общего пользования. Их главная особенность примитивна, как пять кредов. Они текут от любого мужика.
Становится неуютно. Несмотря на возбуждение, пытаюсь отодвинуться от него, и Стил почему-то меня не преследует.
– А есть экспортный товар. С возможностью привязки на хозяина. Дальше стоит объяснять?
– Попробуй… – охрипшим голосом шепчу я.
Вместо слов мудак закрывает глаза. Скольжу взглядом вдоль его подтянутой фигуры. Мудак не надел футболку, а джинсы так и не снял, так что теперь ему не составило труда их застегнуть.
Смотрю на набухший под чёрной тканью бугор и отчётливо понимаю, что мне нестерпимо, до дрожи в коленках, хочется добраться до него.
Зубами расстегнуть молнию. Вытащить твёрдый длинный член. Взять его губами. Облизать, пусть так глубоко в себя, как только смогу…
Понимаю, что происходит, только когда чувствую на губах солёный вкус. Вкус ткани его штанов.
С языка срывается очень грубое слово. Поднимаю взгляд и вижу, что капитан смотрит на меня. Пристально. Боюсь разглядеть смех и презрение в его глазах. Но нет… Там жажда. И больше ничего.
– Хватит, – хрипло приказывает он и отодвигает меня от себя.
Снова становится нестерпимым зуд внизу живота. Слегка отступившее желание взять его член в рот всё ещё даёт о себе знать.
– Поняла?
Молчу. Не до конца.
– Я ведь тебя предупредил, конфетка, – протягивает руку и кончиками пальцев проходится по моей щеке. Спускается вниз, в разрез рубашки. Скриплю зубами, не представляя, как заставить его сделать что-нибудь ещё. Сжать мою грудь. Как угодно грубо. Только бы… – Ты будешь хотеть всего, чего желаю я, – тварь убирает руку и снова поднимает к моим глазам браслет. – Только что. Пятнадцать минут назад. Твой организм полностью настроился на меня.
Мгновенное осознание проскакивает молнией в голове.
С рыком откидываюсь на спину, хватаю нож и бросаюсь на мудака…
Только чтобы обнаружить, что он сжимает мои запястья и удерживает меня на весу.
В мгновение ока перемещаемся к стене. Его обнажённая грудь прижимается к моей. Горячие дыхание снова у самых моих губ.
Вообще не замечаю момента, когда из пальцев выскальзывает нож.
– Не уверен, что случится, если ты меня убьёшь, – шепчет он. Наклоняется ниже, кусает меня за ухо.
Слышу собственный протяжный стон.
– Не исключено, что сдохнешь вместе со мной.
Пат.
Мне вообще, абсолютно, нечего больше сказать.
– А если я всё-таки не подчинюсь?
– Ты будешь мучиться пока не свихнёшься от своего неудовлетворённого желания. – А ещё, – внезапно повеселев добавляет гад. – Я купил тебя вместо кока. Потратил последние деньги. И если не оправдаешь моих вложений – отправлю на кухню вместо него.
Рэй
Проснулся от характерного звука, который издаёт котёнок с перебитой лапой.
Какое-то время потребовалось, чтобы сообразить, откуда в моей каюте котёнок. Откуда в моей каюте вообще кто-то?
Однако, постепенно вспомнил предыдущий день. Вечером после ужина я ещё вышел на мостик, чтобы выслушать отчёт Ленса. Потом вернулся – Сандра сидела на кровати уставившись перед собой. Время было позднее и вопрос о том, как ложиться спать, вставал ребром. Само собой, от себя я её не отпущу. Вытворит ещё что-нибудь. Класть рабыню на полу мне не позволила бы совесть, ложиться там самому – гордость. А койка, как ни крути, в каюте одна. И потому пришлось разрешить ей лечь рядом с собой.
Засыпая, мы ни на мгновение не соприкоснулись телами. Она не сказала ни слова. Я тоже вопросов не задавал. Ждал.
И вот теперь посреди ночи из глубокого здорового сна меня выудил женский плач.
Звёзды всех небес, эта дикая кошка умеет плакать?! Я б в жизни не поверил, если б не услышал сам.
Приоткрыв один глаз вижу, что Сандра сидит, подтянув колени к груди. Длинные тёмные волосы разметались по ногам.
Какое-то время наблюдаю за ней, пытаясь решить – вмешаться или нет. Потом осторожно сажусь. Абсолютно бесшумно, что б не спугнуть. И обнимаю её со спины.
Рабыня прям таки леденеет в моих руках.
– Уйди… – сдавлено выдыхает она.
Молчу и конечно же не ухожу. Только после паузы мягко говорю:
– Перестань.
– Я тебя ненавижу, – рабыня поворачивает голову ко мне, заглядывает в глаза. Потом быстро отворачивается и, уже не глядя на меня добавляет: – И опять хочу.
Тело её содрогается в моих руках.
Поначалу даже не знаю, что сказать. Потом собираюсь с мыслями.
– А это так страшно?
С губ рабыни срывается протяжный вой.
Неужто ж женщины переносят это так тяжело? В жизни не поверю, что она не хотела никого до меня.
– Руку убери, – глухо произносит она.
Только теперь замечаю, что моя левая рука, вроде бы просто лежавшая у неё на спине, теперь каким-то чудом перебралась на живот и оказалась опасно близко к груди.
– Соглашайся на то, что я предложил, – тихо говорю и целую её в обтянутое чёрным шёлком плечо.
Ответом мне становится новый протяжный вой. Потом шумный, прерывистый вздох.
– Ну, соглашусь я, и что? – слегка успокоившись, наконец произносит она. – Ты ни хрена не понимаешь, Стил. Я теперь… не человек. Не человек, а какое-то дерьмо.
Вздыхаю. Сажусь и пристраиваюсь поближе.
– Очень такое симпотичненькое дерьмецо.
– Урод.
– Ты первая женщина, которая называет меня так.
– А ты первый мужик, который обозвал меня дерьмом.
Снова не знаю, что сказать.
Поразмыслив, поднимаюсь с кровати. Не включая свет, открываю кухню. Ставлю чайник и молча смотрю, как мерцают на его боку алые огоньки. Потом засыпаю в чашку чая с листьями малаханской успокаивающей травы.
– Тебе с сахаром или без?
Сандра упрямо молчит, и я решаю на всякий случай положить. Размешиваю, возвращаюсь на кровать и подношу кружку к её губам.
– Прольёшь на меня – придушу, – обещаю я.
Не знаю, собиралась она ошпарить меня кипятком или нет, так сразу и не поймёшь. Но в итоге просто берёт чашку из моих рук и осторожно делает глоток.
Чай начинает действовать почти сразу. Раньше, чем она допивает до дна. Хотя это, конечно же, не вариант – постоянно держать её на травах. Надеюсь, к утру у неё пройдёт.
– Ненавижу быть слабой… – в унисон моим мыслям шепчет она.
– Ничего, – хмыкаю. – Сделаем вид, что нам это приснилось.
Отбираю чашку, ставлю на пол. Снова обнимаю свою случайную знакомую.
Хотя что такое вообще это самое «знакомство»? Мы все, джентльмены удачи, знаем друг другу и по имени, и в лицо. Всякая мелкая сошка не в счёт.
Следим друг за другом, иногда с любопытством, иногда с завистью. А иногда даже болеем друг за друга. И никогда не радуемся, когда кто-то такой «незнакомый» вляпывается в дерьмо.
Другое дело, что шаткое перемирие между теми, кто каждую ночь ходит под звёздами, не влияет на то, что главная ценность и смысл жизни для каждого из нас – он сам.
Я не исключение, что скрывать? Если б меня беспокоило благо человечества – я бы давно уже сдох.
– Что тебе от меня надо? – после долгого молчания спрашивает она.
– Расскажу, когда согласишься помочь.
– Настолько стрёмное дело?
– Слегка.
Сандра молчит.
– Полагаю, о моей доле заикаться бес толку?
Только хмыкаю в ответ.
– Ладно, – наконец сдаётся она. – Я с тобой. Рэй…
Продолжать смысла нет.
Опрокидываю её на спину, накрываю собой.
Тело Сандры горячее и мягкое. Послушное и жадное. Её пальцы сжимаются на моих ягодицах. Ползут вверх, острыми ногтями причиняя лёгкую боль.
А вот этого, я, кажется, не хотел.
Но мне нравится.
Ещё быстрее и яростней вбиваюсь в неё. Пристально смотрю, как мерцают в темноте её глаза, отражая слабый свет кухонных огоньков.
Потом наклоняюсь и ловлю её губы своими.
Сандра стонет мне в рот.
Нащупав её грудь крепко сжимаю, срываю новый стон. Последним движением вхожу насколько могу глубоко и падаю щекой на её грудь.
Вот же зараза. Опять пошёл у неё на поводу…
Перебираюсь на подушку. Размышляю, откатиться или нет.
Сандра лежит неподвижно. Смотрит в потолок.
А, к чёрту всё… притягиваю к себе. Тут же переворачивается на бок, прижимается к моей груди. Ума не приложу, нормально это для гуанадской рабыни или нет… Главное, что мне хорошо.