Он был примерно одного возраста с Михаилом и имел широкое весёлое лицо. Его нос был похож на вареник, а волосы зачёсаны назад, как у стиляги шестидесятых годов двадцатого века. Одним словом в современном мире он больше походил на крестьянина. Его глазки с восхищением рассматривали новосёла и бегали, словно маятник у часов ходиков. – Меня Василий зовут, – представился ему радушно сосед по номеру. – Я из Белой Церкви, а фамилия моя Дебелый, но ты не путай её с худой фамилией. Дебелый на украинском языке означает сильный! – гордо пояснил он. – А меня Михаил зовут, – подал он руку Василию, – и начал осматривать комнату.
Она была вполне приличной с общим балконом по всему этажу, по которому можно было, смело гулять. Ванная и туалет находились в надлежащем порядке, хотя на этаже были и общие удобства. Тяжёлые голубые портьеры свисали до пола и совсем не пропускали уличного света. А главное был близкий вид на море.
Он посмотрел с балкона вниз. Освещение от круглых плафонов, уставленных по всей территории, было вполне сносным. Хорошо был виден лимузин припаркованный около качелей, с которых раздавался девичий задорный смех.
– Маринка прекрати так смеяться? – говорила девушка белокурой подруге, а то я не буду тебя качать, – ведь рань на улице и люди ещё спят.
– Ты, что Вика, посмотри лучше на балконы, – отвечала белокурая девушка, – там уже руки поднятые видны. Зарядку все делают.
Познакомившись с некоторыми достопримечательностями прилегающими к пансионату, он вернулся в номер:
– Отличная хата! – мне здесь нравится, только жалко телевизора нет, – посетовал Михаил, – но ничего будем музыку слушать, и он достал плеер из сумки.
– Телевизоры здесь на этажах, – заметил Вася, – только времени смотреть его у тебя не будет. Не ошибусь, если скажу, что ты будешь объектом жуткой охоты обитательниц нашего корпуса. Тут такие проголодавшие гетеры по этажам плавают, что про ящик и не вспомнишь. Не будешь успевать менять и перетасовывать женщин. Одни, уезжают, другие приезжают. Не жизнь, а малина.
– У тебя много этих гетер? – спросил Михаил.
– Я здесь не так долго нахожусь, а если отнять четыре дня, которые отняла у меня ангина, то я восемь дней утешаюсь этой атмосферой. Но я по сравнению с тобой большего интереса у женщин не представляю. Я простой прораб строительного управления, а ты, наверное, к бомонду относишься?
Михаил сел на кровать и начал выкладывать вещи из своей сумки:
– Не угадал Вася, – я простой кузнец. Хотя приходилось работать и небольшим начальником в должности заместителя крупного цеха.
– Что выгнали? – с сочувствием спросил Вася.
– Нет, почему выгнали? Просто на данный момент свою выгоду усмотрел в профессии кузнеца. А позже жизнь сама стрелки укажет, кем и где я буду трудиться. А внутри меня живёт футболист. Я футболу отдал почти тридцать лет. И по сей день к нему отношусь с большим интересом, но не играю с некоторых пор. Ноги болеть стали.
– Сейчас перед завтраком к врачу пойдёшь и про все свои болячки расскажешь. Здесь лечение говорят отменное, как в Израиле. Я, то сам на процедуры не хожу. Так как слабым здоровьем не страдаю, силу берегу. Я в основном воздухом дышу и наслаждаюсь курортной жизнью. Вот вчера пропил последние гривны, но заначка небольшая осталась. Дымок здесь пьяный витает, ну, как не насладить свою душу. Один раз всё – таки живём. Он замолчал резко, но ненадолго:
– А ты сам, как к спиртному относишься? – спросил Василий.
– Положительно, но в разумных пределах, – ответил Михаил, – и приезд мы с тобой обязательно сегодня окропим Немировом. Только я схожу, рекомендации врача получу, и мы с тобой сходим в погребок отметимся.
– Иди в восемь часов. До завтрака к врачу легче попасть, – посоветовал Василий, – после завтрака, там у неё народу много будет. Врач находится на нашем этаже в крайней комнате, справа.
– Пожалуй, я так и сделаю, – сказал Михаил и посмотрел на часы.
Дождавшись восьми часов, он пошёл к врачу. Из кабинета медика он вышел бодрым, с заполненной санаторной книжкой, и облегчённо вздохнув, засеменил в свой номер. Вася уже был одет и готовился идти на завтрак. В столовой Мишу посадили за один столик с молодыми девушками, у которых отчего-то одежда висела на спинках стульев, а не в гардеробе. Двух он узнал сразу, это были любительницы качелей Марина и Вика.
– Меня Михаил зовут – представился он, – а вас я попробую угадать, как зовут, – обратился он к девушкам.
Они рассмеялись в ответ, не веря в его возможности.
– Вы Марина, – сказал он блондинке, – а вы Вика, – перевёл он взгляд на её подругу.
– Ничего себе? – с ликованием произнесла Марина, – вы, что с нашими санаторными картами знакомы?
– Нет, конечно, я только приехал сюда, – ответил он. – Ваши имена напечатаны на лбу, только вы их не видите.
…Он сразу обратил внимание на свою схожесть с Мариной. Она была до невероятности похожа на него. Такие – же белокурые волосы лежали на её плечах, и такие – же кудрявые естественные локоны дрожали от её весёлого смеха. Она была увешена серебряными украшениями, которые в сочетании с её волосами ей очень шли. Ей было примерно восемнадцать лет, и в первую очередь она сообщила, что приехала сюда со своей подругой Викой из Волгограда. Вика на первый вид казалась сдержанной девушкой и не совсем разговорчивой. Она была значительно старше своей подруги и постоянно одёргивала Марину – хохотушку, хотя постоянно бросала изголодавшийся взгляд на всех мужчин в столовой. По её поведению можно было безошибочно определить, что она уже познала страсть любви. Третья девушка неопределённого возраста, но явно старше первых двух представилась Ларисой. Она носила очки и была очень худой, но имела сравнительно нормальную грудь, а когда она потянулась за солью за соседний столик, то Михаил отметил её выпуклый небольшой зад, похожий на полусферу баскетбольного мяча. Гладко причёсанные смоляные волосы с чёлкой на лбу и красивым строгим лицом, вырисовывали точный портрет Эльвиры – повелительницы тьмы. Различие вносили лишь глаза и груди. У Эльвиры были голубые глаза и выдающийся бюст, а у Ларисы глаза чёрные словно тёрн, и не так смело выделяющаяся, как у Эльвиры грудь. Но всё равно создавалось такое ощущение, будто Лариса только, что сошла с голливудского экрана. И самым странным было то, что с таким лицом она работала методистом детского сада в Смоленске.
«Точно она на праздничной ёлке в детском саду играет злую волшебницу без всякого грима и маскарадного костюма. Облачается, наверное, в длинное чёрное платье и красит чёрным лаком ногти, – подумал Миша. – Но всё равно я нахожусь в цветнике. Смотреть каждый день на красивых женщин – значит быть счастливым!»
Лариса перед тем, как взять ложку, эффектно двумя руками поправила свою причёску. Затем с интересом посмотрела на Михаила и, показав кивком на его шевелюру, спросила:
– Вы случайно с Мариной не у одного и того же постижёра заказывали себе кучерявые парики? – чем вызвала вновь смех у Марины.
– Нет и это определённо точно, – ответил он, – мне ни разу не приходилось бывать в Волгограде. Эти волосы я унаследовал от своего отца.
Марина прекратила смеяться, и внимательно посмотрев на Михаила, сказала Ларисе:
– А я тоже видимо позаимствовала их у кого-то из своих предков, – щебетала Марина. – У меня ни папа, ни мама таких волос не имеют. Хотя я папу знаю только по фотографии. Он умер, когда мне было два годика.
…Михаил закончил с завтраком и, начал осматривать большой зал столовой, надеясь увидать Анастасию. Но она нигде не просматривалась, и тогда он вышел на улицу, дожидаясь там Василия.
Его новые знакомые по столовой вышли следом за ним. Марина оторвалась от подруг и подошла к Михаилу:
– А хотите, после процедур я вашим гидом буду по Ялте? – предложила она, теребя пуговицу на его дублёнке. – Я даже в ботанический сад и Ливадию могу вас сводить. Там очень красиво.
– Спасибо Мариночка, я польщён твоим вниманием, – улыбался он ей, – но я Ялту знаю вдоль и поперёк, так, как приходилось здесь бывать не единожды. Несмотря на это, я твоё предложение принимаю в любом случае, но только не сегодня. Так – как мой сегодняшний день будет загружен своими делами без пробелов.
– Я хорошо поняла вас, – сказала Марина, и подошла к ожидавшим её подругам.
– Имей совесть Марина? – донёсся до него голос Ларисы, – ты что совсем ненормальная, бросаешься на грудь незнакомого мужчины, что он подумает о тебе?
– Только хорошее, – бросила она им, – он обещал проводить со мной время.
– Бессовестная, – произнесла Лариса и, взяв её за руку, повела рядом с собой. Весь этот нравоучительный эпизод не ушёл от его глаз, но разъяснения никакого не дал, так – как последние слова этих девушек были поглощёны толпой курортников.
…Вася вышел из столовой с горбатой низкого роста женщиной. Увидав Михаила, он оставил свою спутницу и подошёл к нему:
– Это такие гетеры, как твоя подруга, плавают по этажам нашего корпуса? – в шутку спросил Михаил у него.
– Нет, это моя соседка по столу, зовут Дуся, – объяснил Вася и у неё денег много! Как у бродячей собаки блох, – пояснил он. – Для меня она как толстопузая глиняная копилка Дося, из которой я вот уже несколько дней трясу денежку. И надо сказать ей это нравится!
Миша ничего ему на это не ответил, только лукаво улыбнулся, поймав на себе взгляд Василия.
…Они дошли до первого погребка, в котором был полумрак и заняли место за свободным столиком под разлапистой пальмой, врытой в большую деревянную кадку. Рядом с ними расположились двое парней в кожаных куртках с серьёзно выраженными лицами. Обычно такие лица носили уголовные авторитеты. Ему приходилось с ними иметь дела, когда у него однажды угнали автомобиль. Они – то ему и помогли тогда вернуть машину, а угонщиков наказали по своему негласному кодексу. Взяв бутылку «Немирова» и закуски, Вася с Михаилом продолжили своё знакомство. Вася неугомонно тараторил, не закрывая рта, почти не давая говорить Михаилу. Но для Миши долетели обрывки разговора парней в кожаных куртках. Как он понял из их беседы, что какой-то «Китай» должен привести в этот погребок в одиннадцать часов на просмотр красивую биксу, чтобы переправить её без возврата в Турцию. Между собой они разговаривали тихо, но Михаил догадался по их интонации, что они замышляют, что-то нехорошее.
Когда они с Васей допили бутылку, то Михаил увидал, как в погребок вошёл высокий мужчина, без головного убора в тёмно-зелёном дорогом пальто. Следом за ним проследовала Анастасия. Такой встречи он предвидеть не мог и не желал видеть Настю именно сейчас. За пальмой и в полумраке она не заметила Михаила.
– Вот это номер!!! – тихо произнёс он, что Вася даже не услышал его голоса.
Тут вдруг мужчина осмотрелся и кивком поприветствовал парней, усадил её за крайний столик, лицом к парням так, чтобы они могли её лучше разглядеть. Оставаться он больше не хотел в этом погребке. Настроение было подпорчено, и он предложил Васе выйти на улицу. Спрятавшись за Васину спину, он вышел незамеченным из погребка.
«Вот значит, какая программа у неё? – подумал он, – поэтому она его деликатно отогнала от себя? Надумала, видимо, за границу съездить, но не думает, что она оттуда не вернётся? Её просто продадут там в бордель. А ещё считает себя умной женщиной! Придётся открыть ей глаза».
Они прошли с Васей на рынок, и Михаил, не оттягивая на потом, накупил подарков для своей жены и дочек. Вася же разменяв свои последние пятьдесят долларов, купил ещё спиртного и вяленой рыбы. Затем они вышли к берегу моря и пошли назад в санаторий.
Вася был, охоч на язык, не переставая рассказывать о себе и своей жене. Но Михаил пропускал мимо ушей его разговор и думал только об Анастасии, машинально поддакивая ему. Михаилу вдруг стало жалко её, что у него защемило в груди от дурного предчувствия. И он решил перед обедом в первую очередь разыскать её комнату и переговорить с ней. С Васей он пить больше не стал, сославшись, что не любит частить, и предложил ему выпить лучше перед ужином.
– До ужина несколько раз ещё проспимся и ещё горилки купим, – сказал Василий, – не идти же на танцы трезвым.
Он открыл ключом дверь номера и обрадовано сказал:
– Надо же Олеся, какая молодец! Не только комнату убрала, но и брюки мне погладила. Обязательно куплю ей шоколадку за это. Я ей в шутку сказал, а она мне вон какие стрелки навела. Сегодня их на танцы одену.
Брюки висели выглаженные на спинке стула, а сорочки Михаила висели в шифоньере на плечиках. Он хорошо помнил, что сам он их с кровати не убирал.
– А кто эта, Олеся? – спросил он. – Молодая и красивая уборщица, – сообщил Вася, – завтра её увидишь. Она у нас только до обеда работает и потом идёт на вторую работу. Михаил лёг на постель прямо в пальто. Закрыв глаза, он слышал, как Василий разливал по стаканам спиртное.
– По дому, что ли затосковал? – спросил Вася, – вставай лучше выпей, а то скоро на обед идти.
– Сейчас я приду и выпью, – встал он с постели. – Мне надо отлучиться ненадолго.