«Наталью Линичук я взяла практически «в корсете». У Наташи позвоночник оказался как кисель. Как Линичук с такой спиной была способна заниматься фигурным катанием, многочасовыми тренировками каждый день, я представить себе не могла, – но мама ее так хотела, чтобы дочь стала знаменитой фигуристкой…»
Я много счастливых, очень насыщенных, даже драматичных лет жизни отдала танцевальной паре Наталья Линичук и Геннадий Карпоносов. С этими сильными, неординарными личностями, большими спортсменами мы достигли максимума: завоевали всё, что возможно в нашем виде. Год за годом мы проводили друг с другом времени больше, чем с самыми близкими людьми.
А потом был период тренерского соперничества. И вот тогда, внезапно для меня, в середине 90-х, наступил момент, о котором не очень-то хотелось вспоминать. Ни мне, ни, как кажется, им. Но из этой песни слов не выкинешь.
Впрочем, обо всем по порядку.
Геннадий Карпоносов с конца 60-х стоял у меня в паре с Еленой Жарковой. Этот дуэт несколько лет уверенно брал медали чемпионатов страны. Один раз даже стали серебряными призерами Союза. Универсиаду выиграли в 1972-м. Естественно, ребята входили в состав сборной СССР. Регулярно выступали на международных турнирах – были шестыми на чемпионате Европе, становились восьмыми на первенстве мира. Причем три года подряд.
Лена очень рано для фигуристки закончила спортивную карьеру. И трагически рано ушла из жизни – из-за врачебной ошибки. Была умная, тонкая, красивая девочка.
А Наташу Линичук в 1971-м привела ее мама. Которая мне сразу сказала: «Елена Анатольевна! Я так давно хотела, чтобы моя дочь каталась именно у вас!» Понятное родительское стремление. Но настораживало, что у девочки к 15 годам больше десятка тренеров сменилось. Она неулыбчивая была. Сосредоточенная не по годам.
Я ее сразу выпустила на лед, где уже тренировались Пахомова с Горшковым, Карпоносов с Жарковой и спортивная пара Галина Карелина с Георгием Проскуриным – все чемпионы и призеры Союза, члены сборной страны. Для многих юнцов – кумиры. Но, как оказалось, не для этой новенькой.
На катке «Кристалл» в «Лужниках», который лет десять назад закрыли из-за его аварийного состояния, Наташа тогда, в 71-м, показалась очень уверенной в себе. Может, даже, самоуверенной. Это для спортсмена, скорее, похвально, но не всегда срабатывает.
Когда я ей сказала, что беру в свою группу, бурной радости не последовало. Характер показала сразу.
Никаких больших перспектив в ней в первый раз я, конечно, увидеть не могла. Задания ей давала поначалу самые простые: идти след в след за Милой Пахомовой и Леной Жарковой. Стараться вызубрить все сложные шаги из произвольных программ двух ведущих пар. Выучить все танцы. Перенимать, впитывать, словом, учиться буквально на ходу.
Забегая вперед, скажу: сделать олимпийских чемпионов из Линичук и Карпоносова оказалось намного сложнее, чем из Пахомовой и Горшкова.
Причин несколько. Все достаточно серьезные.
Людмила Пахомова изначально была «олимпийским материалом». Пусть звучит прямолинейно, но это именно так. Мила родилась для того, чтобы однажды подняться на пьедестал зимних Игр.
А Наталью Линичук я взяла практически «в корсете». У Наташи позвоночник оказался как кисель. Как Линичук до прихода ко мне с такой спиной была способна заниматься фигурным катанием, многочасовыми тренировками каждый день, я представить себе не могла, – но мама ее так хотела, чтобы дочь стала знаменитой фигуристкой…
Мой муж Анатолий Чайковский в те дни нашел в Киеве какого-то широко известного в узких кругах специалиста, который по своей «секретной методике» лечил спины еще до революции. Эскулапу этому на тот момент уже стукнуло лет 80. Он был не костоправ, нет – именно специалист по лечению спин. И вот мы к нему в Киев летали из Москвы на занятия – занимались на мячах, на обручах, на полу. Этот киевский специалист образно говорил, что в любом отеле, куда бы она ни приезжала, надо снимать дверь и укладываться спать на этой двери.
Надо отдать ей должное. Наташка была очень упорная и системная. И она смогла за довольно короткий срок так закачать себе спину, что потом никто и не догадывался, какие проблемы у нее были со здоровьем.
Наталья вообще была и, наверное, осталась дико упертой во всем, что касается достижения цели, которая необходима лично ей: раз было сказано специалистом, что надо сделать 100 упражнений для живота, чтобы перетянуть спину мышцами – она выполнит все именно так и именно сотню раз.
И благодаря ценным советам и бесценной системе упражнений того киевского лекаря Наташа Линичук создала такой мышечный корсет, увидев который врачи в Москве, наблюдавшие ее несчастную спину до этого, просто не поверили своим глазам. Так же педантично она следовала и моим советам на льду.
Сказала ей кататься одной, следом за старшими – так и катается.
Сказала перенимать у Милы с Леной ключевые элементы – перенимает.
После завершения сезона 1971/72 года Елена Жаркова не захотела больше идти по жизни под тяжестью психологического пресса, который всегда давит на третью пару. Получив третий раз подряд восьмое место на чемпионате мира, Лена подошла ко мне и сказала, что уходит из спорта. Что хочет всерьез заняться учебой.
Геннадий Карпоносов вешать коньки на гвоздь не собирался. Поиск партнерши не был долгим.
Так Линичук стала к нему в пару. При этом разница в возрасте у них была шесть лет – для танцоров довольно большой разрыв. И разница в классе, конечно, оставалась приличной, хотя мы второй год очень интенсивно эту девочку подтягивали.
При этом Линичук оказалась безумно красива на льду. Вырастают же такие фотогеничные девочки, глаз радуется.
А Гена казался каким-то… отрешенным от нее на льду. Той любви и нежности и взаимодействия полного, какое чувствовалось у Пахомовой с Горшковым, у Линичук с Карпоносовым мне на катке видно не было. А значит, не видели этого ни судьи, ни зрители. Но они поражали своей стремительностью и техникой.
Я понимала, что возникший вариант у меня получается такой… несколько ущемленный. Но я никогда не задумывалась над тем, чтобы бросить тренировать этот, безусловно способный, дуэт.
Я всегда, в любом спортсмене, пытаюсь найти ту грань таланта, с которой он наиболее органичен и потому – силен, способен на развитие: именно скоростью и отточенностью всех действий на льду мы в итоге и стали настигать, а потом и обходить остальных.
С точки зрения тренерской идеологии и практики это, пожалуй, наиболее сложный шаг. Гораздо сложнее, чем придать оправу тому, что «само едет» к олимпийской медали.
Нам пришлось так поставить партнеров, чтобы на льду Наташка казалась меньше, чем она есть на самом деле. В жизни-то они с Геной почти одного роста. А на льду в танцевальной паре это противопоказано. И она даже когда была на каблуках за пределами катка стала ходить словно на полусогнутых ногах.
Этот ход мне однажды подсказал «по секрету» все тот же четырехкратный чемпион мира, патриарх танцев на льду англичанин Лоуренс Демми.
«Елена, – сказал мне он однажды, – если у тебя не получится твою Наташу «посадить» ниже сантиметров на 20 – можешь не мечтать о хорошем результате и высоких местах».
А мне ведь предстояло этому дуэту придумывать партерные поддержки. Я излазила все источники. Отсмотрела работы всех, кто ставил нечто подобное прежде, – и моего учителя, великого хореографа Касьяна Голейзовского, и знаменитого грузинского балетмейстера Вахтанга Чабукиани. Надо было найти низкие поддержки – и мы их нашли. Поднимать высоко Наташу было нельзя. Словом, работа шла очень интересная – хотя изобретать что-то новое всегда очень сложно.
Тренер обязан быть и психологом. Он просто вынужден прощупывать, как опытный диагност, и выявлять те черты характера своего спортсмена, на которых можно «сыграть». Я об этом уже говорила, но считаю нужным пояснить на двух примерах, связанных с Геной и Наташей.
На чемпионате страны Карпоносов упал во время произвольного танца. Что называется на ровном месте. На самом легком элементе. «Хотел установить контакт со зрителем!» – заявил он мне, когда я собиралась стереть его в порошок. Он, оказывается, услышал, как ему аплодируют трибуны, – и завелся. Молодец, конечно, захотел ответить взаимностью тем, ради кого мы работаем, – и приземлился на пятую точку.
Было понятно, что такие моменты в будущем надо было исключить.
И вот я включила видеозапись этого танца в холле ледового дворца, где шел турнир. Когда включала, была там одна. Когда просмотр закончила, у меня за спиной стояли уже несколько фигуристов, в том числе хмурый и напряженный Гена.
Я включила повтор. Все разошлись, Карпоносов остался. Смотрел тот фрагмент до рези в глазах. Больше никогда в этом элементе он не ошибался. Отшлифовал его до блеска. Препятствие создал – препятствие устранил.
Это его черта, Генкина, – барьер должен быть реально осязаемым, – вот тогда будущий чемпион Лейк-Плэсида сожмет пальцы в кулак и бросит все силы, чтобы прорвать, прорубить, продавить. Его умение концентрировать свои душевные и физические силы в нужное время и в нужном месте поражало меня – и, кстати, не только меня.
У его талантливой молодой партнерши особенность иного свойства. Ей обязательно нужна была ответная реакция тренера – любого рода – на каждый ее успех или неуспех на льду, пусть даже на обычной тренировке.
«Если тренер тебя не ругает – значит, он в тебя просто не верит!» – такую чушь кто-то из «добрых людей» сказал юной Наташе Линичук про отношения внутри группы Елены Чайковской.
И вот я смотрю, как она повторяет без передышки, раз за разом сложный элемент. Потом фрагмент программы. Потом ее всю. В одиночку, без партнера, для идеальной отработки движений. У девочки не получается. Она явно устает. Видно, что начинает злиться. И, наконец, падает. Это совершенно естественно – человек теряет силы и, разумеется, концентрацию. Толку дальше не будет. Нужна пауза.
Делаем передышку.
После перерыва Наташа выполняет все на пять. В том числе в самых сложных местах. Она смотрит на меня, ожидая хоть какой-то реакции. А я в это время переключилась на Пахомову с Горшковым. Наверное, я должна была в тот момент разобрать с Линичук все ее ошибки. Покритиковать за них. Похвалить за исправление. Но у меня уже вышли на лед действующие чемпионы мира. Которые готовятся повторить – и обязаны повторить – свой прошлогодний успех. Конечно, я полностью погружена в то, что делают они, Пахомова и Горшков.
Я не забыла в тот момент о девочке по фамилии Линичук. Но вынужденно переключила внимание на тех, кто требует максимум моих усилий в данный момент. Жестко? Нет, естественно. Будь иначе – чемпионы в моей группе не выросли бы никогда.
А наутро на следующей тренировке я вижу заплаканную Наташу.
Внешних причин для слез вроде бы нет. Ее спрашивать не хочу. Поэтому интересуюсь у других девчонок из группы, что происходит с Линичук. И вот мне выдают версию: раз Чайковская никак не отреагировала на прокат – значит, на эту фигуристку тренер никаких ставок делать не собирается. Оказалось, девочка остро переживает вчерашнее падение и мое к этому отношение. Вернее, внешнее безразличие. Она ведь ждала реакции на свои усилия. На ее сверхусилия.
А мне было очень важно, что она отреагировала именно так.
Получалось очень интересное сочетание устремлений двух личностей с разным жизненным, спортивным багажом, готовых каждый на свой манер преодолевать барьеры, которые ставит перед ними жизнь.
При этом надо понимать, что на ближайший олимпийский цикл, то есть на четыре года, безусловными лидерами сборной оставались чемпионы мира Людмила Пахомова и Александр Горшков. Пара моей ученицы Тани Тарасовой Ирина Моисеева и Андрей Миненков дышали им в спину – молодые, дерзкие, талантливые. Ира с Андреем не желали долго ждать своей очереди. А вторым номером сборной в олимпийский цикл между 1972 и 1976 годами считались Татьяна Войтюк и Александр Жигалин.
Как поступать в такой ситуации паре, на которую никто в Федерации ставку делать не собирался? Рецепт прост и известен давно: пахать с утра до вечера и ждать своего шанса.
На что делать упор? На обязательные танцы. На школу, которую эти ребята способны отточить до блеска. Карпоносов уже был прекрасным технарем. Линичук быстро его догоняла.
Уже осенью 1973-го новички произвели фурор на международных соревнованиях в Англии, где стали вторыми вслед за хозяевами. Притом Линичук и Карпоносов обошли две опытные советские пары. Особенно удивило специалистов, что мои стали лучшими не только в обязательных танцах, но и в произвольном, и в оригинальном.
На чемпионатах Европы и мира 1974 года дебютанты с ходу завоевали бронзовые медали, что тоже стало исключением из правил.
На этих же турнирах в следующем году они должны были бы вновь бороться за место на пьедестале и за вторую строчку в иерархии сборной Советского Союза.
На первенстве Старого Света 1975 года в Копенгагене Пахомова и Горшков в очередной раз стали чемпионами, Линичук с Карпоносовым получили бронзовые медали, Моисеева с Миненковым стали четвертыми.
Казалось, расклад сил накануне предстоящего чемпионата мира в США ясен. Все спутала серьезнейшая болезнь и операция у Саши Горшкова.
В итоге в феврале 1975-го ни сам Горшков, ни Пахомова, ни я не знали, на какое время чемпионы выбыли из борьбы.
Но свято место пусто не бывает. В мире танцев на льду сразу начались подковерные интриги, брожения и закулисные сражения.
В отсутствие Милы с Сашей в жесткую борьбу за высшие награды готовы были включиться и американцы Колин О’Коннор с Джимом Милнсом – будущие призеры Олимпийских игр, и вице-чемпионы Европы англичане Хилари Грин с Глинном Уотсом, и, разумеется, две пары из Советского Союза – Линичук с Карпоносовым и Моисеева с Миненковым.
Казалось, лидерами сборной СССР должны были стать мои ученики. Но уже в Колорадо-Спрингс мне неофициально – кто же такие вещи говорит прямо? – шепнули, что ставка теперь делается на спортсменов Татьяны Тарасовой. Якобы главе Комитета по спортивным танцам на льду ИСУ Лоуренсу Демми больше по душе Ирина и Андрей. И наша Федерация будто бы тоже сделала выбор в пользу Моисеевой и Миненкова – как первого номера советской команды.
Такую информацию в нашем тесном мире утаить нельзя. Это был четкий сигнал и соперникам и, прежде всего, судьям. Можно ли было оградить Наташу с Геной от таких разговоров? Я пыталась, но это оказалось бессмысленным.
Зарубежные тренеры, иностранные спортсмены подходили к нам в отеле, на тренировках с одним и тем же вопросом: «У русских теперь лидеры Ми и Мо (иностранцам так удобнее было звать Миненкова и Моисееву)?»
Что мы могли ответить – только натянуто улыбаться, пожимать плечами и продолжать накручивать круги на льду.
Это был сильный удар по психологии спортсменов, которые еще полтора месяца назад стояли на европейском пьедестале, а теперь лидерами называют их коллег по сборной, которых на том пьедестале не было.