Молоток

В первый раз Васька держал в руках молоток с разрешения папы. Дело было так:

В их квартире постоянно что-то ломалось. То есть не совсем постоянно, но с какой-то странной регулярностью, и Васька даже подозревал, что кто-то приходит и специально ломает им всевозможные мелочи, чтобы потом папа все это чинил. Обычно папа накапливал какое-то количество просьб мамы, чтобы потом в один выходной разом все сделать. Ваське эта стратегия казалась довольно удобной – лучше все сразу решить, чем много раз по мелочи делать.

Итак, как-нибудь в субботу подходило это время: папа просыпался, завтракал, а затем говорил:

– Сегодня день починки.

Мама сразу оживлялась и несла ему, будто в дань, всякие мелкие штуки, что собирала все это время. Там были и сломанные электронные приборы, и замена батареек в часах, и расшатавшийся стул и даже однажды починка антресоли. Васька смотрел-смотрел на это и начал папе тоже в день починки приносить свои игрушки – где колесо открутилось, где хвост отвалился.

Васька любил наблюдать за тем, как папа работает. Он ко всему подходил основательно: собирал в кучку то, что нужно отремонтировать, доставал из кладовки чемоданчик. В нем хранились всякие штуки из металла и пластика, которые Ваську завораживали, и он подходил ближе, трогал их пальцами и пробовал перебирать.

Папа пока распределял работу: это сначала, это после обеда, а это на вечер, потому что легкое. Васька садился рядом, и папа показывал, произнося странные волшебные слова: пассатижи, проскогубцы… Это походило на игру: Васька тыкал пальцем, а папа называл выдуманное слово.

Потом папа чинил. У него обычно получалось, но если нет, то он обычно не ругался, а просто брался за что-то другое, приговаривая:

– Не идет, не идет, значит, не сейчас.

А больше всего Ваське нравился молоток. У папы он был солидный, с деревянной потемневшей ручкой и стертыми от старости железными краями. Папа рассказывал, что этот молоток ему отдал его папа.

– Попробуешь? – спросил однажды папа, заметив, как Васька смотрит на молоток.

Он показал на стену, куда мама попросила вбить два гвоздя – для картины. Васька посмотрел на молоток и на длинный толстый гвоздь. И решительно кивнул.

Молоток был тяжелый и не помещался в маленькой Васькиной ладошке. Папа поставил Ваську на стул и дал длинный гвоздь.

– Сначала примеряешься, потом гвоздь прикладываешь и аккуратненько по нему тюк молотком.

Васька сосредоточенно нахмурился. Он приставил гвоздь к стене – ровной, чистой, даже жаль гвоздем портить.

– А если не получится? – с тревогой спросил он.

– Ничего страшного, главное, по пальцу не попади. А дырку прикроем картиной, – посмеялся папа.

Васька снова примерился. Молоток оттягивал руку, но Васька не отступал. Он занес его над шляпкой и сделал тюк.

Гвоздь вошел в стену на миллиметр и застрял.

– Теперь еще по нему тюкай, – посоветовал папа.

Васька все тюкал и тюкал, пока гвоздь не покосился. Теперь из стены торчала кривая шляпка, да и сам гвоздь только наполовину вошел внутрь.

Папа забрал у него молоток и шутя забил рядом еще один гвоздь – ровно, метко и красиво. Васька сравнил их труды: папин гвоздь и его.

– У тебя лучше, – нахмурился он сильнее.

– Потренируешься еще и получится. Давай картину повесим, – утешил его папа.

Они приноровили картину к стене и отошли подальше полюбоваться. Один край выпирал и был ниже, чем другой, и казалось, будто картина падает.

– Это что за постмодерн? – спросила мама, заходя в гостиную.

– Это современное искусство, семейное дело, – отозвался папа, гордо кладя Ваське руку на плечо.

Мама оглядела их и цокнула языком:

– Артисты.

Васька думал, что картину перевесят, но она так и осталась висеть, а всем гостям рассказывали, что это семейное творчество, даже заставив Ваську немного гордиться своей связью с современным искусством.

Загрузка...