«Бом-бом!» раздаётся звон из колокольной бездны реки Одензе. – Это что за река? – Её знает любой ребёнок в городе Одензе; она огибает сады и пробегает под деревянными мостами, стремясь из шлюзов к водяной мельнице. На речной поверхности плавают жёлтые кувшинки, колышатся тёмно-коричневые султанчики тростника и высокая бархатная осока. Старые дуплистые, кривобокие, скорчившиеся ивы, растущие возле монастырского болота и луга белильщика, нависают над водою. По другому берегу тянутся разные сады. В некоторых растут чудесные цветы, красуются чистенькие, словно игрушечные, беседки, в других виднеется одна капуста, а иных так и самих не видно: густые, раскидистые кусты бузины теснятся к самой реке, которая в иных местах так глубока, что веслом и не достать до дна. Самое глубокое место против Девичьего монастыря; зовётся оно «колокольною бездной», и в бездне этой живёт дедушка-водяной. Весь день, пока солнечные лучи проникают в воду, он спит, а ночью, при свете месяца и звёзд всплывает на поверхность. Он очень стар. Ещё бабушка моя слышала от своей бабушки, что он живёт один-одинёшенек, и нет у него другого собеседника, кроме огромного, старого церковного колокола. Когда-то колокол этот висел на колокольне церкви Санкт-Альбани; теперь ни от колокольни, ни от церкви не осталось и следа.
«Бом-бом-бом!» – звонил колокол, когда ещё висел на колокольне, и раз вечером, на закате солнца, раскачнулся хорошенько, сорвался и полетел… Блестящая медь так и засверкала пурпуром в лучах заходящего солнца.