Коллектор с сердцем. Руководство к действию - читать онлайн

Глава 1

Белоснежная яхта медленно скользила по блестящей глади Индийского океана. Андрей Карпов смотрел за борт, любуясь изумрудной водой и стайками разноцветных рыбок, мелькающими в лазурной глубине.

Там, где встречались океан и небосвод, линия горизонта вытянулась в струнку. Вода искрилась в солнечном свете, заставляя одновременно жмуриться и улыбаться. Воздух густо обволакивал влагой и солью.

Андрей глубоко вздохнул и прикрыл глаза, подумав: «А где дельфины? Сейчас для них – самое время…»

В следующее мгновение он разлепил веки и – как по заказу – увидел плавники морских обитателей.

Над водой раздался стрекот и высокое «У-у-у-а-у!». С этим звуком один из дельфинов взмыл в воздух, а потом снова ушел под воду.

– Да-да, – послышался бархатный мужской голос. – Я считаю, что это самая выгодная инвестиция. Как еще можно подняться и заработать деньги? Только вкладывая в американский фондовый рынок.

Андрей взглянул на говорившего. Это был высокий, мускулистый, загорелый мужчина лет тридцати пяти, с пронзительными темными глазами. Он, казалось, сошел с глянцевых страниц модного журнала. «Видимо, я мало плаваю, раз не могу так “раскачать” тело», – пронеслось в голове Карпова.

– Разве я не прав? – спросил он, разглядывая Андрея.

– Ой, сейчас такое время, что подняться можно на чем угодно, – влился в беседу высокий грузный мужчина.

Все взоры обратились к здоровяку. Андрей обвел взглядом присутствующих. На яхте собралось чисто мужское общество тридцати- и сорокалетних «Аполлонов», хвастливо поигрывающих накачанными мышцами.

Казалось, они выточены из камня скульптором-гиперболистом, не допускающим и мелкого изъяна в своих творениях.

– Что ты имеешь в виду? – спросил его кто-то.

– Ну я, например, поднялся на хайпе, – ничуть не смутившись, произнес здоровяк. – Успел запрыгнуть в поезд на старте. Правильно рассчитал время, дождался апогея и вовремя свалил. Это тонкая работа, знаете… Надо иметь чутье, как у охотничьего пса. Большинство людей ломятся в вагоны, когда поезд уже летит под откос. Кто-то слишком жаден и падает в пропасть, не успевая сойти. А я все сделал четко и выверено. Вот так, – он самодовольно щелкнул пальцами и по-детски прищурился в улыбке.

– Ну поднялся, а дальше-то что? – вновь прозвучал вопрос.

– А теперь хочу вложиться в одно прибыльное дельце, – вел дальше здоровяк.

– В какое это? – поинтересовался любитель фондового рынка.

– В контору одну, – толстощек распалялся все больше. – Там такие бабки идут! Миллион вкладываешь, а на выходе через месяц пятьсот тысяч забираешь!..

– На пирамиду очень похоже, – холодно заметил Андрей, вновь переводя взгляд на океан за бортом.

– Почему это на пирамиду? – возмутился массивный «Аполлон». На палубе воцарилась тишина. Все мужчины перевели взгляд на Карпова, ожидая его объяснений.

– Ну как понять, нормальная контора или пирамида? – бросил в воздух Андрей.

Накачанные альфа-самцы молчали, он продолжил:

– Надо понимать, за счет чего генерятся бабки, – мужчина постучал себе пальцем по лбу. – Если ты не вкуриваешь, как работает тот или иной инвестиционный инструмент, то он превращается в авантюру, где риск потери капитала – огромный. Редко кому удается выйти из нее в плюсе. Вот ты вкладываешь миллион рублей, – Андрей взглянул на приверженца хайпа. – И, чтобы получить свои долгожданные пятьсот тысяч, тебе нужно привести еще пять человек, которые, так же как и ты, принесут по миллиону. Понимаешь? А настоящий инвестиционный инструмент – это когда ты вкладываешь миллион, например, в компанию BMW. Как думаешь, куда идут твои деньги? – Мужчины молчали, после секундной паузы Карпов продолжил: – На масштабирование процессов. Компания становится более технологичной, инновационной. А может быть, запускается целая серия исследований по улучшению продукта. В любом случае BMW благодаря твоим бабкам становится еще лучше, еще эффективнее. А с пирамидой что? Кто и как там улучшается? Люди, которые попадают в ловушку «приведи лоха, тогда получишь деньги»?.. Только твое финансовое финансовое положение, если повезет, – Андрей снова взглянул на подтянутого борова, – если язык подвешен и друзей можешь обманывать…

На последних словах толпа загудела, послышались фразы: «Посмотри, какой честный…», «Да он просто не умеет в пирамиду туда заходить!», «Ребят, давай по бокальчику!», «Да ну его!».

«Ну прямо как школьницы на выпускном», – с раздражением отметил Карпов и отвернулся. Он попытался выхватить глазами хоть одну рыбку в лазурной толще воды, но тщетно.

«Бабло, – думал он. – Всех интересует только одно: как поднять бабло. А для чего вы его зарабатываете? Для детей, например. Чтобы отпрыскам не пришлось начинать с нуля. Но разве только для этого? А как же мечта? Ведь именно она толкает тебя вперед, заставляя зарабатывать деньги…»

Андрей вспомнил о своей пекарне, которой грезил все последние годы.

«Моя пекарня… Нужно еще чуть-чуть заработать, поднакопить. И я смогу открыть кафетерий. Маленький уютный кафетерий, в который будут приходить счастливые ребятишки со своими родителями. Приходить, залезать на мягкие стулья и радостно щебетать обо всем на свете. А по вечерам – пожилые супружеские пары, которые не выпускают из рук друг друга сухих натруженных ладоней. Я буду слушать их истории о молодости, о любви и угощать самой вкусной стряпней в мире».

Андрей настолько явно представил свою мини-кофейню, что на мгновение ощутил ванильно-коричный аромат свежей выпечки. В реальность его вернул грубый мужской смех.

Мужчина перевел взгляд с прыгающих солнечных брызг за кормой – на толстяка и в изумлении отпрянул. Тот шептал что-то в самое ухо накачанному блондину с татуированным «рукавом» на правой руке.

«Геи? – с удивлением подумал Андрей. – Как же я сразу не догадался? На палубе только эти странные альфа-самцы, без единой женщины… И плывем мы уже долго… Как меня угораздило здесь оказаться?!»

Внезапно он почувствовал озноб. Ноги начали замерзать. По телу пробежала дрожь…

В следующее мгновение Андрей открыл глаза. Вокруг было темно. За окном только-только занимался рассвет, он не сразу понял, где находится. Спустя секунды, стряхивая с себя сонливость и холод, Карпов осознал, что лежит в своей постели в собственном доме, а вся эта поездка на катере была только сном.

Мужчина облегченно вздохнул и пошарил рукой в поисках одеяла – жена вновь стащила во сне его теплый «кокон», оставив мерзнуть. А сейчас, в пять часов, из приоткрытого окна пробрался в их спальню утренний свежий воздух.

«Очень странный сон, – пронеслось в голове Андрея. – Но такой реалистичный! И такой красочный!»

Встав с кровати, он бросил взгляд на Марину – оголившееся плечо белело в тусклом утреннем свете.

«Ну замерзнет же», – подумал с улыбкой, укрывая супругу одеялом. Она прерывисто вздохнула, повернула голову набок, и вновь ее дыхание стало мерным и глубоким.

На цыпочках Андрей вышел из спальни и направился в свою пекарню. Там царила тишина и полумрак. Мужчина клацнул выключателем, и кухню залил мягкий теплый свет. Именно здесь, в самом сердце кофейни его ждало тесто, которое он приготовил накануне вечером. «Это будет вкуснейшее шоколадное печенье», – подумал Карпов с улыбкой. Как раз вчера к нему после школы забежала соседская девочка Маша и, важно заложив руки за спину, спросила:

– Дядя Андрей, а завтра будут те вкусные шоколадные печеньки?

– Шоколадные вкусные печеньки? – нахмурив брови, повторил Андрей, словно прикидывал в уме, о чем это таком она спрашивает.

– Ну да, – подтвердила Маша. – Ну ты давал их на мой день рождения, помнишь?

– Кажется, припомина-а-аю, – протянул мужчина.

– Мне очень нужны такие печеньки, – тоном заговорщика произнесла девочка.

– Ну, если очень нужны, – таким же тоном ответил Андрей, – значит, будут.

Он присел на корточки возле Маши, отчего их лица оказались на одном уровне.

– У нас в школе будет праздник осени, – рассказывала девочка. – И нужно принести что-то съестное. Я сказала, что мой друг приготовит нам самое вкусное в мире шоколадное печенье. Ты же приготовишь?

– Ну конечно! – подтвердил Андрей. – Друзей же нельзя подводить!

Маша широко улыбнулась, а потом обхватила Карпова за шею и чмокнула в щеку.

– Ты самый лучший друг в мире! – прощебетала она и, весело подпрыгивая, помчала домой.

Вспомнив их разговор, Андрей улыбнулся. Эта маленькая егоза каждое утро проходит мимо его пекарни. Ровно в полвосьмого она переступает ее порог. Мелодичный колокольчик над дверью возвещает о ее приходе, и в следующее мгновение маленькие ножки несут девочку прямо к витрине с лакомствами.

Андрей всегда угощает Машу одним большим печеньем, и они беседуют целых десять минут. Потом школьница с видом знатока заявляет:

– Сегодня твое печенье вкуснее обычного.

Эту фразу, подхваченную от кого-то из взрослых, она повторяет каждый день. Но мужчина все равно делает вид, что слышит ее впервые.

– Ты так думаешь? – серьезно переспрашивает он.

– Несомне-е-енно, – отвечает девочка и, водружая на свою детскую спину большой цветной рюкзак, несется в школу.

Продолжая улыбаться, Андрей медленно повязал фартук и включил печь. Пусть нагревается. Затем вынул из миски тесто и начал раскатывать его скалкой.

Сколько раз ему предлагали все эти новомодные машины, умные роботы-печи, куда стоит только закинуть яйца с мукой, и через несколько минут – на тебе – различные обожженные фигурки. Но печенье из машин – совсем другое, в нем нет жизни. Иными получаются те галеты и пирожные, которые он делает своими руками. Они и пахнут иначе, и во рту ощущаются по-другому.

До этой кофейни мечты пришлось идти долго. Сколько ям, ухабов, вершин и настоящих бездн нужно было преодолеть, чтобы понять, что деньги сами по себе – мишура. Нет, ты, конечно, радуешься, когда они есть, но в итоге осознаешь, что стремишься не к ним.

Затягивающие в свой водоворот процессы «настройки» денежного потока (манимэйкинг, хайп, личный бренд) хороши только до определенного момента. До момента, когда в твоих жилах начинает пульсировать вопрос: «Для чего мне нужны деньги?» Искренний ответ на него дарит чистый кайф и автоматом поднимает тебя на следующий уровень.

Андрей бережно переложил шоколадные печенья на противень.

– Ни одна машина не сможет так сделать, – произнес он, любуясь своим шедевром.

Потом легко подхватил металлический лист и поставил его в печь. Выставив на таймере нужную температуру и время выпечки, мужчина вышел из пекарни во двор. Солнце медленно поднималось над городом. Его первые лучи уютно подсветили длинные аллейки, пробежались по ровным газонам и, наконец, остановились на окнах трехэтажного дома, из которого Андрей вышел полчаса назад.

Пружинистой походкой мужчина обошел особняк и приблизился к бассейну, вода в котором искрилась от утреннего солнца.

«У меня есть сорок минут, пока печенье в духовке, – размышлял Карпов, – ну надо же, даже во сне я решил, что нужно больше плавать… Странный сон, конечно. Мы говорили о заработке… И никто из этих… взрослых мужиков… даже не думал, для чего им нужны бабки…»

Андрей вспомнил притчу, рассказанную как-то другом.

Однажды рыбак закинул невод в синее море и вытащил оттуда золотую рыбку.

– Отпусти меня, – взмолилась рыбка, – а я выполню твое самое сокровенное желание.

Подумал рыбак и говорит:

– Хочу быть богатым. Чтобы у меня был большой дом, шикарная машина и жена-красавица.

– Хорошо, – отвечала рыбка. – А сам ты что делать будешь, когда станешь богатым?

– Как это что, – удивился рыбак и, не задумываясь, ответил: – Лежать на пляже, загорать, купаться в море.

– А когда надоест лежать на пляже и купаться? – продолжала расспрашивать рыбка.

Рыбак задумался на минуту и вдруг ответил:

– Пойду куплю себе слесарный станок, открою цех и начну заниматься резьбой по дереву.

– Так вот что тебе нужно на самом деле, – с хитрой улыбкой произнесла рыбка. – Вот что сделает тебя счастливым.

И рыбак радостно воскликнул:

– И правда, рыбка! Спасибо тебе! Вот в чем мое счастье!

Выпустил золотую рыбку в синее море и побежал в магазин покупать слесарный станок.

Карпов делал мощные гребки в бассейне, заставляя все мышцы напряженно трудиться. Вода приятно холодила тело, он плавал без остановок, вкладывая в это занятие всю настойчивость и силу. Точно так же, без остатка, он отдавался каждому делу, которое входило в его жизнь, начиная с самого института.

Почему-то именно сейчас, когда у него есть все: деньги, дом, семья, кофейня, финансовая стратегия, – он часто переносился мыслями во времена своей юности.

В те годы, будучи простым мальчишкой с горящими глазами, он открывал двери юридического института и садился за первую парту. Лекторы, сменяясь один за другим, вводили любознательного юнца в загадочный мир философии, увлекали сводом прав, захватывали историческими событиями государств.

Андрей слушал их с жадностью, записывал новое в толстые тетради. Задавал много вопросов, искал ответы в книгах. На каком-то этапе, помимо исторических дат и четких законов, пытливый юноша заинтересовался психологией. Карпов жаждал понять, что движет людьми, которые в состоянии вершить чужие судьбы.

После института была служба в органах, где Андрею очень часто помогали наработанные знания в области поведенческой психологии и криминологии.

Мужчина нырнул глубже в свою память и оказался в погожем осеннем дне.

Молодого человека с вьющимися волосами и несуразными очками на интеллигентной переносице он впервые увидел в городском парке.

В оперативной сводке написали, что Лебедев похитил крупную партию платины из печей давно разрушенного стекольного завода. Его останки вот уже несколько лет уныло стояли на окраине города. Сейчас он искал каналы сбыта.

На вид Иван Лебедев чем-то отдаленно напоминал Есенина из школьных учебников.

Ища кого-то своими большими светлыми глазами, Лебедев-Есенин робко стоял на желтой листве около старой парковой скамейки. Он то и дело снимал очки, протирая стекла измятым платком и близоруко всматриваясь в лица прохожих. Когда наконец к нему подошел коллега Карпова – старший лейтенант Мальцев, выдавая себя за покупателя, лицо Лебедева посерело.

Перспектива показать покупателю десятиграммовый «пробник» драгметалла, судя по тяжелым вздохам, не особо его радовала. Он переминался с ноги на ногу, подспудно понимая, что впервые идет против закона. Карпов видел это в объективе маленького телевизора в служебном уазике – туда транслировалась запись с камеры, установленной на одном из деревьев сквера.

Когда молодой человек показал металл и подтвердил, что у него есть еще, его тут же задержали. Через пятнадцать минут группа доставила его в милицию.

Лебедев сразу во всем сознался Карпову, не увиливая от расспросов и не «обеляя» себя.

– Да, это я. Я прошел на территорию заброшенного завода и взял оттуда около одного кило платины, – сдавленным голосом говорил парень.

На вопрос Андрея, знал ли он, что совершает государственное преступление, Лебедев ответил:

– Смутно подозревал. Однако семью без этого мне было не прокормить…

– А щас, когда тебя в тюрьму посадють, они хорошо будут кормиться, да? – заржал Мальцев.

– Отставить! – рявкнул Карпов. – Иван, вы хоть понимаете, что килограмм платины – это много… Капец как много! – Лебедев кивнул и ничего не ответил, обратив потемневший взгляд к зарешеченному окну.

После допроса наряд с задержанным выехал домой к Лебедеву, чтобы забрать остаток металла. Дверь открыла молодая женщина. Она внимательно обвела взглядом мужчин в форме, а потом посмотрела на Ивана.

– Вань, что происходит? Кто это? – Лебедев начал быстро что-то говорить про платину, завод, задержание, но не успел. Слова застряли у него в горле, потому что в ту же минуту из комнаты вышла девочка лет четырех. Она с удивлением уставилась на взрослых мужчин в милицейской амуниции, не решаясь подойти к своему папе, только тихо спросила:

– Папа, а это кто?.. – Через мгновение, словно почувствовав своим детским сердечком неладное, девочка громко заплакала. Женщина подхватила малышку на руки прижала к груди, словно опасалась, что эти чужие люди могут отнять у нее самое родное.

– Спокойно, девушка, – начал Карпов, – ваш муж задержан по подозрению в хищении драгметалла в особо крупных размерах. Сейчас он выдаст нам всю партию, которая хранится у вас дома, и мы поедем в отделение. – Андрей произносил заученную речь железобетонным голосом, хотя каждое слово почему-то нехотя выскакивало из его онемевшей глотки.

– Как это задержан? – переспросила женщина, продолжая прижимать к себе плачущую дочку и стараясь всеми силами ее успокоить.

– Иди в комнату, – тихо произнес Иван жене, – не нужно ей видеть это.

– Нет, так нельзя, – не унималась женщина. – Ты же ничего плохого не сделал!

– Мы во всем разберемся, – встрял в разговор помощник Андрея. – Если ничего плохого не делал, то отпустим.

Иван Лебедев быстро собрался и покинул квартиру под протяжный плач маленькой дочери и глухие рыдания жены. Это было одно из самых простых разбирательств, потому что преступник сразу во всем сознался.

– Понимаете, – рассказывал подозреваемый уже позже, видя намек на сочувствие в глазах опера Андрея, – мы поженились, и у нас сразу ребенок родился. Мне пришлось бросить учебу. Все-таки семью нужно кормить. Устроился работать грузчиком на базар. А тут хозяин взял да и закрыл точку. И я остался без работы. И тут я вспомнил про наш завод. Он стоит полностью разрушенный, никому не нужный. Там раньше стекло делали, значит, в печах должны быть платиновые трубки. Иначе стекло не расплавится. Вот я и пошел в этот остов, расчистил завалы, разобрал печи и вытянул трубки. А тут и покупатель нашелся…

Лебедеву дали семь лет. Карпов был поражен таким огромным сроком. По дороге домой из суда он впервые подумал: «Правильным ли делом я занимаюсь?»

Кажется, жил себе обычный парень. Учился. Женился. Завел ребенка. Чтобы прокормить своих близких, он пошел за этой чертовой платиной. Хотел принести добро в семью. А сделал только хуже – не увидит их теперь целых семь лет. Сколько будет тогда его дочери? Десять?

И вроде бы за решеткой оказался преступник. С другой стороны – преступник ли? Так… «зеленый» пацан… Великой стране от его «проступка» – ни тепло ни холодно.

Пока Лебедев-Есенин сидел, Карпов помогал его семье продуктами. Они сдружились. Парень вышел через три года. Быстрая свобода постучалась в двери случайно, когда в стране поменялось законодательство. Повезло…

Именно то слушание в суде, похоже, стало точкой невозврата в карьере милиционера. Подноготная правовой системы оказалась вдруг очевидно неправильной. Душу опера словно засасывало в глубокую яму, от притяжения которой было не убежать. И магнитом внутри нее было отчаяние. Будучи частью этой системы, он не мог ни на что повлиять или изменить.

После нескольких месяцев внутренней борьбы внешне невозмутимый Карпов написал заявление на увольнение.

Тут же со всех сторон посыпались вопросы и советы:

– Ты с ума сошел?

– Что ты будешь делать?

– Не психуй, забери заявление.

– Устал – отдохни, нечего сразу увольняться!

– Да все проходили через кризис! Не ты первый, не ты последний!

Слова отскакивали от мужчины, как от бетонной стены. Он четко понимал, что, если позволит себя уговорить, то останется в той же бездонной яме. Сострадание и вера в людей очень скоро покроются плесенью, и мало-помалу он перестанет ими пользоваться. Ведь, если живешь по законам стаи, неизбежно становишься ее частью.

Именно так старший оперуполномоченный по особо важным делам, капитан милиции Андрей Карпов ушел из органов в никуда. Никаких светлых перспектив перед ним не маячило. В то время он весьма смутно понимал, где можно применить накопленные знания. И, если бы его кто-то спросил тогда, а чего же он собственно хочет, то бывший милиционер ответил бы очень туманно: «Хочу быть богатым, успешным, счастливым. Хочу лежать на пляже и попивать джус. Или нет! Хочу плавать в собственном бассейне и любоваться большим трехэтажным домом».

Вот только как достигнуть всего этого «хочу», вчерашний блюститель порядка не имел и малейшего представления.

Уходя из милиции, Карпов по-детски надеялся, что на следующий же день после увольнения мир подкинет ему новую работу. Более благородную, достойную, справедливую. Но мир оказался нейтральным, если не враждебным. Он не только проигнорировал честный порыв бывшего опера стать лучше, но и долгое время не давал ему вообще никаких вариантов заработка.

На службе у Андрея оставалось много коллег, которые старались жить по совести и верили в то, что радеют за правое дело. Часть из них по-доброму подтрунивала над Карповым: «Ну что, набегался? Давай возвращайся… Столько интересных дел впереди! Мы тебя заждались!»

Молодой мужчина глядел в сторону «теплого места», которое недавно оставил, но возвращаться не торопился. Нужно было на что-то жить: покупать продукты, обеспечивать жену и маленького ребенка. Однако другую чашу весов уверенно тянули к земле внутренние ценности Карпова. Мир словно проверял Андрея на прочность и то и дело спрашивал: «Насколько ты тверд в своих убеждениях и готов идти через сложности?»

Жена Марина как-то заметила: «Андрюш, ты молодец, что не ведешься на уговоры твоих бывших коллег-ищеек, не надо тебе работать там, к чему душа не лежит… И вообще, у тебя все получится, ведь я же – рядом!» – она звонко засмеялась и пошла на кухню готовить смесь их четырехмесячной дочке. На воде. Молока дома не было.

Марина в то время была поглощена своим материнством. Вику – их дочку – носила на руках, кормила грудью и докармливала смесью. Разговаривала с ней о космосе, о мире, о папе, пела песенки, купала в теплой ванне и бесконечно много целовала. Казалось, она не замечает тотального безденежья и долгого отсутствия мужа, зарабатывающего копейки. Андрей когда-то и полюбил ее именно за эту легкость, умение радоваться и отдаваться семье без остатка, пока муж создает новый мир.

Однако процесс создания мира серьезно затянулся. Увы, здесь не ждало ничего, кроме серых месяцев безработицы и пустого кошелька. Единственная надежда была на недавно взятую в кредит машину, которую Карпов превратил в такси. Веселые и грустные, добрые и злые – самые разношерстные пассажиры оплачивали кров и еду семьи Андрея. С ними мужчине не нужно было выстраивать хитрые комбинации захвата преступных группировок или размышлять, правильным ли делом он занимается.

Недели легких, но маленьких денег погружали недавнего блюстителя закона в тягучее состояние ленивой тоски и глухого отчаяния. Все сильнее нарастало разочарование, усталость и потерянность. Он выходил на работу с утра и наматывал километры по родному городу до поздней ночи. Но средств все равно едва хватало.

В один из таких затянувшихся вечеров Андрей, высадив последнего клиента, собрался уже ехать домой, но диспетчер уговорила его взять еще один заказ.

Кто бы мог подумать, что на Ленина-142 к нему в машину подсядет Михаил, его бывший одногруппник.

– Андрюха! – радостно прогорлопанил он. – Неужели ты? Вот так встреча!

– Мишка! – не менее радостно ответил Андрей. – Ох! Ты ли?!

По пути, пока один отвозил другого домой, в машине Карпова звучал мужской хохот, сменяющийся жадными расспросами и восклицаниями: «Что ты? Как ты? Где работаешь? Да ладно?! А помнишь?..»

– Так получается, ты постоянно таксуешь? – удивился Михаил, услышав рассказ товарища. – С такой светлой головой и таксовать?! Как же так?

– Пока да, – ответил Андрей. – А что делать? Жить на что-то надо…

– Это понятно. Но на жизнь можно по-разному зарабатывать. Не обязательно тела из точки А в точку Б перевозить! – отрезал Михаил. – Да ты же у нас лучший на курсе был! Мы ж на тебя все равнялись!

Андрей пожал плечами и в очередной раз включил поворотник.

Каким все-таки дружным был тот их курс! Симпатичные девушки, смышленые парни, кооперации по шпаргалкам, домашка, которой отличники делились со всей группой…

Сладостные воспоминания прервал очередной Мишкин вопрос:

– И долго ты еще собираешься штаны протирать в этой легковушке? Дальше расти собираешься?

– Расти? – честно удивился Андрей. – Куда?

– Тебе сейчас деньги нужны?

– Еще как нужны!

– Тогда вот тебе мое предложение. Сходи в одну контору. Есть такая компания ПКБ. Там можно хорошо заработать. И при этом деньги честные. Все как ты любишь.

Совет Михаила в тот вечер прозвучал весьма кстати. Андрею как раз предстояло выплачивать очередной кредитный взнос, а из денег оставались последние триста рублей на бензин да на стаканчик растворимого кофе. Поэтому в ПКБ он отправился на следующий день, даже не зная, что это такое.

К тому времени перманентное безденежье уже ударило по самому дорогому, что казалось незыблемым – по отношениям в семье. Андрей никогда не забывал, как Маринка еще недавно поддержала его решение об уходе из органов. Она доверяла мужу на все сто, была уверена, что он очень скоро все уладит. Но после ухода из милиции с каждым днем все становилось только хуже.

Недели и месяцы, когда их семейный кошелек был пуст, медленно, но верно ожесточали сердца Андрея и Марины. Постепенно в доме стали возникать скандалы. Сначала по пустякам. Эти мелкие вспышки, словно искры костра, быстро разгорались и так же молниеносно тлели.

– Ну что ты, Мариш, – обнимал Андрей жену. – Не дрейфь, прорвемся.

Но время шло, а «прорвемся» никак не наступало. И постепенно молодая супруга все меньше верила, все настойчивее спрашивала, все больнее упрекала. Короткие бытовые споры теперь выросли в настоящие семейные бури, где воевали не два любящих сердца, а два злейших врага, стремящихся уничтожить друг друга.

Осознание того, что еще недавно крепкий семейный союз рушится на глазах, капля за каплей подтачивало веру Андрея в себя.

Все чаще он пропадал на работе.

– Я таксую, – говорил он жене и возвращался через сутки.

– Ты почему не пришел домой спать? – спрашивала Марина.

– Я в машине заночевал, – отвечал Андрей. – Зачем время тратить? Да и на стоянке сэкономил.

Однажды друзья-таксисты позвали его в дешевое кафе с прогорклым пивом и несвежей рыбой. Андрей долго отказывался, но те были слишком настойчивы.

– Ну ты че, Андрюха, – говорил один из напарников. – У меня же днюха! Все пучком!

В тот вечер, когда была выпита сначала первая, потом вторая и третья рюмка «беленькой», Карпов впервые за долгие месяцы «выживания» почувствовал, словно сжатая пружина внутри чуть ослабила натиск. Обманчивая легкость бытия, временное отсутствие проблем вместо тяжелого выяснения отношений с Мариной – Андрею понравились такие «отключки», когда его ничто и никто не тревожил. Он стал оставлять и без того невеликие заработанные деньги в низкосортных заведениях в то время, как его жена и дочь сидели полуголодные. Теперь муж и папа появлялся дома два-три раза в неделю.