Теперь
Пальцы невольно касались запястья, проводя по ребристой линии безобразного шрама, который всегда был с ней, хотя Лу́на не помнила, как именно заработала его. Глаза же любовались небом, что простиралось у обрыва по-особенному свободно. Она восхищалась им каждый раз, как в первый. Никакое другое место не дарило ей такого умиротворения. Она обожала каждый сантиметр древних сооружений гомпы.
Последние шесть лет прошли в этих стенах, и, если другие жаловались, что будто попали в тюрьму, она же обрела здесь дом и друзей.
– Луна, тебя все ждут! Идем!
Не требовалось оборачиваться, чтобы узнать голос, вернувший в реальность. Орлин, облаченный в церемониальное одеяние, стоял у ворот и махал рукой.
Ох, она снова заставила их ждать! Кинув прощальный взгляд на небосвод, точно говоря «до новой встречи» каждому облаку, подобрала подол нижней юбки и побежала обратно.
Слова друга подтвердились на главной площади. Гарди стрелял в нее молниями из глаз, а Камия едко ухмылялась. Остальные были поглощены другим: Мелодия – волосами, стараясь спрятать выбившийся локон из прилежного пучка; Мадлен – бурчанием о «иерархических пережитках религиозных фанатиков». А Мика, чье присутствие всегда замечалось позже остальных, ютился сбоку.
Но прежде чем кто-то из них сказал Луне хоть слово, из группы левее послышалось:
– Смотрите, они идут!
На площадь ступили пятеро, и тридцать молодых людей построились в шесть рядов. Бонза, главный монах, шел впереди в алой кашае[1], а позади старшие рейны – четверка наставников.
– Да прибудет с вами просветление! – принятое здесь приветствие эхом повторилось устами воспитанников. – Сегодня наше наставничество над вами завершается. Какие бы препятствия ни встречались на пути, помните о гармонии разума, тела и души. Именно от этого зависит ваш талант. Здесь же всегда будет ваш дом. Оставаться или уходить после выполнения миссий – ваше решение.
Лицо бонзы сияло на полуденном солнце, а выражение оставалось неизменно непроницаемым. Он закончил напутственную речь и сделал шаг назад, уступая место другим.
– Дети, хотя нет, – спохватилась наставница Падма. – Вы уже не дети. Рейны, кто-то из вас будет работать в одиночку или вдвоем, другие – в группе, но стремления наши едины. Все получат набор талисманов и оружие, чтобы ни одна неожиданная ситуация не помешала вам выполнить свою миссию. Сейчас наставник Нобу их раздаст.
Гарди вышел вперед получить первое самостоятельное назначение для них семерых, а Луна радовалась, что есть кто-то настолько надежный и сильный, как ее друг, и ей всего лишь нужно следовать за ним. Она бы последовала за каждым из них.
– Ну что, куда? Не томи! – хлопая в ладоши, воскликнула Мелодия, стоило Гарди вернуться.
– В Еферию. Там вспышка злых духов, выбравшихся из прета-локи.
– Преты? Серьезно? – фыркнула Камия. – После шести лет я ожидала встретиться с Варуни[2] или узнать местоположение сокровищниц у Кубера[3]!
– Губу закатай, так они нас сразу и отправят туда. Разве не поняла еще? Мы, считай, рабы, обязанные отрабатывать за то, что даже не помним! – Мадлен шептал так, чтобы остальная шестерка услышала его возмущения. Но слова ушли дальше.
– Если продолжишь в том же духе, скоро сам окажешься среди претов или с твоим потенциалом – сразу в Нараке! – гаркнул наставник Нобу.
– Я, вообще-то, нацелен на мир дэвов. Целыми днями развлекаться и предаваться удовольствиям? Это по мне.
– Шельмец! Сколько раз повторять, что человеческое перерождение считается…
– …особой удачей. Да-да, я слышу это уже который год.
– Слышать-то слышишь, но понимаешь ли? – наставник Нобу недовольно цокнул языком, качая головой, словно отчаялся усмирить юношу. – Гарди, присмотри за ними. Не хочу, чтобы при первом же задании с вами что-то случилось и вы обесценили усилия и время, потраченное на ваше обучение.
– Нобу, не ругайтесь. Это ведь их церемония посвящения, – вмешалась наставница Падма.
– Жаль, сейчас публичная порка не дозволена. Кое-каким нахальным мальчишкам она бы пошла на пользу!
– Физические наказания причиняют вред телу и разуму, – напомнила наставница.
Луна вздрогнула: перед глазами возник образ морщинистых рук, что сжимали розгу и били не щадя. Раны, давно зажившие на коже, продолжали жить в памяти.
– Наставник, такие темные времена давно прошли. Теперь в моде гуманизм! – Мадлен привычно лез на рожон.
– Наказания – это мерило, которое при недостатке добродетели помогает управлять нравом и следовать заветам, если иначе не достучаться. А с тобой даже сам дьявол не управится! – Наставник проглотил все недостойные слова только из-за уважения к бонзе и в раздражении покинул их.
Пока ребята перебрасывались репликами с наставницей Падмой, Луну одолевали противоречивые чувства. С одной стороны – предвкушение нового начала, радость, что она будет в компании тех, кто ей ближе всего, но с другой – беспокойство и сомнения, ведь ей не угнаться за ними.