После этого он снова засмеялся, и у меня в голове почему-то возникла странная мысль, что это именно он мог изнасиловать и убить своего сына, а потом инсценировать самоубийство жены.
– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните. – сухо сказал я, стараясь держать себя в руках, все-таки этот извращенец может в любой момент снова начать меня избивать.
– А что тут не понятного? Мне нужен кто-то, кто сможет помочь мне скоротать время. Кто будет ждать меня из поездок, будет любить…
У меня внутри все перевернулось от негодования. Что он, черт возьми, пытается мне предложить? Он совсем идиот?
– Вы хотите… – у меня слова застряли в горле.
– Мне нужна игрушка для секса! Заметь, я могу запереть тебя в подвале, связать и использовать как тренажер, но я хочу сперва, чтобы ты мог принять решение. Это не отменяет наказания в виде порки, но когда ты соглашаешься по доброй воле, это все же легче переносить морально, чем когда тебя принуждают. Выбор за тобой.
В один миг я ощутил приступ тошноты и мне даже показалось, что я потеряю сознание. Этого всего не может быть. Только вчера моя жизнь была совершенно другой, а сейчас… Я уже не считаю, что я плохо жил. Да я жил просто офигенно! У меня была свобода воли. Я мог свалить из дома, пока была возможность, но я ее благополучно профукал.
– Молчишь? Пока ты решаешь, я предлагаю тебе вернуться в подвал. Там тебе будет проще принять решение.
Я спускался снова в подвал на полусогнутых ногах. Мне казалось, что я сплю, и уже скоро проснусь. Нужно только немного потерпеть. Сознание упорно не хотело принимать эту тупую реальность. А иногда я словно просыпался от какого-то полудрема и приходил в ужас.
– Тебя связать или будешь паинькой? – насмешливо спросил пастор.
– Не надо связывать…
– Ладно, черт с тобой. Сиди здесь и думай. Я приду позже.
Добравшись до дивана я кое-как лег на бок. Задница и спина горели огнем. Место, где этот козел прижег сигаретой, пылало с новой силой, словно мне там содрали кожу. Как родители могли столько лет поклоняться этому садисту и потом отдать меня ему в лапы?
Следующие несколько дней стали для меня настоящим испытанием. Я отказывался подчиняться и как мог, сопротивлялся напору пастора. Мужчина оказался изощренным садистом, он постоянно угрожал физической расправой, но дальше легких побоев не заходило.
Я медленно сходил с ума. Мне не хотелось жить. Я ненавидел родителей и всей душой желал им сгинуть в их поездке. А еще я ненавидел Владислава Олеговича, потому что он обещал помочь, но в итоге даже не попытался найти меня.
Ангелинка… То же мне, подруга! Никому я не нужен… Ни родителям, ни друзьям. Ни даже самому себе…
– Зря ты сопротивляешься, если ты согласишься быть со мной ласков, то я перестану тебя наказывать. – слащавым голосом прошептал пастор, когда в очередной раз зашел поизмываться над моим телом.
Он не кормил меня несколько дней и постоянно порол ремнем. Все тело превратилось в сплошной синяк. Я не мог сопротивляться, но решил для себя, пока я жив, этот ублюдок не получит мое согласие.
Дни и ночи потеряли значение. Я уже не знал, сколько времени прошло. Не мог считать. Пастор мог не приходить сутками, а в какие-то дни заходил несколько раз.
Незаметно для себя я перестал чувствовать сильную боль и научился уходить в своих мыслях куда-то глубоко, чтобы абстрагироваться. А как только садист прекращал меня бить, я сразу же засыпал. Теперь я много спал. Почти все то время, что меня не били. И снилось мне постоянно что-то невообразимое.
Я видел перед собой Влада, он тянул руки и спрашивал, где я. Говорил, что ищет, но нигде не может найти. Я плакал и пытался объяснить ему, но потом его образ исчезал. А потом мне снился пастор, который был одет в наряд клоуна, с ремнем в руках. Он избивал меня, а потом пытался домогаться, трогал меня. Я кричал, но ничего не мог сделать. Я был связан по рукам и ногам и не мог пошевелиться.
Просыпался я тяжело. Сначала свет ударил в глаза и я зажмурился, но когда немного привык, снова поднял веки и огляделся. Я был все на том же диване, также связан по рукам и ногам, рядом с диваном появился теперь стол со стулом.
А потом я увидел треногу и камеру на ней, которая была включена и снимала меня. Неужели этот придурок шпионит за мной, пока я сплю?
Я сидел на диване и медленно приходил в себя. А потом меня словно молнией прошибло. А почему я сижу, и даже не пытаюсь спастись? Неужели я смирился со своей судьбой и даже не дам последний бой? Нет, такого я себе не позволю сделать! Несмотря на мою странную заторможенность, словно я накануне принимал какие-то наркотические средства, я все-таки мог здраво рассуждать. Просто ощущалась сильная усталость в теле от недоедания и постоянных побоев, а также дикая апатия.
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы согнать это наваждение и заставить тело работать. Я начал всячески пытаться избавиться от веревок. Руки еле слушались, и меня разбирала злость, но я продолжал пытаться освободить себя.
Я плакал и грыз эти чертовы путы зубами, выкручивал руки и постепенно мне удалось ослабить узлы и вытащить руки. Ноги освободить оказалось тоже не так просто. Пришлось провозиться намного дольше, прежде чем я смог встать и пройтись по комнате.
Ноги были словно из ваты. Но через какое-то время мне удалось стоять ровно и не шататься. Теперь я начал осматривать камеру, направленную на диван. Для чего она? Я посмотрел на нее и ничего необычного не увидел. Лишь красная лампочка, которая периодически мигала и все.
В расстройстве я уселся на все тот же диван и начал смотреть в камеру.
Неожиданно я почувствовал холодок со спины. Едва уловимое движение, так мне показалось. Я медленно повернул голову и увидел за спиной пастора. Он был одет в кожаные штаны и жилетку, а на голове кожаная маска с прорезями у глаз и рта. Сердце мое остановилось. Вид этого садиста не сулил ничего хорошего и его взгляд это подтверждал.
Я оцепенел, почувствовав, как по телу побежал мороз. В груди застрял ком, а в ушах почему-то появился сильный гул. Все закружилось. Черт, только не сейчас! Мне именно в этот момент нужен здравый рассудок!
Невольно я отпрянул и упал на пол. Мужчина ринулся за мной, схватил меня за волосы и потащил обратно на диван. Он бросил меня, как какой-то мешок, как мусор, а потом ударил по лицу. Было больно, очень больно, когда он повторил.
Сердце бешено колотилось. Я пытался закрываться руками, но это все было бестолку! Я потерял ощущение реальности. Внутри было ощущение, что в меня вставили петарду, и она мощным залпами разрывала меня изнутри, обжигая каждую клеточку моего тела. Меня трясло так, словно меня посадили на электрический стул.
Пастор не реагировал, а просто продолжал методично избивать меня. Он бил меня до тех пор, пока из носа не пошла кровь. Но самое странное, что он ничего не требовал, просто избивал меня и все.
– Пожалуйста, хватит! – кричал я в перерывах, когда он переводил дыхание от побоев.
Но на слова он тоже не реагировал, они словно разбивались о стену безразличия.
Когда он устал меня избивать, то так и оставил на диване. Спустя минуту я отключился, а когда проснулся, почувствовал, как сильно болит лицо.
Кровь уже перестала течь и высохла. Мне бы понять, есть ли у меня шанс выбраться отсюда?