«У души нет нервных окончаний!
Неспособна заболеть душа!» —
Мне кричали скептики, дыша
Часто, часто сквозь завесу знаний.
Я в ответ, немного помолчав,
Изреку, смотря в глаза и души:
«Вы сейчас не захотите слушать,
Вы несётесь к прениям стремглав,
Но позвольте мне сказать сейчас,
Что, увидев музу на распутье,
Вы дышать начнёте полной грудью,
Отвести не сможете вдруг глаз,
Полетите вслед за ней, за счастьем
И почти поймаете его,
И не будет шага одного
Между вами и его запястьем.
Будете вальсировать с мечтой,
Станете смеяться с вдохновеньем,
Улыбнётесь мило упоенью,
В небосвод хрустально голубой
Вдруг вспорхнёте, а оттуда камнем
Вниз падёте из объятий муз,
Потому что этакий союз
Не был долговечным и ударным.
Музы любят до своей поры,
А затем сбегают без оглядки,
И в таком кромешном беспорядке
Жив поэт. Куёт свои дары.
Весь разбитый от полетов вниз,
Пишет он о счастье и о горе.
Он забудет эти строки вскоре —
Должен поскорей создать эскиз.
Он сжигает словом, как пожаром,
Он идёт по битому стеклу,
Что осталось от небес. В тылу
Его рой надежд и рой кошмаров.
Пишет он о том, что на душе,
Пишет так, чтоб было всё прекрасно,
Величаво, пышно, а не праздно.
Пишет он о жизни без клише.
Вы смогли бы так? Без всякой боли
Падать вниз, оставшись на земле
И греметь, как колокол в кремле
Не от боли, а для тяжкой роли?
Техник может так же кануть вниз,
Может это сделать всякий физик,
Но балет на колотом сервизе
Не станцует он, коль будет приз.
Нервных окончаний, может, нет,
Но тот физик с томиком Шекспира
Счастлив вновь. Но не поднимет лиру
В квантовой механике поэт.
И душа способна заболеть.
Важно ей настроить укреплений,
И тогда после любых падений
Сможете о радости запеть».