Библиотека Атифы была огромной, холодной и стерильно чистой.
Высоченные стеллажи и лестницы, ведущие на разные ярусы, всё выше и выше, полки изо льда, миллионы книг и свитков.
Царица Заварра прошла в зал с колоннами и окинула взглядом свои владения.
– Я допускаю тебя к этим знаниям, наследник Колидов. Мой потомок, Бахадур, покажет тебе, где искать нужное.
Ко мне подошёл тот самый пожилой мужчина, который и возродил свою госпожу.
– Допустите сюда моего отца, – попросил я.
Царица хмыкнула.
– Твой отец не обладает уникальной способностью Колидов, ему не откроется вся правда. Только тебе. Ты ведь один такой из всего оставшегося рода… – Она вдруг нахмурилась и странно посмотрела на меня. – Или уже не один?
Я тоже нахмурился.
– Вы о чём?
Царица вдруг улыбнулась.
– Ну надо же. А молодой Колид не терял времени даром и очень старался продолжить свой род.
И опять я не понял, о чём она… а потом ка-а-ак понял!
Меня бросило в жар.
Вот это новость!..
Хотя… чего ты удивляешься, придурок? Неделя безудержного секса с Джанко должна была чем-то закончиться.
Я постарался не выдать эмоций, хотя у меня даже ладони вспотели. Радость вперемешку со страхом, паникой и тревогой: надо было срочно добраться до Джанко и выяснить всё напрямую, а то мало ли, что тут болтает царица. Как она вообще о таком узнала?
– А с чего вы взяли? – уточнил я сухо.
Заварра рассмеялась.
– Ты такой забавный, Колид! Я дочь бога! И, как любой прямой божественный отпрыск, я чувствую, когда рядом со мной появляется ещё один могущественный конкурент, пусть даже не рождённый. Это либо враг, либо союзник.
Из жара меня моментально бросило в холод.
– То есть… другие отпрыски богов тоже бы почувствовали? И Ладислав?
Царица перестала улыбаться.
– Да. Наверняка, и он ощутил, что скоро появится ещё один Колид с уникальной способностью. Не исключаю, что Ладислав будет его искать, чтобы уничтожить.
Я схватился за вспотевший лоб.
Эта новость выбила из колеи, а с меня и без того ловить было нечего – после битвы в Тафаларе и напряжённой ночи в госпитале я еле стоял на ногах.
Но сейчас меня настолько взбудоражило, что зашкалил пульс. Если Ладислав почуял появление конкурента, то Джанко в смертельной опасности.
– Мне срочно нужно покинуть Атифу. – Я направился к выходу. – Потом вернусь в библиотеку.
– Погоди, не спеши! – окликнула меня Заварра. – Ни я, ни Ладислав не сможем определить, кто именно носит нового Колида в своём чреве. Мы лишь чувствуем, что скоро он появится.
Я остановился.
Если так, то получается, что в опасности не только Джанко, а вообще все девушки, с кем я хоть как-то связан. Любая, на кого можно подумать, что я с ней спал. И в первую очередь, Акулина, потому что она – моя официальная жена.
Я шагнул назад и пристально посмотрел Заварре в глаза.
Она поняла, о чём я думаю, и опять покачала головой.
– Нет, я не собираюсь убивать всех твоих женщин, господин Колид. Если бы я хотела, то сделала бы это, пока ты был занят лечением раненых. Я же, наоборот, с нетерпением жду появления нового Колида на свет и стану надёжной защитой этого ребёнка, пока меня не настигнет смерть. Клянусь тебе в этом. Мы все заинтересованы, чтобы род Колидов возродился.
Она сказала это при своём потомке Бахадуре, и тот медленно кивнул, будто принимая клятву своей царицы и разделяя её.
Я взглянул на царицу, на то, как мерцают её зелёные глаза и отражают свет фонарей библиотеки, и подумал, что она, и правда, сейчас сильно зависит от меня и Колидов. В таком положении она может быть хорошим союзником.
– А теперь узри новые знания! – добавила Заварра, махнув в сторону стеллажей с книгами. – Это слишком серьёзно, чтобы откладывать. У нас не так много времени, чтобы защититься и воздать врагу по заслугам.
Она оставила меня и Бахадура одних, а сама вышла в соседний зал и снова замуровала каменную стену.
В библиотеке воцарилась гробовая тишина, лишь треск подземных ледяных фонарей тихо раздавался под потолком.
Ничего не говоря, Бахадур отправился к одной из лестниц, ведущей на второй ярус библиотеки, я последовал за ним. Забравшись наверх, мужчина пошёл мимо стеллажей и наконец заговорил.
– Мы собирали по крупицам знания со всего мира. О разных народах, их жизни и обычаях, их магии и силе, об их знаменитых родах и правителях. В этом отсеке хранятся знания о Колидах, то, что удалось спасти и сохранить. Всё это благодаря Заварре и её потомкам. Это знания о тех временах, когда Колиды ещё процветали. До того, как сын Бартла решил истребить их.
Я остановился и взял в руки первую попавшую книгу с полки.
На кожаной обложке был изображён резной лист, похожий на кленовый. Никаких надписей и обозначений.
– Это древняя ботаника Колидов, сто тридцать девятый том, – сразу пояснил Бахадур.
Я положил книгу обратно.
– А есть книги по артефактам Колидов?
– Конечно. Их семь. Число книг по числу главных артефактов.
В голове тут же пронеслась фраза: «Четыре янтарных кубка, две тетради и один меч».
И тут меня бросило в холод.
Чёрт!
Кубок Колидов, который хранился у меня в сейфе дома! Скорее всего, сейф уже попал в руки императора!
– Мать твою… – процедил я сквозь зубы.
В тишине библиотеки это прозвучало так громко, будто я проорал.
– Не сквернословь в храме знаний, дубина! – поморщился Бахадур.
Успокаивало одно: сейф был не простой, а с Умной Гладью. Магическим зеркалом, которое запоминало лицо своего хозяина и его силу. Никому, кроме хозяина, сейф не откроется, а сталь сделана из такого алхимического состава, который невозможно разрубить, разрезать или ещё что-то с ним сделать.
Так что император, даже завладев моим сейфом, не сможет его открыть и достать кубок.
– А могу я увидеть эти семь книг? – спросил я у Бахадура.
Тот молча прошёл к соседнему стеллажу, сдвинул его и с помощью магии Цуо открыл тайную задвижку. Та разделилась на ледяные осколки и разлетелась в разные стороны.
– Вот, – сказал он, показывая на серебристые корешки всех семи книг. – Уникальное собрание по каждому артефакту. Читать можно, но только здесь. Если ты попытаешься вынести хоть что-то из этой библиотеки, то её стены тебя не выпустят, и тогда она станет твоей могилой. Ты умрёшь среди великих знаний. Возможно, даже поумнеешь напоследок.
Я покосился на пожилого мужчину.
Он что, пошутил сейчас, что ли? С такой серьёзной физиономией?..
Выдохнув, я осторожно взял первую книгу из семи. Обложка состояла из необычного материала, явно из алхимической стали. На ней было выгравировано изображение одного из кубков.
Судя по рисунку на его дне, это был как раз тот самый кубок, который хранился у меня в сейфе. На рисунке значился человек со стрелой в голове.
– Кубок, влияющий на память, – прошептал рядом Бахадур.
Мне прямо сейчас захотелось сесть и прочитать всё, что тут имелось, но я положил книгу на место и взял следующую. Она тоже была посвящена кубку, узорчатому, с красными кристаллами на чаше. Именно такой описывала мне Акулина, когда заставила своего отца оборвать встречу с Николаем Ланне в ресторане.
На дне кубка тоже имелся рисунок – человек со стрелой в животе.
– Кубок, вызывающий страх, – опять пояснил Бахадур.
Вот значит, что пытался вызвать у Андрея Снегова глава Дома Ланне. Страх. Будь его воля, он бы воспользовался кубком памяти, но тот уже хранился у меня.
Следующая книга рассказывала о кубке с белыми кристаллами и рисунком человека со стрелой в сердце.
– Кубок, порождающий любовь. – Бахадур пристально посмотрел на меня и зачем-то добавил: – Это лишь временно. В книге всё описано.
Я нахмурился.
– Вы все книги тут читали?
– Нет, не все, но многие. Тот, кто ничего не знает – слаб и беспомощен. Он не способен защитить ни себя, ни своих близких. Помни, Колид: когда тебе не хватает силы, ты можешь набрать их с помощью знаний. Они невесомы для тебя, но тяжелы для твоего врага.
Было в его словах что-то такое, от чего становилось спокойно, и чем дольше я находился с Бахадуром, тем больше уважения он вызывал.
Я взял следующую книгу о четвёртом кубке.
На нём был изображён рисунок человека со стрелами по всему телу. Жуткий такой рисунок.
– Кубок, меняющий облик. Чтобы задействовать его, нужно испить из кубка самому. Только истинный Колид способен подчинить себе эту силу.
Сейчас я с Бахадуром был согласен, как никогда: знания – действительно огромная сила.
Я взял последнюю книгу, седьмую.
Она была посвящена Мечу Колидов. На стальной обложке он был изображён точь-в-точь таким же, даже его маслянистые переливы чёрного и красного остались. Это была самая толстая книга из всех.
– Меч, разящий стихии, – благоговейно выдохнул Бахадур. – Это великий артефакт, но ты, уважаемый Колид, используешь его, как обычную железяку. Пока единственное, что тебе подчинилось, это его огромный вес. Ну ничего. Можешь применять его как дубину.
Он в очередной раз меня поддел с серьёзным и пафосным лицом.
– Тогда я пока займусь именно этими книгами, – ответил я.
– Нет, сначала ты должен получить более важные знания, – тут же возразил Бахадур, забрал у меня книгу и сунул обратно на тайную полку, после чего заморозил задвижку так, будто там ничего и не было.
***
Мужчина провёл меня дальше, в ещё один зал, совсем небольшой.
Там, вокруг сферического ледяного алтаря, стояли шесть изваяний.
Я сразу узнал их.
Первое – бог бури и правосудия Бартл: высокий бородатый воин в белых доспехах и с гигантским мечом.
Второе – богиня Матамару, Мать Морей: обнажённая девушка с волосами до земли, двумя трезубцами в руках и щупальцами вместо ног.
Третье – богиня Неба Ковентина: женщина в длинных одеждах, с крыльями и венком из перьев, держащая лютню.
Четвёртое – бог мрака и иллюзий Сидх: молодой воин в чёрных доспехах, с серповидными мечами в руках, в острозубой короне и с ледяным глазом во лбу.
Пятое – женщина с кудрявыми волосами, в тунике и с тетрадью в руке.
И шестое – мужчина в лёгком кожаном доспехе, держащий кубок.
Бахадур показал на женщину.
– Это Шуан, богиня судьбы и возмездия. – Затем повернулся к мужчине с кубком. – А это Дженг, бог мудрости и влияния. Именно они подарили могущество роду Колидов.
Я вгляделся в лица статуй.
Ничего воинственного, как у Бартла или Сидха, только спокойствие и величие. Судя по всему, кубки влияния создал бог Дженг, атласы – богиня Шуан. А вот Меч Колидов они создали вместе.
Бахадур прошёл дальше, к одной из главных полок, где стояли хрустальные ларцы. Открыв один из них, он достал свиток.
– Это знания о боге Сидхе, его дочери Заварре и её потомках. Все секреты родовой магии сможет увидеть только тот, кто принадлежит этому роду. Остальные же могут узреть лишь семейное древо, и то не полностью.
Он подкинул свиток вверх, и пергамент тут же вспыхнул синим светом, завис в воздухе и раскрылся в разные стороны огромным полотном.
– Такие свитки оставили нам боги, – продолжил Бахадур. – Полотно меняется, когда появляется новый отпрыск божественного рода, и мы всегда знаем, кто следующий наследник.
На пергаменте была изображена родословная Сидха, начиная с самого бога и его земной жены, царицы древнего города Атифа.
– Царица из рода Ясмин родила богу Сидху дочь Заварру Ясмин, – начал рассказывать Бахадур, – она продолжила род с одним из воинов богатой и влиятельной в Атифе семьи. Божественная кровь передавалась из поколения в поколение, распространялась по Атифе по разным веткам, даря магию остальным. Но главный род Ясмин остался в веках, как основные наследники Сидха.
Я внимательно рассмотрел раскрывшийся свиток.
Древо было огромное, на целые века и десятки ответвлений, а потом за последнюю сотню лет сильно поредело.
Самым крайним наследником главного рода Сидха значилась женщина по имени Мину Ясмин, одна из трёх детей Бахадура. Её я видел в соседнем зале, когда Заварра знакомила меня со своими потомками.
Рыжеволосая подземная волшебница лет сорока, она унаследовала черты самой Заварры и была отдалённо на неё похожа.
– Это всё, что осталось от великого рода Сидха, – сказал Бахадур печально. – Ты не можешь увидеть на этом полотне того, что вижу я, а я вижу погибающую силу подземных магов. Род Заварры Ясмин угасает. С уничтожением Цуо это особенно видно, свиток изменился и рисует мне страшные картины заката рода.
Свиток Сидха свернулся, сложился и уменьшился, а затем мягко лёг в ладонь Бахадура.
– А возродить Цуо никак нельзя? – спросил я.
Мужчина поморщился.
– Ты сам уничтожил его, а теперь спрашиваешь, нельзя ли его возродить? Будь это так просто, мы бы не прятали свой знак так тщательно. Нет, его возродить нельзя. Подземные маги рода Ясмин остались без части своей силы. Навсегда. Теперь мы нуждаемся в защите более сильного божественного рода. Так говорит мне свиток.
С этими словами он убрал свиток Сидха в хрустальный ларец.
– А такие свитки есть у каждого божественного рода? – уточнил я. – У подземных магов рода Ясмин есть свиток Сидха, у наземных магов рода Искацин – свиток Бартла. У морских магов есть свиток Матамару. Так?
– Да, именно так. Но у нас есть ещё один свиток, что мы сохранили. Свиток бога влияния Дженга и богини судьбы Шуан.
Он открыл другой ларец, достал ещё один свиток и передал его мне.
– Это оставили двое: богиня судьбы Шуан и бог мудрости Дженг. Раскрой его.
Шершавый и холодный пергамент замерцал серебром в моей ладони.
Я подкинул свиток вверх, и тот немедля начал раскрываться в большое полотно над алтарём. То, что я на нём увидел, было невероятно.
Свиток показал не одно родовое древо, а два, сплетённых вместе…
***
Как только полотно раскрылось, громкий бесполый голос заговорил в моей голове:
«Внемли, мой истинный потомок!
Всё началось с двоих: богини Шуан и бога Дженга.
Шуан провела ночь с земным правителем могучего северного племени Колидов. У них появился сын Ратибор Колид, невероятной мощи воин. Когда он вырос, то для поддержки рода создал знак Сферы Защиты, Хого, изображающий круг.
В то же время бог Дженг сочетался с земной принцессой южного племени Чи. У них родилась дочь Камэко Чи, прекрасная девушка, которую невозможно забыть. Она создала знак Сферы Памяти, Нагину, изображающий ключ.
Ратибор Колид и Камэко Чи объединились в браке.
Их дети создали свои семьи. Одна линия продолжила силу северного рода Колидов, а другая – силу южного рода Чи. Это были могущественные маги, которых боялся весь мир!».
У меня зашлось сердце, пока я оглядывал оба родовых древа на полотне.
А голос тем временем продолжал:
«Род Колидов разветвлялся и процветал, пока его не истребили почти полностью. Сын бога Бартла, Ладислав, решил уничтожить могущественных магов без Знамения.
Но древо Колидов не оборвалось.
Им суждено было укрыться в другом мире. Их род продолжил расти и снова начал расширяться, появлялись новые фамилии, всё больше и больше. Но именно Волковы были главными носителями силы Ратибора Колида».
Я посмотрел ниже, на основную ветку Колидов.
В самом низу древа были изображены мои дед и бабка, мои отец и моя мать, а потом – и я сам, их единственный сын.
– Ты потомок богов, – сказал Бахадур. – Такой же божественный отпрыск, как и я. И ты имеешь право на то, чтобы точно так же воскресить сына богини Шуан, Ратибора Колида, как я воскресил дочь Сидха, царицу Заварру Ясмин.
Я смотрел на свиток и пытался взять себя в руки.
Значит, род Колидов – не просто род людей, получивших магию. Это потомки богини судьбы и бога мудрости, а я имею право воскресить Ратибора Колида, если, конечно, смогу отыскать его мумифицированное тело в саркофаге.
Голос вновь появился в моей голове:
«А что же род Чи?
Его постигла не менее страшная участь, но в отличие от Колидов, которых Ладислав уничтожал мечом и огнём, людей из рода Чи он пощадил. Они владели знаком Сферы Памяти Нагину, и Ладислав заставил их использовать знак, чтобы забыть, кем они являются. И они забыли, что владеют магией, забыли все навыки, забыли своё божественное происхождение.
Их стали называть варварами, людьми без Знамения.
И никто отныне не знал, что они потомки богов из могущественного рода Чи!».
Голос в моей голове смолк, но по черепу всё ещё звенело эхо.
А может, это от шока.
Я стоял, как пришибленный. Варвары владеют магией? Да это же не просто новость – это мировое потрясение! И раскрытие этого секрета обрушит могущество рода Искацин. Именно они виновны в том, что тысячи людей подверглись гонениям просто потому, что так захотелось Ладиславу.
– Вы знали, что варвары владеют магией и ничего не сделали? – уставился я на Бахадура.
– А что мы могли? Изгои, вредители, подземное отребье, остатки былого рода. Кто бы нам поверил? К тому же, варвары не способны вспомнить себя, пока не возродится Камэко Чи, дочь бога Дженга, создавшая знак Сферы Памяти. Только она может вернуть своим потомкам их магию.
Я подошёл ближе к раскрытому свитку, чтобы лучше разглядеть древо с родом Чи. Они, в отличие от рода Колидов, разветвились куда обширнее, огромное число ветвей и родов. Варваров в Стокняжье стало очень много, их никто не истреблял, потому что они никому больше не мешали, а даже наоборот, были полезной рабочей силой.
Но самый главный род южного племени Чи выделялся на полотне как основной.
Мой взгляд упал вниз, на последних наследников рода Чи, несущих его силу, даже не зная об этом. И когда я увидел, кто там был, то замер в шоке.
На меня смотрело изображение Мидори Арадо.
***
– Твою ж ма-а-ать… – вырвалось у меня. – Так вот почему у неё такой резерв.
– Не сквернословь в храме знаний, болван! – нервно напомнил мне Бахадур, но я слушал его вполуха.
Мысли забегали, как бешеные.
Судя по древу, отец Мидори, варвар Николай Кудинов, принадлежал потомкам главного рода Чи. Он не имел Знамения, а вот его дочь, рождённая от женщины-мага, уже появилась со Знамением, и её магия ограничивалась друидством, но уникальные силы рода Чи всё равно в ней остались. Вот откуда в Мидори дар видеть Знамения людей! Вот откуда в ней бешеный резерв!
Я приложил ладонь к потному лбу и выдохнул.
– Значит, Мидори имеет родовое право воскресить дочь бога мудрости, Камэко Чи, управляющую памятью, – беззвучно прошептал я себе под нос и посмотрел на Бахадура.
У меня к нему был только один вопрос.
– Заварра говорила, что за воскрешение отпрыска бога придётся дорого заплатить. Что нужно будет отдать, если я всё же решу воскресить первого Колида, Ратибора?
Бахадур помрачнел.
– Жизнь за жизнь. Ты должен будешь отдать одного из своих детей. Как только возрождается мумия, она сразу забирает жизнь твоего ребёнка.
Я ошарашенно уставился на него.
– И вы на это решились?
– У меня не было выбора. Я должен был защитить остатки своего народа, и мне пришлось отдать жизнь своего старшего сына. Ты бы поступил так же.
Я мотнул головой.
– Нет, ни за что. Лучше самому сдохнуть.
– Тут как договоришься.
Значит, и император Искацин, возрождая Ладислава, тоже отправил на смерть кого-то из своих детей. Не пожалел даже родного ребёнка, лишь бы истребить Колидов до конца. Та ещё тварь.
Я перевёл дыхание, понемногу успокаиваясь. От таких открытий взрывалась голова, но оказалось, что это ещё не всё. Самое большое открытие ждало меня в конце.
Свиток неожиданно начал меняться, а на полотне появились новые изображения.
Теперь древо рода Колидов на мне не заканчивалось, и я перестал быть последним, как сказала Заварра. Свиток показал ещё троих наследников после меня. Еле видимых, мерцающих, то затухающих, то появляющихся снова.
Моих детей.
Это будущее было совсем неочевидным, но возможным.
– В своём свитке ты видишь то, чего не видит никто, – тихо сказал Бахадур, наблюдая за тем, как у меня глаза на лоб полезли. – Ты видишь знание о том, что может повлиять на рассвет могущества твоего рода. И ты должен сделать то, чего требуют от тебя твои божественные предки.
Да, я смотрел на еле видимые изображения своих детей и не мог поверить глазам.
Это были дети от трёх разных девушек, потому что от меня шли три разных ветви.
Рядом с собой я увидел сначала изображение Джанко, самое чёткое. Затем – Акулину, а потом – Мидори.
– А… а у вас тут стула не найдётся? – выдавил я охрипшим голосом.
Мне вдруг срочно захотелось присесть, чтобы не упасть.
Эти боги в свитке, они от меня требуют сделать то, что изображено? Образовать три родовых ветки? Именно так они видят возрождение рода Колидов сильнейшими наследниками?
Я покосился на Бахадура, но тот, конечно, не видел того, что видел я.
И вновь голос появился в моей голове:
«Если ты сделаешь так, как изображено, то продолжишь рода Колидов и Чи. Ты вдохнёшь в них новую жизнь. Эти дети не будут ограничены Знамением, у них будет твоя божественная родовая особенность. Двое отпрысков понесут дальше силу рода Колидов, а один – силу рода Чи.
Так вернётся могущество твоей Династии!
Так восторжествует справедливость!
И теперь лишь от тебя одного зависит, случится ли это прекрасное будущее, самое лучшее из всех!».
Голос стих.
Свиток начал складываться прямо в воздухе и тускнеть, а потом опустился в мою ладонь. Я стоял, пялился на холодный шершавый пергамент и никак не мог прийти в себя. Столько всего, что башка затрещала!
Род Колидов – потомки богов.
Варвары – потомки рода Чи и на самом деле владеют магией, просто Сфера Памяти не даёт им вспомнить это.
Мидори действительно умеет повышать резерв, но сама не знает, как это получается. А вот я знаю. Она несёт в себе силу рода Чи.
Ну а я могу возродить род Колидов сразу тремя ветками, и чтобы это случилось, мне нужно исполнить волю предков.
– Ах ты чёрт… чёрт, чёрт… – Я потёр лицо и взъерошил волосы на макушке.
Бахадур сощурился, строго глядя на меня.
– Ну что? Ты получил знания рода?
– Получил, – выдавил я. – Как кувалдой по голове. То, что знания невесомы – большое заблуждение.
Мужчина забрал у меня свиток и вернул в хрустальный ларец.
– Возможно, твоя голова просто не создана для того, чтобы вмещать много знаний.
– Может, хватит намекать на мои мозги, господин Бахадур? Ещё скажите, что у меня их вовсе нет, или мне в череп кто-то нагадил, – бросил я угрюмо и направился к выходу из зала, чтобы вернуться к той полке, с книгами по артефактам.
– Заметь, это не мои слова, – парировал Бахадур, засеменив следом.
Неожиданно фонари библиотеки зажглись ярче, а потом под потолком пронеслась тень.
– Кто-то вошёл, – сразу же нахмурился мужчина.
Он оказался прав. Когда мы вышли в основной зал, то увидели, что в библиотеку явился Оракул Ма.
При виде него во мне всё будто ощетинилось: я ненавидел этого хитрого Жреца и всегда ждал от него подвоха…
***
Интерлюдия девятая. Фуми Галей
Его душа могла покинуть этот мир.
Его покалеченное тело могло быть предано земле или огню – не важно. Он не боялся умереть, ведь тело – лишь временное вместилище духа.
Фуми Галей уже давно не сражался за самого себя и никогда не считал себя великим воином. Этот статус порой угнетал его. Ему хотелось простого тепла, отдыха и покоя.
Только не было ему покоя.
Он должен был помочь пройти великий путь своему ученику. Тому, кто превзошёл его силой, но остался для него опоссумом, мелким пацаном с взъерошенной белобрысой чёлкой. Таким смышлёным и любознательным, решительным и смелым.
Только смерть могла их разлучить, а она подкралась слишком близко.
Фуми так и не смог добить Бажена, за что и поплатился. Его бывший ученик снова использовал яд и вонзил нож ему в спину, а ведь в их битве именно он потерпел поражение.
Когда Фуми уже замахнулся, чтобы совершить последний смертельный удар, то его руку будто кто-то остановил. Он увидел перед собой не озлобленного мужчину, погрязшего в предательстве и грязи, а того самого подростка, который стоял когда-то перед Фуми на коленях, умоляя взять его в ученики.
Бажен Орлов уже давно не был его учеником.
Он отрёкся от всего, чему учился.
– Ну что, учитель? Ваш любимчик сегодня… кх-х-х… погиб. Если вы отступитесь и… кх-х-х… отдадите мне его мать, то я вас пощажу.
От звука "кх-х-х-х" Фуми выворачивало.
Этот знаменитый дефект речи возник у Бажена после того поединка в Иллюзионе, когда Фуми потерял левую руку. Тогда, после схватки, Бажен набрался наглости и пришёл навестить раненого учителя в госпиталь. Предатель сделал вид, что не при чём, и тогда Фуми добрался до его вертлявой шеи.
Он использовал скоростное передвижение: вскочил с больничной койки и в одно мгновение схватил Бажена за шею одной рукой. Сжал так сильно, что повредил ему голосовые связки. Если бы не целительница, вошедшая в палату, то он бы задушил Бажена голой рукой.
Зато отныне его постоянное «кх-х-х» осталось воспоминанием для них обоих.
О том, что за предательство всё равно когда-то придётся заплатить.
Да, Фуми пронзил его уже разбитым клинком, но добить не смог. Так и оставил на берегу, а потом снова повернулся к нему спиной. Он ждал удара и отбил бы его, но Бажен метнул кинжал в Ольгу, мать Кирилла.
Она была сильным магом воды, она помогла в сражении, но не успела среагировать на удар исподтишка.
И тогда Фуми прикрыл её своим телом. Сил на броню уже не было, и кинжал с ядом сделал своё дело. Теперь в умирающем сознании всё чётче слышались слова его истинного ученика, верного и достойного:
– Спасибо, учитель. Спасибо вам за всё.
Фуми Галей был счастлив спасти его мать. Он был счастлив умереть за это, но голос Ольги никак не отпускал его душу, она будто держала его, окутав туманом и водой:
– Прошу вас… боритесь… боритесь, что есть сил… я продержу вашу жизнь недолго, насколько смогу, но вы должны бороться… прошу вас…
Он боролся.
Слышал голоса вокруг ещё долго, пока они не стихли, и не наступила тишина. Он был рад покою, он давно его хотел, и если так выглядит смерть – значит, он нашёл своё пристанище.
– Фуми… вы слышите меня? – внезапно прошептали совсем рядом.
Он не сразу открыл глаза.
Сначала несколько секунд вслушивался в звуки, заново познавал ощущения.
– Фуми, это Ольга… вы в безопасности… всё хорошо.
Он наконец смог поднять тяжёлые веки.
Светловолосая женщина склонилась над ним, улыбалась и гладила его по волосам, как делала когда-то его собственная мать… так давно…
– Фуми, я так рада. Мы в Янамаре, на границе с княжеством Сатория, как мне сказали. Пока побудем в лесу, у болот. Мы смогли выбраться из того ада. Всё благодаря пространственным животным. Исидора нашла уцелевшего Друида, и мы смогли вас перевезти сюда. Вы слышите, Фуми?
Он слышал, но его волновала сейчас не собственная судьба.
Еле разлепив губы с засохшей кровью, он прошептал:
– Опоссум… опоссум жив?..