Кисель Владимир Карпович имел погоняло Дед или просто Кисель. Родился первого февраля 1946 года в селе Григоровка под Киевом. Окончил Киевский инфиз. Борец.
Личность, безусловно, примечательная. Прямо партийный работник того времени.
А в 1981 году был осужден за разбой на четыре года лишения свободы. На зоне особо не выделялся – козлил, что в переводе с лагерного означает: трудился в администрации в должности завхоза. Правда, быть козлом можно на любой другой должности.
Освободившись, вернулся поближе к шпилевой братии. Опять сколотил коллектив единомышленников. Кидали киевлян и некиевлян, прибывших в Киев, в основном в аэропорт Борисполь. Технология проста, как угол дома. Высмотрев гражданина посолидней, предлагали:
– Есть свободное место, недорого беру.
Но в машине всегда оказывались попутчики. В дороге подельники Киселя разыгрывали спектакль: начинали между собой карточную игру, дабы скоротать время в дороге, приглашали присоединиться и соседа.
Попал и я однажды, невольно, по глупости моего товарища, в такую историю, но в другом месте:
– Куда ехать?
– Никуда, – отвечаю.
Я никогда не сажусь в чужую машину, если это не такси, даже если очень спешу, но товарищ соглашается. Мы прилично заработали на львовской «толкучке», и он торопится поскорее сесть на поезд да заняться пьянством в тамошнем ресторане.
– Ох, вы знаете, у меня как раз два пассажира уже есть, и в ту же сторону. Ну, не ехать же полупустым!
Мы вваливаемся в старенькие жигули. В машине уже отдыхают два пассажира, ожидая попутчиков. На переднем сидении сидит громила под метр девяносто, на заднем – вертлявый мужик. По такому почти всегда видно, что он нигде не работает. Я не смотрю, а Игорь не видит. Как только машина трогается, вертлявый ко мне:
– А что просто так ехать? Скучно.
– Лично мне не скучно.
– Может, сыграем, просто так, в дурачка?
Не успел я и глазом моргнуть, как Игорь начинает игру. Я дремлю. Сыграв быстро одну партейку в дурака, вертлявый заявляет:
– Не интересно. Давайте хотя бы по копеечке для интереса. Скучно так играть.
Я сразу же просыпаюсь. Этого еще мне не хватало. Но куда там! Игорь уже играет. Для этих целей всегда находится газетка и расстилается у среднего пассажира на коленях, чтобы все видели, что никакого обмана нет и в то же время можно было быстро ее свернуть вместе с деньгами и выйти из машины. Суть игры очень проста: если ты кладешь рубль, то следующий, если уверен в своих картах и хочет ответить, должен положить, хотя бы, рубль и копейку, но больше, чем предыдущий.
Игра очень быстро переходит с копеек на рубли, затем на десятки, потом на сотни. Тысяча рублей тогда была гораздо солидней, чем сейчас тысяча долларов. Игорю дают несколько раз выиграть, и он уже сам не свой – жадный очень. Я волнуюсь уже всерьез, но пока не могу сообразить, что же делать. Все же инстинктивно снимаю с головы вязаную шапочку и кручу её в руках.
И вот наступает кульминация. Игорь толкает меня в бок. Ну как же – у него туз и десятка, и он уже хочет сорвать банк. Водитель кудахчет, как наседка, все время, оглядываясь на кучу денег на газете:
– Ох, что же это? Ой, я и не думал, что так обернется. Вот это мужчины! Ой, что же будет?
Я, кстати, прекрасно знаю дорогу на вокзал, и по моим подсчетам, мы должны были туда доехать еще двадцать минут назад. Громила прекращает поднимать и выходит из игры. Через пару минут водитель тормозит в совершенно безлюдном месте. С одной стороны – овраг, заросший каким-то коричневым лесом и колючим кустарником темно-зеленых тонов, с другой – череда серых трех, четырехэтажных домов и ни одного прохожего на горизонте, хотя сейчас середина дня. Игорь, очень довольный, открывает карты и тянется уже к газете, когда верлявый спокойно кладет на эту кучу денег два туза. Немая сцена….
– Подшустрили, шустрилы, – взвизгивает мой товарищ и отбивает руку вертлявого от газеты.
Игорь хватает жменю сторублевок и бросает вертлявому в лицо, а я, быстро наклонившись вперед, напяливаю громиле на голову до самой шеи вязаную шапочку. Громила поднимает руки вверх и немного теряет координацию, ему в жигулях неудобно поворачиваться, а я, что есть мочи, толкаю его на водителя и выскакиваю из машины. За мною быстро вываливается мой товарищ, прижимая скомканную газету с деньгами к груди. Я тащу его за шиворот и толкаю со всей силы ногой в дверь машины, из которой попытался вслед за Игорем выскочить вертлявый.
Теперь мы несемся вдоль домов до ближайшего поворота и я, напоследок оглянувшись, вижу трех участников игры с ножами в руках, также выскочивших из машины и перебрасывающихся какими-то криками. За поворотом – другой поворот, затем большая улица. Тормозим первое же такси и довольно быстро добираемся до вокзала.
Заскакиваем в совершенно пустой вагон, закрываемся в купе и видим в окно, как по перрону очень деловито и быстро пробираются уже пятеро, оглядывая всех встречных и заглядывая в окна поезда. Мы быстро и плотно задергиваем занавески, надеваем кастеты и пригибаемся, но тут поезд медленно и без предупреждения трогается и потихоньку набирает ход. Что было бы, если бы он постоял еще несколько минут – неизвестно, но ничего хорошего – это точно.
Пересчитав деньги, убеждаемся, что мы еще и нажились. Немного, но нажили. Вот такая была игра. Когда я рассказал эту историю своему другу, то Шуберт, уже к этому времени отсидевший, был очень недоволен:
– По понятиям карточный долг свят. Если проигрались, как лохи, то должны заплатить.
– А если они подшустрили?
– Все равно. По понятиям нужно платить.
Имели мы в виду такие платежи и понятия. Но это было у нас, хоть молодых, но решительных спортсменов, а если обычный и, к тому же, уставший после дороги пассажир соглашался на игру, то это означало, практически всегда, одно – через двадцать минут пути по бориспольской трассе лох покинет авто, проигравшись до трусов.
Кисель не ограничивался киданием наших соотечественников. По возвращении из колонии он как-то сразу вписался в уже сформированный воровской мир Киева. Врожденные качества и опыт, приобретенный на нарах, позволили Киселю поставить себя в воровском сообществе.
Период становления Деда пришлось на конец восьмидесятых – начало девяностых годов. Вскоре под началом Киселя трудилось несколько десятков бойцов, преимущественно – деловые.
Владимир Кисель обращает свой взор на наиболее лакомые куски родного Московского района Киева. Он прибивает Центральный автовокзал, Южную автостанцию. Запускает сюда своих наперсточников, изгоняя чужаков, отказывающихся платить дань, более покладистых включает в бригаду.
Устанавливается сумма ежемесячного платежа для автовокзальных таксистов, проституток, торговцев наркотиками, книжников и прочих деляг.
Пытается Кисель руководить и в других районах. Так, один из бригадиров – Леша Тёплый (Алексей Теплицкий), помимо торговцев книгами на Выставке, находящейся на полностью прибитой кисилевцами Сталинке, собирал пожертвования в бригаду с художников и кооператоров на многолюдном Андреевском спуске – почти-что Арбате, но только в Киеве.
Постепенно в руках Киселя начали скапливаться уже иные суммы, чем в прошлые времена. Но и картежное шулерство, а также новую разновидность азартного кидка – наперстки Карпович не забывал. На тот момент вокруг Деда успела собраться представительная шулерская братия, и большей частью Киселю приходилось исполнять роль пахана – администратора: расставлять бойцов на точки, используя свой авторитет, решать спорные вопросы с сопредельными группировками, следить за неукоснительными поступлениями отчислений.
«Процесс подминания или как модно теперь говорить рэкет – бригадами совсем юных коммерческих структур в Киеве приобрел всеобщий характер. В 1989-1992 годах Украину захлестнула волна дичайших вымогательств. Бойцы врывались в конторы и выставляли не подлежащие обсуждению счета. Не согласных с таким подходом к делу везли в лес, где доказывали свою правоту с пристрастием», – версия правоохранительных органов и, конечно же, такие страшилки больше из художественных фильмов.
На самом деле все было несколько иначе. Дело в том, что к этому времени в стране произошел полный развал государственного управления. Порядка не было нигде. Чиновники всех мастей, видя, как буквально в один момент богатеют отдельные сограждане – кооператоры, кинулись брать взятки и не разрешать абсолютно ничего. Не работали ни суды, ни милиция, ни прокуратура. Они были, но все решалось только за взятки.
Сразу же появилось несметное количество наркоманов и всевозможных отморозков. Вас могли избить прямо средь бела дня – и ни одного милиционера, ни одного свидетеля. Люди работали, а им не платили зарплату. Заводы, фабрики и научные институты стали массово останавливаться и увольнять растерянных работников. Люди прибегли к старому испытанному способу – натуральный обмен. Пошли на базары продавать все, что есть и покупать, что надо, а у них забирали и деньги, и хороший товар какие-то люди и по несколько раз в день. И не к кому обратиться за помощью! В милицию приходишь и слышишь:
– Да вы спекуляцией занимаетесь! Мы вас посадим.
На этом фоне куда страшнее было появившемуся, как из-под земли, новому виду очень успешных людей – кооператорам. Конечно, появились они точно из нашей жизни. Все сто процентов этих бойких людей, так или иначе, нарушали Закон. В лучшем случае – не платили налоги, что по нашим представлениям вообще просто шалость, а вот в цивилизованных Штатах – крупное преступление. Но в первых кооперативах люди хоть работали. Продавали, покупали, ремонтировали, кормили. Лечили, с горем пополам, возили, что-то выращивали.
И тут же появилось громадное количество всяких кооперативов при предприятиях, затем малых предприятий при предприятиях, затем просто малых предприятий и всевозможных ООО. Все это воинство возглавлялось руководителями этих самых предприятий, их родственниками или доверенными людьми. У всех без исключения составлялись фиктивные договора аренды производственных помещений, где на бумаге была единица, а неучтенным налом – сто. Под всевозможными предлогами начался перевод основных фондов из государственной собственности сначала в аренду, потом в аренду с выкупом за бесценок в собственность всех этих воровских, другого слова и не придумаешь, фирм. И так во всех, без исключения, сферах народного хозяйства.
Получить кредит в банке было практически невозможно. Врут и не краснеют те нынешние богачи, которые на справедливый вопрос: «А где же вы, собственно, взяли деньги на то, чтобы так раскрутиться?» отвечают: «Я что-то там доказал и кого-то там убедил, и мне под мою идею дали кредит в банке».
Чистой воды вранье!
Зато всевозможные крупные чиновники, их родственники и знакомые, менты, вчерашние комсомольские и партийные лидеры и другое ворье, у кого были свои люди в банках, начали брать миллиардные кредиты. Потом закупали на них валюту и преспокойно ждали несколько лет. При той галопирующей инфляции миллиард превращался в десять тысяч за год. И теперь эти жулики спокойно отдавали к тому времени разорившемуся на таких кредитах банку эти десять тысяч, хотя закупили они тогда валюты на миллион. Давали, конечно, все сто процентов кредитов за откат.
Появилась даже формулировка – невозвратный кредит. Заведомо невозвратный! Его давали банкиры всяким отморозкам за откат с половины. Потом те в лучшем случае сбегали за границу, а в худшем их просто убивали. И концы в воду. Брали такие кредиты и все наши нынешние, так называемые, бизнесмены, но они никуда не сбегали – пошли в политику. И все, задница прикрыта!
В этой атмосфере полной безнаказанности начались и кидки друг друга. Один разливал паленую водку, а другой брал её на реализацию и не возвращал деньги за проданный товар. Ты приезжал из-за границы, где покупал те или иные вещи и продавал их через коммерческие магазины, не платя никакие налоги вообще, а твоя квартира по наводке, и ты даже знаешь кого и кем, обворована до нитки. К тебе приходят какие-то люди с ментовскими документами и разводят тебя на крупные деньги. Фирма перечисляет предоплату за товар, а взамен – ничего. К тебе приходят какие-то крепкие люди и говорят:
– Мы – твоя крыша. Мы же знаем, что ты не платишь налоги. А вчера сбил на машине человека.
Забирают деньги, а завтра приходят другие и говорят тоже самое. И никто ни за что не отвечает. Милиции не существует.
А еще были цеховики с настоящими миллионами валюты в кармане. Были бармены с миллионами в кармане. Были валютные бармены с миллионами валюты в кармане. Завскладами, завбазами, антиквары, зубные техники, держатели всевозможных подпольных борделей, картежные шулера, умные проститутки, замдиректора по снабжению, директора колхозов и совхозов и прочие, и прочие, которые тут же кинулись легализировать свои подпольные миллионные накопления.
Появилась масса отморозков, прибывших неизвестно откуда, – всевозможные спецназовцы, выведенные из различных заграниц и горячих точек и брошенные на произвол судьбы, но имеющих на руках огромное количество огнестрельного оружия, гранат и патронов. И эта публика начала беспредельно грабить новых хозяев жизни.
Поэтому все эти так называемые бизнесмены сами были кровно заинтересованы в надежной и стабильной защите. Они сами искали себе надежную крышу и защиту, и защита не заставила себя ждать. Все киевские и приезжие мало-мальски авторитетные хулиганы, уголовники всех мастей, неприкаянные спортсмены, в основном связанные с единоборствами, отдельные бывшие военные начали сбиваться в стаи, или, как тогда говорили, бригады.
Естественно, все это было не бескорыстно, но ни о каких зверствах пока речь не шла. Были, конечно, и странные люди, которые не обращались к новоявленным бандитам и наотрез отказывались им платить.
Напротив Оперного театра, в подвале, открылось очень приличное кафе «Максим». Хозяином здесь был, как он сам представлялся, бывший муж дочери Щербицкого, что вполне вероятно, потому что получить такое место для бизнеса простому даже жулику было практически невозможно. Кафе всегда было заполнено артистами театра и прочим творческим людом, было довольно дорогое и приносило весьма неплохие деньги.
Уж не знаю, почему, но этот человек действительно не платил. Скорее всего, он рассчитывал на какие-то старые родственные связи. Весь центр держали тогда попеременно то Череп, то Москва, и как мне рассказывал сам Москва, «Мои люди приезжают к нему через день, бьют его, он сидит весь в крови, а платить отказывается».
Надо заметить, что это было не раз и не два, но он так платить и не стал! И люди Москвы махнули на него рукой. Но это был глупый поступок. Тогда кафе у него отняли вполне официально, вполне официальные дяди за какой-то там проступок. Платил бы – не отняли бы, было бы к кому обратиться за помощью. А уж бригадные никому бы не позволили забрать такой лакомый кусок!
Когда все коммерческие предприятия были разделены между сформировавшимися приблизительно двадцатью киевскими бригадами, вот тогда и стали очень явственно проявляться непомерно разросшиеся бригадные аппетиты. Слишком уж много их развелось на то время, да и деньги зарабатывались пока нетрудно. Перетерли на стрелке, кому какая фирма отходит, и разошлись.
Наравне с получением денег за крышу, киселевцы, да и остальные киевские бригады – кто больше, кто меньше, – начали внедряться в опекаемые ими же фирмы на должности начальника службы безопасности, заместителя директора, а кто попроще, то охранника. Таким путем братва числилась в штате фирм, получала совершено реальную зарплату. Кроме того, засланные казачки полностью контролировали финансовое положение на предприятии.
Частенько, особенно если руководитель что-либо крысил или припрятывал от вездесущего бригадного ока или же просто не нравился Деду или его замам, эти коммерческие структуры со временем, уже де-юре, переходили в бригадную собственность. Таким образом, Владимир Кисель, в содружестве с авторитетом по кличке Черный и уже нам известным Мартоном, подгребали фирмы Московского района, расставляя на должности учредителей своих людей.
Поводов для изменения формы собственности коммерческих структур находилось невообразимое множество. Так киселевцы прибили кафе «Голосеевское», фактически ставшее их штабом, откуда Дед руководил своим растущим и крепнущим войском.
Сам Кисель непосредственного участия в вымогательствах не принимал, ограничиваясь мудрым руководством действиями своих бойцов, ну а сдавать своих старших милиции в таких кругах как-то не принято.
Влияние Киселя в городе росло, и из «Голосеевского» штаб бригады перебирается в гостиницу «Мир». В бригаде уже больше сотни бойцов. К 1992 году киселевская организация насчитывала около трехсот бойцов и сотню автомобилей. В сообщество входило шестнадцать бригад.
Окружение Киселя составили весьма авторитетные люди криминального Киева. В штаб, руководимый Дедом, входили Усатый (Александр Гешелин), Вата (Виктор Радченко), Парамон (Вячеслав Парамонов), Шрам (Алексей Черевченко), Гафа (Виталий Фроленко), Теплый (Алексей Теплицкий). Мартон в то время больше общался с Черным, но далеко от киселевской бригады они не отходили.
Очень плотно сотрудничал с Киселем Цыбар (Владимир Волошин). У Цыбара была своя группа, бригадирами в которой были Колобок и Пузик. Замом Волошина был Мансур. Они крышевали фирмы, занимались разбоями – большей частью на Сталинке, Печерске, Борщаговке, Отрадном. Вроде бы, у него даже находился общак, который перекочевал к нему после убийства Слепого.
Слепой – Александр Яновский – заведовал бригадной кассой Киселя. Убит в 1991-м в квартире сожительницы в Дарнице, ночью. Будучи матерым уголовником, он никого не впускал без предварительной телефонной договоренности, причем сначала выходил на балкон и смотрел, кто пришел. На всякий случай у входа держал два заряженных пистолета, которыми так и не воспользовался. Слепой открыл дверь и пошел вперед, а в результате был застрелен в затылок.
Еще в 1989-м году Слепой подрезал в драке другого авторитета Лысого (Василий Старук). Отношения между ними накалились. Слепой, воспользовавшись тем, что Старук попал в немилость к одному из двух главных уголовников Киева – Буне (о чем подробней расскажем, когда будем упоминать Буню), Слепой на уголовной разборке одним ударом сабли отрубил Старуку голову. Так как Старук принадлежал к клану другого главного авторитета Киева – Пуле, то судьба Слепого была предрешена. Это был только вопрос времени.
После того, как Волошина взорвали в собственном авто в 1994 году, его пост занял авторитетный товарищ Геннадий Трипольский. Вернувшийся в 1988 году из зоны, Геша, помимо того, что курировал взаимодействие входящих в киселевское сообщество бригад, еще и контролировал сбор дани на Владимирском рынке, с грузчиков Дома мебели, но как-то скоропостижно скончался.
Авторитет Вата числился директором малого предприятия «Сокол», работал, в основном, по торговой части – руководил, подпольно конечно, всем общепитом и торговлей Московского района. На нем была и воспитательная работа – проводил разбор полетов по всем косякам членов бригады. В период становления киселевского царства Вата на равных с Дедом.
Вата был очень солидным человеком в Киеве. Когда был достроен новый корпус гостиницы «Русь» – одной из самых больших и доходных гостиниц Киева, то завскладом и кладовщиком на склад должны были идти Самуил Борисович, непререкаемый авторитет для руководителя гостиницей Сидорова, и я, ученик и младший товарищ Самуила Борисовича.
Сидоров был ставленник ЦК комсомола Украины и одновременно украинского КГБ. На то время эти службы уже почти слились в одну кузницу кадров для ЦК партии. И, несмотря на такую поддержку, нам с Самуилом Борисовичем пришлось потесниться. Завскладом захотела стать родная сестра Ваты.
Она, кроме этого, собиралась взять с собой и сына. Стать завскладом она-то стала, а вот сын, двухметровый каратист, зачем-то подался в телохранители к дяде и вскоре вместе с ним был застрелен прямо в своей девятке.
Кто мог пойти на такое? Вряд ли простой бандит. Хотя, на дне рождения Ваты произошел конфликт между очень авторитетными бандитами Кайсоном и Купцом с одной стороны и братом футболиста киевского "Динамо" Каладзе. После этого Вата, ко всему еще курирующий футбольную команду, вместе со своим отмороженным племянником, приезжал на квартиру Купца, где был также Кайсон. Иванов даже два раза стрелял из пистолета в стену.
Но, скорее всего, это был человек, тесно связанный с конторой.
Вот по наводке случайного прохожего задержан и сын Киселя с целым арсеналом оружия в багажнике, а дело взяло и как-то само собой замялось.
После убийства Ваты, Кисель стал основным лидером на Сталинке и в прилегающих местах. Пользуясь моментом, он значительно расширил свое влияние и границы.
Еще один киселевский авторитет, Шрам, окопавшийся в гостинице «Мир», действовал со своей бригадой большей частью в центре города, на Печерске и на Борщаговке.
Группа Шрама специализировалась на угонах. Машины разукомплектовывали, перебивали номера агрегатов и продавали. Также Шрам курировал всех шпилевых на Сталинке и Борщаговке, отвечал за организацию вообще всех азартных игр в подведомственном районе. Люди у него были лихие, и числится за ними не одно убийство.
В тесной связке со Шрамом работал и известный сиделец Олег Айрапетов или Алёна, отвечавший за сбыт наркотиков. Алёна к тому же был мастером спорта по дзюдо. Но Шраму не повезло – убит. Очень конфликтный был человек.
Группа Теплого, мастера спорта по боксу, собирала плату с художников и кооператоров на Андреевском спуске, торговцев, продававших книги с лотков на Выставке и в других точках Московского района, контролировала Центральный автовокзал. Его люди держали «Зоорынок» на Куреневке, а после разгрома милицией бригады Александра Кадырова Кисель назначил Теплого ответственным за Владимирский рынок.
Теплый поддерживал тесные связи с адвокатом Ярославом Ганчуком. Тот занимался не только юридическим обеспечением деятельности бригады, но и давал наводки на состоятельных людей.
Но вернемся к нашему главному персонажу – Киселю. Дед всегда был неразговорчивым, скрытным, резким и мстительным. Собственно, таким и должен быть лидер в подобной среде. Деньги тратил на развитие полукриминального бизнеса (иного в этой местности не бывает). Сразу же за Савлоховым Кисель открывает в гостинице «Мир» казино.
Одним из первых взялся Дед и за базары, да так успешно, что вскоре вся страна превратилась в один сплошной базар. И на долгие годы все руководители, как города, так и целой страны, полностью погрузились в проблемы установки киосков, или рундуков, как их раньше называли.
Первый такой капиталистический прорыв случился именно на территории Московского района столицы. Владимирский рынок приютил первых челночников. Все торговцы платили киселевцам: пять рублей в день с человека, торговавшего с рук, десять рублей – с лотка.
С начала 1992 года менты начали прессовать на Владимирском рынке торговцев и челночников. Цель этого мероприятия проста – собрать заявления с торговцев о вымогательствах со стороны бригады Киселя. И это им удалось. Результатом операции стал десяток собранных заявлений от потерпевших, что позволило задержать злодеев – костяк группы, руководимой киселевским бригадиром Александром Кадыровым, который входил в бригаду Киселя и отвечал за Владимирский ранок.
Мастер спорта по боксу Кадыров не занимался вымогательствами непосредственно. Это и помогло ему тогда увернуться от милицейского возмездия. Как и следовало старшему, он распределял обязанности и делил деньги, отчисляя немалую часть заработанного Деду. Жил по понятиям, был бережлив. Братва его не любила, считая чересчур жадным.
Ныне Александр сменил фамилию и стал депутатом Верховной Рады Украины, избалован СМИ. Заядлый тусовщик, ценитель красивых женщин и классных лошадей, устроитель конкурсов красоты и конных состязаний, он ведет праздный образ жизни, в котором, казалось, физически не может быть времени на прочие занятия. Но нет, ко всем своим прочим достоинствам, Александр осваивает тонкости модельного бизнеса, он еще и преуспевающий бизнесмен.
Безусловно, Кадыров – это самый колоритный персонаж из всех участников киевских бригад. Приглядимся к нему внимательней. Сей герой каким-то непостижимым образом взял, да и стал в одночасье бизнесменом, по значимости и богатству стоящим гораздо выше самого Киселя.
Непостижимо это, конечно, для рядового гражданина, который и понятия не имеет, как делаются деньги в Украине. Нужно просто внимательно прочесть биографию интересующего нас лица и можно – даже вскользь – биографию его родственников.
Так вот, отец Кадырова когда-то работал замначальника оперчасти Лукьяновского СИЗО (в Киеве), причем был на хорошем счету у начальства и коллег по работе. В интернете также есть информация о том, что отец Александра – Раджаб Кадыров – после возглавлял пенитенциарную систему Узбекистана, занимая должность замминистра внутренних дел. Так ли это на самом деле – неизвестно.
Учился и благополучно закончил наш курсант Харьковское училище тыла. Готовило оно, ко всему прочему, и офицеров для погранвойск, которые, в свою очередь, входили в состав войск КГБ. Отправился он на службу не куда-нибудь, а в Германию, для чего нужно было иметь как очень хорошие связи, так и очень хорошую характеристику.
Как бы там ни было, но потом, как-то сразу, – увольнение в запас, бригада, занятие каким-то бизнесом в виде автосалона, который никакого дохода в те годы приносить не мог и, без перехода, – газовый бизнес, причем и с Узбекистаном в том числе, требующий громадных ресурсов. Ну, прямо как у нашей газовой принцессы Тимошнеко, которую всегда боялись и политики, и бандиты, и главы государства.
Газовый бизнес рос как на дрожжах. Кому, в каком бреду придет мысль поверить, что туда вообще пускают посторонних и только что уволившихся лейтенантов? В данную цепочку очень вписывается и подмятие нашим героем всех значимых местных конкурсов красоты и модельных агентств, или вип-вертепов, чем они на самом деле и являются.
Вообще, данный вид деятельности всегда и во всех странах находился под шефством спецслужб. Уж больно много полезной и нужной информации можно получить, курируя всякие конкурсы и агентства, якобы, красоты. Как известно, эти девочки с простыми слесарями не общаются. Вся информация, собранная там, очень помогает ее владельцу играть на слабостях и пороках влиятельных персон, видных политических и общественных деятелей. К тому же, девочки – бездонный кладезь компромата на несговорчивых клиентов.
В настоящее время господин Кадыров знаком и с Президентами, и с Ван-Даммами, да и проживает за границей.
А тогда усилия милиции увенчались осуждением семерых его подчиненных. Фактически это была ликвидация бригады Кадырова. Однако сам Кисель не пострадал – по делу не проходил, не задерживался, не давал показаний. Он не принимал непосредственного участия в вымогательствах. Рядовые же бойцы, задержанные убоповцами на рынке, не осмеливались дать показания на Деда. Таким образом, в первой принципиальной стычке с органами организованная преступность отделалась малой кровью.
Но, вцепившись в Киселя, милиция челюстей не разжимала. Решили достать Владимира Карповича через сына. В милицейских кругах была оперативная информация, что еще в ноябре 90-го то ли восемнадцатилетний Вадим Кисель, то ли Вячеслав Король в ходе горячей беседы, происходящей у гостиницы «Мир», нанес тяжкие телесные повреждения гражданину Ухо, от которых тот скончался.
Тогда Кисель-младший еще не успел обзавестись собственной бригадой, но вокруг него уже начал формироваться круг друзей с хмурыми взглядами и набитыми костяшками кулаков. Среди близких ему бойцов фигурировали Олег Мирошниченко по кличке Динамит и уже упоминаемый нами Король. Для задержания Киселя-младшего недоставало прямых свидетельских показаний. УБОП взялся усиленно разрабатывать эту тему. Кисель-старший, почуяв недоброе, спешно эвакуирует сына в Венгрию. И вскоре, после случившегося на Владимирском рынке, от греха подальше, отправляется вслед за чадом.
В это время подавшегося в бега лидера замещают бригадиры: Усатый и Теплый. А поскольку под Дедом они стояли примерно одинаково, входя в руководящее ядро, то при отсутствии головы, явный лидер не проявился. До вооруженной борьбы за власть дело не дошло, но киселевская группировка просто раскололась надвое, и две новоявленных бригады, урвав свой кусок киселевского наследия, продолжали работать практически автономно.
Через три месяца Кисель убедился, что киевской милиции уже не до него. Он возвращается из-за границы и берет бразды правления разобщенной группировкой в свои руки. Ему не составило труда вновь собрать своих осиротевших воинов в единый, еще более мощный кулак. С развитием коммерческого сектора растут доходы Киселя и численный состав бригады. Владимир Карпович уловил: настал новый этап, нужен качественный рывок, и он начинает коррумпировать органы власти. Прежде всего, следовало навести мосты с милицией.
Владимир Кисель завел дружбу с работниками Московского райотдела милиции, в частности, с одним из ключевых заместителей начальника РОВД.
Не минул Киселя и передел территорий влияния между разными группировками Киева, и межбригадные страсти. Работали киселевцы нагло, распространяя свое влияния на территории, не подконтрольные им даже формально. Тянули руки даже к далекому левому берегу Киева – исконной вотчине савлоховцев и других бригад.
Наиболее значительные сборища в это время проходили на окраинах: в Быковне, неподалеку от городского кладбища, где схоронен не один десяток павших в междоусобных разборках боевиков, на Лесном кладбище, в поселке Чапаевка, вблизи аэродрома «Чайка», в самом центре Киева возле стадионов СКА и Центрального.
В районе Центрального стадиона вообще сходились интересы и Киселя, и Савлохова, и Авдышева, и Купца, и Москвы с Черепом. Часто они заканчивались милицейскими задержаниями. Были и убийства. Братва – люди горячие.
Таким образом, к концу 1992 года у лидеров киевских бригад самым актуальным был вопрос элементарного выживания – умирать, пусть даже в Мерседесе 600, никому не хотелось. Самым надежным средством выжить становилось умение мыслить и идти на компромиссы. Те, кто не успел этого понять, почили вечным сном.
В апреле 1993 года в кафе «Львов» состоялась первая сходка лидеров столичных бригад. Представительное собрание констатировало: разделение города на сферы влияния происходит хаотично, в зависимости от активности группировок, а не по административно-территориальному принципу. Действиями группировок руководили экономические интересы – желание подмять под себя те или иные коммерческие структуры, находившиеся в разных частях Киева.
В частности, было решено объединить усилия Авдышева, Савлохова и Киселя. Двое последних должны были в значительной степени легализовать свою деятельность, отойти от активных уголовных методов, сосредоточив усилия на отмывании денег и инвестировании капиталов в легальный бизнес. Авдышев, напротив, оставался на виду, держа в узде коммерческие структуры, прикрывая их от других группировок, – он исполнял роль боевого генерала в преступном триумвирате.
Кисель, руководствуясь природной недоверчивостью, не стал полностью перестраивать структуру своего сообщества в соответствии с договоренностями. Он оставил при себе небольшой мобильный отряд под началом Геши. Его экономической базой были фирмы «Денди» и «Томпо», а возглавляли их ближайшие друзья и советники, входящие в долю с Киселем – некто Михаил Бродский и Олег Мессель-Веселяк.
Основными направлениями по отмыванию денег стали операции на валютной бирже и торговля нефтью. Механизм отмывания денег через биржу был весьма замысловат и свидетельствовал о том, что Дед вышел на качественно новый уровень. Первым этапом процесса легализации был перевод наличных грязных денег в безнал. Делалось это, как правило, через контролируемые Киселем казино. Также деньги шли вторым путем: по липовым договорам – наличка переводилась на фирмы, в которых работали хорошие знакомые Киселя.
Далее средства накапливались на счетах пяти-шести таких киселевских фирм, как «Денди», «Мариам», «Томпо» – на основании, опять-таки, липовых договоров. Туда же направлялись и средства, пропущенные через казино.
Вслед за этим фирмы-накопители делали заявки на покупку валюты в контролируемые ими банки: «Инко», «Градобанк», «Видродження», «Украинская финансовая группа». Движения средств на этом этапе отслеживал некто Гриша Суркис.
Несмотря на это, Дед продолжал собирать дань на автозаправках, стоящих на окружной дороге и некоторых – с территории Киевской области. Интересы Деда распространяются уже на многие регионы Украины.
В 1994 году представитель киселевской бригады отправился в Черкассы, чтобы поставить одну из местных бригад перед фактом: отныне они будут двигать долю наверх, то есть Киеву. Так постановил Дед. Посланца приняли в Черкассах негалантно, в столицу он вернулся не солоно хлебавши. Продолжением этой истории стал ответный визит в Киев черкасского бандита по кличке Торпеда. После беседы с Киселем Торпеда отправился восвояси. По дороге домой черкасские гости были расстреляны из автоматов.
Были конфликты у кисилевцев и в Житомире во главе с Борисом Стариковским по кличке Старик, главой местной преступной группы «Полевая» и его подельником Бочковским с погонялом Боча.
Поддерживал Кисель связи с Кидалой и Колей Тритенко из Черновцов; Кайдаком из Днепропетровска; Воркутинцем и Зайей из Житомира; с Францем и «Топорами»: Топор, Сомик и Гриша из Запорожья; с Интеллигентом из Николаева; с «Джейранами» из Лубнов; с Витей Корниенко, возглавлявшим бригаду «Леволета» из Ровно; с Колей-Киевским из Тернополя; с Анталом и Ратой из Ужгорода; с «Боксёрами» из Мукачево; с Батоном, Испанцем, Самвелом из Харькова; с «Торпедами» из Черкасс; с Бугаем, Плахтием Сашей и Валерой Аухманом из Чернигова, а также с братвой из России, Белоруссии и Кавказа. И везде Кисель был уважаемым человеком.
Входила в состав бригады Киселя и интернациональная банда.
Адхам Мухамед Гамлуш, гражданин Ливана, прибыл в Киев в 1992 году. Учился в Киевском политехническом институте, женился на студентке института легкой промышленности. Бросив институт, занялся торговлей. Навел концы с таможенниками аэропорта «Борисполь».
В дальнейшем Гамлуш познакомился с Пекул Карбюла Хусейном, занимающимся переправкой нелегалов из Ливана в Западную Европу, и подключился к этому бизнесу. В 1993 году на него наехали боевики группы Зосула. С тех пор группа Зосула стала получать двадцать пять процентов от бизнеса ливанцев.
Знакомство с некими Хазем Хасаном и Мустафой дало очередной толчок бизнесу Гамлуша. Последние специализировались на поставке в Украину фальшивых американских долларов и наркотиков, которые сбывались в Киеве через ливанских студентов. Не брезговали этим занятием и некоторые кисилевские товарищи.
Мустафа свел Гамлуша с ливанцами Хусейном, Бааюн Мохомад Али Махмудом (кличка Мукки), Рому Мохомад Исматом (кличка Мухамед), Аль Саид Ахмад Хашимом (кличка Жак) и Екд Мохомад Ибрагимом, которые оптом скупали у Гамлуша фальшивые банкноты, а затем реализовывали их в розницу.
В 1993 году Гамлуш создал собственную преступную группировку из ливанских беженцев и занялся грабежами, разбоями и вымогательствами, в качестве жертв выбирая обеспеченных земляков.
Зосул свел Гамлуша с очень серьезными людьми – Петром Хайдабером и Петром Онищенко, извесным нам как Петя Хмарук. По просьбе Хайдабера араб поставлял фальшивые доллары, которые доставляли в Киев Мустафа и Хазем.
Отдельные члены группировки Гамлуша являлись членами террористической группы «Хезболла» со штаб-квартирой в Бейруте. Ливанские власти разыскивали Гамлуша за совершение ряда убийств, разбойных нападений, заказных преступлений. Во второй половине девяностых Гамлуш был вынужден выехать из Украины.
Так, что Кисель был ничем не слабее бригады «Люкс», контролировавшей весь Донбасс, а позже и Киев.
Теперь интересы Деда затрагивают и весьма серьезные сферы украинской экономики практически во всех регионах Украины. Среди них – металл, горно-обогатительные комбинаты, международные автомобильные перевозки, контрабанда автомобилей, сфера услуг и многое другое.
Девятого июня 1994 года состоялась еще одна сходка авторитетов Киева. Результатом встречи стало создание «Клуба Семи» – своеобразного криминального координационного центра, в который вошли Виктор Авдышев – Авдыш, Владимир Кисель – Дед, Игорь Фадеев – Москва, Борис Савлохов – Савлохов, Валерий Прыщик – Прыщ, Вячеслав Пересецкий – Фашист, Александр Ткаченко – Ткач. Главным был избран Савлохов Борис Сосланович. На сходку не были приглашены Рыбка, Князь, Купец и Татарин. Авторитетный сходняк разработал негласный устав, основной посыл которого – хватит крови, конфликты впредь решать миром, идти на обоюдные компромиссы. Все решения должны были выполняться без обсуждений и возражений.
Тут же был собран еще один сходняк на котором разбирали вопрос о количестве группировок в Киеве. Обсудили и возможность самостоятельности групп Грузина и Стаса, который откололся от Авдышева. Этим командам в самостоятельности было отказано. Стас примкнул к Киселю.
Разобрали проблему чеченцев и боярской группы Османа, которой руководил Ботинок (Валера Полуботок), также вышедший из банды Авдышева. Но, как ни призывали славянские авторитеты чеченцев к порядку, как ни угрожали, как ни предлагали им влиться к Савлохову или Авдышеву, так ничего у них и не вышло. У чеченцев всегда один ответ:
– На конспиративных квартирах сидят наши люди и готовы в любой момент приехать в Киев и всех перестрелять. Они только ждут сигнала.
И, как ни странно, ответ был очень действенным. Тем более, что чеченцев почти всегда негласно поддерживали их кавказские товарищи Авдышев и Савлохов. Наверное, именно поэтому, чтобы соблюсти формальный порядок, группа Руслан-бая была приписана к Авдышеву, а группа Османа – к Савлохову. И это не единичный случай, когда кого-то к кому-то приписывали.
Я как-то разговаривал с одним знакомым, весьма авторитетным, недавно освободившимся уркой:
– Алик, ты у кого сейчас работаешь?
– У меня своя бригада, человек тридцать, но числюсь за Рыбкой.
Числится он. Бюрократия и бригадных захватила.
По решению сходки в Киеве определились семнадцать бригад: «Золотая Семерка» (или «Клуб Семи»), плюс бригады Рыбки, Татарина, Князя, Купца, Конона, Кирилла, Багаева, Черного, Арзамасцева, Кайсона, Балабана, Швилика. Не дали самостоятельности Нельсонам, а группу Гудиева не признали. Балабан со Швиликом (Эдуард Багиашвили) тут же объединились, к ним примкнул и Лукаш со своими людьми.
В это время к доению всевозможных фирм и частных предприятий успешно подключились и всевозможные правоохранительные органы под предлогом недостаточного финансирования этих самых органов государством. Почти в каждую фирму приходили различные люди и предлагали переориентировать свою крышу на них: бывших и нынешних ментов, спецназовцев, эсбэушников, прокурорских и прочих им подобных. Кто-то верил, что так будет лучше, но мы – нет. Имели с ними дело и знали, что когда за дело берутся менты, то платить приходится в два, а то и три раза больше.
В 1995 году Владимир Кисель близко сошелся с господином Пресманом, который хоть и не участвовал ни в каких бандитских разборках и своей бригады не имел, но был очень уважаемым в Киеве человеком. Пресман плотно работал с такими авторитетами, как Пуля, Джиба, Авдышев. Дед с Пресманом взяли в долевики Мишу, директора валютного магазина «Каштан», некую Викторию, да и открыли кафе «Виктория» на Печерске, где стали собираться единомышленники: Авдышев, Кисель, Савлохов, Купец, Татарин, ну и, конечно же, известный тусовщик Рыбка.
Очень смешно выглядел там «человек, похожий на Бродского», о котором киевские журналисты говорили, что он в узких кругах своих приспешников пускает слюни и пытается всем втереть, что был, якобы, правой рукой очень известного авторитетного человека по прозвищу Кисель. На самом деле, утверждают реальные уголовники, некий Мишаня, он же Пупс, если уж и присутствовал в криминальных компаниях, то шестерил и был на побегушках – подай бутылку, порежь колбаску.
Это при том, что в то самое время Миша руководил целым концерном, владеющим сетью обменников по всему Киеву, открывал рестораны и создавал политические партии, держал газету, которая, вовсю печатала нелицеприятные материалы на министра внутренних дел. Он был также правительственным уполномоченным. На самом деле «человек, похожий на Бродского» был просто легальным руководителем легализованного криминального бизнеса.
В сентябре 1996 года Дед попытался выйти на еще более высокий уровень, для чего Пресман возил Владимира Киселя в США для знакомства с Семеном Могилевичем и представил его как лидера бригады, чья силовая структура будет делать крыши фирмам, входящим в синдикат Могилевича. Ничего из этого не вышло.
Зато, когда в феврале 1996 года Дед праздновал свой пятидесятилетний юбилей, отдать дань уважения мэтру в ресторан явились депутат и бывший замминистра внутренних дел, депутаты помельче, чиновники из числа городского руководства. Вот такие у нас депутаты и министры.
А Владимир Карпович не унимался. Кисель-старший стал депутатом Голосеевского района города Киева, был избран президентом Федерации греко-римской борьбы Украины.
Обретя новый статус, Кисель все равно открывал рестораны, дискотеки и спортивные клубы. Партнеров по бизнесу он подбирал с особой тщательностью, чтобы потом можно было без проблем от них избавиться. Схема была проста – часть расходов, а также все работы по организации и развитию бизнеса ложатся на партнера. После того, как бизнес заработает и начнет давать прибыль, дольщик либо оказывался на улице ни с чем, либо и вовсе как-то сам по себе отправлялся на тот свет.
Первым пострадал кум Киселя. Не прошло и года – Дед забирает у него долю в одном из заводов, равную двум миллионам долларов. Вторым по списку был Александр Пресман, который имел неосторожность открыть с Киселем совместно «Киевспортклуб». Денег Пресман не видел и по сей день. Третьим на очереди стал его бизнес-партнер Михаил Франчук, с которым Кисель владел фешенебельным развлекательным центром «Мандарин» в самом центре Киева на Бессарабке и китайским рестораном.