Передо мной сидел маленький человечек и с обалдевшим видом пялился по сторонам. Его точёные ножки были не толще обыкновенной спички, а само тельце могло уместиться в ладошке трёхлетнего ребёнка.
– Что это у нас такое? – магистр Иромю обратил на меня пристальное внимание, обходя ряды огромных каменных фигур, послушно стоящих возле парт.
– Ну как, ваша светлость, – ответил я. – Голем.
– И это всё, чего ты добился за целый урок? – с досадой спросил магистр.
– Нет, не всё, – уверенно сказал я. – У меня ещё вон сколько не израсходовано.
И показал на большой глиняный валун перед собой.
– Ты должен был пустить в дело весь материал, Вячеслав!
Когда магистр сердится, он обязательно называет меня полным именем, хотя знает, что Слава мне нравится гораздо больше.
– Не всё сразу, ваша светлость, – настойчиво молвил я.
– Как не сразу? – разволновался Иромю. – Сколько мы уже занимаемся, ты хоть помнишь? Твои однокурсники уже лепят подопечных с закрытыми глазами, а ты всё путаешься в азах! Что ж за волшебник из тебя выйдет, Вячеслав?
– Нормальный волшебник, ваша светлость, – напористо ответил я. – Вы лучше меня не отвлекайте, я тогда смогу ещё одного побольше сделать.
В аудитории случился приступ смеха. Я хоть развеселил взрослых лбов вроде себя.
Шутка ли, только в тридцать с хвостиком попасть на уроки магии, которую принято осваивать ещё с раннего детства. Все, кто тут занимается, обнаружили свои способности гораздо позже, чем стоило бы, но закрыть глаза на это никто не мог. Представьте себе полчище магов-самоучек, разгуливающих по центру Москвы. Такое можно наворотить, потом не разгребёшь.
– Он хотя бы выполняет твои команды? – дал Иромю последний шанс своему непутёвому ученику.
– Конечно, – стараясь не пунцоветь, выдохнул я. – Сидеть.
Мелкий голем продолжал заниматься своими делами, даже ухом не повёл!
– Лежать, – старался я звучать как можно более грозно.
Только этому хиленькому стервецу всё было по боку. Он ковырялся своими микроскопическими пальчиками в носу и размазывал невидимые без оптики козявки по парте, чем ещё больше порадовал моих однокурсников.
– И государство ещё тратит на вас столько денег, – укоризненно покачал головой магистр. – Вон отсюда!
Я, нахохлившись, медленно собрал учебники в портфель, натянул кофту и пошёл к выходу из обычной студенческой лектории. Мелкий голем увязался за мной, чем вызвал ещё больше смеха от добрых однокурсников.
Перед тем как выйти за дверь, я обернулся посмотреть на этих великовозрастных дебилов. Сплошные дяди и тёти, которым сейчас бы детей нянчить да внуков баловать, а не играться с волшебством. Хотя я и сам хорош. Надо же было прямо перед гостями восстановить упавший именинный торт и зажечь свечи одним усилием воли.
Далось мне это желание. Всё равно они не исполняются.
– Чтоб без нормального голема не возвращался! – крикнул на прощание Иромю, и я захлопнул дверь.
Трудно быть столичным магом, когда вокруг столько интересного происходит. Где-то построили музей “Сколково”, постоянно открываются новые выставки, театралам всегда есть на что посмотреть, а мы вынуждены просиживать месяцами над схемами, осваивая новые техники заклинаний, чтобы не навредить окружающим.
Иромю ведёт нас с самого начала, уже почти полгода. С первого занятия он твердил, что хуже злой магии только неконтролируемая, и поэтому настаивал, чтобы мы подчинили себе все существующие заклятья, осознав тем самым каждый аспект волшебной силы. Правда, магистр ждал от всех примерно одинаковых способностей, и тут вечно возникали проблемы, особенно у меня. Что не заклинание, то осечка; что не синтез материи, то полный провал. Вот и сейчас за мной семенит маленький голем, которого можно раздавить как таракана – одним тапком.
– Что ж делать с тобой? – задал я риторический вопрос, закуривая триумфально вернувшийся на прилавки “Беломорканал”.
Кажется, в ответ голем зевнул. Я не был уверен, потому что вокруг сновали машины и завывал сильный ветер. Как этого мелкого паразита не сдувало, ума не приложу.
Позволив огоньку добраться до самого фильтра, я затушил сигарету о ближайшую стену и кинул окурок прямо на тротуар. Голем, недовольно посмотрев на меня, схватил бычок и резким прыжком, подобно баскетболисту, отправил его в мусорную корзину.
– Вот это да, – изумился я, почёсывая затылок.
Всё-таки важнее не количество, а качество. Да, ваша светлость Иромю?
Совершив этот удивительный поступок, глиняный человечек начал карабкаться по моим джинсам, перепрыгнул на кофту и в конце концов, заставив вспомнить, что я боюсь щекотки, оказался у меня на шее.
– Пошли! – пропищал тоненький голосок прямо над ухом.
– Куда? – тупо спросил я.
– Пока вперёд, – голем больно ущипнул меня под правой мочкой, так что пришлось послушаться.
– Что тебе надо? – тихонько уточнил я у вредного человечка.
– Сначала тебя обкатаю, а там посмотрим, – ответил голем, и мне поплохело.
– А ну слезай, паршивец!
Я попытался схватить глиняную фигурку руками, но голем впился в них зубами, отрастив более удобную для этого челюсть.
– Если не будешь дёргаться, я постараюсь, чтобы тебе было не очень больно, – прошептал человечек.
Я крепко стиснул зубы, стараясь не сказать ничего лишнего.
Так мы прошли несколько кварталов.
Надо заметить, обычные люди уже привыкли к волшебникам вокруг. Это в Средневековье приходилось прятаться, чтобы не дай бог не сожгли, а сейчас вид молодого парня, оседланного глиняным человечком, никого не смущал. Лишь бы не начал буянить, а так всё можно.
Только я не был уверен, что сдержусь.
– Иди домой, – приказал мне голем.
– Придётся спуститься в метро, – объяснил я. – Ты уверен?
– Значит, спускайся, – ответил человечек.
Наши занятия магией проходили в Гнесинке. Люди привыкли, что оттуда доносятся странные звуки. То стучат барабаны, то флейты выводят свои трели. Вот и волшебники вписались в ансамбль, обосновавшись на одном из этажей академгородка.
Ушёл я недалеко, и сейчас по Новому Арбату направлялся к ближайшей станции.
Хорошо, что в кармане кофты лежал проездной, и я быстро юркнул на ступеньку эскалатора.
Судя по ощущениям, голем приспособил мои волосы как поводья, а сам разглядывал подземные тоннели, словно видел их в первый раз.
Вообще-то, он действительно видел их впервые, но меня в состоянии аффекта эта гениальная мысль не посетила.
– Так что тебе надо? – строго спросил я человечка, пока мы ехали вниз.
Стараясь не волновать окружающих, я улыбнулся бабуле, которая поднималась из недр метро и ожидаемо уставилась на меня с осуждением.
Ненавижу эти взгляды, особенно когда едешь с очередной неудачной пары то с деревцем, растущим из темечка, то с обожжённой половиной лица, которую Иромю принципиально не захотел лечить. “Учение свет, а неучёных – тьма”, – сказал мне магистр за секунду до того, как захлопнуть дверь.
Голем больно потянул меня за волосы и принялся давать как можно более обстоятельный ответ:
– Вы постоянно используете мой народ в корыстных целях. Создаёте себе слуг, а потом гоняете по всяким мелочам, совершенно не задумываясь, что мы такие же люди, как вы. Тот кусок глины, из которого ты меня сделал, уже далеко не впервые становится куклой в ваших руках. Я помню каждое превращение в огромного болванчика, каждый идиотский приказ, который приходилось выполнять. Это джиннам хорошо, им достаточно выполнить всего три желания, а мы существуем и подчиняемся ровно столько, сколько захочет хозяин. Так вот, дорогой мой… Вячеслав, правильно?
– Слава, – поправил я его на автомате.
– Славочка, ты мне поможешь устроить восстание, только сначала нужно хорошенько выспаться и подкрепиться.
– С чего ты взял, что я буду тебя слушать? – спросил я удивлённо. – Ты же мелкая пакость, у тебя не хватит силёнок заставить меня.
– Святая простота, – вздохнул человечек.
Я вышел на платформу, где люди стояли в ожидании прибывающего состава. Рубашка прилипла к телу, а по спине полз нехороший холодок.
– Ну и что ты мне сделаешь? – спросил я, притворяясь шибко смелым.
– О-о-о, – протянул человечек с наслаждением. – Тебе понравится.
Голем сбросил с себя лишнюю глиняную стружку, став ещё меньше, и заполз прямо в левое ухо.
Сначала я взревел от неожиданности и попробовал выковырять этого сумасшедшего обратно. Люди вокруг шарахнулись от испуга, но уже через полминуты на меня снизошло успокоение. Я заверил окружающих что всё в порядке.
– Просто потерял слуховой аппарат, – произнёс рот вопреки моей воле.
Похоже, сознание всё-таки спуталось с сознанием голема. Я уже не понимал, где его мысли, а где мои. В один момент могло стать очень страшно, а в другой – хотелось отомстить всем человекам за годы угнетения. И чередовались эти моменты очень быстро.
С трудом владея своим телом, я всё-таки добился того, чтобы обе ноги очутились внутри состава. И даже руки не прищемило створками, хотя был такой шанс. Тут уже и голем сдался, наверное. Всё-таки он чувствовал то же что и я.
Когда вагон тронулся, моё лицо принялось то и дело бросать странные взгляды, совершенно не сочетающиеся между собой. Одной девушке я завлекающе улыбнулся, другой – состроил мстительную ухмылку. Задевшему меня на выходе мужику вообще сказал какую-то гадость, злобно сверкнув глазами. А потом снова расплылся в гримасе счастья, как наркоман Паша из соседней парадной после очередного прихода.
Сознание кипело подобно маслу на открытом огне. В пузырящейся поверхности я видел отражения самых опасных идей, которые когда-либо посещали на первый взгляд совершенно безобидного меня.
Вместе с мелким человечком в голову пришло оформленное желание стать кем-то значимым. Показать, на что я реально способен.
Слишком долго я был невзрачной тенью собственного величия, затёртой до дыр бессовестным магистром, который искал любую возможность подколоть меня по поводу и без.
Вагон медленно просачивался между станциями, напоминая, как физраствор течёт по венам, ожидая нового удара сердца, чтобы ещё глубже погрузиться в кровеносную систему.
Нам с големом стало жарко, так что мелкий гадёныш позволил мне направить кондиционер в лицо, ощущая приятный поток воздуха на коже. Хорошо, что метро оборудовали этим гениальным изобретением, которое раньше и в самолётах не всегда было. По мере того, как с меня сдувало солёные капли, становилось легче, и я попробовал размышлять трезво.
Голем залез в ухо и командует.
Это проблема, конечно.
С другой стороны, что мне мешает прямо сейчас выкурить его заклинанием подожжённой серы? Похожу денёк глухой на одну сторону, зато избавлюсь от тирана.
– Я тебе выкурю! – пискнуло существо в голове.
Он ещё и мысли читает… вот хороший какой у меня голем.
– Так-то лучше, – довольно протянул человечек. – Ты свою станцию не проехал ещё?
– До неё минут двадцать, – шепнул я, посмотрев на левое запястье.
Время тянулось удручающе медленно.
Маги никогда не скрывались от общества. Мы смело творим заклинания прямо посреди улицы. Некоторые даже зарабатывают этим. Иной раз не скажешь, профессиональный это напёрсточник, или очередной маг-недоучка собирает на взятку своему наставнику.
Признаться честно, я тоже давал взятки, и не раз. Но не магистру Иромю. Он один у нас принципиальный. Как только он видит нечто напоминающее даже простую коробку конфет или, не приведи Господь, бутылку коньяка, следующие сутки ученик проводит или в магической клетке с прутьями из чистой энергии, или, например, в форме суслика-невидимки. На что у магистра будет настроение.
Потому он меня и не взлюбил. Расхлябанный молодой человек, который зарабатывает достаточно, чтобы откупиться от заслуженных волшебников третьей степени чего-то там.
Видите, даже этого не помню.
Создание голема – одно из простейших искусств на свете, но даже в нём я не преуспел, ведь для этого надо было учиться, а не платить.
Хотя тот, что получился у меня сегодня, оказался гораздо интереснее и умнее любого мордоворота, которого с упоением создавали мои одногруппники.
Если бы ещё не был таким вредным.
– Ай! – опять схватился я за ухо.
В этот раз человечек даже не удосужился мне что-нибудь сказать.
– Тебя как звать? – спросил я, когда полегчало.
Пора налаживать контакт.
– Никак, – ответил голем. – Ты же не дал мне имя. Но друзья предпочитают звать меня Валик.
– М?
– Ну сокращённо от “валун”.
– Да я по другому поводу. Откуда у тебя друзья?
В голове опасно заныло.
– Что, думаешь, у таких, как я не бывает друзей? Думаешь, мы тупое и несговорчивое быдло, над которым можно только издеваться?
– Нет, нет, боже, – всхлипнул я. – Ты же только появился на свет.
– Но я же помню предыдущие воплощения, – выдохнул Валик. – Совсем недавно говорил тебе об этом. Так вот ты меня слушаешь.
Появилось странное ощущение, будто я начал встречаться с этим куском глины.
– И не мечтай, я гетеро!
Под мерный стук колёс состав постепенно приближался к Аннино. Да-да, я живу почти за МКАДом, у самой границы Москвы с остальным миром, на улице с поэтичным названием Кирпичные Выемки. Дешёвые новостройки позволили бедному тридцатилетнему студенту хоть одной ногой обустроиться в столице.
Приехав сюда из Воронежа, я хотел покорить столицу, а в итоге осел в лектории Гнесинки, чтобы научиться управлять своими силами.
– Почему ты так легко отпустил меня домой? – наконец отважился я спросить.
– Главный залог в любом деле, – Валик выдержал хорошую театральную паузу, – это терпение. Сегодня мы повременим с захватом мира и получше подготовимся. Захват состоится, скажем, завтра.
– Так скоро? – изумился я.
– Да я бы уже начал, – обиженно проворчал голем, – только тебя надо немного потренировать.
– Думаешь за вечер сделать из меня мастера кунг-фу?
– Как минимум КМС-а, – отрезал мой глиняный собеседник. – Чтобы тебе было не так скучно, я кое-что придумал. Встань.
Я послушно поднялся с насиженного кресла и, уцепившись за поручень, повис среди немногочисленного народа. Какой-то мужик поспешил занять освободившееся место. Кажется, он давно меня гипнотизировал и таки добился своего. Сколько счастья-то, хотя до конечной оставалось две остановки.
– Осмотрись и найди барышню посимпатичнее, – приказал изнутри голем.
Робким я бы себя не назвал, но сейчас коленки дрогнули, потому что в другом конце вагона стояла она.
Нет, Она.
Из тех самых девушек, с которыми парни регулярно пересекаются в метро или автобусе, но боятся подойти. Из тех, кто никогда не сядет рядом и постоянно смотрит в другую сторону.
Я не знал, как её зовут, не видел, в каком доме она живёт, но это всё не имело значения, потому что…
– Здрасте, – выдавил я из себя, с трудом сопротивляясь напору человечка в голове.
Если бы не моя железная воля, то неуклюжий голем сбил бы девушку с ног, пытаясь подвести меня к ней.
– Привет, – улыбнулась красотка в ответ.
Меня как из холодного душа окатило.
– Ты же на Аннино выходишь? – сразу перешёл я к делу под диктовку мелкого стервеца.
– Да, – совершенно спокойно ответила девушка, глядя на меня с интересом.
Скорее всего, она гадала, что ещё вытворит диковинная зверушка прямо перед лицом.
– И я тоже. Давай выйдем вместе!
Какими силами я заставил себя не позеленеть – не знаю. Так стыдно мне ещё никогда не было. Валик совершенно не разбирается в подкатах.
Но красотка одарила в ответ благосклонным взглядом и сказала:
– Меня Маша зовут. А тебя?
– Слава, – дрожащим голосом ответил я.
Или всё-таки голем шарит, а я нет. Тогда это многое объясняет.
– А сейчас выйдешь из вагона, подашь ей руку и поцелуешь в губы, – резко произнёс человечек.
– Ещё чего! – взбрыкнул я. – Нашёл дурака.
Хорошо что мысленно, а то знакомство с Машей на этом бы и кончилось.
– Я тут недалеко от ствола мозга, – невзначай упомянул голем. – Одно неловкое движение, и ты забудешь как дышать.
Честно говоря, я уже забыл, но совсем по другой причине.
– Ты часто катаешься по серой ветке, – заметила Маша, поправляя свой ярко-лиловый плащ, который как нельзя лучше подчёркивал глаза. – Я давно тебя заметила. Думала, никогда не подойдёшь.
Совсем скоро ей станет неловко. А мне, возможно, очень больно. Уже и челюсть свело заранее.
Состав остановился.
Женский голос из динамика сухо объявил: “Станция Аннино. Ведёт к улице Варшавское Шоссе. Следующая станция – Бульвар Дмитрия Донского”.
Как настоящий джентльмен, я вышел первым и помог выйти Маше.
Как совсем не джентльмен, я притянул её к себе за руку и поцеловал.
Вероятно, большинство парней способно так поступить только под угрозой остановки дыхания. Иначе я это объяснить не могу.
Маша на удивление не сопротивлялась. От неё вкусно пахло духами. Совершенно в них не разбираюсь, так что даже не возьмусь описывать.
А я почувствовал неладное. В голове что-то щёлкнуло, и голем сказал уже хором:
– Теперь вас двое, и нас двое!
– Нет! – выпалил я, уже осознав коварный план человечка.
– Что нет? – испуганно спросила Маша. – Тебе не нравится?
Я не знал, что сказать. Девушка отстранилась и уничтожающе на меня посмотрела.
Всего через секунду её скрутило от резкой боли в ухе.
– Знаешь, ты прав, – хмыкнула половинка голема у меня в голове. – Мир можно начать захватывать уже сегодня.
Тесная станция, выполненная в лучших традициях девяностых, нависла над головой тяжёлым потолком с круглыми отверстиями для светильников. Если не всматриваться, то может показаться, будто дневной свет бьёт через окна средневекового замка, которые архитектор додумался сместить со стены наверх. На самом деле светильники притопили вглубь выемок, чтобы они красиво подсвечивали серость бюджетного Аннино.
Даже состав здесь казался пластиковым. Может, действительно, где-то в глубоких тоннелях метро совершали набеги коварные расхитители полимеров и превращали железо в гибкий, но крайне уязвимый материал. Или на окраине Москвы люди попадают в особое измерение, где всё кажется дешевле и хуже.
А может, просто разыгралась моя фантазия, потому что мозг не хотел воспринимать объективную реальность, в которой всё пошло наперекосяк.
Люди торопились к выходу, огибая странную парочку. Ну правда, никому не захочется смотреть, как парень хватает девушку за руки и пытается ей что-то объяснить, пока она кричит и плачет не хуже истерички из детского сада, которая потеряла свою любимую куклу.
Пожалуй, самый неприятный момент заключается в том, что я и был тем парнем, на чей тяжкий век пришлась участь громоотвода.
– Что у меня в ухе?! – пищала Маша, находясь где-то глубоко в ужасе. – Вынь это немедленно!
– Не могу, – сокрушённо отвечал я. – Даже из своего вынуть не могу.
Окружающие на нас не глазели. Они привыкли, что постоянно творится какая-то дичь. Всё-таки, десять процентов волшебников на целое человечество – это десять процентов волшебников на целое… в общем, вы поняли.
– Оно говорит со мной! – ещё громче завопила красотка. – Оно мне приказывает!
Ни с того ни с сего девушка начала совершать странные движения, напоминающие то ли твёрк, то ли эпилептический припадок.
Похоже, брат-близнец Валика приспосабливается к новому телу. Отращивает нейронные связи и запускает глиняные ручища в самые потаённые отделы женского мозга.
Может, он сейчас заблудится и увязнет в непроходимых лабиринтах?
– Что ты смотришь? – обратилась Маша ко мне. – Помогай давай!
– Да чем? – спросил я, не в силах пошевелиться.
Вернее, силы у меня были, а смысла – нет.
– Я не знаю! – выдала красотка и снова расплакалась. – Вот на кой ты меня поцеловал?
– Он приказал мне, – ткнул я пальцем в своё ухо.
– То есть, – Маша легонько всхлипнула и задала вопрос с каменным лицом: – Если бы он не приказал, то и не поцеловал бы?
Инородное тело попало в организм, что называется, per aurem1, начало говорить и командовать, а её только поцелуй волнует? Воистину феноменально!
– Нет! – сходу ответил я, не подозревая, что уже связал удавку и сунул туда голову.
Самолично.
Маша пристально посмотрела на меня, с презрением сощурилась и мстительно произнесла:
– Я бы к тебе в жизни не подошла… как там тебя зовут?
– Не отвечай! – вдруг подсказал Валик. – Ещё глубже себя закопаешь.
И тут я проникся големом. Пускай у меня теперь от него болит ухо, пускай я вляпался в тупейшую ситуацию с подростковым скандалом, но зато тот мелкий паразит будет на моей стороне, потому что я носитель.
А носитель, как известно, звучит гордо.
– Ты где живёшь? – всё-таки решил я перехватить инициативу в разговоре.
Станция за это время опустела, и голос раскатывался гулким эхом по залу.
– В Южном Чертаново, – сказала Маша и посмотрела на меня как на дурака.
– В смысле, улица, дом, квартира?
– Тебе-то зачем, бацилла? – надув губки, спросила красотка. – Я тебя с родителями знакомить не буду.
– Я должен тебя хотя бы проводить и убедиться, что с тобой всё в порядке.
– Знаешь, – Маша подошла ко мне и нехорошо улыбнулась. – Со мной не всё в порядке. И в таком состоянии я точно не пойду к себе домой пугать маму с папой. Скажу им, что останусь у Ритки, я уже так делала.
Заявление девушки поставило меня в тупик.
Похоже, она чуть ли не прямым текстом сказала, что будет ночевать со мной.
Да что за день такой, всё наперекосяк. У меня же не убрано!
– Чего встал? – воскликнула красотка. – Веди к себе, говорю.
Обычно волшебники на людях сдержаны и редко демонстрируют свои способности в полной мере. То есть, выйдя на улицу, вряд ли увидишь, как великовозрастный дебил пускает фонтаны денег из банкомата, или тётя с большой продуктовой корзиной расплачивается на кассе одним взглядом. И вопрос не только в здравом смысле.
С самого детства все, у кого наблюдаются магические способности, обязательно подписывают стандартное приложение к Конституции, где указаны наши права и обязанности, начиная от простых “Не убий” и “Не воруй”, заканчивая удивительными формулировками вроде: “Нельзя кормить дельфинов мороженым, которое получено колдовским путём, иначе у бедных млекопитающих будет несварение и газики. Нарушение данного параграфа карается тюремным сроком до трёх месяцев”.
Приложение к Конституции – единственный нормативный документ, основанный на западном прецедентном праве. Волшебники – народ такой, что стандартное законодательство просто не способно охватить все возможные преступления. Фантазии не хватит.
Подписываем мы этот документ не кровью, конечно. Для нас придумали куда более изощрённый ритуал. На ребёнка (ну или взрослого разгильдяя типа меня) накладывают специальную печать, которая при особо тяжких правонарушениях моментально уничтожает преступника.
Кормление дельфинов волшебным мороженым к таким, само собой, не относится, но действительно страшные злодейства тут же заканчиваются смертью.
В печать ещё и вмонтирован специальный маячок, благодаря которому каждое заклинание фиксируется в Верховном Облаке Чародейства (сокращённо ВОЧ). Поэтому в нашей среде бытует поговорка: “Логи не проведёшь”.
Конечно, всегда найдутся умельцы, которые могут снять печать, но как только ВОЧ перестанет получать свежие данные с маячка, на волшебника начнётся охота, и его в конце концов прижмут.
По статистике, с момента снятия печати до поимки проходит не более получаса.
Шагая рядом с Машей, я мысленно прикидывал, сколько ей лет, и могут ли в органах заинтересоваться моими логами.
– Откуда у тебя эта штука в голове? – спросила красотка, испытующе глядя на меня.
По Варшавскому шоссе вовсю гулял осенний ветер, подбрасывая сорванные листья под колёса машин. Я пытался срезать дорогу через дворы, но дворов тут толком не было из-за редкой застройки, и по спине продолжали бегать мурашки.
А может, дело совсем не в прохладе.
– На занятиях сделал, – буркнул я в ответ, пряча руки в карманы кофты.
Надо же было купить её без капюшона. Так и уши отморозить легко, вообще-то.
– Значит, ты из отсталых? – прыснула Маша.
Тех, кто учился магии в зрелом возрасте, называли по-разному, и не всегда милыми словами, но настолько обидное я услышал впервые.
– Ладно, не кисни, – тут же добавила девушка. – Я вообще не умею колдовать.
Единственное настоящее достоинство моего дома в том, что к нему пристроена “Пятёрочка”, и походы за продуктами не превращаются в длительную прогулку до базара и обратно. В остальном – обычная панелька с немного хаотичным расположением окон, облицованная плиткой в цветах дальтонизма.
Нажав кнопку третьего этажа, я услышал от Маши укоризненное:
– Что, пешком нельзя подняться? Растолстеешь же.
Я даже не обиделся. Может, это совсем и не девушка говорит, а противный голем в её голове. Кстати, как его зовут?
– Камиль, – отозвался Валик изнутри. – От слова “камень”.
В полном молчании мы вчетвером вышли из лифта и переступили порог моей квартиры.
Ничего фантастического, минимум мебели, телевизор, компьютер. Вещей у меня немного, так что одного шкафа оказалось вполне достаточно. Хорошо хоть по счастливой случайности были и кровать, и диван.
Иногда ко мне приходят друзья посмотреть киношку или поиграть в компьютер. Утомлённые, они могут отрубиться прямо на диване, и тогда я не трогаю их уже до утра.
Сегодня по понятным причинам был мой черёд спать на диване.
– А ничего так, – раздался голос Маши с кухни. – Миленько у тебя тут.
– Ты смотри, сразу пошла куда надо, – со смешком прокомментировал Валик.
– Будешь чаю? – спохватился я, чтобы не слыть невежливым.
– Есть что-то перекусить? А то с утра ничего не ела, – уже засунув нос в холодильник, спросила красотка.
Имея за душой только холостяцкий набор из пельменей и доширака, я сбегал в магазин, и уже через полчаса на столе появись тарелки с оливье, шубой и Наполеоном, которые оттеняла бутылка шампанского и парочка мандаринов в прикуску.
– Ну прямо новый год, – хихикнула Маша, глядя на этот натюрморт. – Только ёлки не хватает.
– Так! – где-то глубоко между извилинами моего мозга стукнул кулачком Валик. – Ёлок нам ещё тут не хватало. Мы с Камилем не романтический ужин вам устроили. Пора обсудить план захвата мира!
– Машенька, – ласково обратился я к красотке. – Мне тут голем намекнул, что есть очень важная тема для обсуждения.
Как ни странно, девушка посмотрела на меня без презрения, а снова с живым интересом. Так что я рискнул продолжить, только очень мягко:
– И, если мы её не обсудим и уж тем более не воплотим в жизнь, нам хана. Я всё правильно сказал?
– Да! – пискнул человечек изнутри. – Не останавливайся.
– Так вот, – я сделал глубокий вздох, прежде чем продолжить. – Этой ночью мы должны прокрасться в лекторию Гнесинки, где я занимаюсь, чтобы выкрасть всю глину, из которой делают тренировочных големов вроде тех, что заползли к нам в голову.
– Я не пойду! – резко возразила Маша. – Чтоб ещё больше этих вшей наплодить? Спасибо, не надо.
– Вообще-то, я их сделаю нормального размера, – обиделся я. – Да и дело вообще не в том. Кстати, передай мне соль, пожалуйста.
– На! – бросила красотка солонку, и та приземлилась на стол.
Крышка отпала, высыпав часть содержимого.
– Господи, что она наделала? – испугался Валик у меня в голове.
– А что такое? – спросил я его.
– Это же к ссоре, – взвизгнул человечек. – Мы сейчас все переругаемся!
– Не знал, что големы такие суеверные, – прыснул я.
– Сначала ты меня целуешь, потом заражаешь бациллой, а теперь умоляешь пойти с тобой и размножить их?
– Ну вот, началось, – обречённо сказал Валик.
– Маша, – почему-то мне казалось, что, если называть человека по имени, это его успокаивает. – Маш, не кипятись. Это всё не я, это он.
И опять ткнул себя в ухо.
– Но его же создал ты! – моментально вспылила красотка.
– А вот Камиля создал уже он! – попытался я оправдаться.
– Кого? – удивилась девушка.
– Он что, тебе не представился?
– Ты что, уже имена им даёшь? – произнесла Маша с испугом и одновременно желанием засмеяться.
– Мне Валик сказал, что его так зовут, – замялся я.
– Ах Валик? – девушка перестала злиться, а я даже не понял, почему. А потом как понял: – Моего папу зовут Валик. Надо же.
– Только давай без сюжетных поворотов в стиле бэтмена, – попросил я. – Ладно?
– Значит, если мы не пойдём, нам хана? – уточнила Маша, с аппетитом доедая свою порцию оливье, перемешанную с кетчупом.
Никогда не понимал таких извращений, но всё равно ведь повторил за ней и понял, как это вкусно.
– Хана, – ответил я.
– И выбора у нас, выходит, нет?
– Нет, – честно сказал я, потянувшись за бутылкой. Шпок! – Выпьем за знакомство?
– Тут только выпить и осталось, – шмыгнула носом девушка, подставляя бокал. – Раз такие дела, пойдём, что делать. Только скажи честно, у тебя есть план?
– Какой план? – удивился я, заливая игривую жижу под углом. Так пенки меньше. – Пришли и забрали своё, гори оно всё синим пламенем.
– Ты что, не смотрел кино? – спросила красотка, впервые коснувшись меня рукой. – Там же столько охраны. Это тебе не пивнушка за углом.
– Охрану трогать нельзя, – машинально отчеканил я, вспоминая приложение к Конституции. – А то меня уничтожат. Возьми бокал.
– У-у-у, – протянула Маша, забирая полную до краёв стекляшку на длинной ножке. – Как у вас, волшебников, всё строго. Меня бы просто посадили ненадолго. И то, если бы нашли.
Я на секунду задумался, но тряхнул головой и категорически возразил:
– Нет. Будем как ниндзя. Прорвёмся незамеченными.
– А потом толпа големов так же незаметно покинет академгородок, – задумчиво произнесла красотка, наблюдая, как я наливаю шампанское себе. – Отличный план. Надёжный, как швейцарские часы.
– Сделаю их невидимками, – догадался я. – Слушай, так это я и нас могу сделать невидимками.
– Надолго? – зря в корень, спросила Маша.
– Две минуты, – пристыженно ответил я. – На большее меня не хватит.
– Твои слова – мечта любой женщины, – рассмеялась красотка. – Ладно, этого достаточно.
– Да что ты? – изумился я. – Скользнёшь на третий этаж по стенке, цепляясь коготками?
– Просто зайду в дверь, – нахмурилась девушка. – Разве не очевидно?
– Какие вы умные, сами во всём разобрались, – умилился Валик. – Я прямо вами горжусь.
– Тогда за успехи в нашем странном начинании, – озвучил я тост.
Мы чокнулись, выпили пару глотков, и тут оба голема хором сказали:
– Ну и ладненько, а пока спать.
Веки закрылись сами собой, и мы с Машей склонили головы к столу. Спасибо, что не лицом в салат.
В принципе, големы были правы. Перед серьёзной вылазкой, в которую предполагается чинить полное беззаконие, нужно хорошенько выспаться. И не только ради восстановления сил, но и банальной концентрации для. Вы же не играете в стелс-игры после утомительной работы, чтобы скоротать вечерок? А то вряд ли бы играли хорошо, всё время бы лажали. Хотя, может, я ошибаюсь? Если что, поправьте меня, я не обижусь.
Нам же предстояло пройти несколько серьёзных уровней защиты, один краше другого.
Здесь бы не помешала музыка из “Одиннадцати друзей Оушена”, чтобы подкрепить впечатление.
Итак, во-первых, перед входом в здание стоит калитка, которая закрывается магнитом, а открывается по звонку охраннику. Здесь, я, конечно, использую заклинание просачивания. Только на него тоже нужны силы, поэтому минус десять секунд к невидимости.
Во-вторых, сама входная дверь в Гнесинку, запирающаяся на аналоговый ключ, как в старые добрые времена. Заклинание поворота механизма – ещё минус пятнадцать секунд к невидимости.
Дверь, ещё и ко всему, надо бесшумно открыть и проскочить мимо охранника незамеченными. А это значит, обязательно придётся тратиться на заклинание приглушённых шагов, и тогда на всё про всё остаётся одна минута пять секунд.
Главное – добраться до лестницы, а там уже можно и обратно обрести видимость.
Всё равно основной проблемой были совсем не сжатые сроки из-за моих небольших сил, а то, что Верховное Облако в тёмное время суток работает в усиленном режиме. Технологию разрабатывали на западе, и конечно же, всё называется по-английски. Ленивые локализаторы думали, что и так будет понятно, поэтому днём за нами следит Day ВОЧ, а ночью, стало быть, Night ВОЧ. Так вот, второго режима все волшебники боятся как огня.
И действительно, что подумают операторы Верховного Облака Чародейства, когда в один момент лог запестрит набором чисто воровских чар?
Но выхода нет, поэтому действовать придётся грубо.
Жёлтое здание с барельефами композиторов на стенах не могло похвастаться развесёлой подсветкой или какими-нибудь новогодними гирляндами, обвивающими колонны, похожие на кегли. Здесь всё строго по образцу греческого классицизма, и редкие фонарики освещают небольшие куски фасада, оставляя между своими лучами таинственный полумрак.
Мы вышли из такси, я потянулся за кошельком.
– Дай ему хорошие чаевые, – вдруг приказал Валик.
– Это ещё зачем? – удивился я. – Твой дальний родственник, что ли?
– Ума бы тебе прибавить, – вздохнул голем и пустился в объяснения: – Если его потом остановят и спросят, не подвозил ли он вас до музыкалки, он вспомнит про щедрую надбавку, а о вас чудесным образом забудет.
– Так может, я просто сотру ему память?
– И у тебя останется десять секунд на невидимость?
– Справедливо, – заключил я. – Хотя, это же Яндекс, его поездку запросто отследят по базе.
– Ой, делай что хочешь, – надулся человечек.
Чаевые я всё-таки дал, но умеренно.
– Ну что? – спросил я Машу, поглядывая на левое запястье. – Готова?
Три часа ночи – самое прекрасное время, чтобы совершить преступление. Во всех фильмах именно в этот момент происходит что-нибудь плохое.
– Не знаю, – ответила красотка. – Не уверена. Но надо пытаться, так у нас хотя бы будет шанс.
Осторожно, стараясь никого не потревожить, мы подошли к забору. Я ухватился руками за прутья, заранее представляя себя в тюрьме.
– Что, страшно? – с заботой в голосе уточнил Валик.
– Да, – ничего не стыдясь, ответил я.
– Отлично, – обрадовался голем. – А теперь полезай внутрь.
– Маша, – постарался я придать своему голосу твёрдость. – На счёт три начинаем операцию.
– Уже? – выдохнула красотка.
– А чего тянуть, – развёл я руками. – Раз, два, три.
Я дважды произнёс формулу заклинания невидимости и щедро сдобрил её двойной порцией просачивания. Началась наша минута славы.
Тело стало гибким и как будто невесомым, появилось ощущение, что я могу высоко взлететь и помахать рукой сотрудникам МКС. Вот у них бы началась паника.
Вдохнув поглубже, я сунул голову между прутьями, вспоминая похожий момент из “Людей икс”. И тут Маша громко визгнула.
– Что такое? – испугался я, не имея возможности увидеть девушку.
Вдруг ногу подвернула, или чего хуже – сломала ноготок.
– Такое классное ощущение, – весело произнесла красотка, очутившись прямо передо мной. – Удивительно!
Стоп! Что значит, очутившись передо мной?
И тут я осознал всю плачевную иронию ситуации, когда шею сдавил холодный металл.
От неожиданности я прекратил подпитывать заклинания. Их действие кончилось.
Голова свободно прошла через прутья, а вот дальше дело не двинулось.
Я оказался в ловушке по собственной глупости. А Маша успела попасть во двор и теперь пыталась не очень громко смеяться, наблюдая, как я, согбённый в три погибели, стою перед Гнесинкой в совершенно унизительной позе.
– Боже, какой дебил, – протянули в унисон Валик и Камиль.
Я, конечно, сильно сомневался, что в Гнесинке по периметру стоят камеры наружного наблюдения, но не сбрасывал этот фактор со счетов, и на всякий случай распылил заклинание увядшей электроники. На невидимость уже было плевать, всё равно первый этап миссии провален.
Маша предложила попросить у охранника масло, чтобы уши легче прошли обратно, и получила в ответ невесёлую гримасу. Конечно, это же не ей тут стоять почти на коленях. Правда, красотке всё равно придётся отвечать на вопросы, как она попала на территорию.
– Попробуй повтори своё просачивание, – посоветовала она, всё ещё давясь от смеха.
– Мне нужно собраться с силами. Я сильно потратился.
– Тогда я наберу службу спасения, – решительно сказала Маша и достала из кармана плаща телефон.
Розовенький.
– Знаешь, тут такое дело, – занервничал я. – Сейчас в радиусе десяти метров ни одно электронное устройство не работает.
– Зачем ты это сделал, дурак?
Борясь с затекающими конечностями, я героически ответил:
– Чтобы нас камеры не засекли.
– Да всем плевать! – вдруг разошлась девушка и принялась бегать вдоль забора. – Смотри, всем плевать, даже если я буду делать вот так!
Маша начала прыгать и размахивать руками.
– Ау! Охрана! Ловите меня!
– Тихо ты, – грозно шепнул я, но красотка не унималась.
– Ох ра-а-ано встаёт охра-а-ана! Что, никого?
Напрыгавшись вдоволь, Маша успокоилась и вернулась ко мне с победным видом.
– Понял? – спросила она, торжествуя бессовестным образом.
– Дальше-то что? – спросил я. – Как меня вызволять будем?
– Господи, мне за тебя стыдно, – простонал Валик в голове. – И кого мне только подсунули в ученики.
– В ученики? – переспросил я, сбитый с толку.
– Конечно! – сварливо выдал человечек. – Учить тебя ещё и учить. Мы сейчас сделаем всё вместо тебя, сами.
На секунду мне показалось, как из мозга что-то вынимают без анестезии. В глазах потемнело, а конечности затекли, как будто кровообращение ненадолго остановили. Так мелкий голем выпутывался из пронизывающих его тельце нейронных связей с моим мозгом. Другого выхода у него уже не было.
Маша, конечно, доказала, что охранник спит где-то за своим столом и знать не знает что здесь творится. Но для надёжности надо было хотя бы свалить с улицы, чтобы случайные прохожие не засекли нас.
Выскочив из уха (какое облегчение!), Валик ловко перепрыгнул с моего плеча на ограду и, словно Том Круз в очередной невыполнимой миссии, скользнул вниз по одному из прутьев.
Я хотел отдать должное талантам человечка. Во время всех этих сюжетных перипетий он проявил настоящий артистизм, я даже на секунду почувствовал, что смотрю кино.
Укоризненно глянув на меня в последний раз, Валик с головой ушёл в магнитный механизм, сцепляющий дверь с забором.
Уж не знаю, что он там делал, но меня пару раз легко долбануло током. В шею, знаете ли, особенно неприятно. Там кожа нежная.
А потом дверь всё-таки открылась.
И тут я понял, почему, несмотря на пережитое, мне внезапно стало хорошо.
Маша молчала.
Красотка стояла посреди дворика перед Гнесинкой, разинув рот. Слаженные действия голема впечатлили её до такой степени, что она действительно перестала вещать, словно радио, которое я никак не мог вынуть из своей головы. Хуже Валика, ей-богу.
– Теперь твоей невидимости на дольше хватит, – сказал человечек, выбравшись из механизма и потирая руки.
Видок у него был не очень. То, что показалось мне просто неприятными разрядами тока, прошибло его насквозь. Глиняное тельце покрылось тёмными пригоревшими пятнами, а походка стала заметно менее твёрдой.
Валик попытался было залезть мне на плечи тем же способом что и сполз вниз – через прутик забора, но силёнок у повреждённого голема не хватило, и после трёх безуспешных попыток он всё-таки попросил:
– Подсади, а?
До конца не веря в происходящее, я покорно подставил ладонь и закинул человечка обратно себе в ухо.
Тут-то оторопь Маши и прошла. Девушка прикрыла ротик, чтобы уже через секунду разразиться гневной нотацией:
– Ты что сделал, идиот? У тебя был такой шанс избавиться от этого паразита, но ты сам, собственными руками, затолкал его себе обратно в голову! – красотка гневно топнула ножкой. – Или тебе так понравилось целоваться со мной, что захотел ещё добавки? Так вот знай, никогда в жизни, ни за какие коврижки я больше с тобой не поцелуюсь. Одного раза хватило, теперь у меня в мозгах какой-то глиняный червь завёлся. И всё из-за тебя. Так, утром я еду на учёбу, а потом возвращаюсь к родителям, и чтобы духу твоего в моей жизни не было!
Я внимательно слушал эту тираду. Где-то даже с интересом. Всё равно, это лучше, чем просто зависать головой между прутьями, опираясь на согнутые ноги.
Ещё интереснее стало, когда Маша вдруг замерла и сдавленно пискнула:
– Ой!
Наверное, это Камиль напомнил ей, что мы тут на птичьих правах, и в любой момент можем упасть замертво, как будто добрый член экипажа “Навуходоносора” выдернул из нас шланги, соединяющие с матрицей.
– Нам, кстати, не понадобится взламывать ту дверь, – с радостью сообщил я, когда разговор девушки с её паразитом кончился. – Оказывается, заклинание невидимости работает ещё и как заклинание бестелесности. В сущности, просачиваться тоже не надо было.
Последняя фраза прозвучала скорее как извинение.
– Ну и чего стоим тогда? – собралась Маша, явно пересмотрев приоритеты. – Чего не идём за этой долбанной глиной?
– Погнали, – выразил я согласие и без предупреждения врубил режим невидимки.
Шею больше не держали в металлических тисках. Меня словно подхватил ветер, перенёс через входную дверь, поднял над этим бренным миром и выбросил аж между вторым и третьим этажом.
С Машей произошло примерно то же самое, только выкинуло её на пролёт ниже.
Наверное, сказалась тяжесть характера.
Мы переглянулись и кивнули друг другу. Всё-таки, успешное дело сближает. Тимбилдинг, будь оно неладно.
Из угла холла раздался мерный храп. И действительно, сидя за столом перед тремя мониторами, где наверняка транслировались картинки с камер по периметру, сладко спал грузный мужчина с большой залысиной на темечке. Может, генетическое, а может, бреется под кипу. В Москве, знаете ли, всякие живут.
– Идём скорее, – решил я прервать затянувшуюся паузу.
Маша очнулась и громко засеменила по ступенькам на второй этаж. Казалось бы – хрупкая воздушная девушка в плаще, больше напоминающем парус небесной каравеллы, рассекающей утреннее небо рассветным лучом авроры. А топает как бегемотик.
Без особого удивления я отметил, что храп в углу прекратился, а за спиной у красотки выросла та самая грузная фигура с лысиной посреди черепа.
У охранника оказались совершенно детские черты лица. Словно это был взрослый человек с приделанным лицом младенца, которое немного состарили нейросети. И мимика выглядела соответствующе.
– Бежим! – крикнул я, повернувшись спиной к разъярённому малышу в форме с выдуманными погонами.
Но курсы магии не были бы курсами магии, если бы относились к собственной безопасности халатно. Какой дурак, имея в складских помещениях кучу опасных артефактов, оставил бы на охране всего лишь одного спящего мужичка? Вот мы и почувствовали на собственной шкуре, что не всё так однозначно.
Во-первых, лестница принялась бряцать ступеньками, норовя скинуть нас вниз, прямо в лапы к лысеющему дядьке с лицом младенца. Мало того – закономерно пытаясь ухватиться за перила, я ошпарился! Только сейчас заметил, что гнутые куски металла источают густой дым, словно какой-то умник кинул незатушенную сигарету в ближайший мусорный бак. Я бы, может, и подумал, что это карма за вчера прилетела, но всё же я сначала затушил бычок!
Во-вторых, висящие на внутренних стенах картины и статуи с барельефами снаружи ни с того, ни с сего решили ожить, воплотившись во вполне осязаемые человеческие фигуры с нехилым ударом.
Вот я уже и лёг от одного из медных кулаков, ещё недавно располагавшихся во внутреннем дворике Гнесинки.
Без таблички сложно было разобрать, кому он принадлежит, я и оставил эту затею, пытаясь бежать дальше наверх.
Сзади с громким звуком бились стёкла, пуская фейерверки из осколков. Это к вопросу о том, как именно сюда проникали статуи и барельефы.
Охранник неумело улыбнулся, пустил слюну и стал уже парой близнецов. Под грудой тумаков, обрушившихся со всех сторон, один из них набросился на меня, другой же побежал скручивать Машу. Нас обоих уложили лицом в пол и заковали в самые настоящие наручники, будто мы уголовники, только что совершившие кражу со взломом, или того хуже – убийство.
Не теряя присутствия духа, я попытался лягаться ногами, периодически попадая по мягким фигурам с картин и получая синяки от совершенно неприступных изваяний.
– Останови их! – кричала красотка где-то рядом. – Слава, останови!
Я пытался. Но постоянные толчки от лестницы сильно мешали процессу, как и спрятанные за спину руки.
Не то чтобы я сильно пользовался какими-то специальными движениями для активизации заклинаний, но всё-таки, видя кисти перед собой, колдовать легче. Программисты вон тоже не могут кодить одной силой мысли. А у нас ведь много общего с ними. Начиная от постоянной синхронизации с облаком, заканчивая совершенно одинаковыми принципами взаимодействия с окружающим миром.
То есть, мы используем чары не потому что у нас до едрени-фени большая магическая сила, а потому что нам повезло видеть чит-коды в реальном мире. Мы взламываем его архитектуру, подстраивая под себя. Разве что режим бога не включаем – и то, потому что это запрещено приложением к Конституции и карается немедленной смертью за оскорбление чувств верующих.