С вечерним полумраком комната приобрела ещё более мёртвый вид. Серые стены теперь стали чёрными. По ним сновали неоновые отблески. Белые с голубым оттенком линии прыгали то влево, то вправо.
Время от времени молнии яркими мимолетными вспышками врывались в комнату, ослепляя меня. Вдалеке тихо ворчал гром.
Ноги и руки сводило от холода. Еле поднявшись, я снова начал ходить по периметру, вжав голову в плечи. Мысли не давали покоя.
«Не хватило нескольких мгновений, чтобы они перешли дорогу… Какая-то доля секунды решает всё…
Жизнь или смерть…
Свалишься ли ты в бездну, полную бед и отчаяния, либо поднимешься ввысь к свету и покою… За одну секунду человек может сказать другому слова, которые взорвутся в том, будто ядерная бомба, выжигая всё, оставляя лишь пустоту…
Пустота, пустота…»
Меня заклинило на этом слове. Остановившись, я посмотрел на голые немые стены своего карцера. В них не было ничего, кроме той самой пустоты.
«А что если это и есть та самая пустота? Но как?» – прокрутилась мысль, словно заряженный барабан револьвера.
Яркая вспышка молнии ослепила меня на мгновенье. Затем тишину разорвал на клочки громкий металлический грохот грома, от которого зазвенело стекло.
Через несколько минут снова раздалась канонада, только на этот раз сильнее и громче прежнего. Раскат шёл за раскатом, сопровождаясь треском. По звуку казалось, что на землю падают бомбы.
Я прижался к дальней стене комнаты. В голове выло и стреляло, обжигая болью всё внутри. Мои неугомонные мысли теперь замерли, как будто мозг отключился. Была полная прострация.
Не зная, что делать, я неподвижно стоял. Глаза резало белыми вспышками. Внутри словно всё кипело. Было чувство, что вот-вот мозг разорвёт череп.
Холод бетонной стены теперь мне показался манной небесной, которую я вбирал в себя всем телом. От этого становилось немного легче. По крайней мере, ко мне начал возвращаться рассудок.
Вложив указательные пальцы в уши, чтобы не слышать этого ужасающего непрекращающегося грохота, я хотел было присесть на корточки, когда увидел при очередном блеске молний неразборчивый силуэт на фоне окна. Было отчётливо заметно, что он движется.
Затем опять наступила густая тьма ночи. Только где-то там – на улице светился далекий фонарь.
Потихоньку гроза утихла. Уже не было такого страшного нескончаемого грохота грома, лишь редкий вялый рокот. По подоконнику мелодично и умиротворенно стучал дождь. Молнии врывались в комнату всё реже и реже.
Клонило ко сну.
Однако то, что я увидел буквально пару минут назад, стало катализатором новых мыслей и страхов.
Внутренний жар резко сменился сильным холодом. Мокрое от пота тело быстро остывало.
Мышцы начало судорожно сводить. Зубы отбивали дробь. Во рту и в горле было сухо и горько. И лишь когда язык попадал под гильотину зубов, ощущался солоноватый привкус крови.
При каждом блеске молнии я всматривался в темноту комнаты. До сего момента мне думалось, что я сам не сам в этом карцере. Но теперь меня начал одолевать страх, что, возможно, тут есть кто-то ещё.
«Может быть, это были всего-навсего игры моего очумевшего воображения? А что, если кто-то и вправду тут есть?»
Я настороженно прислушался. В комнате опять наступила мертвая тишина, которую нарушал прерывистый едва уловимый стук капель выдохшегося дождя.
«Если бы здесь был кто-нибудь, я бы услышал шаги или хотя бы дыхание… Глухо, как в танке… Нужно походить, согреться… Замёрз… Кости ломит…»
Немного растерев одна о другую ледяные руки, я хотел было пройтись по периметру стен, когда вновь сверкнула молния – и на полу показалась размытая тень фигуры идущего в мою сторону человека. Через секунду вернулась удушающая тьма.
Меня пробрало до костей. Холод стал невыносимым. Я чувствовал, как он постепенно окутывает моё тело своими цепями.
Мной овладевал страх, проникающий во все уголки сознания. Всё сильнее ощущалось чьё-то присутствие.
«Но кто это может быть? Человек, дух, призрак? Кто бы это ни был, он не должен тебя сломать… Нужно любой ценой двигаться, чтобы не сдохнуть… Да, ты хочешь умереть… Но только не так и не здесь, в этой грёбаной пустоте», – подбадривал я себя.
В комнате было настолько темно, что мне пришлось идти, ведя рукой по шершавому бетону. Сделав несколько шагов, я уткнулся в противоположную стену, стукнувшись левой ногой о что-то.
«Да твою… Что тут стоит такое?..»
Наклоняясь, я медленно начал шарить руками по воздуху. Эта кромешная тьма заставляла меня чувствовать себя беспомощным и беззащитным перед всем происходящим вокруг.
Ничего не видя, я просто прочёсывал дрожащими пальцами пустоту, покуда не порезал ладонь, напоровшись на что-то острое.
«Это, наверное, тот грёбаный табурет, что стоял в углу… Так, ладно, пойду дальше… Боже, как же это страшно, ничего не видеть… Тут стена… Значит, направо…».
В груди хрипело и свистело. Глотая урывками неподвижный удушающий горький запах сырости и прокисшую вонь пота, я с большим трудом прошёл ещё пару шагов, покуда моя рука не потеряла шершавую поверхность стены.
С каждым мигом становилось всё сложнее держать равновесие. Сперва какая-то странная слабость начала подкашивать меня в коленях. Затем постепенно ноги начали треморно дрожать.
«Нужно скорее сесть… Да за что же мне это?»
Но садиться обратно на холодный пол не хотелось. У меня не было больше уверенности в том, что я смогу быстро встать, в случае чего.
Страх и безысходность натянули мои нервы до предела.
В том месте, где прервалась стена, засветилась маленькая белая точка. Она то затухала, то разгоралась, словно пульсар в ночном небе. Этот единственный мерцающий огонек был будто бы далёкий свет в конце тёмного длинного тоннеля.
Забыв о своих невзгодах, я стоял неподвижно и смотрел в одну точку, как умалишенный.
Не знаю, сколько это со мной длилось. Но за это время моя боль, мои мысли, мой страх отошли от меня. Впервые мне было так хорошо и спокойно.
Сделав шаг в сторону светящейся точки, я почувствовал, что упёрся во что-то. В тот же миг всё вернулось на круги своя. От спокойствия не осталось и следа. Боль, страх и мысли, как голодные псы, набросились на меня и стали рвать на части.
«По всей видимости, я сейчас стою возле окна… Если так, то почему там не видно даже очертаний улицы? И не горят фонари, только вдали что-то маячит… Проклятие… Ноги совсем не держат… Словно вернулся в реальность…
Родители винили меня в том, что я не хочу ходить… Как тут будешь ходить, если ноги не слушаются… А вот и подоконник… Наконец-то сел… Ещё бы глоточек свежего воздуха»