Трамвай был забит до отказа, только вокруг громилы в выцветших рваных штанах цвета хаки было свободное место. От него воняло потом и спермой, и все мигом разошлись, боясь прижаться к бродяге. Кто–то брезгливо зажимал нос, некоторые отворачивались. Он не обращал на это внимания. Он спешил на работу. Когда он вышел из трамвая все облегченно вздохнули. Он пошел по улице Шоссе Нефтяников, сворачивая во дворы, чтобы сократить путь. Стройка располагалась в середине квартала, возвышаясь двадцатью этажами над городом. Каменщики из «гастарбайтеров» узбеков почти выложили кладку. Осталось сделать четыре этажа. Его задачей было снести перегородку между комнатами, чтобы туда подняли на лебедке кирпич. Он поднялся по ступенькам на двадцать первый этаж, нашел среди инструмента кувалду и подошел к стенке. И тут его взгляд упал на ведро раствора, стоящее возле лестницы. В глазах потемнело, он прикрыл веки, пытаясь запомнить очертания ведра, расстегнул ширинку, пока никто не видел, и начал мастурбировать. В голове появилась картинка из сна, но он не мог увидеть продолжение, на котором тогда оборвался его сон. Все доходило до того как он опустил молот, дальше была чернота. Он яростно дрочил, но ничего не выходило. На этаже послышались голоса, он спешно спрятался за стенку и спрятал свое хозяйство в штаны. Неудача разбила его. Он со злостью врезал кулаком по кирпичной стене. На костяшках появилась кровь, он облизал руку и пошел работать. Ему нужен был мощнейший стимул. Вечером бригада узбеков уходила домой. Ильшат нигде не мог найти свое ведро…