Командир группы морского спецназа отряда специального назначения по борьбе с подводно-диверсионными силами и средствами капитан-лейтенант Большаков стоял рядом с рулевым в головном катере, который несся на полной скорости на юго-запад от строящегося Крымского моста. Еще два противодиверсионных катера «Грачонок» шли следом в кильватере на расстоянии в полкабельтова. Офицер вглядывался в экран монитора на приборной панели.
– Есть отметка, – резко бросил Большаков рулевому. – Пять градусов влево.
На экране прибора появилась зеленая отметка, которая стала смещаться к востоку. Это не мог быть дельфин или косяк рыбы. Теперь отметка разделилась на две. Они стали отдаляться друг от друга, продолжая двигаться в восточном направлении. Это не просто пловцы, это аквалангисты, которые используют подводные механизмы для быстрого передвижения.
– Лагуна, Лагуна, я – Катран, – стал запрашивать Большаков в коммуникатор.
– Катран, я – Лагуна! – почти сразу отозвалось в наушниках. – Докладывайте.
– Лагуна, засек две цели в секторе 14. Буй 4 и буй 7 показывают движение. Движутся в восточном направлении. Глубина восемь и две десятых метра, скорость – четыре с половиной узла. Зона безопасности моста через шесть минут.
– Катран, я – Лагуна. При пересечении неизвестными объектами границы зоны безопасности моста разрешаю уничтожить имеющимися средствами поражения.
– Вас понял, Лагуна!
Повинуясь приказу командира, катера разошлись веером, обхватывая подводную группу целей как будто клещами.
– Тройка, я Первый! Берешь первую цель на азимуте 30. Я атакую вторую цель. Четверка, страхуешь отход целей в открытое море в случае промаха.
– Щас, – еле слышно буркнул кто-то в эфире.
Большаков услышал самодовольный смешок кого-то из своих подчиненных, но промолчал. Он следил за перемещением целей и возможным изменением глубины. Наконец пришло время атаки.
– Всем, я Первый! Глубина целей – восемь. Гранатометы, товсь!
Выждав несколько секунд и услышав от своих «канониров» подтверждение готовности, Большаков отдал приказ на уничтожение целей. С командирского катера и катера, шедшего левее, заработали гранатометные установки. Серия гранат, которые представляли собой миниатюрные глубинные бомбы, рассчитанные на уничтожение не подводных лодок, а вражеских боевых пловцов, ушла в воздух. Несколько всплесков далеко впереди, а потом на экране монитора на месте движущихся целей распухли зеленые кляксы. Цели были поражены.
– Обороты на малый, – приказал Большаков и поднес к глазам бинокль, выискивая на воде всплывшие яркие буйки на месте поражения учебных подводных целей. – Лагуна, я Катран. Есть поражение.
– Вижу, – отозвался голос из штаба. – Хорошо отработал, Большаков. Возвращайся на базу. Разбор учений в 16.30.
В хорошую погоду с острова Тузла были хорошо видны обе 227-метровые конструкции арочных пролетов, которые заканчивали строить на керченском берегу. Еще пару недель, и первый из них погрузят на мощные понтоны и, дождавшись благоприятной погоды, повезут к месту установки на фарватерные опоры. Автомобильный арочный пролет весит более 4 тысяч тонн, а железнодорожный – почти 6 тысяч тонн. Игорь Иванович Берзин повел плечами так, как будто ему стало зябко. Страшно даже представить себе такую тяжесть.
Сегодня воскресенье. У вахтовиков выходной, но как бывает всегда, что-то не успели, что-то надо доделать, чтобы соблюсти технологические процессы, где-то срочно устранить вскрывшиеся недостатки. По технологическому мосту прошли две машины с газовыми баллонами. Из бытовки вышли две молодые женщины-нормировщицы и сразу заулыбались, увидев Берзина.
– Игорь Иванович! Здрасьте! – помахала рукой одна из женщин, которую звали, кажется, Ириной. – Что-то вы и по субботам нарушения выискиваете.
– Неутомимый вы наш! – всплеснула со смехом руками вторая. – Поберегите себя. Через неделю у меня день рождения, кто со мной танго танцевать будет! Вы обещали.
Берзин с готовностью изобразил лицом само обаяние и вежливо помахал в ответ рукой. На него, как на представителя НИИ охраны труда и производственной санитарии, смотрели здесь с некоторой настороженностью. С одной стороны, Берзин очень строго относился к выявленным нарушениям и недостаткам. Немало его актов легло на столы руководства строительством. Но самое интересное, что Берзин умудрялся сохранять абсолютно со всеми на мосту хорошие отношения. Причиной было его умение добиваться своего, не унижая людей, не оскорбляя никого. Как-то сразу становилось ясно, что представитель НИИ не людей наказывает, а устраняет недостатки, ликвидирует причины нарушений техники безопасности и охраны труда. А к людям он относится очень доброжелательно. Да и трудно возразить, что своей работой Берзин борется с реальными причинами несчастных случаев, спасая жизнь и здоровье строителей.
Умел он нравиться людям. Со многими поддерживал приятельские отношения, причем даже с простыми рабочими-вахтовиками. Женщины от Берзина таяли. Причиной тому были не только спортивная фигура и харизматичная внешность мужчины. Берзин обладал тонким чувством юмора, всегда пребывал в хорошем настроении, буквально источая вокруг себя позитив. А еще он умел красиво танцевать классические танцы.
Рыжий Мостик развалился на складированных досках для опалубки и лениво жмурился на солнце. Берзин подошел к коту и потрепал общего любимца по загривку, почесал шею. Мостик отреагировал только шевелением ушей. Говорят, сегодня опять приезжал кто-то из журналистов и Мостика тискали и кормили деликатесами. Интернет просто пестрил фотографиями этого ленивого любимца.
– Обленился ты, братец, – усмехнулся Берзин. – До крайности. Какой из тебя талисман, если ты только и умеешь, что лежать.
Кот отреагировал тем, что повернулся на бок и вытянул передние лапы. Да, позировать он тоже умел. Берзин усмехнулся, почесал Мостику живот и пошел дальше. На строительстве моста живности было много. И все любимцы, но каждый на своем участке. Здесь, на острове Тузла, живет Ассоль – кошка с удивительно грустными глазами. Из Крымского дока на плавучем кране приплыла трехцветная Белка. Есть еще один рыжий кот, которого зовут просто Рыжий. Это боец и защитник провиантских складов. Говорят, что он как-то отстоял провизию в схватке с лисами. Кстати, лиса на стройке есть тоже. Прозвали ее, естественно, Елизавета. Есть свой кот Бегемот, у женщин из лаборатории качества бетона есть кошка Артистка, которая умеет подавать по просьбе лапу.
– А вот и Васька, – вслух сказал Берзин, увидев черного поджарого кота, деловито выслеживавшего какую-то только ему известную добычу.
Ваську нашли возле складов после шторма, куда он забился и не давался в руки. Что только не придумывали строители, чтобы выманить его наружу. Исход переговоров, как говорят, решили два куска ветчины. Поверил Васька людям, стал общительным, но все равно от других котов он отличался своенравным характером и гипертрофированным чувством независимости. Зато только Васька с присущей ему энергией ловил мышей по-настоящему.
– Васька, куда ты? – снова позвал Берзин кота, который что-то вынюхивал и крутился на техническом мосту. Что-то подсказало Берзину, что это неспроста.
Технический мост, тот самый, с которого работают краны, по которому доставляют бригады на тот или иной участок, по которому подвозятся материалы, находится очень низко, намного ближе к поверхности воды, чем основной мост. Здесь есть и временные склады, и бытовки, и места временного складирования инструмента, кабелей, передвижных трансформаторов. Есть с него оборудованные спуски к воде. И сейчас у остатков арматуры разобранных стапелей крана за деревянными поддонами Васька что-то нашел такое, что его очень сильно беспокоило или интересовало. Ну, днем-то, откуда здесь мыши, подумал Берзин, глядя, как Васька крутится и пытается лапой подцепить что-то между поддонами.
– Эх, братья вы наши меньшие, – добродушно изрек Берзин и свернул к поддонам, посмотреть, что же там такого нашел неугомонный Васька.
Кот покосился на человека и не отошел. А когда Берзин подошел к поддонам, Васька даже с шипением ударил его лапой по носку ботинка, показывая всю степень своего кошачьего неудовольствия. Берзин заглянул в щель между поддонами и обомлел. Там, на стальном покрытии моста, лежал кнопочный нож с выкидным лезвием. И лезвие было в крови.
– Етическая сила, – пробормотал Берзин и быстро посмотрел по сторонам.
Никого рядом не было, никто в его сторону не смотрел. Было безлюдно по причине субботы. Чтобы достать нож, нужна какая-то палка или прут, чтобы его подвинуть ближе к себе. Или разобрать все сложенные поддоны, а их тут несколько десятков. Глупо будет выглядеть инспектор по охране труда и технике безопасности, если начнет единолично такие масштабные работы, как перекладывание старых поддонов с места на место. А привлекать начальство для организации работ не следовало. Вообще лучше пока никому не знать о находке.
Он потоптался на площадке в поисках куска жесткой проволоки или длинной щепки. Черт, рабочие свои площадки содержали в идеальном порядке. Грех, как говорится, жаловаться. И тут Берзин услышал характерный шорох. Он кинулся на звук, раздавшийся из-за поддонов, и увидел Василия, который забрался-таки в щель и теперь обнюхивал нож с засохшей на лезвии кровью и пытался поддеть его лапой. Нож все ближе и ближе двигался к краю платформы.
– Васька, нет! – простонал Берзин, вцепившись беспомощно пальцами в крайний поддон. – Гаденыш, не смей!
Понимая всю бессмысленность увещеваний своенравного кота, Игорь Иванович бросился в обход поддонов к краю платформы. Но здесь его ждало разочарование, потому что с этой стороны подобраться к нужному месту было невозможно. Если только перелезть через ограждение и, балансируя на краю, удерживаясь на носках ботинок и ухватившись за трос ограждающего леера, попытаться дойти до того места, куда сейчас Васька подвинет нож. Берзин выругался и перекинул ногу через леер.
И тут на солнце мелькнула темная рукоятка ножа, который полетел вниз. Все, Берзин с неудовольствием смотрел, как падает нож, мысленно награждая кота самыми нелестными эпитетами. Но тут случилось чудо! Ударившись о край стального швеллера конструкции моста, нож отлетел не в воду, а куда-то под настил моста и со звонким звуком исчез. Всплеска Берзин не слышал, да и как его услышать, если стойки моста и так с шумом облизывает легкая волна. Это был шанс. И хорошо, если никто не увидит инспектора, который вот так дико нарушает правила безопасности и лезет куда-то вниз по перекрестьям стальных уголков и швеллеров. Нож лежал на горизонтальной части стального швеллера у самой воды, и легкая волна омывала его, перекатывая с боку на бок. Сейчас смоет всю кровь, подумал Берзин и посмотрел вниз. Здесь, в десятке метров от берега острова, было уже глубоко. Если нож смоет в воду, то достать его можно будет лишь с помощью аквалангистов. Там внизу камни, поросшие водорослями, и нож может просто упасть в щель между ними. Попробуй, разгляди его там без маски и дыхательного аппарата.
Напрягая мышцы и шипя от боли, когда пальцами приходилось хвататься за острые выступы следов сварки, Берзин все же умудрился спуститься к нижним фермам технического моста. Обхватив рукой швеллер, он дотянулся до ножа и осторожно взял его двумя пальцами. Да, соленая вода почти растворила запекшуюся кровь. Достав из кармана к счастью оказавшийся там файл для документов, Берзин опустил в него нож, свернул аккуратно и сунул в карман брюк.
И только теперь до него дошло, что отлетевший за поддоны нож был окровавлен, а это значит, что им не просто кто-то порезался во время работы или при нарезке колбасы, удар был нанесен в процессе борьбы. Вообще-то Берзин был ярым противником того, что рабочие частенько берут с собой на рабочее место термосы и бутерброды. А это уже заметный конфликт, который произошел. Много существует причин, чтобы не отправляться на обед вместе со всеми. Чисто производственных или личных, но такое бывает часто. Просто кому-то тяжело выдержать без еды все время от завтрака до обеда или с обеда до ужина. Есть любитель между делом выпить чайку или кофе, съесть бутербродик. Кстати, нож мог пахнуть не только кровью, но и колбасой.
Тело, подумал Берзин, вглядываясь в толщу воды, в еле заметно шевелящиеся на дне водоросли. Ведь там может находиться тело, если на мосту произошло убийство. Кровь легко смыло водой, значит, она попала на нож не неделю назад и не две. Это вчерашняя кровь, или она пролита этой ночью. Проклятье! Берзин торопливо полез наверх, обдирая руки о металл. И выбравшись на платформу, он стал, не привлекая внимания и не наклоняясь низко, осматривать металл под ногами. Есть или нет следы крови. Человек, если его ударили ножом, должен упасть. Потом тело должны были тащить к краю платформы и сбросить в воду. Хотя все это необязательно. Смотря как ударить, смотря в какое место угодил нож на теле. От этого зависит обилие кровотечения. Опять же, если жертва сопротивлялась. Сколько неизвестных в одном маленьком уравнении под названием «найденный нож».
Выйдя на открытое пространство, где у него имелась гарантия, что никто из посторонних не услышит его разговора, Берзин достал телефон и набрал номер.
– Слушаю, – раздался в трубке сухой и равнодушный женский голос.
– Абонент 2715, – коротко представился Берзин, и голос в трубке сразу оживился и стал деловитым.
– Слушаю вас, товарищ подполковник!
– Кто там на месте есть сейчас?
– Сейчас уточню. Минуту!
Берзин стал ждать. Играя роль инспектора, представителя Института охраны труда и техники безопасности, он отвечал за безопасность моста, используя оперативные методы непосредственно среди строителей. Конечно, за безопасность строительства отвечали еще и территориальные органы ФСБ, и созданное подразделение национальной гвардии, и группа морского спецназа со своими катерами и оборудованием дальнего обнаружения. Об истинной роли подполковника Берзина – оперативника из центрального аппарата ФСБ – знали на месте только лично начальник краевого управления ФСБ, его заместитель по оперативной работе и один из старших офицеров, прикрепленный к Берзину в качестве помощника для таких вот случаев. Как раз с ним его сейчас и соединила оператор. Эта девушка на телефоне представления не имела о том, кто этот человек. Она знала, что его фамилия Берзин, что он подполковник ФСБ, что его пароль «2715» и что его надо соединять с тремя из указанных фамилий в любое время дня и ночи без промедления. А откуда звонит указанный подполковник Берзин, она, естественно, не знала, и знать ей было не положено.
– Слушаю, Игорь Иванович! – торопливо заговорил в трубке голос помощника Берзина майора Вязникова.
– Слушай, Олег, я тут случайно нашел окровавленный нож на техническом мосту.
– Нож? Там что, драка была? Или…
– Что-то мне подсказывает, что как раз вариант «или». Он залетел в такое место, откуда я его еле достал. И больше никаких следов крови на мосту. Подскочи ко мне, надо отправить нож на экспертизу. Кровь почти всю смыло водой, и я не уверен, что эксперты по таким крохам дадут описание пострадавшего, но все же. И, главное, где нож сделан, где такой можно было купить. Может, так удастся выйти на владельца.
– Хорошо, буду у тебя в течение часа. Что еще?
– Найди мне командира группы морского спецназа, что работают в акватории моста. Скажешь, кто я такой.
– Думаешь тело в воде найти? – догадался майор.
– Черт его знает. Если раненый есть на строительстве, его найти легче, а если кто-то из вахтовиков реально пропал, то он может быть только в воде.
Ему предстояло одно очень важное дело, как понимал Берзин. Если совершено преступление, тем более не просто уголовное преступление, а преступление с целью сокрытия подготовки диверсии на строящемся мосту, хозяин ножа обязательно вернется за тем, чтобы скрыть эту важную улику. Но сам Берзин не может сутками торчать возле складированных поддонов. Значит, надо срочно установить там камеру видеонаблюдения. А лучше две, чтобы снять человека, который придет за ножом, с двух точек, что облегчит его опознание. В кабинете в сейфе среди специального оборудования были и камеры. И следовало поспешить.
– Здорово, Игорь Иванович. – Из-за лестницы, ведущей на основной мост, появился один из инженеров-мостовиков и протянул руку. – Все выискиваешь нарушения?
– Точно, – с готовностью кивнул Берзин, нерешительно протянув для пожатия свою. – Ночь не ем и день не сплю, все ищу.
– Что это у тебя с рукой? – удивился инженер и засмеялся. – Где ободрался так? Ничего себе, специалист по охране труда! Ты куда без перчаток залез?
– Да там, – Берзин с неудовольствием кивнул головой в сторону. – Заусенцы оставили на металле, а я нечаянно схватился.
– Ну, ты актик составь, не откладывай, – усмехнулся инженер и пошел в сторону бытовок.
– Слушай, Стас, – окликнул инженера Берзин, – а ты чего не на обеде?
– А я на диете, – не оборачиваясь, отозвался тот. – Можешь тоже акт составить.
Кормильцин был одним из немногих, кто Берзина недолюбливал. Один раз он действительно за нарушения на своем участке попал в акт о нарушениях, но кто не попадал, на стройке без нарушений практически не обходится. Вообще-то, Кормильцин был по натуре человеком сварливым и всегда всем недовольным. Это Берзин тоже за ним замечал. А что он тут делает сейчас? Хотя от того места, где лежал нож, далековато. Мало ли по каким делам он здесь сейчас проходил. Берзин еще раз посмотрел в спину инженера и подумал, что в медпункт ему надо зайти первым делом.
В вагончике медпункта сегодня дежурила медсестра, которую Берзин не знал. Видел он ее всего пару раз. Медицинский персонал был местный, из районных учреждений, но эту девушку он видел всего второй раз.
– Ой, Игорь Иванович, где же вы так? – всплеснула девушка руками и потащила Берзина садиться на кушетку.
– А вы меня знаете?
– А кто же вас не знает, – со смущением в голосе ответила медсестра, роясь в стеклянном шкафчике с лекарствами и средствами первой помощи. – Я все думала, что вы в прошлую субботу меня пригласите танцевать, а вы с девчонками из лаборатории танцевали.
Вот где я ее видел, вспомнил Берзин, глядя, как девушка обрабатывает его ладонь. Точно, во время вечеринки в прошлую субботу, когда у завлабораторией был день рождения и ребята организовали тусовку с танцами. Щеки у медсестры были пунцовыми.
– А вы любите танцевать? – спросил Берзин, чтобы диалог не прекращался. Надо было входить в доверие и попытаться вызвать симпатию. Хотя это уже, кажется, имело место, судя по щечкам.
– Люблю. Я еще когда в школе училась, а потом в колледже, занималась в танцевальной студии. А вы так здорово танцуете! У вас талант, а вот школы нет. Видно, что вы самоучка.
Берзин мысленно усмехнулся. Медсестра попала в самую точку. Он действительно никогда не посещал никаких курсов и танцевальных школ. Просто танцевать профессионально умела жена Берзина. Она же и его научила. Кое-что у него действительно получалось здорово.
– А как вас зовут? – спросил Берзин.
– Вероника, – тихо ответила медсестра и, наконец, подняла на пациента глаза. – Потерпите, сейчас щипать будет.
– А вы подуйте, чтобы не щипало.
И девушка действительно стала добросовестно дуть на его ладонь, прижигая раны дезинфицирующим составом. Совсем девчонка, подумал Берзин. Но дело оставалось делом, и пора было менять тему разговора, коль скоро контакт был налажен. Менять, но не сразу и плавно.
– В следующую субботу, Вероничка, я обязательно потанцую с вами, – пообещал он. – Знаете, хороших партнерш у нас найти сложно. Любят многие, но не многие умеют. И потом, вы учились, значит, сможете мне подсказать, в чем-то меня подправить. Ведь сможете?
– Конечно! – оживилась девушка. – Вы, например, недостаточно тянете носок. А еще у вас не поставлена рука во время вот этого движения…
– Слушайте, – перебил девушку Берзин, когда она подняла руку, чуть отставив указательный палец, показывая движение, – а вчера никто не приходил с порезом руки или другой части тела?
– Нет, вы за эту неделю у меня первый пациент. Приходил три дня назад только один рабочий за таблеткой. Зуб у него разболелся.
– А может, приходил кто-то, когда не было вас? Ведь есть еще врач, Нина Ивановна, кажется? И вторая медсестра.
– Тогда бы была запись в журнале, – улыбнулась Вероника. – А что произошло? Почему вы спрашиваете?
– Как-как, вы говорите, нужно руку держать? – снова вернулся к танцам Берзин, выяснив то, что его волновало.
Утро застало Берзина уже на ногах. Вчера он лег далеко за полночь, проспал четыре часа и снова поднялся. Времени оставалось очень мало. То, что случилось на мосту, а скорее всего, случилась беда, ведь просто так окровавленные ножи на стройках не валяются, случилось во время нынешней вахты. А она заканчивается через две недели. Уедут эти рабочие, большая часть рядовых инженеров, и приедут другие. И тогда уже не найти никаких концов. А интуиция подсказывала подполковнику Берзину, что тут не просто ссора, не заурядная уголовщина, а что-то серьезное. Кстати, это еще придется доказывать начальству, которое скоро выскажет свое неудовольствие по поводу того, что подполковник ФСБ, работающий, как это принято называть, под прикрытием, занялся делом, которое должно волновать участкового милиционера. Правда, на мосту милиции нет, но в данном случае пришлось бы писать заявление руководству и вызывать оперативно-следственную группу. Если что? Если и правда что-то случилось.
Берзин три часа уже сидел над схемой моста, где пометил расположение всех служб, участков, всей производственной инфраструктуры. Он пытался понять, почему этих двоих, как минимум двоих, понесло к складированным деревянным поддонам, чтобы выяснять отношения? Значит, они работают где-то рядом. Или в одном месте, или в разных, но рядом. Где? К какому участку они могли принадлежать?
Будильник на телефоне коротко протрезвонил, сообщая, что установленное хозяином время наступило. Пора идти на планерку. Еще раз глянув на ноутбук, Берзин убедился, что с камер, которые он вчера установил возле складированных поддонов, запись идет. Датчики движения на камерах реагировали на все, даже на качку, и лишнего было снято достаточно, включая проходивших мимо людей, чтобы Берзин недовольно выругался. С такой съемкой можно пропустить нужного человека.
– Так, я еще раз напоминаю прорабам, – говорил начальник участка, – что у нас отставание на два дня по устройству опалубки, день отставания по обвязке колонн. Надвижки секций идут с опережением, потому что прогнозы на плохую погоду не оправдались и нам придется догонять монтажников. Таково указание дирекции.
– Интересно, – выкрикнул кто-то из прорабов, – а если солнце перестанет садиться и они там вообще ночами станут работать, то нам тоже прикажут их догонять? Есть же производственные планы!
– Я прошу не забывать, товарищи, – поднял голову присутствующий на планерке заместитель главного инженера, который уточнял чертежи и проверял данные лаборатории контроля бетона, – что сроки завершения работ, как и все строительство моста, вопрос не просто экономический, это вопрос политический. И вам всем это объяснялось, когда вы приходили устраиваться. Минимизировать сроки необходимо, это прямое указание президента. Правда, – заместитель главного инженера с улыбкой покосился на Берзина, – сроки сроками, а в погоне за скоростью прошу не забывать о трудовой дисциплине и соблюдении правил безопасности. Эти вопросы лежат на прорабах в первую очередь. Есть у вас, Игорь Иванович, замечания, предложения?
– Особых замечаний нет, – пожал Берзин плечами, – рядовые нарушения есть, акты составляются, но это, так сказать, дело обычное. Я, конечно, не призываю всех расслабиться и продолжать нарушать по мелочам. Искоренить нарушения как таковые можно, и к этому нужно стремиться…
Берзин говорил, пользуясь возможностью, а сам лихорадочно думал, как бы эту возможность использовать в своих целях. Прямо ведь не спросишь у присутствующих, а не пропал ли у кого человек, все ли вышли сегодня на работу. И вчера, кстати, тоже. И ведь наверняка такая информация уже есть. Может, и не на этом участке, может, пропавший с другого участка.
– Я вот стал замечать, – продолжал Берзин, – благо многих я уже знаю в лицо за эти месяцы, что я работаю на мосту, многих узнал, что частенько в бригадах работают меньшим числом, чем положено по данной технологии производства. Это касается стропальщиков! Я делал замечание две недели назад, если помните. Сварщики работают по одному, хотя по инструкции и по технологии в паре должен быть слесарь-монтажник. У вас что, люди в отгулы уходят, в Тамань ездят за продуктами?
– Нет, ну бывает, конечно, что и отпрашиваются люди в город, в магазин, – согласился начальник участка, – но это не так часто и не на весь рабочий день и, как правило, в выходные. Но люди всегда вовремя возвращаются и выходят на работу. Акимов, я правильно говорю? – начальник участка строго посмотрел на одного из прорабов. – У тебя все вернулись вчера из города. Что ты там про Рогова говорил?
– Ну да, Рогов не вернулся. Я хотел вам после планерки доложить.
– Может, дома, под боком у жены задержался? – попытался подсказать, но тем самым выудить еще хоть немного информации Берзин. – Этот Рогов местный, наверное?
– Из Ростова-на-Дону, – буркнул прораб.
– А мужики что говорят? – настаивал начальник участка. – Те, с которыми он ездил.
– Он один ездил. Я уж всех опросил, его никто там не видел.
– Ну вот, – бросил в пространство Берзин фразу, которая должна была, по идее, всех насторожить. – Человек у нас пропал, получается.
– Так, стоп! – Начальник участка посмотрел на Берзина и нахмурился. – Давайте не нагнетать обстановку. Не первый раз такое. Всегда бывает, что кто-то не выходит на работу. Объект особый, но люди все равно все те же. Набираем ведь по контракту с Крыма и с материка. Вон сколько вакансий по всем фирмам-подрядчикам, только посмотрите в Интернете. Кто может дать гарантию, что Рогов не запойный, что он не сорвался в запой. Ты давай там, Акимов, потряси его дружков или ростовских, если такие есть. Пусть расскажут про него. А когда появится, то сразу объяснительную мне на стол. От обоих. Я тебя имею в виду, Акимов.
– Ну, ясно, – проворчал прораб, – чуть что, сразу Акимов.
К обеду перестала работать одна из камер, которую установил Берзин. Найти он ее так и не смог, видимо, она упала и свалилась в воду, а может, ее в пыль растерли колеса грузовиков, привозивших во время обеда арматуру. Вторая камера сдвинулась и теперь добросовестно снимала лишь верхний ряд складированных на краю платформы поддонов. Предстояло каким-то образом поправить, не привлекая внимания посторонних.
Майор Вязников появился на мосту ровно в половине четвертого, как они и договаривались. Среди деловой суеты рабочих, мелькавших то и дело синих курток инженеров Берзин не сразу заметил невысокую ладную фигуру майора, так же как и все, со строительной каской на голове. Вязников держал в руке какую-то развернутую схему и с серьезным видом что-то объяснял здоровенному детине в синей спецовке. Куртка не скрывала мощного рельефа мышц, обтянутого черной футболкой.
– Ну, вот он, – кивнул Вязников, подходя к Берзину, – прошу знакомиться.
– Только без званий, – тихо предложил Берзин и протянул руку здоровяку, понимая, что майор привел к нему, как и обещал, командира группы морского спецназа. – Игорь Иванович.
– Большаков Андрей, – представился незнакомец. – Олег сказал мне, что вам нужна моя помощь.
– Да, – подтвердил Вязников, держа в руках какие-то чертежи и делая вид, что они втроем беседуют именно на инженерную тему. – Ты уж изложи все сам, чтобы из первых уст, так сказать. Со всей твоей мотивировкой и выводами.
– Конечно, – кивнул Берзин. – Дело непонятное, но очень подозрительное. Согласовывать взаимодействие через мое начальство в Москве времени нет. Поэтому у меня только надежда на ваш профессионализм и понимание, что мы делаем, в общем-то, одно дело.
– Да ладно вам, Игорь Иванович, – тихо засмеялся спецназовец. – Что вы меня агитируете. Вы же мне не предложите отправиться за «языком» на украинскую сторону, а на все остальное моих полномочий вполне хватает. А вообще, вы меня удивили, я на полном серьезе думал, что вы тут по охране труда и технике безопасности. Так что у вас случилось?
– Я вчера нашел окровавленный нож вон там, у поддонов на краю технического моста. Кровь подсохшая, но на лезвии ее было много. Это не палец кто-то порезал. А нож валялся в щели между поддонами. Если кто-то хотел избавиться от улики, то бросил бы его в воду. Думаю, там была борьба, и нож в результате отлетел в сторону. Я понимаю, что самый резонный вопрос в данной ситуации: «Ну и что?» Но мы с вами на стройке века, а не вечером в городском парке какого-нибудь Мухосранска. Здесь пьяные потасовки с ножами – дело из ряда вон выходящее. Здесь вообще с употреблением алкоголя очень строго. А сегодня мне удалось установить, что именно на этом участке пропал человек.
– Упс, – хмыкнул Большаков, – приплыли! А он точно в день своего исчезновения был на мосту?
– Тут и начинаются странности. Кто-то утверждает, что этот человек намеревался съездить в субботу в Тамань с другими рабочими за покупками. Но никто его не видел, и именно с ним никто туда не ездил. Вообще не факт, что он ездил в город. Так что пропасть он мог как в Тамани, так и по дороге туда или обратно, а мог и на мосту.
– Понятно, – кивнул спецназовец. – Вы хотите, чтобы мы поискали тело на дне?
– Именно! Но не только это. Я хотел услышать ваше мнение о том, какова ситуация вокруг моста, имеются ли у вас основания полагать, что к строительству повышается интерес извне и возможна ли подготовка террористического акта. Территориальные органы, – Берзин кивнул на Вязникова, – выявили за этот год две диверсионные группы на подходах к мосту со стороны материка и одну со стороны Крыма. Но они их взяли на стадии поиска подходов, подготовки и никакой связи с кем-то из строителей нами пока не выявлено. А она должна быть! Я просто уверен, что они нашли кого-то, кто им поможет на мосту.
– А тут еще нож, да? Я вас понимаю, – кивнул спецназовец. – Значит, вас интересует мое мнение? Пожалуйста. Если говорить о фактах, то еще в прошлом году мы пару раз отражали возможное нападение со стороны моря. Думаю, в СБУ Украины и в недрах Правого сектора поняли, что морем мост не взять. Да и бесполезно его взрывать. Взрывчатки столько не наберется на всей Украине, чтобы хоть как-то одну опору повредить. Мост рассчитан на 9-балльное землетрясение.
– Ну, со взрывчаткой Украине с удовольствием помогут добрые дяди, – усмехнулся Вязников, – лишь бы они за это взялись.
– Ну, это да, – кивнул Большаков. – Можно повредить, конечно, пролеты, если заминированное судно направить на один из них, но они знают, что судно мы просто не подпустим к мосту в другом месте, кроме фарватера. Так вот, если вы про мои ощущения спрашиваете, Игорь Иванович, то я чувствую, что там, у наших врагов, что-то назревает. Слишком они притихли. Дилетант сказал бы, что они поняли всю безуспешность своих потуг и отказались от идеи взорвать мост или помешать нам его достроить иным способом. Да только я с этой братией воюю не первый день и знаю, что они не угомонятся, пока живы. А раз притихли, то это значит, что они или изобретают какую-то подлость, или уже изобрели и делают ее.
– Значит, с моря они больше не суются? И вы полагаете, что и не сунутся?
– Мы для того здесь и дежурим, чтобы предотвратить, – пожал неопределенно мощными плечами Большаков. – Даже если они направят на мост сверхбыструю торпеду, мы ее засечем и уничтожим до того, как она приблизится на опасное расстояние к мосту. Аквалангисты? Современная аппаратура их помогает увидеть заранее. Правда, они могут плыть очень медленно, но у них тогда воздуха не хватит доплыть. Да и компьютер с радаром сверяет рисунок дна постоянно. Новое тело размером с ведро в том месте, где его не было час назад, он сразу отметит. Нет, коллеги, ждите их с суши. Или они уже на мосту. Но что они могут сделать, вот это для меня загадка.
– Исчерпывающий ответ, – улыбнулся Берзин. – Правда, не очень оптимистичный.
Поставить дополнительную камеру взамен пропавшей и поправить ту, что сместила сектор съемки, Берзин решил, когда наступят сумерки. Он вышел из своего кабинета и прошелся сначала по острову, потом поднялся на технический мост в том месте, где его меньше всего видно со стороны складов и бытовок. Здесь он пошел быстрее. Вся правая сторона вдоль лееров ограждения была занята складированными материалами или пустой тарой, подлежащей к вывозу. Здесь стояли контейнеры с оборудованием, лежали огромные связки арматуры, которую кранами еще не подали на основной мост. Несколько бытовок отделяли Берзина от нужного места, когда он увидел впереди двоих.
Сбавив шаг, он тут же оглянулся по сторонам. Кажется, больше никого на техническом мосту в пределах видимости нет. А эти кто такие? Кажется, одна из них женщина. Стараясь наступать осторожно и держаться стен бытовок, Берзин довольно быстро догнал пару. Это действительно были молодой мужчина и молодая женщина. Темнело быстро, и разглядеть лица в свете редких фонарей дежурного освещения технического моста было трудно. Было слышно, что пара о чем-то тихо разговаривает, часто посматривая по сторонам. И когда двое неизвестных приблизились к складированным на краю моста поддонам, Берзин сделал еще одну попытку незаметно подойти к ним поближе. В несколько неслышных шагов он преодолел открытое пространство и присел за большим шкафом нового трансформатора, который должны были готовить к установке на месте сварочных работ.
Мужчина с женщиной остановились. Теперь было хорошо видно, что он худощав, выше среднего роста, волосы неопрятные, давно не стриженные. Джинсы потертые темно-синие, футболка темная, куртка летняя короткая с какой-то эмблемой на правом плече. Женщина была одета тоже в джинсы, только черного цвета, тоже футболка и джинсовая синяя куртка. И светлые волосы собраны на затылке в хвостик. Где-то рядом послышались голоса, кто-то кого-то позвал. Мужчина насторожился, а потом обнял женщину, прижал спиной к поддонам и стал ее целовать.
Они стояли и целовались около минуты как раз в том месте, где между поддонами вчера лежал нож. Случайность, или эти двое пришли искать его? Странно, что именно здесь они и остановились. 19 километров моста, ну, пусть, около километра длина участка. Так нет, они встали у чертовых поддонов. Слева что-то с шорохом упало и покатилось по металлу настила моста. Парочка сразу насторожилась, и оба повернули головы в сторону звука. Берзин про себя чертыхнулся, потому что слева появился кот Василий, выгнувший хвост дугой. Он гнал какую-то банку лапой, то наскакивая на нее, то отпрыгивая в сторону.
Это их должно успокоить, с надеждой подумал Берзин. Кот – это не человек, в нем нет опасности. Но тут Василий снова отмочил неприятный номер. Когда банка оказалась метрах в трех от притаившегося за трансформатором Берзина, кот вдруг зашипел, поднял дыбом шерсть на позвоночнике, распушил хвост и пошел на человека боком. Шикнуть на кота, пугнуть его чем-то было нельзя, так Берзин выдал бы себя с потрохами. Но и то, что сейчас выделывал Васька, явно говорило, о том, что он видит что-то или кого-то.
Что-то прошептав друг другу и озираясь по сторонам, парочка исчезла за поддонами. Их шаги все удалялись и вскоре перестали быть слышны. Васька уже перестал шипеть, уселся на задние лапы и принялся вылизывать свой бок. Берзин поднялся в полный рост и, облокотившись на деревянный ящик, с укором посмотрел на кота.
– Сволочь ты после этого.
Васька перестал лизаться и рывком поднял голову, уставившись на человека черными пронзительными глазами.
– Конечно, – усмехнулся Берзин, выходя из-за ящика и отряхивая колени. – Ты теперь еще и удивляться будешь. Ты хоть понимаешь, что дважды подвел меня. Ты не кот, ты вредитель. Я не успел поставить вторую камеру, а от единственной, что здесь осталась, никакого толку. Не удивлюсь, если это ты, морда твоя наглая, ее и сорвал.
Василий поднялся на лапы и удалился независимой походкой. Берзин укрепил новую камеру, проверил обзор по экрану телефона, куда через Интернет камеры передавали изображение, вздохнул и двинулся назад. Проверить запись, увеличить изображение, рассмотреть лица этих двоих, опознать. Может, хоть что-то удастся. Ладно, это дело второе. Парочка может быть и не при делах, а у нас есть дела и поважнее. Установить хозяина ножа, найти пропавшего Рогова, найти свидетелей, кто видел его и общался с ним перед его исчезновением. И самое главное, надо понять, имеет ли все происходящее отношение к готовящейся кем-то диверсии, или это лишь разборки между рабочими на бытовом уровне.
Зазвонил телефон. Берзин вытащил его из кармана и посмотрел на экран. Звонили из Москвы, из «конторы». Ну вот, подумал Берзин, настало время объясняться и отстаивать свою точку зрения. А чем мне свои доводы подкрепить? Васька, гаденыш, убить тебя мало!