Разбудил меня крик… петуха? Точно он. Сначала я удивилась, а потом подумала: ну а почему бы и нет? Кошки с собаками в этом мире обитают, значит, могут жить и петухи. Интереснее другое: где он так разоряется?
Ку-ка-ре-ку раздавалось откуда-то совсем рядом. У меня в поместье есть хозяйство? Вчера я этого не заметила. Надо бы обойти владения и проверить. Сегодня же!
Утреннее солнце пробивалось сквозь соломенные жалюзи, и я, не смотря на ранний час и то, что долго не могла ночью уснуть, с кровати поднялась бодро.
Я и раньше никогда не могла долго спать на море. Мне всегда хватало часов пяти, чтобы отдохнуть и зарядиться энергией на весь следующий день. Да и кровать с подушкой у меня оказались удобными. Шея не затекла, спина не болела, как обычно после ночёвки на новом месте… Хотя… Этому телу не сорок лет, как моему бывшему. Ну а в двадцать я тоже, кажется, могла спать хоть на камнях и подняться как ни в чём не бывало.
Первым делом посетила шикарную хозяйскую ванную. Скорее, эту комнату можно было назвать комнатой для наведения красоты. И это не только из-за размеров, но и потому что помимо удобств, спрятанных за ширмой, здесь стоял туалетный столик с пуфом и другая мебель. На столике Прудения уже разложила предметы для ухода: расчёски, заколки и другие неведомые мне штуки. На вешалке у входа висели халаты и пеньюары, а в комоде аккуратными стопочками лежали: бельё, чулки и запас средств личной гигиены, включая упаковки тонких губок характерной формы, которые я идентифицировала как прокладки. А вот это новость хорошая! Можно надеяться, что мир, в котором мне предстоит жить, более прогрессивный, чем я думала.
Умывшись и ополоснувшись в лохани, обтёрлась пушистым полотенцем и как есть, не одеваясь, подошла к зеркалу. Расчесала рыжие волосы – они у Анни густые и шелковистые – и заплела их в два колоска. Критически рассмотрела отражение и пришла к выводу, что с этой причёской Анниэлла выглядит моложе и милее. Ну а приведя себя в порядок, я пошла обследовать гардеробную, которую Прудения вчера наполнила привезенными из столицы вещами.
Два длинных ряда вешалок, тянувшиеся по разные стороны комнаты без окон, упирались в стену с полками и ящиками. Справа висели наряды типа платья, в котором Анни приехала в «Ракушку», и типа того, в каком записывала сообщение жуткая свекровь. Были и другие одеяния в стиле византийских времен, для балов и великосветских приёмов. М-да. Понятия не имею, куда их здесь надевать.
По левую же сторону расположились вещи, привычные моему глазу: воздушные сарафанчики, коктейльные платья, юбки, блузки и даже брюки с шортами – это особенно обрадовало. Единственное, чем они отличались от земной пляжной моды, так это длиной: минимальная – по колено.
Я пощупала ткани – никакой синтетики, всё натуральное и очень приятное к телу. Порадовалась и прошла вглубь гардеробной.
Обувь, шляпки, платочки, сумки и прочая галантерея, лежали в ящиках и на полках напротив входа. Разнообразие аксессуаров тоже вызвало восторг и замирание сердца, а ещё подтвердило – Анниэлла жила в роскоши и была шмоточницей.
Как, похоже, и я.
Выбрав для обхода территории свободные брюки шоколадного цвета и бежевую блузку с короткими рукавами, а на ноги что-то типа мокасин, я спустилась вниз.
Домочадцы ещё спали, и будить я их пока не собиралась – пока у меня дела поважнее. Естественно, для начала я решила отправиться к бараку, очень надеясь, что Сельма уже готовит завтрак, а Гензель занимается хозяйством – вот им точно нельзя просыпаться позже хозяйки.
А они и не спали. Как только я вышла из-за угла – хозяйский дом и барак соприкасались внутренними углами, образуя треугольную нишу, где сиротливо ютилась голая клумба – наткнулась взглядом на спину управляющего. Гензель тихонько переговаривался с кем-то в едва приоткрытую щель ворот. Одна из дверей барака была настежь открыта, а из комнаты разносились запахи еды и аппетитное шкворчание.
Едва я сделала шаг на аллею, из-за противоположного угла барака показалась Сельма. Она несла сложенные в плетёнку яйца – ну точно, у меня есть хозяйство!
– Доброе утро, – громко поздоровалась я, и Гензель с грохотом захлопнул ворота, а его жена чуть не выронила из рук свою ношу, – осторожнее, я не кусаюсь.
Но, судя по всему, супруги моему заверению не поверили. Встав плечом к плечу, они смотрели на меня круглыми глазами и явно готовились к смерти. Пришлось успокаивать и убеждать:
– Я прекрасно понимаю, что вам всё это время приходилось как-то выживать, и не собираюсь ругать. То, что вы пускали на постой отдыхающих и завели хозяйство – совершенно нормально…
– Ой, да какое там хозяйство, аса?! – выдохнула Сельма, заметно расслабившись, – Так, несколько куриц да петух. А грядок совсем нет. Земля же необогащённая…
– …Но сейчас хочу предупредить сразу: воровства и хитростей впредь я не потерплю. Будете служить мне честно – получите приличное жалование, ну а не будете – попрощаемся. Ясно?
– Мы и в мыслях не держали жульничать, добрая аса! – сделав максимально честные глаза, заверил Гензель.
Я привыкла доверять людям, и хоть не раз за это уже поплатилась, свою привычку менять не хотела. Совсем грустно жить, если видеть везде врагов, заговорщиков, лжецов и не давать окружающим шанса доказать свою честность.
– Ну и отлично! Тогда, пока готовится завтрак, покажи мне всё, что я ещё не видела, Гензель. А ты, Сельма, продолжай заниматься, чем занималась.
Управляющий обречённо взглянул на жену и вздохнул, явно стремясь передать этим безвыходность ситуации и смирение.
– С чего хотите начать, аса?
– Идём к стоянке.
Меня ещё вчера заинтересовала та полоса земли, что даром простаивала между гостевыми халупами и забором. Две собаки увязались за нами и радостно прыгали вокруг Гензеля, выпрашивая еду.
– К Сельме идите, – шикнул он на дворняг.
– В поместье много животных? Они не больные?
Живность я любила, но маленький ребёнок, который так и стремился всех облизать и погладить, заставлял меня озадачиться этим вопросом.
– Да чем же они заболеют? Гляньте, повсюду растёт звериное счастье, – управляющий кивнул на интересующую меня полосу, и я поняла, что он имел в виду траву, которой та поросла, – с такой добавкой никакая зараза не страшна.
О, ну и чудесно, что в этом мире есть такое природное лекарственное средство! Значит, нужно зверюшек просто отмыть, чтобы выглядели симпатичнее.
– А зачем тут оставили столько места?
Я прошла вдоль стоянки и остановилась у зарослей звериного счастья.
– Тут пролегает путь для спуска на воду яхт. Когда-то знатные асы приезжали в «Ракушку» не только с чемоданами, но и с посудинами. Регаты устраивали или просто ходили вдоль побережья. Эх, весёлые времена были!.. – с тоской протянул Гензель и, пройдя дальше, разгрёб и примял ногой траву, показывая мне рельсы.
Мысли у меня заработали в сторону целесообразности этого открытия.
Полоса была широкая – метров пятнадцать. Если вырубить кустарник, убрать рельсы – на кой они мне? – вдоль забора можно поставить ещё четыре домика и один между будущим рядом и старыми домами. Деревья, под которыми стоят халупы, тоже растут неудачно – они занимают много места. Вырубить бы их, но жалко…
Из высокой травы неожиданно выскочила кошка, натолкнув меня на следующую мысль.
– Гензель, а что имела в виду Сельма, когда говорила про необогащённую землю?
Просто буйная сочная растительность полосы предполагала наличие хорошей почвы.
– Ну так чтобы на побережье вырастить урожай, нужно земельку-то обогатить. – Удобрения, что ли, имеются в виду? – А без этого только дикое звериное счастье да колючник растут, – он махнул рукой на непролазные заросли кустарника.
– Как обогатить?
– Старые хозяева каждый год приглашали земляного мага и потом весь сезон питались с грядки…
Так, так, так. Земляного мага, говоришь? Может, он и с деревьями что-то сможет сделать? Надо будет обязательно позвать такого специалиста.
– …Теперь почва оскудела. Мы с женой в том году пытались посадить картошку да зеленушку всякую – только время и деньги зря потратили.
– Понятно, пойдём, покажешь мне бывший огород.
Тут всё ясно, теперь нужно прикинуть, сколько у меня есть земли под посадки.
Пока я информацию только собирала. Осмысливать и систематизировать, чтобы решить, что делать, буду позже.
Гензель повёл меня обратно к бараку. Вход на приусадебный участок находился там, откуда недавно Сельма вынесла яйца. Соток восемь поросшей тем же звериным счастьем земли пропадали даром. Покосившиеся постройки пустовали, и только в одном из сараев обнаружился утренний певец со своим гаремом.
Ещё один пункт в копилку дел – выяснить, какую ещё домашнюю скотину тут держат.
Возвращалась от курятника к калитке, собираясь глянуть на халупы внутри, и проходила как раз под окнами особняка, когда совершенно случайно услышала голоса, раздающиеся из окна второго этажа. На огород выходили комнаты Мюрей, Прудении и Корбина, а наши с Далией – на море. Застыла на месте, приложила палец к губам, приказав Гензелю молчать, а потом и вовсе кивнула головой на выход, а как только догадливый работник ушёл, навострила уши.
– …Встала ни свет ни заря и ушла, – жаловалась на меня Пру подруге, – ох как мне это всё не нравится, Мюрей!
– А я тебе про что?! Не верю я этому доктору. Не может так поменяться человек в одночасье! Точно в асу нечисть лесная вселилась!
– Не говори глупости, Мю. Сама же видела, доктор хозяйку проверил слезами невинности – чиста она!
– А может, нечисть эта высшая и способна обмануть слёзы?
Вот ведь неугомонная баба! Осторожнее с ней надо. Не успокоится ведь!
– Не бывает такого! Да и сходится всё про память предков. Ты же знаешь, я ягодку Анни с рождения знаю. Растила её и нянчила, выкормила сама, – ясно кем при Анниэлле состоит Прудения – считай, вторая мать. Жалко тётку, конечно, – и слышала я про старую асу Хакон, прабабку Анни, много чего страшного. Лютая была аса и магичка сильная. В кулаке всех до самой смерти держала, а с теми, кто смел ей перечить, беспощадно расправлялась. Так что следи за языком, Мю…
– Страсти какие! Слава духам, наша слабосилком вышла. Отродясь ничего путного со своей анимагией сделать не могла, только мелких зверюшек подозвать, и то через раз.
Значит, Анниэлла обладала способностью ладить с животными? Некто говорил, что у меня тоже будет дар. Интересно, это он вот это вот имел в виду? Ну, спасибо огромное! Пока я в себе никаких способностей не наблюдала и язык зверей не понимала. Не представляю, как мне это сможет в жизни пригодиться…
– Да, тут нам повезло. Но всё равно будь осторожна, Мю. А я только на аса Рагнара и молюсь! Поскорее бы он приехал да образумил мою девочку!
– Да хоть бы сгинул по дороге твой ас Рагнар! Как ас Айвар! – Ага, значит, с бывшим мужем что-то случилось по пути домой, как я и предполагала. – Терпеть не могу лицемера слащавого! Врёт он твоей хозяйке, разве не видишь?
– Побойся светлого духа, Мюрей! Что ты такое говоришь?! Нельзя никому желать смерти! Хотя… Вот если бы сгинул ас Бёрдвар Кьярваль, я бы вздохнула спокойно. Проходу ведь не даёт моей ягодке…
– Ага, жди! Сгинет тебе тёмный, как же…
– Мюрей, Мюрей, я покакала! – раздался звонкий и радостный голос Далии, и иды оборвали очень интересный разговор.