Вокзал встретил нас обычной пассажирской суетой и специфичным запахом дальней дороги. Между людьми, несущими чемоданы и сумки, ловко лавировали носильщики с тележками, груженными багажом.
Папа проверил табло отправления, и мы пошли искать свой перрон, на котором нас уже должен был ожидать поезд нашего лета.
– Вот наши места. – Папа поставил чемоданы под сиденья, и мы начали обустраиваться.
Я люблю поезда и дороги. Как правило, я сразу забираюсь на верхнюю полку и оттуда наблюдаю за всем происходящим. Смотрю, как пассажиры расходятся по своим местам. Распихивают чемоданы по полкам, затем сидят с провожающими и прощаются, как будто уезжают на Северный полюс, навсегда. Затем проводник просит провожающих покинуть вагон, и через пару минут поезд с рывком трогается. Оторвавшись от перрона, убегает от людей, которые ещё несколько мгновений пытаются догонять его. Я же лежу на верхней полке и обещаю им, что все обязательно вернутся. Ведь действительно, не на Северный же полюс отправляемся.
Проходит немного времени, и пассажиры начинают доставать свои пожитки. Я всегда жду этого момента, когда поезд немного отъедет и мама достанет из сумки жареную курицу, яйца, вареную картошку и прочие дорожные припасы. Как бы я дома перед отъездом ни ел, но в поезде сразу просыпается зверский аппетит, как будто меня не кормили два дня. Впрочем, как и у всех окружающих людей, судя по шуршанию пакетов и запахам, разносящимся по составу. Как-то я просил маму дома приготовить такой набор. Я сел, вообразив, что я в поезде, но еда не оказалась такой желанной и вкусной, как тут, в вагоне.
Таким же неповторимым был и чай. В обязательном подстаканнике с позвякивающей ложкой и парой тугих брикетиков сахара с нарисованным поездом. Этот сахар тоже был особенным, и мама уже знала, что с собой в дорогу необходимо брать сахар из дома. Потому что этот я оставлял на потом. Даже дома он оставался таким же необычным с привкусом дальней дороги.
В этот раз я, не изменяя своим традициям, сразу забрался на верхнюю полку.
– Мам. А сахар ты не забыла взять? – на всякий случай поинтересовался я.
– Не забыла.
– А чай возьмём?
– Обязательно возьмем. По два стакана, – заверила меня мама.
– А в туалет пойдём? – не унимался я.
– Нет, – вмешался папа. – Будем терпеть до деревни. Там в деревянный сходишь.
Я понимал, что папа шутит. Да и бабка с дедом строго-настрого запрещали приближаться к этому деревянному туалету. Но история про него ещё впереди. Так что я, удовлетворенный ответами, развернулся головой к проходу и стал наблюдать за остальными пассажирами, которые уже успели переодеться и ходили по проходу в майках с полотенцами на плечах. Странно, вроде все из дома, а сразу надо умыться.
Напротив на боковых местах сидели два дяденьки. Они тоже уже достали свой дорожный набор и приготовились обедать. Или завтракать.
– А вы чай будете? Здравствуйте, – обратился я к ним, одновременно вспомнив, что сначала надо здороваться.
– В смысле? – не понял моего вопроса один из дяденек.
– Ну, если вы чай заказывать будете, то сахар в него не кладите.
– Почему? – заинтересовался второй.
– Вы его мне отдадите, – пояснил я.
Дяденьки немного опешили от такого заявления, но постарались сохранить невозмутимый вид, пытаясь переосмыслить моё заявление и что-то ответить. Но я уже отвернулся к своим.
– Мам. А ты много сахара взяла?
– На твой чай хватит. И ещё останется.
– А дяденькам хватит? – спросил я.
Мне показалось, что дяденьки растерялись ещё чуть больше. Им, кажется, стало неловко от того, что они вроде взрослые, а никак не могут понять простых вещей.
Я рассказал им свой гениальный план. Всякий раз, когда они заказывают чай, мама будет давать им наш сахар, а свой они будут отдавать мне.
– Не приставай к людям, – вмешалась мама.
Дяденьки рассмеялись, восхитивший моей предприимчивостью, и пообещали обязательно отдавать весь сахар, несмотря на то, что чай им совсем не нужен. У них, как они сказали, есть свой чай. Домашний. Покрепче, чем в поезде заваривают. Я же, довольный своей находчивостью, подсчитывал, сколько сахара я привезу с собой в деревню, и поделился этой радостью с папой.
– А попа не слипнется от такого количества сахара? – не разделил со мною мою радость папа.
– Бабушка говорит, что нет. Её быстрее разорвёт, – вспомнил я прошлогодние угрозы бабушки.
– Тоже, хотел бы я заметить, не самый лучший вариант, – заметил папа и уткнулся в газету.
Наконец-то мама позвала всех обедать, и мы с Вовкой с удовольствием набросились на еду. Между делом я успевал следить за дяденьками, чтобы они вдруг не забыли про мой сахар. Но пока всё было в порядке. Чай им не приносили.
После обеда я опять залез на верхнюю полку и попросил к себе Вовку. Я хотел показать ему одну интересную игру, но мама Вовку не пустила.
– Мал ещё. Не дай бог свалится. Что мы бабушке с дедом привезём?
– Неполный комплект приключений, – предположил папа.
Оставшись одни на один с собой, я занялся своей обычной игрой. Я представлял, как будто я мчусь за поездом на мотоцикле. Перепрыгиваю через овраги и поваленные деревья, иногда сворачивая в лес и возвращаясь чуть позже обратно. И так, пока мне не надоедало.
Скоро должна была быть остановка, и папа выйдет за пивом и раками. На этой станции всегда продают раков. По перрону вдоль поезда бегают бабульки и предлагают пассажирам свои товары. Пирожки, дорожные обеды, напитки и собственно самих раков. Я знал, что папа возьмёт меня с собой, и ждал этой остановки. Папа тоже знал, что я напрошусь. Но это был последний раз, когда меня выпустили на стоянке из поезда.