Зря я надеялся, что моему брату надоест читать эти самые книги о правах человека. Димка теперь все время стал проводить за письменным столом с этими книгами. Как с утра встал, так и за стол. Читает их, листает, а потом и вовсе такое сделал, что я очень удивился. Сбегал в магазин и купил толстую тетрадь в яркой обложке, какие у старшеклассников бывают. Глянул я на его тетрадь внимательнее и узнал на ней наш российский флаг и герб с двуглавым орлом. И крупными буквами написано: «Право 8-9».
– А что значит восемь и девять?
– Это тетрадь за восьмой и девятый классы, – ответил Димка. – Право это такой школьный предмет, его старшеклассники изучают.
– Круто! – сказал я. – А зачем тебе это надо?
– А что, если я только в пятом классе учусь, то мне знания о моих правах не нужны?
– Нужны, – говорю я, хотя сам думаю, что зачем они нужны, раз о них только в восьмом классе расскажут. – Ну а тетрадь тебе для чего?
– Надо, – сказал Димка. – Я в нее нужные и полезные статьи буду записывать.
Вот это да! Мало того, что ему надо двадцать упражнений по русскому языку сделать, так он еще и статьи какие-то выписывать собрался. Совсем с ума сошел. Как девчонка. Это они постоянно в каких-то своих дневниках глупости разные записывают. Вот у Кати этих дневников уже штук пять наверно. А она все пишет и пишет. Теперь же и мой брат писаниной заняться решил. Этак, он со мной совсем играть перестанет. Так я Диме и сказал:
– Ерунда это все! И зачем это тебе нужно? А когда ты теперь рисовать будешь?
– Глупый ты, Лешка, – сказал мой брат.
– Это почему это? – я возмутился.
– Рисование от меня никуда не уйдет, – ответил Дима. – А вот это мне надо поскорее выучить и запомнить. Это же каждая статья может мне в жизни пригодиться.
– Как это может тебе какая-то глупая статья пригодиться?
– А вот как! К примеру, хотим мы на улицу погулять пойти, а мама нас не пускает. Сколько раз так было? А теперь я знаю, что статья номер Двадцать два из Конституции России дает мне это право, потому что каждый человек имеет право на свободу. Об этом же говорится в Первой статье Всеобщей Декларации прав человека.
Ну, ничего себе! Это каких же слов он успел нахвататься! Но я не собирался сдаваться:
– А мама скажет, что ее ничего не волнует, и что гулять она нас не пустит и все.
– А я ей скажу, что Конституция, это самый главный закон, и что ее даже сам президент нарушать не может.
– Ну, уж президент может! – уверенно возразил я. – Это же президент!
– А вот не может. Потому что Конституция даже главнее президента, и он не имеет права ее нарушать!
До меня вдруг кое-что стало доходить.
– Так вот что такое право! – воскликнул я. – Это значит, что если мне что-то можно делать, значит я имею на это право, а если нельзя, то уже не имею.
– Выходит, что так, – согласился Димка. – А ты, Леша, не такой уж и глупый. Хоть в третьем классе только.
– Так уж поумней тебя, – съязвил я. – У меня оценки получше твоих будут.
– А вот я тебе сейчас как дам в ухо за такие слова!
– А не имеешь права! – радостно воскликнул я.
Димка засмеялся:
– Вот значит как. Дошло до тебя, что такое иметь право? Научил я тебя на свою голову. А оценки у тебя лучше моих потому, что ты в мои старые тетрадки подсматриваешь, а мне все самому приходилось делать.
Я тоже засмеялся. Димка вдруг стал серьезным и говорит:
– А ведь, Леха, есть даже статьи про ремень.
– Где? Покажи! – разволновался я. – Неужели даже про ремень есть?
– А вот слушай. Статья номер двадцать два. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность….. и вот статья номер Три из Декларации. Каждый человек имеет право на личную неприкосновенность, жизнь и свободу.
– А где тут про ремень? – удивился я. – Ты, Димочка, что-то не то говоришь. Ничего тут про ремень и не сказано.
– Тьфу, ты! Какой бестолковый! – рассердился Димка. – Так неприкосновенность это и есть…
– Что есть?
– Что никто никого трогать не должен. Даже трогать никого нельзя без разрешения, не то что бить или ремнем пороть.
Я с сомнением покачал головой:
– Нет, брат. Это ты что-то не то говоришь. Раз тут про ремень ничего не говорится, то значит, ничего ты никому не докажешь.
– А я вот сейчас как отлуплю тебя! – Димка от ярости даже кулаки сжал.
Я даже испугался, отскочил на один шаг и быстро говорю:
– Не имеешь права. У меня эта самая, как ее, неприкосновенность.
Димка сразу же успокоился.
– То-то же, – говорит, – неприкосновенность. Я сегодня же маме покажу эти статья. Пусть знает, что она нарушает права человека и права ребенка. За такие дела и под суд попасть можно. Если, конечно, я туда пожалуюсь.
Дима вспомнил, как его побили, и погрустнел. Я решил поскорее его отвлечь от грустных мыслей и говорю:
– Пойдем играть. Потом свои статьи писать будешь.
– Не буду я играть. Мне делом надо заниматься. Это у тебя жизнь без забот и хлопот.
Я прямо чуть не расплакался.
– Это что же такое получается? – говорю. – Выходит, что я с родным братом теперь поиграть не имею права? Скажи, Димка, имею я это право или не имею?
– Имеешь, – вздохнул брат.
– А раз имею, то давай играть.
Пришлось моему занятому и деловому брату играть со мной в роботов, шахматы и шашки.
– Если я тебя обыграю, то ты от меня отстанешь на два часа, – сказал Дима, расставляя на доске фигуры.
– Фигушки! Только на час.
– Ладно.
Конечно, он меня быстро обыграл. Три раза мы сыграли, и все три раза он мне мат поставил.