Ура! Наконец-то в нашем дворе появились нормальные качели. Не те, которые для малышей, а нормальные, человеческие, на которых можно раскачиваться так, чтобы ветер шумел в ушах, а перед глазами приближались облака.
Об этом мы узнали от Кати. Она сообщила эту новость через домофон. Вернее, не совсем так…
Сразу после завтрака мы с братом занялись уборкой нашей комнаты, как зазвучал звонок домофона. Лешка бросил салфетку, которой вытирал пыль с мебели и побежал к двери.
– Кто там? – спросил он, взяв трубку и включая громкую связь.
– Коржики, вы дома? – раздался звонкий Катин голос.
– А ты думаешь, кто с тобой разговаривает? – засмеялся Лешка. – Автоответчик? Ну и глупая же ты, Катька!
– Ха-ха, – в Катином голосе зазвучала обида. – Очень смешно! Вот не скажу тогда убийственную новость.
И она отключилась от разговора. Лешка растерялся.
– Ой, кажется, она обиделась. Я что-то не то сказал?
Я пожал плечами.
– Кто знает? Эти девочки такие странные. Никогда не знаешь, на что они могут обидеться. Зачем ты ее глупой назвал? Тебе самому такое понравилось бы?
– Ничего, ничего! Сейчас мы все отмотаем. Где мой смарт?
Лешка побежал за своим телефоном. И вот уже его голос полный раскаянья и любопытства звучит из кухни, куда он всегда убегает, когда разговаривает по телефону. Лешка уверяет, что там связь лучше работает.
– Катя! Катя! Ты чего? Ну чего ты? Подумаешь! Что? Взять свои слова обратно? Ладно, беру.
На Лешкином лице расползлась счастливая улыбка. Я понял, что Катя его простила.
– Что там за убийственная новость? – напомнил я брату.
У Лешки даже уши зашевелились от любопытства.
– Да-да! – опомнился он. – А что там за убийственная новость?
Лешка снова включил громкую связь, теперь уже на телефоне, чтобы я тоже все слышал. Он вообще любит включать громкую связь для того, чтобы потом мне не пересказывать.
– А вот не скажу! – закапризничала Катя.
– Ну, Катя! Ну давай! Не томи! Рассказывай! – Лешка даже запрыгал от нетерпения.
– Выходите на улицу, сами увидите!
– Мы не можем! – грустно вздохнул Лешка. – У нас уборка!
– Какая может быть уборка! – воскликнула Катя. – У нас во дворе на детской площадке новые качели! Цепочные!
– Новые качели? – Лешкины брови взлетели вверх. – Да еще и цепочные!
Он не зря так обрадовался. Мы больше всего любим именно цепочные качели, потому что они лучше всего раскачиваются, а еще они свободные и пружинистые.
– Да-да! Новые качели! – подтвердила Катя. – И, если вы не поторопитесь, их займут, и жди потом своей очереди до вечера.
Я уверен, что никто на всем белом свете не любит качели, как мой брат. Он с мольбой уставился на меня.
– Но ведь уборка! – Я попытался возразить.
– Но ведь качели! – в Лешкином голосе стояли слезы. – Займут ведь, Димыч!
Я тоже не меньше Лешки люблю качели, поэтому махнул рукой:
– Что с тобой делать? Побежали!
Мы пулей выскочили из дома. Кати у подъезда не было. Мы завертели головами, с одной детской площадки к другой, чтобы найти ее. И сразу увидели, как она сидит и качается на новеньких цепочных качелях, высоко поднимая ноги и закидывая назад голову.
– Ух ты! – заорал Лешка. – Качели! Мои любимые!
И побежал к девочке, рядом с которой были еще одни такие же качели. Лешка прыгнул на них и тоже начал раскачиваться. Так они вдвоем и раскачивались. Мальчик, девочка, качели. Развеваются на ветру волосы. Скрипят в подвесках цепи.