– Как дела у Маруси? – спросил я, когда мы ехали обратно.
Сергей вздрогнул, так как несколько минут в салоне висела гробовая тишина. К тому же вопрос оказался для него неожиданным, учитывая, что до этого я спрашивал о его жене.
– Справляется, – тихо ответил он. – Она у меня сильная девочка.
– В тебя пошла, это хорошо, – миролюбиво произнёс я.
– Нет, – Сергей покачал головой. – Вся в мать. Добрая, но жутко упрямая.
Я понимал, что эти слова дались ему с трудом.
– Серёга, ты же понимаешь, что я хочу свою лабораторию, чтобы и ей помочь.
– Для этого есть врачи.
– Которые не могут ей даже диагноз поставить?
– На некоторых у меня просто нет денег.
– Не думаю, что они будут в силах помочь.
– А что тогда, Илья?! – резко выпалил он и тут же устыдился своего крика. – Извини, но это больная мозоль, на которую ты изредка давишь, что мне совсем не нравится.
– Знаю, но если её не излечить, то она будет причинять тебе боль всю жизнь.
Он грустно усмехнулся. Машина свернула на улицу, ведущую к моему дому.
– Не волнуйся, хвоста нет, я проследил, – сразу же сказал Сергей. – Что касается моей семьи, то это мои проблемы. Не люблю, когда кто-то в неё влезает.
– В этом я тебя прекрасно понимаю, – вздохнул я. – И всё же у тебя есть проблема, которую надо решить. Я не хочу, чтобы моя «правая рука» был в таком подвешенном состоянии. Или, – я пристально посмотрел на него, – я могу тебя сменить. Хочешь освободиться от всего этого? Будешь простым рабочим, да и всего делов. Чаще видеться с Марусей, заживёшь, как и полагается семьянину.
– Сменить? – он насмешливо посмотрел на меня. – И, позволь спросить, кем же? Уже нашёл кандидатуру или сам на себя всё возьмёшь?
– Самому мне тяжело всё это вывозить, – признался я. – А вот Аня вполне могла бы стать руководительницей.
– Аня? – водитель хмыкнул. – Что ж, неплохая мысль. Она хваткая баба, умелая, умная, сильная…
– Продолжай, – улыбнулся я.
– Прекрати, между нами ничего нет, – и всё же он смутился.
– Хорошо, пока что опустим эту тему. Но я не хочу, чтобы ты держал на меня зла. Наоборот, желаю помочь, и ты это прекрасно понимаешь.
– Знаю, знаю, – пробормотал Сергей и устало вздохнул. – Но что ты предлагаешь? Свалить мне за горизонт? А у Ани есть связи в городе? Или может быть опыт наёмного убийцы? Ты меня прости, Илья, но выбор очевиден. Пока что я тебе нужен.
– Да, я знаю, – улыбнулся в ответ. – Поэтому и завёл разговор о лаборатории. У меня появилась мысль, а что если поработать с ториумом и позволить Марусе воспользоваться им.
– Она не Пробудившаяся, – мотнул головой водитель. – По-твоему, я не думал об этом? Да, если б у неё пробудился Исток, то, возможно, болезнь отступила бы или вовсе исчезла. Я даже пытался через свои каналы узнать подробности, как пробудить обычных людей. Но мне ясно дали понять, что у Пробудившегося может быть нестабильный Исток, а это чревато последствиями. Очень серьёзными, Илья. После смерти… – он на мгновение замолчал, чтобы сглотнуть, подступивший к горлу ком. – После смерти матери Маруся надолго замкнулась. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы она хоть как-то начала общаться с людьми, вернулась к прежней жизни. Хотя, – снова кривая усмешка, – какая же после этого жизнь? – и хлопнул по рулю. – Всё-таки вывел меня на этот разговор, зараза.
– Серёга, если не хочешь, то можем доехать молча.
– Да ладно, чего уж, – выдавил он и хмыкнул. – Несколько лет назад на Западном рынке, как ты слышал от Семёныча, была перестрелка. Люди Беса и Русого что-то там не поделили, теперь уже и неясно ни черта, что именно. Я там тоже был, пришлось вытаскивать сопливых пацанов, которые так и норовили себя показать. Дебилы малолетние, что с них взять. Вот прям как ты.
– Я дебил? – удивился я.
– Нет, но лезешь со своим гонором, куда не надо. Хотя стоит отдать должное, куда надо ты тоже успел забраться. Но не в этом суть, – Сергей пожевал губами и продолжил: – Не знаю я, каким образом Ира там оказалась. Бес говорил, что её специально забросил туда Русый, и сперва я ему верил. Но, сам понимаешь, такому человеку нельзя полностью довериться. И вот тогда… шальная пуля. Семёныч пытался спасти мою жену, тоже получил ранение. Ему плечо насквозь прошило, еле кровь остановили. А вот Ира… – он замолчал и с силой сжал руль, да так, что побелели костяшки пальцев. – Ей уже нельзя было помочь.
– Сочувствую, – искренне произнёс я. – Прости, что заставил вспомнить.
– Нормально всё, – ответил он, хотя я чувствовал в его голосе ложь. – Живу дальше. У меня Маша, её надо воспитать и на ноги поставить.
– Вот потому и думал освободить тебя от всего подобного.
– И что тогда будет, Илья? – он с усмешкой посмотрел на меня. – Нет, не подумай, я благодарен за такое предложение и, будь всё несколько иначе, свалил бы уже сейчас. Но, во-первых, ты сам знаешь, что не справишься. По крайней мере, в ближайшие месяцы или годы. Во-вторых, если я уйду, и ты не справишься, – он начал повторяться, но я уловил его линию, – то люди Русого или кого-то поважнее придут уже ко мне, как к причастному. И тогда смысл в моей свободе, которую разрушат буквально за минуту? Мы повязаны, Филатов, сильно повязаны. И пока что я останусь с тобой. Хочешь ты того или нет.
Я с довольной улыбкой откинулся на сиденье.
– Спасибо.
К моменту моего приезда, дома уже все спали.
Так даже лучше, – подумал я, направляясь к себе в комнату.
Ночь у меня должна была быть насыщенной. Я не знал, что именно мне передал Сергей, но руки слегка подрагивали от предвкушения, когда я достал флешку из кармана. Подключив к компьютеру и открыв первую попавшуюся папку, наткнулся на видео.
«И вот на арену выходит ваша любимая Тигрица! – верещал ведущий. – Для неё это уже не первый бой! Но пока что наша красотка так и не смогла стать чемпионом! Так, может, сегодня всё изменится?! Давайте поддержим её!»
И толпа зрителей взорвалась криками и аплодисментами.
– Интересненько, – пробормотал я, внимательно наблюдая за тем, что творилось на мониторе.
Круглая арена, посыпанная песком. Огорожена высоким сетчатым забором. За ним зрительные ряды, поднимающиеся на несколько метров. Под потолком над центром арены висели камеры, снимающие бои, и широкие мониторы, на которых показывал прямую трансляцию. Ведущего не было видно, но его голос был громоподобным и воодушевляющим. Сразу понятно, что Русый нашёл подходящего человека на такую должность.
Тигрицей оказалась высокая, стройная девушка со светлыми волосами, завязанными сзади в длинный хвост. На его кончике я заметил блистающее лезвие.
– Молодец, – снова прошептал я, всё больше и больше погружаясь в мир подпольных боёв.
Её лицо было разукрашено в тон выбранного животного. Девушка скалилась, показывая острые зубки, а золотистый покров так и брызгал от её тела.
«А вот и её противник! – продолжал между тем ведущий. – Большой Бен! – на арену напротив девушки вышел громадный детина, метра два ростом и такой же в ширину. Даже мне было неуютно на него смотреть. – Кто же сегодня одержит победу! Сила или ловкость?! Красота или мощь?! Вскоре мы это узнаем! Бой!»
Раздался гонг, и Бен первым ринулся в атаку. Тигрица выждала момент и ловко подпрыгнула, сделав сальто. Бен не успел остановиться, и лезвие, что болталось на косе, полоснуло его по морде, оставив глубокую алую царапину. Он взревел от злости и боли и снова бросился в бой.
На этот раз Тигрица не стала от него убегать. Поднырнула под руку и нанесла несколько коротких, но точных ударов. И при каждом движении её пальцы вспыхивали золотистым пламенем. Искры так и летели по сторонам. Всё это заняло буквально несколько секунд, пока громадная туша противника проносилась мимо. Большой Бен даже понять не успел, что произошло, когда его правая рука повисла плетью.
«Вот это поворот! – радовался ведущий. – Наша красавица вновь применила свой коронный приём! И Бену следовало бы об этом знать! Но, видимо, сегодня он решил остановиться на изучении освежителя воздуха на казахском языке! Жаль, очень жаль!»
Громила зло посмотрел куда-то в сторону. Видимо, там и находился ведущий. А потом взревел с новой силой, но атаковать больше не спешил.
Их бой продлился ещё несколько минут. Я видел, как Тигрица постоянно вьётся вокруг, не вступая в конфронтацию с противником. А он от этого только сильнее бесился. Гнев и помешал ему сладить со столь хрупкой (на первый взгляд) красоткой. И под конец она вымотала его и избила, метя по болевым точкам, отчего Большой Бен просто свалился на песок, тяжело дыша. Он перевернулся на спину, но не смог даже вскинуть руку, чтобы сдаться.
– Вот так умничка, – пробормотал я себе под нос, улыбка растянулась сама собой. Мне почему-то жуть, как захотелось встретиться с этой дамочкой именно на арене. Посмотреть, кто кого.
– Что за кино? – за спиной неожиданно раздался голос Кати. – Опять этот ваш реслинг?
– Блин, – я вздрогнул и обернулся к ней. – Напугала до чёртиков.
– Ой, можно подумать, я так плохо выгляжу, – она отступила на шаг и покрутилась на месте. Всё то же ночное платье, сквозь которое я видел такие манящие женские формы. – Как тебе?
– Потрясающе, – не стал скрывать я. – Но что ты здесь делаешь? – покосился на дверь, которую она слегка прикрыла. – Тётушка может проснуться.
– О нет, – отмахнулась девушка. – Димасик сегодня хорошо постарался, пока тебя не было. Они будут дрыхнуть до утра, словно убитые.
– И всё равно это плохая идея – заявляться ко мне посреди ночи в таком виде, – не унимался я.
– Ты издеваешься, Илья? – Катя упёрла кулачки в бока. – То есть хочешь сейчас от меня отказаться?
– Давай потише, – взмолился я, постоянно глядя за её спину. – И не надо всё настолько преувеличивать. Ты лучше меня знаешь, что подобные отношения могут вызвать много вопросов.
– Пф, – она фыркнула и, скрестив руки на груди, обиженно вскинула подбородок. – То есть то, что между нами было, для тебя пустой звук?
– Боги, – я на мгновение прикрыл глаза и потёр переносицу. – Угомонись, прошу тебя. Давай поговорим завтра. Сейчас у меня много работы.
– Да, я вижу, – она кивнула на монитор. – Но если тебе больше нравятся потные мужики, то, дело твоё.
С этими словами она гордо развернулась, отчего полы платья встрепенулись и на пару секунд предоставили мне полный обзор симпатичной попки, и вышла вон из комнаты. Напоследок не забыла захлопнуть дверь, отчего я скривился.
– Вот же принесла нелёгкая, – недовольно пробормотал я. – Не хватало только истерик и семейных разборок.