Я умер, Мария, когда ты сказала,
Что любишь на этой земле не меня,
Что из твоего триумфального зала
Неслышен призыв моего куреня.
Теперь я мертвец, не лежащий в могиле,
Но строки слагающий волей небес,
И кажется всем, что к рифмованной гили
Меня подстрекает не Эрос, а бес.
Пусть думают всякое бедные люди:
Ведь мне фиолетовы их словеса.
Мне нравятся больше, признаюсь, верблюды
И солнечно-синие в сочь небеса.
И пусть для тебя я нисколько не ценен,
Пускай я не буду вовеки с тобой,
Но на исторической мы авансцене
Предстанем народам единой судьбой.
Я умер, Мария, а мир продолжает
Считать, что живу я, коль песни пою.
Но знай, что покойник не славу стяжает,
А жаждет воскреснуть за душу твою.