– Не важно, нужен ли человеку север. Лучше спросите, нужен ли северу человек. Мне кажется, северу вы не слишком-то нужны. – проговорил молодой человек с самоуверенным южным лицом. Голос его звучал спокойно и немного лениво. Он смотрел на мелькавшее в кронах сосен вечернее солнце, и время от времени чему-то улыбался, словно ему самому было удивительно видеть себя здесь. Рукава его потертой выцветшей рубашки были небрежно подвернуты, оголяя загорелые жилистые руки, которыми он держался за край старой деревянной повозки. Она несла его через сосновый лес по разбитой дороге, петляющей между высоких сосен, торчащих из-под мха каменных глыб и кустов голубики.
– Все дело в том, что человек не приспособлен к жизни здесь. В конце концов вы все станете грибами… или лишайником. Это неизбежно. Северу нужны лишайники, а люди нет. – продолжил молодой человек.
– Лишайником? – усмехнулся сидевший рядом полноватый мужчина в грязном пиджаке и с растрепанными усами. Лицо его казалось черным даже на фоне рассохшихся гнилых досок, из которых состояла управляемая им повозка. Болезненные глаза его гневно блестели под полами соломенной шляпы. Сзади на него давила огромная груда чемоданов, и на каждой кочке мужчина был вынужден выпрямлять свои широкие плечи, сопротивляясь их натиску.
– Да, или, может быть, сосной. – ответил молодой человек, когда повозка спускалась в мрачную низину. В руки к нему залетела шишка, и он с интересом ее изучал. – Природа все приспосабливает под себя, как ей нужно. Обычные люди не годятся к жизни на севере, Вы и сами должны это понимать. Так что вам придется переродиться. Не сразу, может быть, через сотню тысяч лет… Если Вы присмотритесь, северные жители уже не так похожи на людей, как южные. Они, конечно, все еще люди, но уже не настолько люди, как это есть на юге.
– Чушь. – буркнул кучер, борясь с очередным чемоданом, который сбил с него соломенную шляпу. Глаза кучера тоскливо косились в лес, подальше от сидевшего рядом молодого человека. Молодой же человек, в свою очередь, чувствовал себя прекрасно и восседал на грязной телеге так уверенно, словно его сторона тряслась куда меньше стороны кучера.
– И знаете что? – продолжал говорить молодой человек, когда повозка тряслась, пробираясь между двумя высоченными соснами. – Вам бы стоило меньше сопротивляться природе. Я имею ввиду ваши поселения. Вы пытаетесь жить в тепле, как южане, тогда как ваш конек – это холод. Вам нужно жить на холоду, чтобы природа скорее приспособила вас к нему. Я Вам гарантирую, поживете вы на свежем воздухе пару сотен лет, и отпадет всякая надобность в ваших домах. Природа вас приспособит. Можно будет жить в шалашах, как живут африканские аборигены. Или вообще без них. Одежда тоже будет не нужна. А самое главное, не нужно будет бороться с природой за жизнь. У вас будет больше времени, скажем, для философии.
– Спаси нас Господи… – окрестился кучер, сплюнув в сторону и надвинув на глаза шляпу.
– Хотя, лично я не люблю философию. Мне кажется, она бесполезна. Лучше заниматься наукой. Вот Вы мне весь путь рассказывали про то, как у вас дорогу зимой по звездам находят. Я готов поспорить, что вы ничерта в этих звездах не понимаете, хоть и ориентируетесь в них. Вы на них смотрите, а здесь мало всего лишь смотреть, здесь…
– Две версты, мистер ученый. Осталось две версты. – буркнул кучер. К лицу его снова вернулся живой вид. Весь он стал как мартовский луг под первыми лучами солнца.
– Что, простите?
– Две версты осталось. Вон там ручей был, а после него еще две версты ехать.
– Прекрасно. А Вы говорили, что ехать будем почти вечность. Я даже не заметил, как пролетели эти три дня…
Проехав по узкой и пыльной улице, по обеим сторонам которой стояли темные деревянные дома с земляными крышами, повозка выехала на небольшую площадь, а после свернула к одному из домов. В отличии от остальных домов этой площади он был выстроен в два этажа и возвышался над крышами, словно затеревшийся в стадо овец бык. Над крыльцом и по контуру окон пестрели простые, но не лишенные своего особенного духа деревянные узоры. Перед домом была обустроена небольшая темная веранда. Всю ее оплетала цветущая зелень. Дом выглядел красиво, но чувствовалось, что в большей степени красотой своей он обязан природе, которая как могла прикрыла мхом и цветами все следы человеческих стараний.
Молодой человек выпрыгнул из повозки на пыльную дорожку, подходящую к дому и потянул спину. Следом за ним из повозки вывалился кучер. Он подволок огромный чемодан к молодому человеку, бросил его в пыль и тоже выпрямил спину, болезненно сощурив лицо.
– Привет! – помахал молодой человек рукой двум сидевшим на веранде мальчишкам. Они скрывались на полу за изгородью. Увидев молодого человека, дети тут же исчезли где-то в зелени кустарников и низких деревьев, которые опоясывали дом с боков. Несколько вспугнутых ими птиц вылетело из этих кустов, направившись к соседнему высокому дереву.
– Будем надеяться, госпожа Арнье все еще живет здесь. – проговорил кучер, стаскивая с повозки очередной чемодан. Тон его слов звучал так, как будто надеялся он как раз на обратное. – Иначе лучше будет поселиться в лесу. А леса здесь пропащие.
Молодой человек зашел на веранду и остановился перед массивной деревянной дверью, слева от которой висели цветочные горшки. Вместо цветов из них торчала трава. Молодой человек постучал в дверь, и стук его тут же породил перемены. Все тут же заходило ходуном, загромыхало, а после дверь открылась, и оттуда выбежало несколько овец, следом за которыми неслись еще и те двое мальчишек, что прежде были на веранде. Молодой человек ловко отпрыгнул и проводил их взглядом. Когда же все успокоилось, а поднятая пыль улеглась, из дверей вышла пожилая женщина, одетая в длинное платье и рубашку. Седые волосы ее были убраны под платок, повязанный на манер пиратской косынки сзади. На плече она держала большой деревянный бочонок.
– Добрый день, миссис Арнье, – поприветствовал молодой человек женщину, – меня зовут Фабрис , я из Индфилда…
– Из Инфилда?
– Да, мистер Сентре говорил…
– А, Вы, должно быть, тот самый ученый? Слухи о Вас добрались на день раньше. – Перебила женщина грубым звучным голосом, которым вполне можно было перекричать целую толпу, объявляя о распродаже табака на рынке. Оживленные глаза ее быстро пробежали по молодому человеку и его чемоданам. После она сбросила бочонок на пол и улыбнулась.
– Великолепно. Я, если честно, не совсем ученый, так как не принадлежу научному обществу, я скорее путешественник… или натуралист…
– Так ученый или нет?
– Да. Давайте я буду просто ученым, так всем будет проще.
– Ну, вот и славно, Фабрис. Вам нужна помощь с чемоданами? Бог мой, сколько же их у вас… Вы что, перевезли сюда весь свой дом?
– Там контрабанда.. – заключил кучер, который заканчивал с разгрузкой. – Полицейских мы боялись больше чем бандитов.
Затащив последний чемодан на веранду, извозчик оперся плечом об угол и полез за сигаретами.
– Там книги. – оправдался молодой человек. – Как оказалось, ваши чиновники боятся книг больше, чем бомб.
– Чтобы там ни было, заносите все в дом. – улыбнулась старушка. – Главное, чтобы Ваши книги не взрывались, а остальное, я думаю, пустяк. Пойдемте, покажу вашу комнату.
В длинном темном коридоре дома Фабрис опять заметил одного из тех мальчишек, что были сначала на веранде. На этот раз он выглянул из щели, образовавшейся между плохо подогнанными досками стенки, и уже через мгновение исчез в темноте. Но его взгляд, наполненный каким-то особенным смыслом, долго еще не покидал голову молодого человека.
– Вот сюда. – показала старушка, открывая низенькую дверь и предлагая молодому человеку войти первым. Дверь эта вела в расположенную на втором этаже комнату и была так же, как и все в этом доме, перекошена. Чтобы открыть ее, старушке пришлось приложить невероятные усилия. Закрыть назад ее и вовсе не вышло.
– Нужно немного подбить, а то все косяки разъехались. Будет время, разберетесь… – объявила старушка своим победоносным голосом.
Фабрис ничего не ответил.
Комната оказалась просторной и светлой. С противоположной от двери стороны здесь имелись два покосившихся окошка, которые выходили на улицу. В углу слева располагалась облупившаяся каменная печь, а сразу же после нее, вдоль стены, стояла кровать. У одного из окон стоял старенький столик с резными ножками, покрытый вязаной салфеткой и пылью. К столику также были придвинуты два пыльных стула. Справа от входа находился высокий лакированный шкаф, по всей лицевой стороне которого проходило несколько глубоких царапин, словно на него напал медведь. Было видно, что в комнате никто не жил уже лет пятьдесят.
Подойдя к распахнутому окну, Фабрис отодвинул коротенькую занавесочку и высунул на улицу свое застывшее в недоумении загорелое лицо. Перед его взором стройным рядом стояло несколько низеньких домиков, а сразу за ними начиналось озеро с бирюзовой водой, обрамленное зеленой полосой соснового леса. Вдалеке над лесом виднелось несколько белых горных вершин. Вечернее солнце золотилось в безмятежной глади воды и слепило глаза. Все это выглядело великолепно. Фабрис набрал полную грудь ароматного свежего воздуха и попытался улыбнуться.
– И что же вас принесло к нам, если не секрет? – вывела из оцепенения молодого человека миссис Арнье. Она обходила комнату и стряхивала салфеткой пыль с тех мест, где ее находила. Пройдя мимо фабриса, она сняла с его плеча кусок приставшей паутины, которую Фабрис заметил только сейчас.
– Наука. Я хочу исследовать местные леса. Мне интересны обитающие здесь животные. – выдавил из себя Фабрис, разгоняя перед собой поднявшуюся пыль. – Есть вероятность, что у вас здесь водятся еще неизвестные науке твари.
Фабрис еще раз обвел взглядом комнату, а потом поставил чемодан на стул. Старушка тут же подняла чемодан и протерла от пыли.
– Так значит Вы из тех молодых людей, которые вечно рыщут по миру и называют своим именем все, что попадается им в руки?
– Не совсем так. От этих людей я отличаюсь тем, что в мои руки как раз еще никто не попался. Сюда я приехал, чтобы это исправить.
– Поверьте, в наших лесах Вы не найдете ничего интересного. Тут одни мхи и сосны. Все нормальные животные, как сказал мне однажды Ваш коллега, давно сбежали отсюда на юг, и нет никакой нужды сюда за ними ехать.
– Как бы то ни было, есть одна легенда… Вы ее знаете наверное. Про чудовищ, которые здесь у вас живут. Они вполне могут оказаться всего лишь новым видом животных. Это конечно не факт… но почему бы нет.
После этих слов молодого человека, старушка вся поменялась. Улыбка застыла на ее охладевшем лице, в одно мгновение лишившемся всей былой живости. Старушка вытряхнула салфетку за окно, а после распрямилась и стала выгонять собравшихся на окне мух.
– Не совсем понимаю, о чем Вы. У нас много легенд. Иногда кажется, что их живет здесь больше, чем людей…
– Я имею в виду легенду про… как они там у вас называются… человекомедведей. Я отыскал ее в дневнике одного пастыря, который здесь жил, не помню, как его зовут…
– Неужели ваша наука теперь дошла до изучения сказок? – спросила старушка, задергивая за молодым человеком шторы. Голос ее так же лишился прежнего дружелюбия, он звучал теперь как голос торговца, узнавшего, что у его клиента нет ни монеты.
– К сожалению, мне не посчастливилось родиться в мире, где уже почти нечего открывать. Все везде открыто. У нас слишком много открывателей и слишком мало земель. Так что теперь приходится проверять и легенды, хоть это, соглашусь, и не слишком благородное занятие.
Фабрис заметил перемены в старушке, но продолжал разговаривать все так же открыто и легко, радуясь тому, что тема эта оказалась настолько для нее значимой.
– Искать здесь нечего, поверьте. Я не отговариваю Вас, просто мне жалко вашего времени…
– Не переживайте, время у меня есть. – успокоил старушку Фабрис. Он начал доставать из сумки книги и раскладывать по столу. – Если никого не найду, то займусь рыбалкой. Кучер сказал, что чудовищ полно и в вашем озере.
– Ну, тогда я буду надеяться, что все так и будет. Если хотите, я устрою для вас рыбалку, с этим проблем никаких.
– Спасибо Вам. Вы очень любезны. Мне всю дорогу рекомендовали Ваш дом, и я не разочарован.
– Надеюсь, и не разочаруетесь. Приходите через полчаса ужинать. Чудовища, к сожалению, мы не готовим, но, думаю, и без них найдется, чем Вас порадовать. Чемоданы сейчас принесет Амеди, если я его найду. Амеди! Где ты там?
– Да я сам с ними справлюсь, не хочу никого утруждать… Это тот мальчишка, которого я видел на веранде?
– Да, он. Его родители живут в Иствире, прислали на лето. Раньше тоже здесь жили, но переехали. Будете этим летом гостить с ним вдвоем. Амеди! Живо иди сюда, помоги господину ученому принести вещи.
В приоткрытой двери показалось лицо мальчишки.
– Привет! – еще раз поприветствовал его Фабрис.
– Вы настоящий ученый? – спросил тот. Он стоял за дверью и недоверчиво осматривал комнату, будто она могла в себе что-то скрывать.
– Вот это я и приехал проверить…
Поздним вечером, когда скупое северное солнце все же доползло до горизонта, и на улице настало что-то вроде ночи, Фабрис подошел к окну своей комнаты. Сам не зная зачем, из попавшегося под руку листа бумаги он собрал самолетик и запустил его. Тот пролетел несколько метров, потом резко спикировал и упал на дорогу. После Фабрис сел за столик в своей комнатке. Комната все еще была завалена его вещами, так как в шкафу места для всех их не нашлось. Фабрис убрал со стола книги и поставил перед собой небольшой аппарат с двумя катушками и с кучей проводов и лампочек. Далее, присоединив к аппарату металлическую ручку, он начал ее крутить, от чего лампочки загорелись, а катушки начали вращаться. Комната наполнилась мерным жужжанием. После Фабрис закрыл окно, через которое в комнату врывались звуки улицы и нажал большую красную кнопку на аппарате.
– День первый. – произнес молодой человек. – Кучер всю дорогу пытался от меня избавиться, но все же мы добрались до Хидентара. По дороге разбились две лампы, потерялись туфли и истратилось все мое доверие к местным чиновникам… но в остальном все прошло успешно. По крайней мере, вопреки обещаниям Сентре, меня до сих пор не съели и не убили. Деревушка примерно в две – три сотни домов, стоит на берегу большого озера. Здесь красиво. На улицу я пока не выбирался, но и вида из окна достаточно, чтобы всю ее изучить. Если к утру меня не съедят крысы, которыми должно быть кишит этот сарай, куда меня вселили, завтра предприму первый поход по окрестностям. Обойду Озеро. Старушка, у которой я живу, очень странно отреагировала на мои слова о человекомедведях. Судя по всему, местные не особо любят разговаривать о своих легендах. Мистер Сентре и здесь оказался прав. Придется быть осторожнее.
Закончив говорить, Фабрис еще раз нажал на красную кнопку и перестал вращать ручку. Машина тут же замерла, погасив все свои лампочки.
– Вы приехали охотиться на человекомедведей? – Внезапно пронзил тишину голос. Фабрис вскочил и обернулся, едва не сбив со стола графин воды. За своей спиной он увидел Амеди. Он стоял посередине комнаты и сжимал в руках плетеную фигурку лошади. Лицо его было серьезным, как и те три раза, когда Фабрис видел его этим днем.
– Господи, как ты здесь оказался,– простонал Фабрис, ставя на место графин и собирая со стола забрызганные водой страницы прихваченной из города газеты . – Ты чего, сквозь стены ходишь?
– Нет, не хожу. Здесь есть тайный вход.
– А, ну конечно. Как я сразу не понял. Должны же демоны по ночам как-то до меня добираться.
– О нем знаю только я.
– Ну, славно, хоть это радует. Пообещай, что больше не будешь так пугать меня! Посмотри, что случилось, я залил все бумаги!
– Обещаю. Так Вы приехали за человекомедведями?
– Зачем бы я сюда не приехал, это мое дело. Не думаю, что могу доверять свои секреты мальчишкам, которые даже стучаться в дверь перед входом не умеют.
– Я могу помочь. Я видел их.
– Кого ты видел?
– Человекомедведей.
– Видел, в смысле по-настоящему видел?
Фабрис оживился. Он до смерти хотел спать и уже готовился отправляться в постель, но слова мальчика в секунду вернули ему бодрость.
– Да.
– Учти, если ты пришел морочить мне голову, то я найду, как тебя проучить. Так чего ты там видел?
– Человекомедведей. Я видел их на краю леса, когда искал свою собаку.
– Понятно. И что они делали, какие они были?
– Они стояли… и были страшными. Мне так показалось.
– Ясно. Они стояли как звери, на четырех лапах, или как люди?
– Они были как люди.
– А почему ты решил, что это не просто люди? Ты разглядел их?
– Нет, они были далеко… Но я сразу понял, что это они. Они сначала стояли, а потом исчезли.
Слова мальчика перебил крик миссис Арнье.
– Амеди! – Где ты, а ну, иди сюда! – Зазвучал ее громкий баритон в коридоре.
– Только не говорите миссис Арнье, что я сказал Вам про человекомедведей. – Проговорил на прощание мальчик и тут же скрылся.
Фабрис попробовал найти то место, куда он скрылся, но не смог, после чего повернулся обратно к своей машине.
– Не знаю, чем это объяснить, но я почти уверен, что приехал сюда не впустую. – проговорил ученый, вновь надавив на красную кнопку. После он накрыл ее кожаным чехлом и встал из-за стола, чтобы приготовиться к своей первой ночи в деревушке. По дороге сюда он успел несколько раз проклясть эту северную глушь с ее непонятными законами и молчаливыми людьми, но сейчас был счастлив.
***
Позавтракав, Фабрис собрал свой походный комплект, который состоял из двух отполированных до блеска револьверов и записной книжки, а после выбежал на крыльцо. На улице, не смотря на ранний час, уже давно светило солнце. Разогретая веранда благоухала ароматом древесины и цветов, которые висели в глиняных горшках под окнами и рядом с крыльцом. На пыльной улочке было тихо и свежо. Всю ночь Фабрис слушал завывания ветра, который дребезжал где-то над комнатой черепицами, но сейчас его уже не было. Утреннюю тишину нарушали только жужжание пчел, далекое ржание лошадей и стук топора, доносившийся из соседнего двора.
– Я попросила свою кузину, чтобы она показала Вам нашу деревушку и озеро. Славная девочка. – Вывела из оцепенения своего гостя миссис Арнье. Она все утро бегала по дому с разными делами и никак не находила времени, чтобы допечь Фабриса своими распросами, так что застав его на крыльце, женщина тут же набросилась на молодого человека, спугнув своим громким голосом певших в кустарнике птиц.
– Диабет пообещала зайти после обеда. Так что далеко не уходите. Если вам нужна еще какая-то помощь в этой вашей работе, то говорите мне, я все решу…
– Спасибо Вам, миссис Арнье, но я приехал сюда не ради Ваших девушек. Скорее даже наоборот, я надеялся, что никаких девушек здесь не встречу. – ответил ей Фабрис. Он уселся на деревянную лавку и принялся напяливать свои сапоги. В них молодой человек еще не сделал ни шагу, но успел уже извозить в грязи во время поездки.
– Это почему же? – усмехнулась старушка, с таким видом, будто Фабрис был не первым, кто на этом крыльце кидался подобными словами. – Кого же вы тогда хотите здесь встретить?
– Вы знаете, кого я хотел бы встретить. Я приехал сюда во имя науки. Стоит один раз пойти прогуляться с какой-нибудь Диабет – и все, всей науке конец.
– Какая-то слишком нежная у вас наука… Как говорят, свою шапку с головы ураган не сдует, а чужая сама сползает, видно ваша шапка…
– Послушайте, я к счастью не ношу шапок, так что можете за меня не переживать. Спасибо Вам.
– Ну как скажите. Просто чего я скажу Диабет? Видели бы вы, как она обрадовалась, когда я рассказала ей о Вас. Не хотите сегодня, давайте я пришлю ее завтра?
– Скажите ей, что я подлец, или что я пошел купаться и меня съели угри. Я хочу зайти сегодня в вашу церквушку. Там, мне сказали, есть библиотека и какой-то страшный господин…
– Библиотека есть. И господин есть, мистер Сакл, должно быть. Он там служит смотрителем. От Вас многое скрыли, сказав, что он всего лишь страшный.
– Как бы то ни было, мне придется туда сходить.
– Если вместо Диабет Вы собираетесь познакомиться с этим старым негодяем, то я Вам очень сочувствую.
Старушка остановилась рядом с Фабрисом и закурила.
– Ни одна ваша наука не оправдает такую жертву, уж, поверьте. Храм вон там. Этот вот страшный черный шпиль над крышей – он и есть. И не опаздывайте на обед, иначе будете есть все холодным.
– Спасибо Вам, миссис Арнье, постараюсь не опоздать.
– Если ваша прогулка затянется и, скажем, выведет в лес, то перед тем как туда войти, сделайте кое-какой ритуал. Это пустяк, но… Помочите свои сапоги в воде.
– В смысле помыть?
– Нет, только помочите. На всякий случай, так у нас принято. Лучше всего в озере, или реке.
Разделавшись с сапогами, Фабрис выбежал на площадь, а после еще раз отыскал шпиль и свернул на одну из узких, залитых утренним солнцем улиц. Она была вымощена камнем, который весь порос мхом и скользил под ногой, словно грязь. Этим мхом здесь были покрыто все. Стены домов, мрачных, но не лишенных своего очарования, громоздились вдоль улицы, словно поросшие лесной растительностью скальные выступы. Большинство из них были деревянными и имели земляную крышу. Они напоминали зеленые холмики, из которых торчали трубы и яркие выкрашенные фасады. Кое-где на таких крышах паслись овцы, дополняя своим видом этот странноватый, чуждый южному глазу пейзаж. Было здесь и несколько каменных домов с обычной черепичной крышей, но смотрелись они неуместно, словно натянутый на шахтера карнавальный наряд. Раскрашенные ставни и подвесные цветочные горшки, имевшиеся почти на всех домах, казались какой-то издевкой над естеством, хоть и оживляли своей красочностью облик деревни. Цветов было много. Было видно, что жители как могли старались придать улицам более дружелюбный вид, в то время как природа покрывала плесенью и бледным лишайником все их старания. Самих жителей за всю дорогу Фабрис почти не встретил, а те, кто встречались, выглядели угрюмо и сопровождали молодого человека холодным тяжелым взглядом. Природа и люди, как показалось молодому человеку, смотрели на него здесь одними и теми же глазами. Красивыми, живыми, недоверчивыми.
Фабрис прошел по узенькой улочке, где косые деревянные дома едва не касались друг друга крышами, а после оказался на еще одной широкой площади. В ее центре располагалась церковь. Издалека Фабрис видел лишь шпиль и решил, что сама церковь не слишком высока, но подойдя ближе и представ пред ее черными стенами понял, что ошибся. Она была довольно большой. Особенно в сравнении с низкими домиками, что стояли по периметру площади и напоминали земляные холмики. Перед церквушкой, где Фабрис ожидал увидеть разве что виселицу, к удивлению молодого человека распологалось несколько торговых лавок, которые окружала небольшая толпа людей. Их голоса разлетались по площади, а после ползли по узким сырым переулкам, наполняя их жизнью. Увидев людей, Фабрис испытал облегчение. Он не любил шумные улицы, но пустые улицы не любил особенно.
Поднявшись по каменным ступеням на крыльцо церкви, Фабрис подошел к массивной деревянной двери и постучал. За дверью ничего не произошло. Тогда Фабрис постучал еще раз и потянул за большое медное кольцо, но дверь не поддалась. После он увидел свисающую из отверстия в стене веревку и дернул за нее. Внутри раздался звон колокола. На него тоже никто не откликнулся.
Когда Фабрис уже собрался уходить и придумывал, как отделаться от Диабет, за дверью наконец лязгнули металлические запоры, а после сама дверь издала противный скрип и стала открываться.
– Кто здесь? – прозвучал еще более противный, чем скрип петель голос. Сам же его обладатель остался за порогом так, чтобы Фабрис не мог его рассмотреть.
– Здравствуйте. Меня зовут Фабрис Эрнуа. Я прибыл из Индфилда. Могу я войти?
– Зачем же Вы сюда прибыли, Фабрис Эрнуа?
– Я из географического общества, прибыл сюда, чтобы стоять на вашем пороге и стучаться в дверь.
– Мы не признаем ваши чертовы общества. – проворчал старик. После он открыл дверь и дневной свет вырисовал его худощавую фигуру. Смотритель был одет в старый потертый костюм, которые перестали носить примерно век назад. Его губы искажал глубокий шрам, отчего казалось, что мужчина ухмыляется. Но в лице его не было никакой ухмылки. Седые волосы торчали над его головой, словно пучки сена. В руках он держал нацеленный на молодого человека револьвер.
– Мистер Сентре сказал мне, что я могу обратиться к Вам за помощью. Мне нужна информация…
– Мистер Сентре… – перебил смотритель. – Кто такой, Ваш мистер Сентре? Он что, здесь властелин? Все вы сюда являетесь только для того, чтобы прогневить наших богов и сбежать… А мы потом оплачиваем все ваши грешки! Если вам требуется куда-нибудь сунуть свой любопытный южный нос, то засуньте его лучше себе в задницу.
Договорив, старик убрал револьвер и закурил. Дневной свет блестел в его мутных глазах, переливаясь голубыми оттенками. Глаза эти были глубокими и спокойными, словно принадлежали другому человеку.
– Мистр.. Сакл, вас ведь так зовут?
– Так.
– Мне бы хотелось только посмотреть старые рукописи… или что-то подобное, если они имеются. Я изучаю легенды этих мест…
– Наши легенды Вы знаете лучше нас. Вы их сами сочиняете. Так что, если они Вам нужны, возвращайтесь назад и ищите их у себя. Здесь Вы ничего не найдете. Хотите, заходите на службу. В воскресенье. А сейчас идите вон.
– Если Вы мне не доверяете, я могу Вам показать любые документы, у меня есть письмо от…
– Не нужно, не распинайтесь. Я просто не пущу Вас туда и все, кем бы Вы не были. Хоть королем. У Вас слишком южная рожа и мне достаточно этого…
– Доброго утра, мистер Эрнуа! – внезапно услышал Фабрис у себя за спиной другой мужской голос. Он был хриплым и звучным. На фоне голоса смотрителя церкви он звучал необычайно жизнерадостно.
Обернувшись, молодой человек увидел высоченного мужчину, с широкими плечами и таким же широким животом. На загорелом лбу его под седыми волосами красовались глубокие морщины. Он был уже давно не молод, но в отличии от многих стариков не выглядел увядшим. В его глазах чувствовалась сила. Он был одет в чистую рубашку и улыбался. Это была едва ли не первая улыбка, которую Фабрис встретил за сегодняшнюю прогулку. Она скорее была похожа на волчий оскал, но даже такое проявление чувств показалось Фабрису куда приятнее, чем полное его отсутствие.
– Меня зовут мистер Мон. Я здесь старейшина. Мне рассказали, что Вы прибыли… Вам нужна помощь?
Протянув руку и поздоровавшись с гостем, мистер Мон глянул на смотрителя. Взгляд его был испытующим и вопросительным. Смотритель в ответ поморщился и почесал подбородок.
– Мне хотелось ознакомиться с вашей библиотекой. Но только что я узнал, что у меня неподходящая для библиотеки рожа, так что с этим уже нет проблем…
– Думаю, мы найдем способ помочь Вам. Правда ведь, Риг?
– Возможно. – проворчал в ответ смотритель.
– Что именно Вас интересует? Риг, впустите господина ученого внутрь. Церковь нужна, чтобы в нее входить, а не стоять перед ней.
Риг недовольно поморщился, а после открыл дверь, за которой зияла чернота.
Войдя внутрь церквушки, Фабрес осмотрелся по сторонам. Он оказался в узком темном зале, освещенном тусклым светом, проникающим через мозаичное окно наверху. С противоположной стороны от входа находился алтарь. Он был разрисован непонятными орнаментами. Краска с них облупилась и свисала, словно кора березы. Все было пустым и холодным. Сложно было сказать, какому Богу здесь служат.
– Сюда. – оторвал Фабриса от созерцания зала смотритель. Он указал молодому человеку на небольшую дверь в стене справа от алтаря, после чего открыл ее и зашел.
Вслед за смотрителем зашел Фабрис. Вход вел в просторную комнату с высокими и узкими окнами. Она была обставлена книжными шкафами. Посередине стоял массивный деревянный стол и несколько стульев. В падающем из окон солнечном свете золотилась пыль.
– И что же привело Вас к нам, Фабрис? – спросил вошедший в комнату следом мистер Мон. Его широкоплечая фигура едва протиснулась в дверь. Среди лакированной мебели и оштукатуренных стен он смотрелся неуместно. – Как я понимаю, вы приехали к нам не ради рыбалки?
– Про рыбалку я слышал. Но не уверен, что у меня останется на нее время. Мне хочется ознакомиться с историей вашей деревни. Для своего научного труда. – ответил Фабрис, проходя мимо полок с книгами. После он взял одну из книг. Ее оглавление, выведенное на плотной и массивной обложке, молодой человек не смог прочитать, так как слова ему были непонятны.
– Странно. Я слышал, будто Вы занимаетесь изучением животных.
– Все вокруг – это часть истории, в том числе и животные. Нельзя же их взять и выкинуть оттуда. Это было бы несправедливо.
– И все же, иногда в Вашу историю пробирается то, чему там делать нечего.
– В истории есть место всему. Иначе она была бы не историей, а отчетом. Если вам известно то, чему в моей истории делать нечего, то можете прямо мне на это указать.
– Не знаю, зачем Вам это, но не буду препятствовать. – усмехнулся мистер Мон. – Только продостерегу. В этих краях у людей очень много предрассудков. Очень. Так уж сложилось. Предрассудки здесь кругом, куда не ткнись. Вы можете изучать что угодно, но не трогайте предрассудки. Это как тыкать палкой в разъяренного медведя… Не стоит…
– Я понимаю Вас. – кивнул Фабрис. Место это перестало нравится ему окончательно. Он пробежал глазами несколько строчек очередной книги и, ничего не поняв, захлопнул ее. Риг смотрел на Фабриса, облокотившись на подоконник окна. Глаза его, как и прежде, были спокойными и пустыми, словно русло замерзшей реки.
– Мне хотелось бы, чтобы Вы не ограничились одним пониманием меня. Попробуйте понять весь этот край. Почти все здесь сложно понимать, но Вы все же попробуйте, Вы же ученый, у Вас должно хватить на это мозгов. Отнеситесь с пониманием к нашим традициям…. Это если не спасет вам жизнь, то уж точно облегчит ее.
– Я сделаю все от меня зависящее, обещаю.
– Вот и прекрасно. Вы ведь остановились у миссис Арнье?
– Да. Славная женщина. Кофе, как оказалось, по утрам у нее не подают, но оладьи с ягодами ничего.
– Если у Вас будут какие-то проблемы, всегда говорите мне. Только мне, чтобы ни случилось. За исключением случаев, когда Вы обделаетесь в штаны.
– Буду надеяться, подобных проблем у меня не будет.
– Вот и славно. Риг, если господину ученому потребуется Ваша помощь, то Вы ему поможете. Понятно? – бросил мистер Мон в сторону смотрителя, выходя из комнаты.
– Поможем. – ответил смотритель. Он проводил старейшину небрежным взглядом, а после сел в старенькое кресло у стола, смахнув с него перед этим пыль. Когда мистера Мона не стало в комнате, Риг закинул ноги на стол, а после достал старый револьвер и принялся полировать его. Фабрис прошел еще несколько полок, но не нашел ни одной интересной для себя книги. Все это были любовные рассказы, романы и прочие безынтересные сочинения. Те же книги, что по виду могли содержать в себе что-то большее, чем любовную историю, было невозможно прочесть.
– А что это за язык, на котором написаны книги? – обратился Фабрис к смотрителю. – Это какой-то местный? Впервые вижу.
– Не знаю. – ответил смотритель.
– А кто-нибудь в этой деревне может их прочесть?
– Нет.
– А зачем тогда они здесь?
– Не знаю.
– А может быть, есть какие-то… местные исторические книги на одном из обычных языков? Может быть, записки охотников, или… шаманов. Не знаю, кто у вас тут обычно пишет.
– У нас никто не пишет.
– Может, есть какие-то дневники?
– Нет.
– Славно. – выдохнул Фабрис. По дороге он уже заподозрил, что едет искать жемчужину в пасти крокодила, а теперь окончательно в этом убедился. После ему попалась в руки старинная рукописная книга. Она была маленькой, с тонкой обложкой из кожи. Как и все остальные старинные книги здесь она воняла рыбой и содержала в себе кучу бессвязной ерунды. Прочесть ее было невозможно. Однако рисунки в ней показались молодому человеку интересными. На потемневших страницах неумелый художник пытался изобразить сцены жизни и быта людей. По большей части, это были весьма странно изображенные люди в весьма странных обстоятельствах. На одной из картинок огромный человек со страшным лицом держал в своих руках несколько других маленьких людей.
– А сколько лет вашей деревне?
– Много.
– Ясно. Могу я взять эту книгу? – спросил Фабрис у смотрителя.
– Нет. – фыркнул тот, даже не оборачиваясь в сторону молодого человека. Приметив это, Фабрис осмотрелся по сторонам, а после засунул книгу под ремень своих штанов, прикрыв рубашкой. Смотритель не заметил этого. Старый церковный кот прыгнул ему на колени, но тут же удостоился затрещины и отлетел в сторону.
– А вы здесь служите? Вы священник?
– Нет.
– А кто у вас священник? Его можно увидеть?
– Можно.
– Чудно.
Пролистав еще несколько книг и убедившись, что ничего стоящего здесь больше нет, Фабрис направился в сторону выхода.
– Спасибо Вам, мистер Сакл. Я пойду. – попрощался он со смотрителем. Смотритель, ничего не говоря, поднялся с кресла и проследовал за Фабрисом до самого порога церкви. Там он остановился и снова закурил.
– А скажите, у вас есть здесь какие-то охотники, кто может рассказать о лесах? С кем можно было бы поговорить…
– Здесь никто не станет с Вами говорить, господин историк, это я Вам гарантирую. Зря Вы сюда сунулись.
– Ясно. В любом случае спасибо. – проговорил Фабрис, а после развернулся и пошагал по улице, чувствуя на себе взгляд смотрителя, а также взгляды собравшихся у торговых лавок людей. Все они смотрели холодно, сухо и недоверчиво, как смотрит лед на свет восходящего солнца.
***
Выбравшись с площади и протиснувшись через сырой переулок, где камни под ногами скользили, словно лед, Фабрис оказался перед озером. Оно, огромное и красивое, лежало неподвижно, словно зверь перед ногами дрессировщика. В его глади отражались облака. С воды поддувало холодным ветерком, способным из любого вытравить желание прогуляться по берегу, но Фабрис уже смог привыкнуть к этому холоду. Он был ему даже приятен. Перед тем, как оказаться в деревне, Фабрис петлял по северным лесам не меньше пятнадцати дней, большую часть которых ночевать приходилось в телеге. Теперь, все это было ему родным. Как когда-то он радовался южной жаре, от которой замертво падали лошади, теперь Фабрис радовался пронизывающему ледяному ветру, словно только в суровых условиях ему открывалось счастье.
– Природа и люди здесь очень похожи. – подумал про себя Фабрис. Он доел кусок хлеба, который перед этим купил на площади у высокого угрюмого мужчины, а после застегнул воротник куртки и оглядел берег. Дома вдоль него были уже не такими красивыми и стройными, какие встречались молодому человеку в центре. Здесь они были низкими и кривыми, словно на них кто-то наступил. В покосившихся окнах, обрамленных яркими резными рамками, зияла безжизненная темнота. Все крыши покрывала зеленеющая трава. Крайние дома стояли вплотную к воде, которая плескалась о подпорки нескольких лодочных причалов и мостиков. Все дома здесь оказались деревянными. Их яркие фасады и зеленые крыши сливались со скупым северным пейзажем и придавали этому месту неописуемый шарм. На берегу было безлюдно, лишь несколько мальчишек носились по гальке, перекрикивая чаек. Вдалеке на воде виднелись пестрые корпуса лодок. Своей пестротой, как и яркие фасады домов, они резали глаз, но при этом согревали душу. Некоторые из них имели расшитый орнаментом парус. Это, в основном, были рыбаки, вышедшие на свой промысел. Такие же лодки стояли и у берега, колыхаясь на небольших волнах и гремя галькой. Фабрис вышел на один из мостиков, оглядел озеро, а после спрыгнул на берег. Он пошагал вдоль воды в сторону кромки соснового леса, который возвышался над озером со всех сторон, опоясывая его зеленым кольцом. Погода была не самой теплой, но Фабрису все же хотелось прогуляться.
Деревня, которая изначально показалась Фабрису небольшой, тянулась вдоль берега на целую тысячу шагов. Идти вдоль нее было нелегко, так как постоянно приходилось перепрыгивать через деревянные мостики и привязи лодок. Ну, а в самом конце деревни, перед Фабрисом встало другое препятствие – речушка, вытекающая из озера. Нормального моста через нее не было, переход представлял из себя несколько брошенных через воду бревен. Между собой они скреплялись веревкой. Было видно, что переправой пользовались лишь люди, а коням приходилось идти вброд. Фабрис осторожно прошел по бревнам, которые расшатывались под его ногами, после чего спрыгнул на гальку. Здесь кромка берега, до этого стелившаяся почти вровень с водой, резко взбиралась вверх и возвышалась высоким обрывом. Фабрис помочил свои сапоги в воде, как ему советовала миссис Арнье. Особого значения словам женщины он не придал, но все же решил исполнить ритуал, хоть это несколько и противоречило взглядам молодого человека на вещи. На краю света все обретало новый смысл. После Фабрис стал вскарапкиваться по осыпающемуся каменистому грунту наверх, чтобы выйти к тому сосновому лесу, который он видел издалека. Вид с кромки леса оказался захватывающим. Отсюда было прекрасно видно все озеро и деревушку, которую он только что покинул. Благодаря земляным крышам, она выглядела как нагромождение зеленых болотных кочек, окруженных тайгой. Лишь черный шпиль церкви и несколько черепичных крыш в центре выбивались из этой идиллии, напоминая о том, что здесь живут люди. Отерев сапоги и руки о траву, Фабрис развернулся и пошагал в глубь леса, осторожно ступая по хрустящему под ногой мху. Погода вот уже несколько дней стояла солнечной, и в лесу не осталось ни капли влаги. Воздух был прозрачным. От сосен веяло теплом. Лес этот был совершенно необыкновенным для Фабриса, который до этого никогда не оказывался в северных широтах. Он выглядел величественным, стройным и пустынным. Все в нем было так гармонично сложено, как будто год от года здесь кто-то наводил порядок, разравнивая мхи и продергивая сорняки кустарников.
Фабрис отошел от края на несколько сотен шагов, а после остановился и осмотрелся по сторонам. Из-за редкости леса смотреть можно было далеко вокруг себя. Однако кроме сосен и мхов увидеть здесь было нечего. Ни животных, ни даже птиц Фабрис не нашел. Не было даже никаких следов, как бы тщательно ни выискивал их молодой человек. Зато он отыскал несколько ленточек, которые опоясывали некоторые сосны.Такие же, но гораздо больше, он видел и в начале леса. Опустившись на землю, молодой человек открыл свою сумку и достал оттуда металлическую коробочку с круглыми рукоятками и большой линзой в центре, прикрытой металлической крышкой. Покрутив одну из рукояток, Фабрис навел аппарат линзой на деревья с ленточками и на несколько мгновений снял с линзы крышку. После он убрал все обратно в сумку.
Застегнув кожаную застежку сумки и поправив ремень, Фабрис еще раз обвел лес взглядом и уже готов был пуститься в обратную дорогу, как взгляд его зацепился за странный силуэт. Кто-то промелькнул вдалеке. Что это было, молодой человек не разобрал. Он дастал оба свои револьвера, взвел курки и насторожился, осторожно продвигаясь к тому месту, где промелькнул силуэт. Но сколько Фабрис ни озирался по сторонам, больше ничего так и не увидел. Лес стоял все так же молчаливо и бездвижно. Тогда Фабрис убрал револьверы и развернулся, усмехнувшись своей мнительности. После он оторвал от молодой сосны ветку и стал ковыряться ею в зубах. Сообразив, что сосна не лучшее, чем можно там поковырять, он потянулся к кустарнику жимолости, но здесь его рука осеклась.
Осекло ее дуло ружья, упершееся прямо в лоб Фабрису.
Его держал в своих руках высоченный мужчина, одетый в очень странную одежду, состоящую из шкур и кусков выкрашенной в черный цвет кожи. Весь он был увешан разнообразными клыками и костями. На поясном ремне висело несколько ножей и лента с патронами. На безумном, исполосанном шрамами лице незнакомца сверкало два злобных глаза, под которыми топорщились кверху густые рыжие усы. Увидев его перед собой, Фабрис едва не лишился сознания. Устоять ему помогла попавшаяся под руку сухая ветка сосны. Одной рукой молодой человек машинально потянулся за револьвером, но незнакомец подал ему знак, чтобы он этого не делал.
– Руки убери. – Пробормотал незнакомец хриплым голосом.
– Хорошо, хорошо, убираю. – Ответил Фабрис, как мог сохраняя спокойствие. За дорогу он уже не раз оказывался с дулом у виска.
– Ты думаешь, сломал ветку, и все? Никто не узнает?
– Да как-то до этого обходилось… – не разбирая своих слов, пролепетал Фабрис.
– Обходилось… – Ты откуда здесь взялся? Ведь ты не местный, правильно?
– Да… Меня зовут Фабрис Эрнуа. Я ученый из Индфилда.
– Чего тебе здесь нужно, Фабрис из Инфилда?
– Здесь, это в лесу?
– Здесь, это здесь!
– Я… не понимаю, что вы от меня хотите… У вас что, нельзя здесь ходить?
– А как ты сам думаешь? Нужно ли лесу терпеть таких как ты ублюдков?
– На сколько я знаю, лесу все равно.
– А вот и нет. Лесу не все равно. Лесу совсем не все равно.
Незнакомец схватил Фабриса за воротник, после чего ноги ученого оторвались от земли.
– Ну, если так, я пожалуй пойду… Избавлю лес от своего присутствия. – Простонал Фабрис.
– Я тебя еще не отпускал… Выпить есть чего?
– Есть виски. – усмехнулся Фабрис. После он достал из сумки серебристую фляжку. – вот, возьмите.
Незнакомец убрал ружье и закинул его на плечо. Выхватив из рук Фабреса фляжку, он вылил все ее содержимое в рот, а после утер большие рыжие усы и вернул фляжку. Лицо его тут же подобрело.
– Ну, и дерьмо! – Расплылся он в улыбке. Безумные глаза его тоже налились теплом и перестали вселять ужас.
– У вас тут, я смотрю, куда ни ткнись, везде какой-нибудь безумец с ружьем. – Проговорил Фабрес, вылив оставшиеся во фляжке капли себе в рот.
– Какие места, такие и люди. Ты из Инфилда говоришь? Это ведь юг?
– Да, южный берег…
– Ни разу не был на юге.
– Там так же, как и здесь. Почти.
– Один раз я слышал… не помню от кого, пустая башка… кто-то мне говорил… В общем слышал что на юге не верят, что мы здесь существуем. Как будто нас нет.
– Это было раньше. Легенды… Сейчас здесь все изучено, так что никто в вас не сомневается.
– Вот и славно. Хотя мне и так не плохо жилось… Было даже как будто бы лучше…
Незнакомец огляделся и принюхался.
– Ты ведь сказал, что ты ученый?
– Да, вроде того.
– И чего же ты здесь, ученый, изучаешь?
– Да… ничего. Я историк, приехал, чтобы кое что привести в порядок. Это связано с библиотекой, ничего такого….
– Привести в порядок… Смешно. Здесь уже ничего не привести в порядок. Лучше беги отсюда, как можно скорее. Собирай вещи и беги к себе на юг. Там у вас наверное тепло сейчас? А местную историю оставь червям, пусть они в ней копаются.
– Это почему же?
– Да есть почему… Тут уже не истории, не жизни… Все умерло и только притворяется, что живое…
– Это из-за лесных чудовищ?
– Лесных? В лесу нет чудовищ! Лес их не родит. Чудовища вон там.
Договорив, мужчина кивнул в сторону деревни. Раскрасневшееся лицо его налилось чем-то дружелюбным и человеческим.
– Это вы сейчас в метафорическом смысле сказали?
– Чего?
– Я имею в виду, что вы так обозвали людей? Или там вправду есть… какие-то особенные… животные?
– Не я их обозвал. Это они сами себя так обозвали.
– Просто я слышал, что в этих лесах…
– Что в этих лесах?
– Что здесь водятся… какие-то необычные твари.
– Что бы здесь не водилось, тебе об этом думать нечего. – проговорил незнакомец. Голос его звучал размеренно и спокойно. – В этих краях лучше вообще ни о чем не думать.
– Ну, если вы так считаете…
– Я не считаю, я предупреждаю. Зря ты сюда сунулся. Кроме смерти здесь искать нечего. Смерть здесь за каждым деревом скребется, ее искать не приходится…
– Если бы я чего-то боялся, Вы бы меня здесь не встретили. Выходит, этот лес какой-то проклятый, с ним что-то не так?
– Здесь везде все не так, но лес нет… Лес тоже смотрит сейчас на нас с тобой и никак не поймет, что не так с этим проклятым миром. Куда мы катимся… Ты посмотри кругом! Посмотри внимательно… Этот лес живой! Точно так же, как ты на него смотришь сейчас своими глазами, он смотрит и на тебя и все видит. Следит за каждым твоим шагом, куда бы ты ни сунулся. Понимаешь? Ему все известно, все видно. Все жалеют себя, боятся за свою душу, а вот за лес никто не боится. На него всем плевать. А ведь он тоже способен думать, страдать, чувствовать… Он злится не хуже человека, и поверь, лучше тебе его не злить.
– И чем же его можно разозлить?
– Этого уже ты сам башкой думай, чем. Что тебя злит, то и его. Он ничем нас не хуже. Ты вот представь, что это дерево твоя девушка, ты бы смог отломить от своей девушки палец и ковыряться им в зубу?
– Человек это не дерево…
– Не дерево… Я не хочу что-то доказать, мне плевать и на тебя и на весь мир, катились бы вы все к черту. Я лишь сказал тебе, что нужно сказать, а хватит у тебя мозгов, чтобы понять это или не хватит – не моя забота.
– Мне кажется, я Вас понял.
– Мне не нужно, чтобы ты понимал меня. Пойми лучше его. – незнакомец кивнул в сторону леса. – Он единственный здесь еще в своем уме.
Фабрис ничего не ответил. В голове его все перемешалось, словно в сброшенной с горы бочке.
– В следующий раз, если в лес пойдешь, принеси ему подарок. – Через небольшую паузу вновь заговорил Незнакомец. Лицо его сново стало холодным и непроницаемым. – Что угодно, лишь бы это было от сердца. Понял? Лес должен увидеть, что ты ему друг, тогда бояться нечего. Хороший человек в лесу защищен ото всего…
– А плохой?
– Вот сам и подумай, что плохой… Запомни одно, леса никогда не нужно бояться.
Договорив это, незнакомец поправил ружье и хлопнул рукой по плечу Фабриса, а после пошагал обратно в чащу.
– А чего же нужно бояться?
– Людей. – буркнул незнакомец, скрываясь за деревьями.
***
Вернувшись обратно к дому миссис Арнье, Фабрис медленно прокрался через коридор, а после заполз по лестнице вверх и оказался в своей комнате. Окно в ней было открыто. Коротенькая занавеска развевалась под легким ветерком, наполняющим комнату свежестью и запахом печного дыма. Вместе с этим ветерком с улицы доносились также голоса веселящихся на площади детей. Вдалеке мычала корова. Фабрис подошел к окну, обвел взглядом крыши домов, над которыми висело скупое северное солнце, а после захлопнул створки и сел за свой стол. Из своей сумки он достал украденную книжку, и положил ее на заваленный бумажками стол, на который падали лучи вечернего солнца. Этого мига он жаждал весь день. Но едва Фабрис только прикоснулся к старенькой кожаной обложке своими трясущимися от нетерпения руками, из-за стены донесся громоподобный голос миссис Арнье. Лицо Фабриса исказилось разочарованием.
– Фабрис, спускайтесь ужинать! Я не знаю, с какой целью Вы пропустили мой обед, но от ужина Вам не улизнуть! – провозгласил ее раскатистый баритон.
– Спасибо миссис Арнье, но я не голоден! – прокричал в ответ Фабрис. Он открыл книгу и рассмотрел первую страницу. На ней не было ничего, кроме одного единственного слова, выведенного блеклыми чернилами. Буквы были латинскими, но вот составленное из них слово не принадлежало ни к одному известному Фабрису языку. Слова выглядели так, будто их сочинил умалишенный. Тогда Фабрис открыл большой валявшийся у стены чемодан и стал рыться в книгах.
– Позже все будет холодным и не вкусным! – вновь зазвучал из-за стены голос миссис Арнье.
– Вот и прекрасно!
– Чтобы в моем доме гостю приходилось есть холодное, ну, уж нет!
Едва не снеся с петель дверь в комнату Фабриса, миссис Арнье ворвалась к своему постояльцу. Вместе с ней ворвался запах жареной рыбы и черничного пирога. Фабрис не знал, что делать. Ловко орудуя своими жилистыми руками, женщина захлопнула дверь и подбежала к столу, за которым оцепенел с книгами в руках Фабрис.
– Как прошел Ваш день? Гонялись за чудищами, или они за Вами? – пронзил оцепенение жизнерадостный баритон миссис Арнье. Она сдвинула в сторону все лежавшие перед постояльцем книги и бумажки, а после поставила на их место поднос, что само собой отрезало молодому человеку все отступы.
– Да не стоило, я и вправду не голоден. – пролепетал с раздражением Фабрис, который все еще не мог прийти в себя. Глаза его не верили происходящему. В руках он держал две книги, которые удалось спасти от внезапного натиска и не знал, что делать дальше. – Чудища все попрятались при виде меня. За исключением тех двух, которых я встретил в церкви…
– Забыла компот! – не слушая своего постояльца, всполошилась миссис Арнье. – Амеди! Принеси Фабрису стакан компота! Слышишь, Амеди?
Где-то во дворе что-то загрохотало и хлопнуло дверью.
– Рыба из нашего озера, приготовила специально для Вас, чтобы попробовали. А то Вам уши уже наверное все проездили рыбалкой, а рыбы вы не видели.
– Спасибо Вам. Я тут занят работой, так что и вправду не стоило… Был занят. Теперь забыл даже, чем занимался.
– Ну, и к лучшему. Вы давайте попробуйте, а потом уж говорите. На голодный желудок голова работать все равно не будет, так что не отговаривайтесь, а ешьте. Можно сказать, все на пользу науке, раз уж она Вам дороже жизни.
– Спасибо.
Фабрис не знал, что ему делать. Он был застигнут в расплох и деться ему было некуда.
Дверь снова открылась, и в комнату забежал Амеди со стаканом компота в руках. Он осторожно прошел по комнате и остановился. Остановила его большая книга, лежавшая рядом с чемоданом на полу. На ней были изображены животные.
– Давай сюда. – забрала стакан из его рук миссис Арнье. Она поставила его на одну из лежащих на столе книг, так как места больше не было, а сама встала рядом с окном. В этот момент там металась муха, которую женщина с ловкостью прибила.
– Так чего Вы у нас наисследовали, Фабрис. Вы были на озере?
– Был. Очень красивое место. – ответил Фабрис. Он переставил компот с книги, а после, выдохнув, принялся ковыряться в рыбе. Она и вправду оказалась вкусной.
– Всех прекраснее оно в августе, когда мхи и кустарник наливаются красками. Вы у нас дождетесь осени?
– Посмотрим. Так долго оставаться живым в ваших краях довольно сложная задача.
– Я была бы рада. Все были бы рады Вам здесь.
– Особенно мистер Сакл. Вы с утра очень недооценили вашего смотрителя.
– Не стоит всех ровнять на него, у него есть причины быть мерзавцем. Его семья тоже переехала сюда откуда-то с юга, его дед был проповедником… Как я поняла, дела у них здесь не пошли. Местные не особо любят южных проповедников…
– Потому, что они с юга?
– Нет, не поэтому. Забудьте эту ерунду, Вам здесь понравится, вот увидите. Через несколько дней будет праздник, Вам обязательно нужно на него пойти и со всеми познакомиться.
– Все, с кем я сегодня знакомился, вместо представления тыкали меня в лоб ружьем. Даже не знаю, стоит ли…
– Не судите нас так строго, Фабрис. Когда ты живешь в лесу, сложно не стать дикарем. Но все же я не считаю, что у нас тут живут дикари. Да что мне рассказывать, Вы все сами увидите. Погода у нас никудышная, видели бы Вы, какая дрянь здесь творится в октябре… Начинаешь жалеть, что дожил до осени. Но вот к людям придираться нечего. Может, они не такие красивые, как у Вас, но подлецов среди них нет. В этом можно не сомневаться.
– Я не сомневаюсь, миссис Арнье. Я готов любить здесь всех, лишь бы мне давали делать мою работу. Кстати, раз уж вы сюда зашли… может вы знаете каких-нибудь охотников, кто согласился бы рассказать мне о местных лесах? Ваша библиотека оказалась на редкость бесполезной.
– Насколько мне известно, у нас нет охотников. У нас все рыбаки.
– Очень странно. Просто я видел сегодня, как у вас на площади торгуют шкурами, вот и подумал, что должны быть охотники…
– Я не знаю, где берут эти шкуры, должно быть их привозят. У нас тут половину всех вещей привозят… Если хотите, я узнаю…
– Не утруждайтесь, это пустяк. Вы и так много для меня делаете… Вот если бы Вы нашли человека, готового поговорить со мной о лесе… Пусть даже не охотника, раз уж у вас их нет. Мне нужна хоть какая-нибудь информация.
– Честно говоря, не припомню такого человека. Он может и есть, но найти его будет тяжело. У нас вся жизнь на озере, Вы должно быть заметили, все говорят только о нем. Хотя, если вам хочется просто поговорить о лесе, то я могу позвать Диабет, она много гуляет и…
– Не стоит. Не хочу утруждать бедняжку своей ерундой. Как Вы сказали сегодня сутра: “от вашей науки скорее сойдешь с ума, чем поумнеешь”, так нечего портить невинного человека.
– Я не имею ничего против Вашей науки, поверьте. Просто я не могу вот так смотреть, как вы тут гибнете над своими бумажками и ничего не делать.
– Спасибо Вам, Ваша еда – лучшая помощь. Можно я, кстати, Вас еще кое-о-чем спрошу? Я сегодня решил прогуляться по лесу и случайно встретил там, как бы описать…
– Человекомедведя? – всполошился Амеди. Он в этот момент разглядывал книги, но тут же бросил свое занятие и подбежал к столу.
– Нет. Это был просто человек. Надеюсь, что человек. Выглядел он словно помесь шамана, оборотня и… черт знает чего. Огромный, как скала и весь обвешанный костями.
– Это Стейнбьёрн! – обрадовался мальчишка.
– Не неси чушь. – оборвала его ликования миссис Арнье. – Скорее всего это был какой-нибудь наш охотник, они так маскируются.
– И еще у него были огромные рыжие усы… и какой-то рисунок на шее.
– Это точно Стейнбьёрн, миссис Арнье! – опять закричал Амеди. – У него рыжие усы.
– Нет, этого не может быть. Скорее всего это мистер Панфлинг, у него тоже рыжие усы. И он… иногда, охотится.
– Но он же коротышка!
– В лесу все искажается и коротышка может показаться великаном. Тем более мистер Эрнье сегодня пропустил обед, от чего у него в глазах даже Хигли мог стать великаном. Иди уже во двор, поиграй с мальчишками.
– А что он Вам сказал? – не слушая миссис Арнье, спросил мальчишка у Фабриса.
– Честно говоря, я до сих пор сижу и пытаюсь понять, что же такое он мне сказал. Он что-то плел про живой лес и все такое. Сначала я решил, что он сумасшедший, но потом передумал.
– Почему же?
– У него были очень вразумительные глаза. Очень странные и вразумительные. И то, что он говорил, с одной стороны это можно назвать чушью, но мне кажется я понял его.
– А он пытался Вас убить? – спросил мальчишка.
– Нет. Мне даже показалось, что наоборот.
– Что наоборот?
– Наоборот, что он пытался мне помочь.
– Странно. Если это был Стейнбьёрн, почему он Вас не убил?
– Потому что это был не он, а мистер Панфлинг. – еще раз все объяснила миссис Арнье. Все, ступай. Мистеру ученому нужно поужинать, а мы его донимаем. И положи на место его книги, куда ты их понес? – Договорив это, миссис Арнье отобрала книжки у мальчика, а после положила в чемодан и пошагала к выходу. Мальчик поплелся за ней.
– Извините нас, Фабрис. Надеюсь, Ваша работа не сильно пострадала от нашего набега.
– А кто такой, этот Ваш Стейнбьёрн? – спросил Фабрис. В голове у него все окончательно спуталось.
– Да так. Жил здесь давным давно. Охотник. Но он давно уже умер, не думайте об этом. – объяснила миссис Арнье, выходя из дверей. Но резкая перемена ее настроения говорила как раз о том, что об этом стоит задуматься.
Поздним вечером, покончив с ужином и убедившись, что украденную книгу невозможно перевести, Фабрис убрал все со стола, и подошел к окну. За окном догорало солнце, медленно и обреченно. Садиться за край оно, по всему видимому, не собиралось, но назвать его можно было лишь догорающим. Свет его странным образом резал глаза, освещал тьму, но почти совсем не грел. Он был похож на свет полной луны. Взяв со стола чистый лист бумаги, Фабрис снова сложил из него самолетик. Такой же, как и вчера. Но потом разобрал его и пересобрал заново, внеся некоторые изменения. А после, высунувшись в окно, молодой человек запустил самолетик в небо. Он сделал несколько пируэтов, пронесся над всей площадью, по которой катилась повозка, и врезался в крышу стоявшего напротив дома. Прямо за этим домом начиналось озеро, а после озера возвышался лес, над которым висели нежные вечерние облака.
– День второй. Все еще жив. – проговорил Фабрис, взяв в руки свое записывающее устройство. – Ученых здесь не любят. Почти все боятся меня, как будто от общения со мной у них образуются язвы. В целом, местечко красивое и если бы не сервис, можно было бы пожить. Как и ожидалось, в выслеживании зверей я не смыслю ровно ничего. Исследованный мною лес на первый взгляд не населяет никто, кроме безумцев. Одного, со страшными усами и с ружьем, я встретил недалеко от озера. Сначала он едва не пристрелил меня, а после посоветовал бежать отсюда. Тут у них явно что-то не так. Что именно, я не знаю, но готов поклясться, что каждый житель хранит какую-то особенную тайну. Мне кажется, что за этой тайной кроется именно то, что я ищу. Они здесь все явно хотят, чтобы я поскорее отсюда сбежал, но так просто им от меня не отделаться.
***
Перебравшись через речку и вскорабкавшись к лесу, Фабрис поправил накинутый на плечи большой рюкзак и, как бы прощаясь, обвел взглядом оставшуюся внизу деревушку. Она стояла неподвижная и зеленая. Черный шпиль, залитый утренним солнцем, торчал из нее, словно воткнутое в жертву копье. Кое где над крышами поднимался дым, который давал знать, что под всеми этими зелеными холмиками спрятана не только земля, но еще и люди. Место это не так уж и нравилось Фабрису, но в сравнению с лесом, что стоял сзади и дышал ему в спину холодным ароматом хвои, оно казалось оазисом.
Обив с сапог глину, Фабрис пошагал в лес. Пошагал не особо охотно. В голове его звучали вчерашние слова охотника о том, что в лес нужно идти с подарком, тогда как в его рюкзаке никаких подарков не было. Сутра Фабрис подумал о подарке, но после миссис Арнье накинулась на него со своей болтовней и перевернула с ног на голову все мысли. Сапоги помочить он тоже забыл.
– Все это ерунда. Поверить не могу, что я об этом думаю! – подбодрил он себя, пробегая первые несколько сосен. Они склонялись над рекой, высунув свои изогнутые корни из под покрывала мха. После тропа увела Фабриса в глубь леса, где уже не было ни реки, ни деревни, ни запаха дыма. Он остался один на один с лесом, который теперь превосходил его во всем и мог делать с ним все, что хотел.
Пройдя по тропинке в глубь леса, Фабрис свернул в сторону небольшой возвышенности, где сосны стояли особенно редко. Перед тем как свернуть, он повязал на тропинке ленточку. Утренняя роса к этому моменту вымочила его штаны почти до колен, и Фабрис смело шагал через все кусты, не отвлекаясь на выбор дороги. Взобравшись вверх по хрустящему голубоватому мху, молодой человек остановился и скинул с себя рюкзак. Взору его предстала устеленная мхами и истыканная соснами тайга. Она была тихая и величественная. Она напоминала зрителя, который замер под куполом театра в предвкушении развязки. В утреннем небе не слышалось почти никаких звуков, доносились лишь голоса птиц, затеявших где-то вдалеке перекличку. Солнце, прежде скрытое за соснами, заливало всю вершину холма. От мхов веяло теплом. Отдышавшись и отогрев на солнце руки, Фабрис расстегнул рюкзак, а после достал оттуда металлическую коробочку с несколькими круглыми отверстиями. Стенки ее были отполированы до зеркального блеска. К ней он приделал 3 коротеньких деревянных ноги, которые тоже хранились в рюкзаке. Получилось что-то вроде барного стульчика.
– Пора выходить в свет, мистер человекомедведь. – проговорил Фабрис, оглядевшись по сторонам. После он вставил в аппарат ручку и натянул пружину заводного механизма. Аппарат откликнулся мерным пощелкиванием, напоминающим тиканье часов. Далее молодой человек воткнул аппарат в мох, закинул на спину рюкзак и стал спускаться с холма, чтобы вернуться обратно на тропу.
До тропы, которая вела в деревушку, было не больше двухсот шагов. Но Фабрис прошагал в своих вымокших сапогах целую тысячу шагов и ни на что не наткнулся. Вокруг не было ни одного человеческого следа. Нечеловеческих следов тоже не было. Высокие стройные сосны и однообразные мхи окружали Фабриса со всех сторон, взирая со всей своей холодностью и безучастностью. Фабрис развернулся и пошел назад к холму, где поставил свой аппарат. Но холма он тоже не нашел. Холм исчез вслед за тропой. Весь лес вокруг молодого человека словно умел меняться и делал это каждый раз, как Фабрис отводил взгляд в сторону. Стоило ему пометить какую-нибудь сосну, как ее тут же не становилось, словно лес проглатывал их и прятал под покрывалом мха. Пробежав по лесу не меньше двух тысяч шагов, в итоге Фабрис не смог найти даже своих следов. Все исчезло. Весь лес вокруг стал одинаковым и неприметным. Он был таким ровным, что возможность существования здесь холмов и тропинок стала казаться Фабрису глупостью.
– Что я сделал не так? – не выдержал в конце концов Фабрис и прокричал, обращаясь к лесу. – Пришел без подарка? Ну, так забирай все, что хочешь! У меня есть серебряные часы, не меньше двухсот монет дадут! Хочешь, я даже сапоги отдам, вот. Дойду босиком.
Договорив, Фабрис снял один из сапогов и метнул перед собой. Тот пролетел вперед и исчез во мху. Лес стоял над Фабрисом все так же бездвижно и молчаливо, словно ничего не случилось.
***
Большая пчела прожужжала над старенькой мельницей, стоявшей посередине широкого луга, а после спустилась вниз и села на гладко выбритую голову толстого бородатого мужчины. Он спал, откинувшись к стене на скамейке. Почувствовав пчелу, мужчина резко открыл глаза и замахнулся, чтобы убить ее, но сделать этого не успел. Руку его задержала другая рука. Она принадлежала девушке, одетой в мешковатые штаны и грубую мужскую рубашку, она только что спрыгнула с лошади и предстала перед мельником. Длинные волосы ее были собраны в аккуратный пучок за головой, а на лице горела улыбка.
– Она Вас не укусит, мистер Талдри, если ее не трогать. – улыбнулась девушка. Пчела взмыла со лба мужчины, а после облетела девушку и умчалась прочь, исчезнув в свете полуденного солнца.
– Лия, ты? Эти чертовы твари давно сожрали бы меня с потрохами, если бы я их не трогал. – пробормотал мельник, потирая сонные глаза. После он зевнул и почесал грязную бороду.
– Если вы их боитесь, то лучше Вам не спать на улице. Да и вообще лучше не спать.
– Что же мне еще делать здесь, если не спать? – Рассмеялся бородатый мужчина. – Давай заходи, Хэни накормит тебя. Хэни, гости!
– Спасибо, но я не могу зайти. Мистер Мон хочет, чтобы вы приехали к нам на праздник. И еще он прислал вот это.
Договорив, девушка соскочила с лошади и протянула мельнику мешочек.
– Что там, камни? До сих пор пытается купить меня этими камнями, тогда как они и так здесь кругом валяются… – усмехнулся Талдри, но осекся, развязав мешочек. Он был набит табаком. Понюхав содержимое, мельник завязал мешочек назад и убрал в сторону. В это время к нему подбежало двое детей, мальчик и девочка, они встали рядом и уставились любопытными глазами на гостью.
– Как я понял, на праздник ждут муку, а не мою старую задницу?
– Мистер Мон передал только это…
– Ладно, ладно, я шучу. Зерна мало, но, думаю, еще чего-то найти можно. Не первого сорта конечно. Если нужен первый сорт – пусть отправляется в Ундфлор, мои клячи в этом году не годны таскаться туда. Да и опасно стало. Вчера сидел вечером любовался волками, стояли прямо вон там, у края. Я ими, а они мной. Совсем уже меня ни во что не ставят, нужно будет пойти напомнить им, что такое получить пулю в задницу.
– Они не виноваты.
– Ну, так и я ни в чем не виноват. Когда я перебрался сюда, на холм, сначала тоже как ты сейчас размышлял. Думал, что не буду трогать их, а они меня. Но оказалось, что без ружья они с тобой договариваться не станут. Звери. Да, мы сами виноваты, что они на нас нападают, но что же теперь нам делать? Нужно как-то жить…
– К нам волки не заходят.
– Милая моя, на месте волков и я бы к вам не заходил. Если бы не Ортри, я никогда к вам не сунулся бы. Но да ладно, что об этом говорить. Давай заходи и перекуси, представить боюсь, сколько ты сюда добиралась. Ты хоть успеешь вернуться? Оставайся ночевать, а завтра вернешься.
– Мистер Мон решит, что вы меня здесь взяли в плен. Сакс домчит меня еще до заката. С ней не пропадешь.
– Как скажешь. Тогда я лучше и вправду не буду тебя задерживать. Возьми хотя бы хлеба в дорогу? Хэни! Принеси для Лии лепешек! Где ты там, Хэни!?
Спустя несколько мгновений из дома выбежала полная женщина в желтом платье. В руках у нее был завернутый в ткань хлеб. Она передала его Лии, после чего девушка вскочила на лошадь и, попрощавшись, пустилась в сторону леса.
***
– Хорошо, у меня новая идея, если я… выблужусь отсюда, то я отращу себе огромную грязную бороду и стану проповедником. – проговорил в пустоту Фабрис. Он сидел под сосной и время от времени прикладывался к своей фляжке. Небо над ним затянулось свинцовой завесой облаков, которые медленно ползли над лесом, скрывая за собой остатки света догорающего солнца. Весь лес погрузился в холодный и бездыханный полумрак. Кое-где еще слышались голоса птиц, но совсем скоро должны были утихнуть и они. Становилось холодно и тихо. Фабрис посмотрел на помрачневшее небо, а после снова приложился к фляжке.
– Отправлюсь на край света и буду учить аборигенов чистить зубы перед сном….
Лес ответил Фабрису внезапным порывом ветра, который пронесся по верхушкам сосен, заставив их раскачиваться из стороны в сторону.
– Нет? Может тебе не нравится, что я пью? Тогда я бросаю! С этого дня не капли…
Лес не менялся. Сосны продолжали раскачиваться, а ветер продолжал завывать в темноте над их вершинами. Облака становились все мрачнее и мрачнее. Фабрис допил остатки виски и почувствовал, что начинает замерзать.
– Ну ладно, мне кажется я понял, что ты от меня ждешь. Так и быть, я скажу это! – рассмеялся Фабрис. – Если я еще когда-нибудь в своей жизни увижу людей, то я готов жениться. Даже не так, я женюсь на первом же, кого увижу. Пусть даже это окажется та самая Диабет… главное чтобы она пришла и вытащила меня отсюда…
Не договорив до конца, Фабрис оборвался. Оборвал его звук, похожий на стук копыт, который донесся откуда-то из темноты.
Фабрис вскочил и прислушался.
В лесу и вправду кто-то был.
– Хэээй, кто здесь!? Сюда! – прокричал Фабрис. Ветер к этому моменту утих и слова молодого человека разлетелись далеко по лесу.
– Диабет? Хэээээй, я здесь! – еще раз прокричал Фабрис, а после побежал в ту сторону, откуда слышал шум. На всякий случай он достал и приготовил свои револьверы.
Через несколько мгновений, Фабрис наконец увидет того, кто к нему приближался. К великому облегчению Фабриса, это было не чудовище, а человек, скакавший через лес верхом на лошади. В темноте Фабрис мог разобрать лишь его силуэт. Всадник приблизился к Фабрису, который к этому времени встал и поднял кверху свои револьверы, а после объехал его вокруг. Над своей головой Фабрис почувствовал занесенное дуло ружья.
– Кто Вы? – обратился к нему всадник приятным женским голосом.
– Меня зовут Фабрис Эрнуа. Я из Индфилда. – пробормотал Фабрис, заплетающимся и неестественно-жизнерадостным голосом. – Заблудился… немного.
– Если Вы и вправду из Индфилда, то заблудились как раз очень много. – ответила девушка. Свободной рукой она остановила коня и ждала, что будет делать дальше незнакомец.
– Да, звучит глупо, я наверное не с того начал… я приехал два дня назад из Индфилда в эту проклятую дыру… Деревня, как она там называется… По-моему есть такой соус….
– В Хидентар?
– Да, именно. Я изучаю животных. Так вот, с утра я пошел в лес, но забыл взять подарок, и он решил меня прикончить! Если бы не мои два револьвера, меня бы давно уже сожрали… – объяснил Фабрис. В руках он продолжал сжимать револьверы, размахивая ими в воздухе, как дирижерской палочкой. – А вы должно быть Диабет?
– С чего бы мне быть Диабет?
– Да так… просто предположил…
– Меня зовут Лия. Так кто Вы сказали решил Вас прикончить?
– Лес. Кто еще здесь может меня прикончить… Знали бы Вы, как я рад Вас здесь встретить..
– И зачем лесу Вас убивать?
– Я же сказал, я забыл взять с собой подарок. Лесу нужен подарок, чтобы он понял, что с тобой можно иметь дело.... Вы что, не знаете про это?
– Зачем мне знать это?
– Прекрасно! Тогда мы оба обречены. Нам теперь до конца веков отсюда не выйти, будем ходить с Вами по кругу, пока не провалимся наконец в преисподнюю. Вот проследите, я сейчас оставлю след, а через минуту его уже не будет.
– На этом мху не остается следов.
– Да, а куда тогда делся холм? Может, и холмов в лесу не остается? Это все какая-то чертовщина!
– Если Вам нужно вернуться в деревню, то пойдемте со мной.
Посадив обессилевшего Фабриса рядом с собой на лошадь, Лия дернула поводья и пустила лошадь вперед. С мрачного неба посыпался мелкий промозглый дождь. Его ледяные капли барабанили по раскачивающимся на ветру веткам сосен и по мху, наполняя сгустившийся лесной мрак новыми звуками. Солнце еще висело над горизонтом, но из-за облаков его лучи почти не достигали земли. Стало холодно и сыро.
– Так кто Вы такой, новый проповедник? – спросила Лия.
– Вы так пошутили, или я вправду похож на проповедника? – усмехнулся Фабрис, устраиваясь поудобнее на лошади.
– С юга сюда приезжают только беглые убийцы и проповедники, так что выбор не большой.
– Я ученый. Приехал изучать ваш лес.
– Понятно. А с чего Вы взяли, что лесу от Вас что-то нужно?
– Вы на счет подарка?
– Да.
– Это все сумасшедший, которого я встретил в лесу. Вы даже не представляете, чего он мне наплел. Поверить не могу, что я ему поверил. Это, должно быть, и вправду от недоедания, миссис Арнье была права.
– А что за сумасшедший? Можете описать?
– Классический сумасшедший. Огромный такой, как медведь, с рыжими усами и обвешан всякой ерундой. Кости, когти, рога какие-то…
– А на шее у него ничего не было?
– На шее? Да, было что-то… кажется какой-то рисунок, в форме круга. Точно не вспомню.
– Вы ничего не путаете?
– Такое не спутаешь. Эти безумные глаза мне теперь еще год в кошмарах сниться будут. Что-то с этим не так?
– Где вы его встретили, здесь?
Голос девушки переменился. Он стал волнительным и серьезным. Сама она тоже изменилась. Ее спокойные и холодные прежде глаза оттаяли и ожили.
– Нет, у озера.
– Ладно, не думайте об этом. Должно быть Вы и вправду встретили какого-то сумасшедшего.
– А рисунок, как Вы про него узнали?
– Я не знала, просто случайно… предположила.
– Странно.
– Что странно?
– Вы тоже начинаете мне врать, так же, как и миссис Арнье. И точно так же как у нее, у Вас это выходит довольно ненатурально.
– Вы что, и миссис Арнье рассказали про… сумасшедшего?
– Нет, с чего вы это взяли?
– Вы сами только что сказали про это.
– Только что сказал, а теперь уже не сказал.
– Послушайте, Вы ничего не знаете о нас и о том, что творится в этих лесах… Вы…
– Так и чего здесь творится? Расскажите, буду знать.
– Ничего.
– Так я и думал. Расскажу про сумасшедшего мистеру Мону, пусть поймают беднягу и вылечат. Не дай бог еще поранит кого-нибудь или башку себе отстрелит.
– Вы ничего ему не скажете.
– Это почему же?
– Потому, что Вы…. Вы хороший человек, я это вижу.
– Я бы предпочел остаться не хорошим, а живым человеком…
– Поверьте, знание правды нисколько Вам не поможет.
– Ну, и что тогда Вы мне предлагаете делать? Что поможет мне? Все здесь постоянно врут мне. Я даже не знаю, слышал ли я за три дня хоть что-нибудь правдивое. И я не понимаю, в чем дело. Я приехал с целью пройтись по лесу, изучить животных, потом хорошенько напиться и провалить к себе на сраный юг. Но изучать мне почему-то приходится не животных, а людей. Сквернейшее из всех занятий!
– Это очень странно, приезжать к нам изучать животных…
– Тем не менее я уже тут. Хотите Вы этого или нет. – усмехнулся Фабрис. Он достал фляжку и хотел отхлебнуть из нее, но вспомнил, что там уже ничего нет. Попытки девушки уйти от разговора приободрили его и как будто вернули силы.
– Хотите рыбы? Купил сегодня у мрачного мужика, но вроде бы вкусно…
Девушка не ответила. Она посмотрела на почерневшее небо и подогнала лошадь. Фабрис сидел позади ее и не видел лица, но чувствовал, что с девушкой что-то произошло.
– Смотрю, Вы уже жалеете, что спасли меня.
– А вот и нет.
– И что же Вы тогда так разочарованы?
– Хорошо. Я Вам расскажу, хоть это и неправильно. Лучше Вам узнать про все от меня, чем от кого-то другого. Вы уже наверное заметили, у нас здесь очень много разных традиций. Они вроде бы как должны защищать нас. Так вот этот человек, которого вы встретили в лесу, он однажды нарушил… одну традицию. Старую, глупую традицию. И чтобы не навлекать проклятие на всю деревню, его изгнали. Все думали, что он пропал, и то, что Вы его видели, это очень… странно.
– Почему?
– Потому, что так не должно было случится. Пообещайте, что никому не скажете об этом!
– Все дело в том, что он живой?
– Что Вы имеете ввиду?
– Его же отправили в лес не для того, чтобы он там жил, верно? А он выжил, и это все усложняет. Вы ведь этим недовольны?
– Не знаю, как Вы додумались до этой чуши… но все не так. – перебила Лия. Тон ее и до этого не был дружелюбным, а теперь и вовсе стал враждебным.
– Тогда почему Вы так испугались, что я расскажу об этом бедолаге мистеру Мону?
– Вам незачем это знать. – Лия остановилась и повернулась лицом к Фабрису. Глаза ее налились чем-то новым, холодным, но живым и волнительным. Они были прекрасны, как пробивающаяся сквозь тучи весенняя луна. Нескольких мгновений хватило Фабрису, чтобы решить, что прекраснее этих глаз он еще не видел. Ему вдруг стало стыдно за свой насмешливый тон. – Если Вы хороший человек, Вы никому не скажете про него! Просто поверьте мне, это очень важно. Я не могу сказать Вам всего, просто… доверьтесь мне, так будет лучше.
– Вы боитесь не за свои традиции, а за него самого, верно?
Девушка промолчала.
– Я…я никому не расскажу, обещаю. Я ничерта уже не понимаю, но, по крайней мере, постараюсь сделать вид, что все это мне не интересно.
– Спасибо Вам. Вы очень хороший человек, это я сразу поняла.
– Надеюсь, моя честность меня не погубит.
– Все будет хорошо. Вы надолго к нам приехали?
– Пока не знаю. Если честно, я приехал сюда, чтобы найти какое-нибудь фантастическое животное и прославиться. Например, человекомедведя. Но что-то мне подсказывает, кроме пули в лоб в этом лесу ничего не поймаешь.
– Не думала, что ученые верят в сказки. – рассмеялась Лия. После она заметила впереди огни деревни и вновь подогнала лошадь. На улице стоял мрак. Черные облака заслонили весь свет. Дождь продолжал барабанить по мхам, стекая крупными каплями с сосновых иголок.
– Кажется, мы пришли! – обрадовалась Лия.
– Невероятно. Я радуюсь, что вновь вернулся в эту дыру.... – улыбнулся Фабрис. – Так что там про человекомедведей, может, Вы чего-то знаете? Я хочу понять, стоит ли мне их искать или лучше плюнуть на все и отправиться пить виски с удочкой на берегу?
– Ни одна сказка не рождается на пустом месте.
– Я буду считать это положительным ответом. – приободрился Фабрис. – Может, Вы еще поможете их найти? Я как раз ищу такого человека, который мог бы мне рассказать о местных лесах.
– Как Вы сейчас можете думать об этом… – Ответила ему девушка. Окончанию пути она радовалась еще больше, чем Фабрис.
Когда Лошадь довезла Фабриса до крыльца гостиницы, он спрыгнул и размял спину. Каждый дюйм его вымокшего тела болел. Северный ветер носил по темной улице облака влаги и холода. В доме не было никаких признаков жизни. Он стоял тихо и угрюмо, погрузившись в плывущий по улице туман.
– У меня кажется, была сумка. – вспомнил Фабрис. – Буду считать, что подарил ее лесу. Вместе с сапогами и часами. Оплатил на год вперед.
– Не забудьте чего-нибудь выпить, мы с Вами неплохо промерзли.
– За это не переживайте. Кучер едва не сорвал спину, загружая два моих чемодана лекарств. Если хотите, могу поделиться и с Вами, лечиться одному не такое уж и веселое занятие.
– Спасибо, мне нужно идти. Была рада познакомиться. Скоро будет праздник, приходите туда, там увидимся.
– Если меня к этому времени никто не сожрет, то может быть. Спасибо еще раз за спасение.
– Да не за что. И спасибо Вам, что Вы мне доверяете.
– Да чего там, это довольно приятно, доверять Вам. Так что там на счет помощи с поисками демонов?
Девушка ничего не ответила. Она довольно правдоподобно для местного жителя улыбнулась, а после вскочила на лошадь и унеслась прочь. Через мгновение на улице не осталось никого, кроме прислонившегося к крыльцу Фабриса, ветра и холодного дождя, который теперь разгуливал здесь как полноправный властелин.
***
Мистер Сакл почесал свою длинную шею, а после тихо постучался в дверь высокого каменного дома. Дом стоял на берегу озера рядом с длинным пирсом. Солнце уже висело высоко над лесом, сияя в лазурной глади воды. Вдалеке блестели ледяные вершины. Было ветрено. На берегу, прямо перед домом, возились с сетями несколько мужчин, наполняя утреннюю улицу своими голосами. Не дождавшись никакой реакции, Риг постучался еще раз, треснув по двери ногой. Старая рассохшаяся дверь, обитая безвкусным позолоченным узором, содрогнулась и взвизгнула.