Вообще скандал следовал за нами всюду, где бы мы ни появлялись. Он имел не только внешне-социальную форму нашего существования, но и внутрисемейную: зареванно-опухшая физиономия с глуповато-трусливым выражением, которое я столь часто видела, смотря на себя в зеркало, являлась результатом абсолютно любых моих взаимоотношений с мамой. В совместных занятиях – в период обучения уборке (5—6 лет) мама сорвалась и избила меня ручкой щетки, обучение плаванию и рисованию имели идентичные методы – у меня сразу же прогрессировал испуг, сковывающая тупость и неуклюжесть, вызывавшие с ее стороны раздражение, повышенный тон и затрещины, а с моей – нескончаемые «сопли».