– Дамы и господа, соберитесь, мы въезжаем на территорию правительственного острова, – послышался чуть приглушенный голос представителя администрации президента, сопровождающего разношерстную компанию отличившихся в бою.
Продолжая смотреть в окно, Бобер пропустил мимо ушей предупреждение, пока не почувствовал, как кто-то его неслабо толкнул в бок. Оглянувшись, он натолкнулся на ухмыляющуюся физиономию сержанта, подмигивающего ему одним глазом.
– В чем дело?
– Не спи, боец, а то замерзнешь! – продолжая посмеиваться, подшутил Снегирь над глубоко задумавшимся Бобром.
– С какого перепуга я замерзну, лето ведь на дворе?! – с изумлением глядя на сержанта, поинтересовался тот, не понимая смысла сказанного.
– Я тебе как-нибудь в другой раз объясню, сейчас лучше соберись. Это очень и очень важно для тебя.
В этот момент автобус плавно остановился, и его двери распахнулись, приглашая на выход своих пассажиров. Под руководством страшно делового представителя Администрации президента военные вперемешку с гражданскими лицами нестройной толпой вышли на площадь, где их уже ждали лейб-гвардейцы Преображенского полка.
Глядя на их выправку, Бобер неожиданно почувствовал себя не в своей тарелке. В отличие от него, эти воины выглядели подлинными адептами бога войны. Все примерно одного роста и телосложения с отточенной до абсолютного совершенства строевой подготовкой, они производили неизгладимое впечатление на большинство людей.
– Варежку закрой, а то кишки простудишь, – вновь поддел сержант своего подопечного, у которого при виде холеных лейб-гвардейцев слегка отвисла челюсть.
Захлопнув рот, молодой человек перевел свой взгляд с преображенцев на Снегиря и, посмотрев в его насмешливые глаза, поинтересовался:
– Ты, наверное, их сильно недолюбливаешь?
– Не говори глупостей. Просто ты на них смотрел, как на некий эталон супервоинов, но на самом деле это совсем не так.
– Почему? – с огромным удивлением взирая на сержанта, поинтересовался Бобёр.
– Видишь ли, преображенцев, конечно, паркетными шаркунами назвать нельзя, просто у них совершенно особая специализация. Главная их задача – производить нужное впечатление, а это уже из разряда политических и дипломатических дел, но никак не боевых. Поэтому они по многим параметрам уступают полевым частям первой и второй линии.
– Может быть, и так, но, как мне кажется, на политическом и дипломатическом фронте бывают не менее жаркие баталии, – тихо проговорил Бобер, рассматривая лейб-гвардейцев уже под несколько иным углом зрения.
– Это ты верно подметил, – нехотя признал правоту высказанного молодым человеком заключения. – Ладно, видишь, нас уже зовут во дворец.
Вздохнув, Бобер последовал за своими спутниками, шагающими впереди, и, когда, поднявшись по мраморной лестнице, молодой человек оказался внутри Зимнего, то, не сдержав своих эмоций, непроизвольно воскликнул:
– Мать моя женщина, какое великолепие!
– Тихо ты, балбес! Не выставляй себя неотесанной деревенщиной. Держись, как подобает настоящему герою. Ты меня понял? – сказал сержант.
– Прости, вырвалось, – чуть понурив голову, ответил Бобер, ощутив при этом некий дискомфорт, но, повертев головой, поинтересовался: – А куда мы вообще идем?
– Все церемонии награждения проходят в Георгиевском зале Зимнего дворца. Некоторые еще его называют Тронным залом, но только исключительно неофициальным порядком, но в присутствии начальства не вздумай об этом заикаться.
– Почему так?
– Все! Прекратили базар. Церемония начинается.
В этот момент колонна с почетным эскортом стала входить в открывающиеся широкие позолоченные двери и заиграл Марш лейб-гвардии Преображенского полка, заставивший всех присутствующих подобраться и принять благородную осанку.
Стараясь не вертеть головой, Бобер с интересом рассматривал огромный зал, украшенный многочисленными колоннами, в котором находились разновеликие сановники, стоявшие по обе стороны зала. Переведя свой взгляд на центральную трибуну и увидев стоявшего президента, рядом с которым находился глава Сената, молодой человек только теперь вспомнил последнее предупреждение умирающего ассистента профессора, отчего его сердце слегка екнуло.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Бобер попытался было снять перстень, но совершенно неожиданно сделать это не получилось. Тот словно прирос к пальцу, став с ним одним целым. Не зная, что делать, Бобер с силой надавил на корону, отчего металл самым невероятным образом поменял свою конфигурацию, при этом изображение короны стало совсем иным.
Приглядевшись внимательно к новому оттиску, молодой человек с удивлением увидел пикирующего в атаке двуглавого орла и, с облегчением уняв нервную дрожь, вновь посмотрел на центральную трибуну, на которой президент начал свою хвалебную речь.
Особо не вслушиваясь в слова, Бобер время от времени посматривал на Фармера, выискивая в нем признаки угрозы для себя лично, но не находил. В конце концов, мысленно махнув рукой и положившись на удачу, он всё же решил послушать президента, который, завершив свою речь, стал награждать вызываемых героев.
– На трибуну вызывается рядовой Павел Бобров! – Как-то совершенно неожиданно для молодого человека раздался вызов.
– Давай, быстрей топай и других не задерживай, – прошипел в ухо сержант, аккуратно подталкивая его в бок.
Стараясь не выглядеть полным неумехой в глазах окружающих, Бобер вышел из строя и, подражая ранее награжденным, четко поднялся на трибуну. Встав напротив президента, молодой человек вытянулся по стойке «Смирно» и представился:
– Рядовой Павел Бобров.
Официальный глава государства взял из рук Фармера орден Боевого знамени и, прикрепив его на правой стороне груди, обратился к бойцу:
– Поздравляю вас с награждением столь высоким орденом. Вы его заслужили в смертном бою, и надеюсь, увидеть вас в этом зале не один раз, но уже в офицерском чине.
Пожав протянутую руку президента, Бобер, старательно скрывая нервное напряжение, преувеличенно громко воскликнул:
– Служу отечеству!
– Так держать, боец! – ободряюще похвалил глава государства и вручил документы к награде.
Развернувшись на каблуках, Бобер размеренно вернулся на свое место в строю и только после этого облегченно вздохнул, продолжив уже куда более спокойно смотреть на церемонию.
– Для первого раза совсем неплохо, – добродушно улыбаясь одними губами, похвалил сержант своего подопечного, но в этот момент прозвучала его фамилия и он, чеканя шаг, направился за своей заслуженной наградой. Спустя полтора часа, когда отгремела официальная церемония и все награжденные покинули Георгиевский зал, к ним подошел давешний представитель Администрации президента и предложил им посетить классическую постановку «Иван Сусанин» в Мариинском театре.
– Э, нет, Бобер, тебе туда категорически нельзя, – вновь на ухо прошептал сержант и, хлопнув парня по плечу, напомнил: – Не забывай, нам с тобой в академии нужно быть.
– Жаль. Я так хотел оперу послушать, ведь я там никогда не был.
– Ничего с этим не поделаешь, служба есть служба, – со вздохом проговорил сержант, раскрывая документ на свой орден Красной звезды, но неожиданно оттуда выпал еще один листок с гербовой печатью.
Тихо чертыхнувшись, Снегирь подобрал официальную бумагу и, вглядевшись в ее содержание, зашатался и схватился за плечо Бобра.
– Сержант, с вами все в порядке? – с тревогой глядя на Снегиря, поинтересовался молодой человек, стараясь поддержать своего командира.
– Сбылась мечта идиота, – невпопад проговорил сержант, глядя в документ, и спустя пару секунд спросил: – Ты знаешь, что это такое?
– Нет, конечно.
– Меня зачислили без всяких вступительных экзаменов в академию на десантно-штурмовой факультет! – воскликнул сержант и, посмотрев внимательно на парня, задумчиво пробубнил себе под нос: – Определенно, ты приносишь удачу, но что будет, если она от тебя отвернется?
– Раз уж нельзя посмотреть постановку, поехали, что ли, в академию?
– Поехали, – преувеличенно бодро произнес сержант, хотя на самом деле сожалел о невозможности отметить столь знаменательное событие в кругу своих боевых товарищей и друзей.
Выйдя из Зимнего на Дворцовую площадь, сержант повел молодого человека на стоянку, где в ожидании героев стояли несколько десятков кабриолетов. Разместившись в одном из них, они сразу же направились в академию, расположенную в пригороде столицы.
Спустя пару часов, покинув электрокар у парадной лестницы старомодного здания, выполненного в стиле ампир, Бобер с сержантом оглядели пятиэтажное здание и, не торопясь, направились к проходной, где их остановили курсанты из дежурной службы.
– Предъявите ваши документы! – рявкнул детина с нашивками ефрейтора и знаком третьего курса на груди, выполняющий обязанности помощника оперативного дежурного.
Предъявив документы, сержант поволок своего подопечного на второй этаж, где располагалась приемная комиссия, и совершенно неожиданно на лестнице они столкнулись с капитаном Бравковым.
– Ну, наконец, и вы пожаловали! Я вас уже давно дожидаюсь. Пойдемте скорее, пока члены приемной комиссии на обед не разбежались! Ищи их потом… – радостно воскликнул офицер, непроизвольно косясь на новенькие ордена. – Кстати, Снегирь, я тебе тут вакантную должность старшины предложить хочу. – Пойдешь или нет?
– Господин капитан, вынужден отказаться от предложенной вами должности, – с ехидной усмешкой высказался сержант, глядя на изумленного офицера.
– Ты что, с фикуса навернулся?
– Никак нет!
– Так какого рожна?
– Господин капитан, согласно президентскому указу, я зачислен в академию на десантно-штурмовой факультет и по этой причине не могу пойти на предлагаемое вами теплое место.
– Да ладно, не верю… – Опешил капитан, с недоверием всматриваясь в лицо ухмыляющегося сержанта.
– Убедитесь сами, – ответил тот, протягивая капитану президентское распоряжение.
– Действительно… – протянул офицер, рассматривая документ о зачислении сержанта Снегиря в академию, подписанный президентом страны.
– Ладно, курсанты, пошли.
Поднявшись на второй этаж, капитан довел бойцов до двери приемной комиссии и, молча, указал пальцем на Бобра. Недолго думая, молодой человек достал свои документы и вошел в кабинет, где сидели офицеры с серьезными минами на лицах. Подойдя ближе к ним, он громко представился:
– Рядовой Павел Бобров явился для зачисления на разведывательно-диверсионный факультет.
– Это мы еще посмотрим, годишься ты или нет. Окончательное решение будем принимать мы, – сурово ответил совершенно седой полковник с многочисленными орденскими планками на груди. – Давай свои бумаги.
Взяв папку с документами, старший офицер внимательно вчитался, а спустя несколько минут углубленного чтения передал для ознакомления остальным своим коллегам. Когда последний член комиссии отложил документы Бобра, седой полковник посмотрел на стоящий перед ним монитор и нехотя сказал, обращаясь к молодому человеку:
– В общем так, рядовой. Мы принимаем тебя на РДФ, но только с испытательным сроком в три месяца. Если не справишься, будешь незамедлительно переведен на другой факультет. Ты меня понял?
– Я был бы только рад, если меня вообще демобилизовали, – не выдержав, высказал свое мнение Бобер, но, увидев хищно блеснувшие глаза полковника, прикусил язык и замолчал.
– Ты это зря сказал. Теперь я весь испытательный срок буду тобой заниматься лично, – совершенно нейтральным голосом проговорил седой офицер и, оглядев ухмыляющихся членов комиссии, отдал команду рядовому: – Пусть зайдет твой куратор капитан Бравков. Свободен, сопляк.
Покрываясь холодным потом в предчувствии больших неприятностей, Бобер вылетел из кабинета и, остановившись возле своего куратора, скороговоркой произнес:
– Господин капитан, вас хочет видеть совсем седой полковник.
– Неужели сам Константин Георгиевич Гудза, по прозвищу Дикий Вепрь?! – ошеломленно переспросил Бравков, рассматривая взмыленного подчиненного.
– Не знаю, но он там единственный полковник, другие ниже его по званию.
– Ладно, сейчас разберемся, – подобравшись, ответил капитан и решительно вошел в кабинет.
Не выходил он долго, но, когда осторожно вышел, от его лица можно было смело поджигать спички. Оглядев Бобра с головы до ног, от чего у молодого человека сердце ухнуло ниже пяток, произнес:
– Сержант Снегирь, твоя очередь.
На этот раз дело ограничилось пятью минутами, которые показались вечностью для Бобра, стоящего рядом с напряженным капитаном, но вот дверь открылась и из нее вышел радостно улыбающийся сержант.
– Я вижу, у тебя все в порядке, – озвучил общее мнение Бравков, оставаясь все таким же раскрасневшимся.
– У меня все отлично. Председатель комиссии обещался запросить мое личное дело из части, так что я принят по всем статьям и теперь являюсь полноценным курсантом Академии ВКС России. Мало того, буду заместителем командира учебного взвода.
– Поздравляю.
– Спасибо, господин капитан! – искренне радуясь, поблагодарил Снегирь и, повертев головой по сторонам, предложил: – Пойдем к квартирмейстеру, он должен нас распределить по кубрикам. Как я знаю, его кабинет где-то на третьем этаже.
Поднявшись на следующий этаж, компания нашла нужную дверь и ввалилась в кабинет, где и застала беззастенчиво дрыхнувшего старшего лейтенанта, от которого ощутимо попахивало спиртным. Изумленно переглянувшись друг с другом, парни принялись расталкивать уставшего офицера, но это оказалось далеко не самым легким делом. В конце концов, не выдержав этого прискорбного зрелища, капитан набрал в легкие воздух и во всю глотку заорал:
– Боевая тревога!!!
Подскочив словно ошпаренный, старший лейтенант на автопилоте заметался по кабинету, опрокидывая на пол какие-то папки с документами, пока не поскользнулся на паркете и не грохнулся на него всем своим телом. Только после этого он соизволил открыть глаза и, посмотрев на изумленных до предела визитеров, неожиданно трезвым голосом поинтересовался:
– Чего надо, убогие?
Капитан Бравков, не ожидавший такой наглости, захлопнул рот, чтобы нецензурно не выругаться, но, в последний момент передумав, подошел к распластанному офицеру и, схватив за лацканы двубортного кителя, поднял того на ноги и зашипел:
– Ах ты, собака бешеная, да я из тебя сейчас отбивную сделаю! Ты какого рожна посмел набульбениться до поросячьего визга, находясь на службе?!
Квартирмейстер от испуга срыгнул накопившимися газами и, неуклюже размахивая руками, попытался освободиться из стального захвата, но это ему не удалось.
– Браво, господин капитан! – совершенно неожиданно за их спинами раздался насмешливый голос седого полковника из приемной комиссии, при этом он бесшумно аплодировал в ладоши. – Сколько раз я мечтал отметелить это ничтожество, по недоразумению божьему являющееся любимым племянником заместителя начальника генерального штаба ВКС!
Бравков, ничуть не изменившись в лице, отпустил своего пленника, но того совершенно не держали ноги, и он обратно свалился на пол, где вновь провалился в алкогольную нирвану.
– Ладно, не трогайте его, с ним завтра разберусь, – высказался полковник и, взяв ключи от кубриков, раздал их курсантам.
Оглядев странную компанию, Дикий Вепрь хмыкнул и хотел было уйти, но, еще раз оглядев бойцов, гаркнул:
– Через два часа я вас жду в учебном боксе номер семь, и смотрите мне – не опаздывайте, иначе пожалеете…
Резко развернувшись, троица что есть духу припустила на первый этаж. Подлетев к дежурной части, они уточнили расположение своих кубриков и, определив точное время и место встречи, разбежались каждый в свою сторону.
Найдя свою комнату в четвертом жилом корпусе, Бобер оглядел новое жилище и, подивившись наличию в нем вполне приличного санузла, принялся раскладывать свое нехитрое имущество по разным полкам. Когда все было закончено, он подошел к зеркалу и оглядел себя со стороны. Парадный китель сидел на нем идеально, одиноко блистал новенький орден Боевого знамени.
Непроизвольно огладив образовавшиеся складки, Бобер вынужден был признать, что форма, пошитая Абрамом, была ему к лицу и сидела на его тушке идеально. Еще раз бросив взгляд на свое отражение, молодой человек снял парадную форму и, повесив ее в шкаф, натянул на себя всё тот же старый комбинезон. Поставив будильник, прилег подремать, но совершенно неожиданно услышал голос Марго:
– Наследник, ты не спишь?
– Нет, только засыпаю.
– У меня возникли некоторые трудности, и я вынуждена покинуть окрестности Термы, перебазировавшись в другое место.
– В чем дело?! – подскакивая с кровати, поинтересовался Бобер, у которого сон словно рукой сняло.
– Существует большая вероятность моего обнаружения, так как на месте сражения работает спецгруппа, изучающая поле боя.
– Надеюсь, наша связь не прервется?
– Нет, за это можешь не волноваться, ты, главное, учись и учись хорошо. Тебе это может очень пригодиться, да и не бывает лишних знаний.
– Деваться некуда, придется учиться, – огорченно проговорил Бобер, мечтая вернуть обратно свою беззаботную жизнь.
– Удачи тебе, наследник.
– И тебе не хворать, – попрощался Бобер с Марго и, передумав ложиться, решил найти учебный бокс.
Выйдя из жилого корпуса, молодой человек неспешной походкой подошел к первому попавшемуся строению и попытался найти на нем хоть какие-нибудь обозначения, но, как ни странно, их не было. Подивившись такому упущению, Бобер более внимательно всмотрелся на дверь, на которой была какая-то сильно облупившаяся надпись.