Считается – и справедливо считается, – что в нашем подсознании прочно сидит неистребимый комплекс страхов. Набор их у каждого варьируется, но определенные страхи присущи всем. Один из таких общечеловеческих «страшных» комплексов – комплекс Голема.
Голем в европейских фольклорных преданиях – это оживленный каббалистическими средствами немой глиняный великан, нелюдь без души, зато полностью подчиняющийся приказам хозяина. Словом, этакий средневековый вариант робота.
Однако одновременно с самой мыслью о возможности создания искусственного человека возник и страх, что создание выйдет из-под контроля создателя. Страх, естественно, тут же нашел свое отражение в литературе. Знаменитый роман Мэри Шелли «Франкенштейн» – об этом, и «Тайны» Гоффмана – об этом, об этом – роман Г. Мейринка «Голем», и пьеса Карела Чапека «R.U.R.» – тоже об этом. Но с глиняным или железным Големом еще можно как-то сладить. А вот что делать с современными Големами из плоти и крови? Что делать с людьми, запрограммированными на генном уровне не природой, а другими людьми? На Западе такие Големы давно уже превратились в навязчивый кошмар, тень которого постепенно, примерно с середины 80-х, стала наползать и на наше отечество. Один из первых переведенных у нас романов Стивена Кинга – «Воспламеняющая взглядом» – о милой крошке Чарли с врожденными способностями саламандры-поджигательницы, потому что ее папе и маме еще до Чарлиного рождения ввели некий новоизобретенный препарат…
Шесть лет назад там же, на Западе, возник сериал, вобравший в себя все самые популярные страхи. В «Секретных материалах» задействованы и аналог Чарли, и «зеленые человечки», и временны́е парадоксы. Создатели сериала, естественно, не могли пройти и мимо комплекса Голема, тем более сейчас, когда появилась реальная возможность клонирования и сознательного изменения человеческой генной программы. На свет появился файл № 110 – «Ева». В Центре репродуктивной медицины в Сан-Франциско доктор Салли Кендрик, используя живых женщин как инкубаторы, вывела совершенно одинаковых девочек-сверхлюдей с одинаковыми психическими отклонениями – склонностью к убийству. Как выяснили потом дотошные агенты Малдер и Скалли, и сама доктор Кендрик, и девочки были частью военного правительственного эксперимента по генной инженерии…
Но если в литературе Запада страх перед искусственным изменением человеческой природы муссировался годами, то в российской, как уже говорилось, он проявился всего лет десять-пятнадцать назад. Появился – и тут же в каждом втором отечественном детективе или боевике злодеи стали использовать психотропное оружие и полчища зомби встали на защиту золота партии.
Однако, повторяя западные сюжеты, доморощенные авторы совершенно не учитывали особенностей национального характера, замечательной русской способности проникаться идеей так, чтобы во имя ее реализации смести все на своем пути. Они, западные, осторожные, остановятся у края пропасти, мы же, отчаянные, пойдем дальше.
А вот Александра Маринина это очень хорошо знает. Потому, думаю, так она и популярна, что сюжеты ее книг «выращены» на нашей почве, и даже страхи, присущие всему человечеству, в детективах Марининой превращаются в наши родные, кровные страхи. Вокруг генного программирования построена интрига в «Иллюзии греха». Странно – казалось бы, зачем Александра Маринина берет интригу, уже совершенно затертую западными детективщиками? Ведь выведение искусственных гениев и «рабочих лошадок», способных трудиться 20 часов из 24-х – тема каждого пятого романа этого жанра. И «Иллюзия греха», может быть, была бы только калькой с западного образца, если бы не два «но».
Первое. Ни в одном «их» «ужастике» вы не встретите человека, который принес бы в жертву идее собственных детей. Чужих – пожалуйста, но собственная плоть и кровь – это святое. Опыты над ней недопустимы, даже если чадо не вызывает у родителя особенно сильных чувств.
Второе. На Западе давно уже не действуют одиночки. Все эксперименты хорошо организованы, научно оснащены, в них вкладываются огромные деньги, а секретность обеспечивает какой-нибудь очень особый отдел ФБР. А в нашем государстве, которое трещит по всем швам, как раз наступило время одиноких злых гениев, рассчитывающих исключительно на собственные силы, и Маринина это учитывает.
Учитывает она и то, что одиночку – каким бы он ни был хитроумным и дальновидным – легче поймать и наказать, чем преступников, защищенных силой государства. На любой изощренный ум найдется ум сильнее и хитрее, особенно если у злодея противник такой, как Настя Каменская. Она же любит решать неразрешимые задачки…
Поэтому преступника в конце концов ловят и разоблачают, прерывая слишком длинную цепочку жестоких экспериментов, в которую он втянул многих ничего не подозревающих людей. Ловят, разоблачают, однако торжества и радости Настя почему-то не испытывает…
Да, зло вроде бы наказано – но добро все равно не торжествует. Во-первых, слишком многое непоправимо, а во-вторых, нет никаких гарантий, что то же зло не возникнет снова на другом месте. И это тоже особенность нашей сегодняшней действительности, которую Маринина «ухватила» очень точно. Что же дальше? Что еще покажет нам писательница в своих мрачноватых, но очень правдоподобных произведениях? Будем ждать.
Сергей КРАВЦОВ