Их плавание по реке прошло спокойно. Первый час они молчали, каждый думая о чём-то своём. Потом Джон похоже вспомнил о том, что они не спали уже больше суток и, наплевав на неудобства лодки, заснул, тихо похрапывая. Сначала это раздражало Пьера, и он каждое посапывание Моргана сопровождал отчётливым фырканьем. Но в конце концов он, похоже, решил, что лучшим выражением своего недовольства тоже будет сон. Только Родриго неотрывно смотрел на правый берег реки. Казалось, он считал, что дом Филиппа должен почувствовать этот взгляд и, принося свои извинения, выдвинуться на встречу Клеменсо.
К сожалению, дом старика оказался достаточно бесчувственным и показался только на исходе пятого часа плавания. Родриго направил лодку к пристани и тычком ноги разбудил Джона. Ответственные задания, где необходим был ручной труд и ловкость, он предпочитал поручать Джону. Пьер в тех случаях, когда не было необходимости молоть языком, был достаточно бесполезен и с равным успехом мог, как накинуть петлю на кнехт на пристани, так и каким-нибудь странным способом утопить лодку.
После того, как лодка была надёжна закреплена, товарищи разбудили Лапуреля. Он потянулся, зевнул и обругал неудобство своей постели. После этого огляделся и увидел, что их речное путешествие закончилось.
– И здесь старая задница соврал. Мне кажется, что мы и двух часов не проплыли.
Родриго решил оставить наблюдение без комментариев, а Джон тем временем, задрав голову, смотрел на солнце.
– Похоже, что солнце подбирается к полудню. Если мы хотим дойти до города, нам надо позаботиться о воде и провизии. Как-то не хочется мне после всего пережитого загнуться здесь из-за обезвоживания.
Клеменсо внутренне порадовался, что Морган стряхнул какую-то овладевшую им апатию и снова начал делать разумные суждения.
– О, твой внутренний американец чувствует приближение цивилизации, Джонни, и его дикая часть начинает снова преобладать над тобой. Похоже вы все сотканы из противоречий: можете вести себя культурно только в диких условиях, но в условиях нормального общества являете свою необузданную сущность, – похоже, что и Пьер тоже начал приходить в себя и вместе с тем вернулся к своей привычке постоянно поддевать Джона.
Родриго, увидев сжатые кулаки Моргана, решил, что драка, а скорее игра в догонялки между французом и американцем, сейчас ни к чему, и их надо вернуть к насущным проблемам.
– Ты прав, Джон. Мы должны продолжать пользоваться гостеприимством старика. Вот только я считаю, что нам необходимо расширить его границы. Предлагаю, пока отдохнуть несколько часов в его доме. Затем мы посмотрим, нет ли здесь какой информации, которую он хотел утаить от нас. Ну и, конечно, после этого мы пополним наши припасы.
Сначала Пьер открыл рот, будто пытаясь высказать контраргументы за немедленное выступление к городу, но затем о чём-то задумался и, нахмурившись, стал внимательно осматривать дом.
– Мысль здравая, только, как мы её реализуем?
– Позволь мне позаботиться об этом, – с этими словами Джон достал из лодки весло и, закинув его на плечо и, насвистывая Армию семи наций, направился по лестнице, ведущей к дому.
Не отставая, за ним шли Родриго с Пьером, который тоже стал напевать судьбоносную для них мелодию.
Подойдя к дому, Джон, недолго думая, выбил первое попавшееся ему окно и, аккуратно сбив осколки стекла, пробрался в дом. Пьер только пожал плечами, наблюдая за этим открытым проникновением в чужую собственность. Они вместе с Родриго начали обходить дом по периметру и, свернув за очередной угол, увидели Джона, открывающего парадную дверь.
– Прошу чувствовать себя как дома, ведь его хозяин тот ещё засранец, – было похоже, что Джон решил выместить все накопившиеся чувства к мудрецу племени бунси путём максимально непочтительного отношения к его вещам. Родриго отметил про себя, что это очень инфантильное поведение, которое раньше не было присуще Моргану, но при этом он порадовался тому, что это настроение не овладело Джоном во время их плавания. Вероятно, лодка не смогла бы выдержать такое беспардонное поведение.
Тем временем Пьер первым вошёл в дом и, не теряя времени даром, начал его осмотр. Он быстро пересёк холл и скрылся за первой попавшейся дверью. Причина такого энергичного поведения прояснилась несколько минут спустя, когда по дому разнёсся его крик. Даже плохо знающий французский язык Джон понял, что таким способом Пьер выражал чуть ли не высшую степень его радости и благодарности миру.
– Похоже наш французский товарищ обнаружил то благо цивилизации, к которому так стремился, – Клеменсо первым догадался, чем вызвана радость друга.
Этот факт впервые за последний десяток часов заставил их улыбнуться и, сами, понимая всю глупость происходящего, Родриго с Джоном начали смеяться в голос. В некотором смысле такая простая вещь, как обнаружение унитаза смогла хоть немного укрепить их в мысли, что и эти трудности им удастся преодолеть.
– Ладно, приятно возвращаться в нормальный мир, но теперь нам лучше посвятить время отдыху, – первым к более уравновешенному состоянию вернулся Родного, и пока Джон продолжал вытирать льющиеся из глаз слезы, направился на второй этаж, явно указывая на то, что он взваливает на себя право выбрать для отдыха хозяйскую спальню. В свою очередь Морган наугад открыл дверь и, обнаружив, что в помещении, скрывающимся за ней, есть предмет мебели, пригодный для сна, решил, что его поиски на этом можно завершать.
Когда Пьер отдал дань благам сантехники и вернулся в основной холл дома, то никаких признаков активного состояния своих товарищей он уже не застал.
– Вот же ленивые твари, не могли дождаться меня. Но ничего, я никогда не оставлю друзей в их приключениях. Особенно приключениях, связанных со сновидениями.
С этими слова Пьер, долго не думая, упал на находящийся здесь же диван. И спустя несколько мгновений, он уже доказывал, что Лапурель всегда держится данного слова, особенно, когда это не доставляет ему никаких неудобств.
***
Когда Родриго проснулся, то первая мысль, пришедшая ему в голову, была, что не надо глупить, и он должен максимально использовать возможность для отдыха и восстановления сил. Но, когда он посмотрел на свои часы, то тут же выругался и вскочил с кровати. Ему казалось, что он только нашёл достойное место для отдыха, когда на самом деле проспал больше восьми часов. Он решил обязательно сделать внушения своим спутниками, чтобы они не начали расслабляться раньше времени. Пока что они находились на небезопасной для них территории и полностью терять бдительность ещё рано.
Когда же он спустился на первый этаж, то сразу услышал, что Джон с Пьером уже бодрствовали. Толкнув дверь, из-за которой раздавались их голоса, Клеменсо обнаружил, что они оккупировали кухню и, ведя свою обычную перебранку, готовили для себя еду.
– Даже не надейся, Джон, что я буду питаться твоей деревенской стряпнёй. Я просто отказываюсь питаться бобами. А ведь ты положил в своё варево бобы? Признайся, Джон, ты кинул туда не меньше целой банки консервированных бобов, – Пьер сидел на столе, болтая ногами и поедая что-то со стоящей рядом тарелки.
– Ну извини, я облазил все шкафы и холодильники, но лягушачьих тушек не обнаружил. Но в кладовке точно была бита для крикета, и такой умелый гурман как ты должен быстро наловить себе изысканный завтрак.
– Вот в этом и заключается беда всех американцев. Вы не может выйти за рамки определённых схем. Очевидно, что в этом виновата молодость вашей нации. Представители более старых наций обладают большим опытом и умеют оценивать ситуацию в более широком контексте. Поэтому мой утончённый вкус вполне удовлетворяет этот божественный паштет из утиной печени. Интересно, как лживой скотине удалось получить его в этой дыре.
Понаблюдав некоторое время за этой беседой и решив, что это знак вернувшегося душевного и ментального равновесия Моргана и Лапуреля, Родриго решил вернуть их к более серьёзным проблемам.
– Вы решили, что, не разбудив меня, получите возможность бесконтрольно уничтожать запасы этого дома?
От неожиданности рука Пьера дёрнулась и, так как в этот момент он тянутся за очередной порцией паштета на французском бетоне, то этот кусочек деликатеса оказался на полу. В свою очередь Джон свободной рукой схватил лежащий рядом с ним нож.
– А, Родриго, мы уже часа два как встали, – увидев, что это Клеменсо, Морган тут же расслабился и положил нож назад на стол. – Просто мы решили, что ты единственный, кто не отдыхал во время плавания, и поэтому тебе необходимо больше времени для отдыха.
– К тому же не стоит так подкрадываться к людям, – Пьер, не обращая внимания на упавшую закуску, взял следующий кусок батона с паштетом, – Я-то просто могу остаться заикой, потерять из-за этого свой основной коммерческий навык и тихо сгинуть на грязных улицах Марселя. А вот в нашем ковбое может проснуться память предков, и он начнёт вести стрельбу из револьверов.
Родриго продолжал хмуриться.
– Значит вы решили предоставить больше отдыха мне и заодно продлить своё безделье?
– Никак нет, мон женераль! – Пьер спрыгнул со стола и, вытянувшись в струнку, отдал честь испанцу, почему-то левой рукой. – Я бы и хотел воспользоваться возможностью ещё понежиться от безделья, но этот сын прерий придал мне достаточный моральный и, что важнее, физический импульс.
– Не горячись Родриго, – хоть Джон и не поддержал шутливого тона Пьера, но он тоже посмотрел на Родриго с укором. – Последние два часа мы только и рыскаем по дому. Пьер перебирал бумаги, а я изучал обстановку дома. Просто мы решили сделать небольшой перерыв. Кстати, мы обнаружили пару интересных вещей, пусть напрямую и несвязанных с историей Филиппа.
– Но пока я предлагаю не отвлекать нас от принятия пищи, а может даже и присоединиться к нам, – Пьер взял следующую порцию паштета. – Когда мы насытимся, нам будет проще поделиться с тобой информацией, а тебе – её воспринять.
На этот раз Родриго решил не спорить, к тому же, увидев еду, его организм вспомнил, что за этот день он ещё ничего не ел. Осознание этого факта заставило его открыть холодильник и после недолгого, но вдумчивого изучения его содержимого, которое в основном состояло из пакетов с молоком, Родриго решил разделить участь Пьера и отрезал себе кусок паштета.
Несколько ближайших минут в кухне не раздавалось ни звука. Пусть каждый по-своему переживал этот момент, но всем им казалось, что эта общая трапеза может считаться символом окончания их путешествия. Да, им ещё предстоит одолеть путь до города и из него добраться до Киншасы, и только там они покинут африканский континент, но всё это казалось достаточно привычным и не должно было принести неожиданностей. Но вот последние крохи их общего обеда доедены, и Клеменсо решает, что не стоит дальше откладывать разговор.
– Так что вы нашли? Ничего связанного с таинственными нанимателями хозяина этого дома? – Родриго решил избежать ненужных словесных пикировок и сразу вернулся к сути их прерванного разговора.
– Увы, – Пьер мотнул головой, – ничего про ту странную парочку здесь нет. Хотя надо отметить, что и самого старика интересовала эта тайна. Я нашёл кое-какие его записи в кабинете, но там одни вопросы. Он пытался нанимать детективов, чтобы они следили за проводниками, в том числе и Жеромом, но те не смогли нарыть ничего стоящего. Также он собирал информацию о той компании, которая, по сути, его наняла, но и тут пустышка. Она обанкротилась в начале семидесятых. Также среди бумаг есть некролог человека, который в это время руководил ею. Любящий муж, примерный отец и прочая, и прочая. Так что и здесь найти что-то нам не удастся.
– Зато я обнаружил одну интересную вещь, – Джон явно демонстрировал, что уже полностью морально восстановился. – Похоже старик не живёт на одно только содержание от таинственных работодателей. Он явно участвует в какой-то контрабанде. Я нашёл в подвале подготовленные к перевозке золотые слитки и драгоценные камни. Также там есть тайный ход. Похоже он ведёт куда-то в глубь леса. Наверное, нам не стоит излишне долго задерживаться здесь и рисковать встретиться с хозяевами этого груза.
– Джонни был достаточно зануден, чтобы разрешить взять в качестве компенсации за утраченные вещи хотя бы пару этих прекрасных камней, – Пьер явно надеялся, что случится чудо, и Родриго не поддержит решение Моргана.
В свою очередь Родриго оценил про себя тот факт, что Джон смог сдержать алчность французского товарища. Меньше всего ему хотелось бы в нынешнем положении разозлить местных преступников.
– И он был полностью прав. В любом случае ты не смог бы их легализовать и получить за них полную стоимость, так что не стоит отвлекаться на посторонние вещи.
– Так что будем делать дальше? – деловой настрой Джона продолжал радовать Родриго. – Останемся ещё здесь – помощь вызвать отсюда мы не сможем, по крайней мере нормального телефона здесь нет – или, не тяня резину, отправимся по дороге в город?
Часть Родриго требовала немедленных действий, хотела сказать Пьеру с Джоном собирать вещи и через полчаса встречаться возле парадной двери, но всё же более разумным он признал необходимость ещё отдохнуть перед достаточно долгим переходом. К тому же Родриго хотел сам убедиться, что его приятели всё-таки не упустили что-нибудь важное. В нём уже зародилась и пустила корни новая идея, и он твёрдо решил следовать к новой цели.
– Вряд ли такой хитрый прохвост, как Филипп, мог позволить посторонним людям быть в его доме без его ведома. Так что, я уверен, у нас нет шансов встретиться с его партнёрами по бизнесу. Воспользуемся же предоставленным гостеприимством этого дома и отдохнём ещё. К тому же мы сможем ещё поискать секреты старого прохиндея.
Остаток дня товарищи провели, изучая комнату за комнатой и надеясь найти что-нибудь ещё. К их общему сожалению, никакой ценной информации они не смогли обнаружить. Только Пьер наткнулся на записи, в которых мудрец бунси записывал свои сказки, предназначенные для наивных путешественников и его дикарей. После их беглого изучения Лапурель сообщил, что прошлым днём они услышали далеко не всё литературное творчество старой задницы. О некоторых вещах Когто упомянул вскользь, о некоторых – вообще умолчал. После коллективного изучения приятели с невысказанной гордостью отметили, что некоторые намёки в услышанной ими истории они поняли абсолютно правильно.
Когда часы пробили десять, Родриго решил, что они достаточно времени потратили на изучение дома и хранящихся здесь бумаг и, так как выступать лучше было бы как можно раньше, заявил, что им стоит подготовиться к завтрашнем переходу и после отправиться спать. Эта мысль не вызвала никаких споров.
Ранним утром все трое проснулись почти одновременно – хотя спать, когда бодрствует Пьер и при этом не пытается скрыть этот факт, задача практически невыполнимая – и, не откладывая дело в долгий ящик, быстро подготовились к отправке в путь. Пребывая в достаточно хорошем настроении, они ступили на дорогу, которая должна была привести их к городу.
– Пьер, чем ты умудрился так набить свой рюкзак? – от взгляда Родриго не ускользнуло, что лямки рюкзака Лапуреля были сильно натянуты. – Я надеюсь ты не слишком сильно сглупил? Повторюсь, неприятности с местным отребьем нам ни к чему.
– Не переживай так. Я вполне ясно понял эту мысль при её первом появлении. В подвале у старой задницы, помимо побрякушек, также есть неплохая коллекция вина, а мне кажется, что на обратной дороге в Европу меня будет мучить чертовски сильная жажда, которую сможет утолить только прекрасное вино.
Дорога в город не принесла никаких приключений. Единственным значимым событием было то, что набравший серьёзный запас коллекционного вина Пьер должен был признать ошибочность своего решения. Чем выше поднималось солнце, тем сложнее для него становилась его ноша. В свою очередь Родриго и Джон игнорировали все его слёзные просьбы о помощи, которые время от времени разбавлялись проклятиями, адресованными всему миру в целом и неправильной погоде в экваториальной Африке. Лапурель сдался, но этот процесс занял довольно длительное время. В конце концов Джон высказал мысль, что, если они заблудятся, то у них, благодаря стараниям Пьер, не возникнет проблем вернуться в дом Филиппа. Благо маловероятно, что местные птицы смогут утащить выкинутые бутылки. Пьер в свою очередь посоветовал не воровать шутки у грязного предателя Жерома.
До города добрался только один трофей. Его Пьер отказался выкидывать из ностальгических соображений. Это вино было родом из Прованса, и Лапурель поклялся, что вернёт его на родину, где оно найдёт покой, которого заслуживает – на дне его бокала. На этот раз Джон не удержался от проведения параллелей с Летучим голландцем.
Далее события развивались стремительно. Перед походом в земли бунси Родриго позаботился, чтобы во всех окрестных городах находились его люди. Поэтому, после того как незадолго до полудня они пришли в пункт назначения, и Родриго у первого встречного мальчишки узнал название города, он уверенно направился в центр города. Там он быстро нашёл отель, где должны были быть его люди. Появление в отеле компании приятелей вызвало небольшой переполох. Руководитель находящегося в городе отряда сначала не поверил своим глазам и потом долго извинялся за свою нерасторопность, оправдываясь тем, что возможное возвращение экспедиции ожидалось не ранее чем через неделю. После того, как он взял себя в руки, его действия были безукоризненны. Он быстро устроил друзей в лучшие номера гостиницы. Сообщил остальным отрядам, что их наниматель вернулся и всем необходимо возвращаться в Киншасу. Организовал транспорт для их возвращения в столицу. Он даже смог раздобыть доктора и предложил путешественникам проверить состояние своего здоровья, чтобы при необходимости можно было бы оперативно организовать необходимый им уход в Киншасе и после возвращения в Европу. Родриго и Джон отказались от последней услуги. В свою очередь Пьер заявил, что он уверен в наличии у него возможно не одной редкой болезни и необходимости показаться врачу, если не ради себя, то по крайней мере для того, чтобы у науки осталось описание его редких недугов. К некоторому сожалению, помимо солнечных ожогов, многочисленных мозолей и комариных укусов, врачу удалось выявить у него только симптомы обезвоживания. Пьер принял ту правду, что уровень знания у местных медиков находится на уровне «пристрелить пациента» и европейские врачи обязательно обнаружат у него интересную симптоматику. Успокоенный этой мыслью он тоже отправился отдыхать.
На следующее утро, как и планировалось, за ними прибыли два многое повидавших вертолёта советского производства. На них вся троица вместе с сопровождающим их эскортом добралась до Киншасы. Там их встретили оставшиеся люди Клеменсо. С внушительным сопровождением приятели были доставлены в международный аэропорт, где их уже ждал личный самолёт семьи Родриго.
Хоть со стороны казалось, что все трое уже морально восстановились после пережитых приключений и полученных знаний, но, когда они остались в самолёте одни – конечно, не считая экипажа и двух сопровождающих секретарей, которые расположились в отдельном салоне самолёта – все они погрузились в молчание. Каждый из них смотрел в иллюминаторы, и даже Родриго мысленно пытался осознать, что всё, произошедшее за последние четверо суток, не было плодом его воображения. Похожие мысли, вероятно, посетили и Джона с Пьером. Последний быстрее всех справился с этим настроением.
– Теперь меня никто не сможет обвинить в том, что моя нелюбовь к Африке беспочвенна. Этой почвы у меня теперь достаточно, чтобы взрастить огромный виноградник аллергии к этому континенту, – после этих слов Пьер демонстративно надел маску для сна и отвернулся от своих друзей.
– Да, наш Пьер решил вернуть всё, что ему задолжал сон, и с ростовщическими процентами похоже, – Родриго повернулся к Джону. – Тебя, я вижу, всё ещё беспокоит наше приключение, которое сложилось не так, как мы планировали.
– Ну это ещё мягко сказано, – Джон не скрывал своего истинного настроения. – У нас была цель. Мы хотели найти что-то, что раздвинуло бы наше представление о, о… Да обо всем. А теперь я чувствую себя участником глупого розыгрыша, который, наверное, зря отказался от своей научной карьеры. Я пока не знаю, что буду делать дальше.
– Не переживай, Джон, мы сами творим наше будущее, – Родриго решил на время отказаться от роли немного чопорного аристократа и поддержать своего друга. – И если ты захочешь выслушать меня после прибытия в Валенсию, то я поделюсь с тобой и Пьером новой целью, которую я теперь отчётливо вижу, и для меня будет честью, если вы решите присоединиться к моему новому походу.
Решив, что на этот день он израсходовал лимит своих эмоциональных эскапад, Клеменсо включил свой ноутбук и углубился в изучение скопившейся за последнее время электронной почты. Закончив проверять последние сообщения, Родриго достал из своего багажа свою любимую книгу об Александре Македонском. В свою очередь Джон продолжил задумчиво смотреть в стремительно проносящуюся под ними африканскую землю, которая, вероятно, внесла сильные коррекции в течение их жизней.
***
После приземления в аэропорту Валенсии троих товарищей забрала машина, принадлежащая Родриго, и доставила их в пригородный особняк, как ни удивительно, тоже принадлежащий семейству Клеменсо. После прибытия в Европу, как будто желая подчеркнуть невероятность произошедшего в Африке, действительность выжала тормоз, и приятели даже не пожертвовали хотя бы один вечер на обсуждение полученной информации.
Переодевшись в свежую одежду, Родриго сообщил, что его ждут неотложные дела, попросил не вешать нос и исчез вместе со своим водителем в неизвестном направлении. Джон находился в метаниях между противоположными состояниями. Днём, шатаясь по особняку, он думал о том, что совершил ошибку обрубив все связи со своей прошлой работой. Ему предлагали не горячиться и взять просто академический отпуск, но он был так уверен в результатах их исследований. Чем больше он ходил из комнаты в комнату, тем больше крепла в нём мысль, что он допустил инфантильную ошибку. Обычно часам к шести вечера он доходил до своей точки кипения, бросался в отведённую ему комнату и, включив компьютер, начинал писать письмо своему бывшему шефу мистер Малькольму. Каждый раз он писал, перечитывал и стирал весь текст: таким жалким он ему казался. К полуночи письмо сводилось к одному и тому же – пожалуйста, возьмите меня назад. И каждый раз засыпая, Джон думал, что утром он отправит его. Но просыпаясь утром и глядя на кажущееся бескрайним Средиземное море, он вспоминал свой последний разговор в самолёте с Родриго и принимал решение дождаться его возвращения. Пытаясь убить скуку, он начинал ходить по комнатам особняка Клеменсо.