В глухих закоулках художественной галереи "Шедевры без Цены" разгорался спор насчет того, сколько стоит искусство на самом деле.
Галерист Андрей Скидкоискательский, вечно напоминая себе, что его имя должно было говорить само за себя, выразительно махал руками перед своими клиентами:
– Картина должна быть такой дорогой, чтобы покупатель чувствовал ее ценность для себя. Если картина досталась даром, то, допустим, уезжая в другую страну, владелец может ее даже выбросить, ведь она ничего не стоит. Нет, цена должна быть немного кусачей. Ощутимой.
Художник Алексеев (пусть его зовут так), не удержался от комментария:
– Для каждой картины есть свой покупатель. Но я всегда задаюсь вопросом: если покупатель приобрел картину подороже – то ему, покупателю, лучше? Или нет?
– Да, ничего не стоит то, что ничего не стоит. А когда картина дорогая, то она имеет шанс стать еще дороже.– презрительно фыркнул галерист.
– Как правило, продавать нужно дороже. Но очень многое, увы, зависит от контингента. Тут уж никакие художественные критерии не помогут, – вкрадчиво вставил Алексеев, осмотревшись вокруг.
Скидкоискательский усмехнулся:
– Граница лежит между: 'Лучшее – враг хорошего' и 'На каждый чих не наздравствуешься'. В ценообразовании есть 'нижний' и 'верхний' пределы цены.
Нижний предел (нп) определяется совокупными расходами художника до момента передачи права собственности на произведение. Меньше этого предела будет называться; 'Купил билет и не поехал'. А вот с верхним пределом для произведений искусства интрига. Теоретически к нп надо прибавить 'разумные' расходы художника на 'поддержание штанов' за время создания произведения и получим Верхний предел (вп). Реально вп определяет рынок и покупатель.
– Ну да, арт-рынок, например, может поразить своими ценами. Я помню, как однажды мне предложили цену за работу в 6 долларов за квадратный дюйм! Это было что-то.– поддержал Алексеев, хмурясь.
Галерист кивнул:
– Несколько раз продавал картины лишь после того, как поднимал цену в два раза. Многие покупатели не хотят дешево!
– Интересный диапазон цен на работы даёт максимальный результат по продажам,– добавил Алексеев, задумчиво глядя на одну из картин в углу.
– Дипломатично. Но не забывайте, не все золото, что блестит, – хмуро бросил Андрей Скидкоискательский.
– Ну да, не каждая картина с именем художника – шедевр. Иногда это просто чье-то вдохновение под прикрытием искусства, – вставил Алексеев с улыбкой.
Скидкоскательский рассмеялся:
– А вот у нас в галерее Высокое Искусство – это умение создавать ценность из воздуха! Чтобы картина, сбитая с неба ценой, заставила думать: а правда ли я понимаю искусство или просто попался на хорошую рекламу?
Алексеев подмигнул:
– А как же, если я вдруг решил, что моя картина – новая валюта? Хотите, я вам ценник напишу не в долларах, а в 'красках'? Бартер, так сказать!
Галерист оживился:
– Цены на картины должны быть как магниты на холодильнике. Приемлемые, чтобы не отталкивали, но и не такие низкие, чтобы при каждом прохожем не кричали: 'Всё по скидке, даром отдадим!'
Он вернулся к покупателям, показал им на развеску и вдохновенно улыбнулся:
– Картины художника Алексеева – как круиз по миру искусства. И цена на них – всего лишь билет в путешествие без границ!
– О да! Эти картины так и манят: 'Купи меня, я добавлю стильности вашему интерьеру! Не пропади же без меня среди безликих диванов – улыбнулась Красотка Галя, приблизившись к клиентам.
Галерист и Алексеев продолжали спорить о ценности искусства, но кто из них окажется прав – узнаем в следующих главах.