– Венерическими заболеваниями страдаете?
– Нет, – удивился Сергей.
– Это хорошо. Трусы снимайте.
Сергей послушно снял и остался перед равнодушным доктором с холодными пальцами совсем голым.
Доктор включил лампу, опустил круглое зеркальце пониже, чтобы световой лучик упал прямо на детородный орган, ловко оттянул кожу и неожиданно больно вставил в чувствительный канал тонкую стеклянную трубочку.
Сергей ойкнул и инстинктивно дернулся назад, но доктор трубочку уже вытащил и спрятал в прозрачную колбочку.
– В детстве чем болел?
– Не знаю. Простуда там. Ангина.
– Корь? Коклюш?
– Да вроде нет.
– Переломы?
– Бог миловал как-то.
– Желтуха? Краснуха?
– Не было.
– Аллергии? На лекарства, на пищу? Шерсть, пыль? Нет? Очень хорошо. Теперь – поворачиваемся. Наклоняемся. Ниже. Руки на ягодицы. Раздвинули. Шире!
И вновь острая мгновенная боль.
– Всё.
Сергей повернулся. Доктор вставлял очередную трубочку в очередную колбочку.
– Анализы скоро будут готовы. Можете идти. Вон в ту дверь.
Сергей потянулся за одеждой.
– Не надо, – строго сказал доктор. – Так идите.
Дверь вела в узкий – двоим не разминуться – коридор, в конце которого Сергей уткнулся в железную стену. Что-то пикнуло («Камера слежения сработала», – сообразил он), и стена с грохотом поехала в сторону, открывая вход в большую комнату, где сидело несколько таких же голых людей.
После того, как он туда зашел, пикнуло еще раз, и стена поехала обратно, наглухо закрывая пространство, отрезая путь назад. Даже зазора не осталось, как будто всегда здесь стояла. «Здорово!» – подумал Сергей.
Собственно, было не очень понятно, как себя вести и что делать дальше. Пока что он осмотрелся, увидел свободный стул и сел. Ждать, так ждать, как и все тут. Правда, чего ждать – не очень понятно.
Забавно было, что все присутствующие, точно так же как Сергей, сидели на стульях совершенно голыми, отчего возникало ощущение предбанника. Деликатно старались не смотреть друг на друга, напустив на физиономии отрешенное выражение, так что и поболтать особо было не с кем. Да и не о чем. Мужики как мужики, только голые. С разными торсами и, как с любопытством, кося, отметил Сергей, с очень разными размерами, но все в пределах нормы, ничего из ряда вон выходящего. Не было тут ни слишком толстых, ни слишком тонких. Висят кое у кого по бокам излишки жира, но в принципе, ничего выдающегося, все какие-то средненькие.
Возраста они тоже были разного. Один мужик – явно за сорок, взрослый, с усталым морщинистым лицом. Еще сидел в сторонке паренек, которому явно не было и двадцати – юркий, часто сглатывал, часто менял позу, часто вертел головой без особой надобности. Остальные – Сергей насчитал четверых – где-то от двадцати пяти до тридцати пяти. Как и он сам. Самый продуктивный возраст, говорят. Пик возможностей, уж физических – это точно.
Сергей и себя поймал на том, что копирует всеобщую маску равнодушия. Стадное чувство, черт бы его побрал.
Все молчали, лишь иногда было слышно, как скрипит стул под юным и вертлявым пареньком, когда тот менял позу. Сначала все оборачивались на каждый звук, потом привыкли.
У стены стоял единственный полностью одетый человек – охранник. Весь в черном, в бронежилете, с джентльменским набором на широком ремне: пистолет, наручники, запасная обойма, фонарик, еще какие-то приспособы непонятного назначения.
«Забавно! И вся эта амуниция против голых мужиков?!» – Сергей улыбнулся, глядя на охранника. Тот продолжал стоять с каменным лицом. Мол, я профессионал, все вижу, но пока нет опасности, не реагирую. Сергей специально громко хмыкнул, не отводя от охранника глаз, чтобы тот осознал нелепость ситуации. Но каменнолицый не шелохнулся и эмоций не выказал. «Ну, надо – так надо. Человек на посту!».
Через какое-то время стена снова загремела, отъезжая в сторону, и в комнату вошел высокий молодой человек, который нес подмышкой несколько прозрачных канцелярских папок. Странно, но, в отличие от всех, с кем сегодня пришлось Сергею встретиться, молодой человек улыбался.
– Здравствуйте, господа! – громко поздоровался он, с шумом роняя папки на стол. – Итак, я вижу, что все, как говорится, в сборе, так что давайте начнем. Правила хорошего тона требуют, чтобы я сначала представился, но, к сожалению, делать я этого не буду по причинам, которые назову позже. Можете называть меня просто: господин инструктор. А теперь…
Он картинно выдержал паузу, обвел взглядом присутствующих, широко и открыто улыбнулся.
– Я вас искренне и от всей души поздравляю! Вы все успешно прошли медицинскую проверку, можно сказать, что у нас тут сидят исключительно здоровые люди, без признаков каких-либо заболеваний. И это первое, с чем я вас всех поздравляю!
Молодой человек снова сделал паузу, чтобы проверить впечатление, которое производит его юмор на сидящих в комнате мужчин. Голый юноша сделал попытку улыбнуться в ответ, но остальные сидели напряженно, ожидая дальнейшего развития событий.
– Второе, с чем я вас не менее от души поздравляю – это то, что именно вы были избраны из десятков, да что там десятков – сотен! – претендентов на участие в нашем эксперименте. Вы не просто помогаете мировой науке, вы не просто добровольцы-энтузиасты, кто делает вместе с человеческим разумом гигантский прыжок в будущее. Кое-кто из вас еще и станет миллионером! Да-да. Согласитесь: наука – это очень важно, очень благородно, но не менее важно и то, что вы все выйдете отсюда с деньгами. И немалыми. А те, кто продержится до конца, станут по-настоящему богатыми людьми.
Он вновь восторженно посмотрел на внимательно слушающих его голых мужиков. Контраст между его словами и видом будущих богатеев был настолько велик, что Сергей опять улыбнулся. Господин инструктор, решив, что Сергей радуется открывшимся перспективам, одобрительно кивнул ему.
– После этого вступления, – продолжил он, – я просто обязан спросить вас: кто из присутствующих передумал и не хочет принимать участие в эксперименте?
Тишина в комнате сгустилась и стала буквально ощутимой. Сергей впервые с того момента, как узнал о наборе участников, ощутил не стремление стать избранным, а непреодолимое желание вот прямо сейчас встать и выйти вон. Несколько тоскливых секунд он размышлял, стоит ли и дальше удовлетворять свое любопытство и жажду изменить судьбу, или лучше потом сожалеть об упущенной возможности, но ничего не менять. Но быстро успокоился. Он уже столько возможностей упустил в своей жизни, что было бы глупо делать это еще раз. Хоть какое-то приключение. Да еще, получается, неплохо оплачиваемое. Но главное – надо было забыть Анну. Уйти и забыть. Уйти он уже как-то пытался, но ничего из этого не вышло. Вернее, то, что из этого вышло, было отвратительно. Стыдно и нестерпимо больно. И к тому же не имело никакого смысла, лучше не стало и не отпустило, а только затвердело где-то внутри и постоянно мешало. Может быть, имело смысл на какое-то время просто отключиться. Глядишь и поможет. Так что остаемся, решил он, думая о себе почему-то во множественном числе. Тем более, что так – есть хоть какой-то шанс, а без этого эксперимента и вовсе нет никакого.
Господин инструктор оценил паузу и продолжил:
– Значит, желающих покинуть Великолепную Семерку – нет? Прекрасно! Я, кстати, ни секунды в этом не сомневался!
Он снова лучезарно улыбнулся.
– Но, тем не менее, я обязан дать вам еще минуту на размышление, потому что после этой минуты выйти из эксперимента будет нельзя ни при каких условиях. Вы будете обладать информацией, которую запрещено разглашать, подпишете договор, и с этого момента прервать ваше участие в нашем общем деле будет невозможно.
– Силой задержите, что ли?
Все обернулись посмотреть на того, кто первым открыл рот. Самый взрослый, немного тучный мужчина исподлобья глядел на господина инструктора, ожидая ответа. А тот вновь выдержал хорошо продуманную паузу, не переставая улыбаться.
– Ну, конечно, – ответил он, наконец. – Конечно же, силой. Ну, сами посудите, друг мой, как можно будет вас отпустить, если вы будете знать то, что другим знать не положено? Естественно, все вы подпишетесь под документом о неразглашении, но где гарантии, вы же понимаете? Поэтому до конца эксперимента отсюда никто больше не выйдет. Ну, как? Дать еще минуту на размышление?
– Не надо, – прохрипел взрослый. – Все понятно уже, давайте ваши бумажки.
– С бумажками успеется, – господин инструктор явно получал удовольствие от своей роли. – Давайте я вам все же немного расскажу о самом эксперименте, раз уж мы все так дружно решили в нем поучаствовать, несмотря на вполне понятное волнение.
Итак, это эксперимент по изучению человеческих отношений. Проводит его секретное ведомство, имеющее отношение к обороне. Единственное, что я уполномочен вам сообщить, это то, что речь идет о разработке принципиально нового вида психотропного оружия, основанного на естественности человеческих реакций в различных ситуациях. Большего сказать не могу. И даже более того – вам, друзья мои, сообщу по секрету, что и сам этого не знаю! – он снова широко расплылся, мол, вот какой я свойский парень.
– Чистая психология, ничего сложного. Вас здесь семь молодых людей. В соседней комнате точно так же томятся и переживают семь молодых женщин. Вы некоторое время проведете в обществе друг друга. Будете именно проводить время: общаться, кокетничать, распушать хвосты, рассказывать байки – на ваше усмотрение. Полная свобода действий. Если кто-то в процессе этих отношений вступит в интимную связь – не возбраняется, даже приветствуется. Хотите устроить групповой секс – пожалуйста. Хотите дать обет безбрачия – никаких проблем. Делаете, что хотите. Пять раз в день вас будут кормить – несколько блюд на выбор. Алкоголь – к вашим услугам бар, который будет постоянно пополняться по мере надобности. Так как все, кто отобран, люди некурящие, то с этой вредной привычкой проблем не будет, правда?
Господин инструктор перевел дух, чтобы проверить, какое впечатление производит на присутствующих. На него внимательно смотрели семь голых мужчин.
– Пока вопросов нет?
– А в чем эксперимент-то? – это снова взрослый.
– Именно к этому я и перехожу. Каждый день вам придется выполнять определенные задания, в которых очень важен командный, системный подход. В процессе поиска решения, естественно, предполагается совместная работа мужчин и женщин. Насколько она будет успешной, будем решать не только мы, но и вы сами. Каждую неделю вы будете выбирать, кто из женщин покинет эксперимент, а женщины – соответственно – кто уйдет из мужчин…
– Как в реалити-шоу? – это уже молодой спросил, нервно тряся коленкой.
– Похоже, но не совсем, – весело ответил господин инструктор. – Не совсем. Никаких зрительских голосований, все основано исключительно на симпатиях противоположного пола. Так может получиться, что самый галантный и обходительный дамский угодник первым вылетит вон, а хам и грубиян станет победителем. Вы же знаете женщин, господа! Насколько они непредсказуемы. Вот это-то и будет являться предметом изучения. А у мужчин – он жестом остановил молодого, который опять хотел что-то спросить. – У мужчин свои предпочтения, которые в свою очередь, не менее интересны. Как это будет происходить, я вам объясню позже. А пока давайте по одному подходим к столу, расписываемся в обязательстве сохранять секретность, в добровольности участия и отсутствии претензий к организаторам.
– Это с какой это стати? – Снова поинтересовался взрослый. – А если со мной что-нибудь случится, семья не сможет получить компенсацию?
– Конечно, сможет! Это входит в условия договора. Но сколько бы вы ни потребовали для семьи в качестве компенсации, это будет намного меньше того, что вы можете получить, участвуя в эксперименте.
Взрослый недоверчиво посмотрел на господина инструктора.
– Да-да, – поспешно заверил тот. – Намного меньше, я не оговорился. Каждый из вас застрахован нашей фирмой на значительную сумму, которая, конечно же, аннулируется в случае судебного иска. И это помимо той премии, которую вы получаете за участие в эксперименте.
Он снова обвел взглядом присутствующих. «Вот позер! – весело подумал Сергей. – И охранники у них крутые как коммандос, и сам он как будто на сцене монолог читает, а не объясняет голым мужчинам условия участия в эксперименте».
– Но так как у подавляющего большинства присутствующих нет никакой семьи, то я не думаю, что это актуально, правда?
Взрослый пожал плечами.
– С вашего разрешения, я продолжу, – широко улыбнулся господин инструктор. – Вся идея заключается в соревновательном моменте. В конце эксперимента должны остаться два человека: один мужчина и одна женщина, вот они-то и сорвут самый главный куш. Эти двое смогут жить безбедно до конца жизни – при разумном расходовании средств, разумеется. А если захотят, то могут и объединить свои капиталы. – Господин инструктор со значением подмигнул. – Но только если на то будет их воля. Нас это уже интересовать не будет. Что же касается ваших опасений, друзья мои…
Он помолчал, не переставая улыбаться, побарабанил пальцами по столу, подвигал папки и продолжил:
– Безусловно, как человек я все понимаю, и вы, скорее всего, правы, опасаясь неизведанности. Наверное, на вашем месте я чувствовал бы то же самое. Вполне вероятно! Но, согласитесь – овчинка выделки стоит, а? И не забывайте, друзья мои, откуда вы все пришли. Кстати, у девушек – точно такая же ситуация.
– А что будет с теми, кто вылетит из эксперимента на ранних этапах? – Взрослый всё пытался понять, что же их всех тут ждет. Впрочем, почему всех? Ему-то как раз и надо было волноваться, подумал Сергей. Остальные все люди молодые, бодрые, девушки таких любят, а у этого – все шансы остаться на бобах при первом же отборе. Так что правильно он делал, что выяснял.
– Они тоже получат определенный профит: в первую очередь, новые документы, им также помогут с устройством на работу в любом месте страны по их выбору. Безусловно, при условии, что они будут молчать об эксперименте. По-моему, достаточно честно, и для вас, господа, крайне заманчиво. Я ошибаюсь?
– А если не будут молчать?
Господин инструктор впервые перестал улыбаться своей уже раздражающей «отеческой» улыбкой.
– Не получат ни копейки и отправятся в сумасшедший дом. Выбор как всегда за вами.
– А что ж вы этого с самого начала не сказали?
– Потому что когда я предлагал вам уйти ДО того, как рассказал об эксперименте, вам было совершенно нечего терять. И знать вы ничего об этом не знали. Теперь вы знаете по-прежнему немного, зато примерно представляете, что терять. Мне кажется, это вполне логично. Не правда ли? Итак, кто первый, господа?
Взрослый подумал, встал и подошел к столу. Взял у господина инструктора ручку и, не глядя, размашисто расписался там, где показали.
За ним потянулись и остальные. Сергей тоже подошел, попытался разобрать мутные буквы договора, но перед глазами от волнения все плясало, смысла написанного он не понимал, так что плюнул на это дело. Какая, собственно, разница? Подписал и подписал. Даже если он не выиграет главный приз, то перспектива сменить личность и исчезнуть, начав жизнь с чистого листа, его вполне устраивала. Даже более того: в его ситуации, наверное, это был единственный выход.
В это время, грохоча и лязгая, поползла в сторону другая стена, противоположная первой. За ней открылась просторная комната, разделенная на секции. На вешалках одной из секций висела разноцветная одежда.
– Для чистоты эксперимента, – торопился господин инструктор, – у вас не остается ничего из внешнего мира. Ни одежды, ни вещей – ничего. Все заново. В том числе, и имена. У вас больше нет имен, отмеченных в этих файлах. С этого момента вашим именем становится цвет вашей одежды. Сейчас я буду показывать по очереди на каждого участника нашего проекта, и называть цвет, который с этой минуты и станет его именем. А вы будете подходить к вешалке, и надевать одежду этого цвета. Все очень просто и понятно, не так ли?
Семь костюмов. Семь цветов радуги. Удобно, конечно, не спутаешь.
Сергею достался зеленый. Длинная легкая рубаха со стоячим воротником, такие же легкие брюки, туфли наподобие теннисных – тоже зеленые. В ящичке под вешалкой лежали зеленое полотенце, зеленая зубная щетка, зеленые флаконы шампуня, геля для душа, дезодоранта.
Молодой и нервный стал Оранжевым и выглядел довольно нелепо. Взрослый – еще нелепей: желтый. Вообще, мужчины в ярких разноцветных костюмах смотрелись довольно забавно.
– Как вы обратили внимание, – продолжал господин инструктор, – здесь нет ни радио, ни телевизора, ни компьютера. Одно из условий – отсутствие всякой связи с внешним миром и отсутствие занятий, которые могли бы дать вам возможность отключиться от нашего приятного общества. Ваше единственное занятие – общение. Друг с другом и с девушками. Причем, – подмигнул он. – Девушек совершенно не обязательно подбирать по цвету! – и опять сам засмеялся. Какой неприятный тип.
– А теперь, господа, я покажу вам, как будет проходить отсев… не проигравших, не неудачников, а будем считать – тех, кому просто не повезло. Так ведь бывает в жизни, правда?
Сбоку отъехала еще одна стена. «Ничего себе, какая у них тут конструкция!» – подумал Сергей. Вообще-то придумано разумно, не отнимешь.
За стеной открылась огромная комната – гостиная, сообразил Сергей. От нее во всех направлениях расходились двери.
– Это, друзья мои, ваши спальни, мужская и женская, вон за той стеной – столовая, дверь открывается только на время приема пищи, а если захочется перекусить, – тут господин инструктор сделал широкий жест гида. – К вашим услугам небольшая кухня, чай, кофе, а вон там в углу – бар с алкогольными напитками. Все бесплатно и в неограниченных количествах.
Он опять рассмеялся. «Да что ж он ржет-то все время?» – раздраженно подумал Сергей…
– А теперь, – продолжил он. – Святая святых, самое главное, ради чего мы все тут собрались, квинтэссенция эксперимента, эпицентр нашего мироздания.
В сторону отъехала очередная стена («Ничего себе!» – подумал Сергей), за ней открылся ряд пультов, каждый из которых был оборудован семью цветными кнопками. Между пультами стояли невысокие перегородки.
– Как я и сказал, каждую неделю вы будете производить отсев тех, кому не повезло, – радостно повысил голос господин инструктор. – Для этого вам просто-напросто надо нажать на кнопку с цветом той барышни, которую вы хотите вывести из эксперимента. Та, кто наберет наибольшее количество голосов – то есть, нажатий на кнопку ее цвета – отправляется восвояси. Ну, а девушки голосуют в другом помещении, прямо напротив, и точно так же выбирают, выбрасывая из эксперимента одного из вас, так что старайтесь завоевать их расположение. Все как в жизни!
Он помолчал, чтобы слушатели оценили остроту.
– А если никто не нажмет на одну и ту же кнопку и у всех будет равное количество голосов?
– Тогда голосование переносится на будущую неделю! А за это время кто-то обязательно так достанет остальных, так будет раздражать участников эксперимента, что уж по-любому некие двое за него проголосуют! – и снова рассмеялся. Веселый какой. Так бы и убил!
– Но уверяю вас, вы сделаете свой выбор, и нам не придется неделями ждать вашего решения. Люди, которые долго находятся вместе, раздражают друг друга. Чистая психология. Чем мы и занимаемся. Осталось изучить – насколько раздражают и за какое время. Обратите внимание, я повторяю: наибольший профит получат те мужчина и женщина, что останутся в эксперименте последними. Поверьте мне, они об этом не пожалеют!
Господин инструктор был в прекрасном расположении духа.
– И, наконец, последнее. Вы не должны называть свои настоящие имена ни при каких условиях. По всему периметру помещения расставлены очень чувствительные микрофоны, которые ловят самые слабые звуки, так что поостерегитесь. Это принципиально важно. Тот, кто нарушит это правило, будет немедленно выведен из эксперимента и направлен туда, откуда пришел. Надеюсь, понятно, что это не наша прихоть, а необходимое условие сохранения полной анонимности для объективности опыта, и все осознают важность данного требования. И вовсе не хотят вернуться туда, откуда пришли, правда? Ну, вот и прекрасно. А теперь, мои радужные господа, я освобождаю вас от своего присутствия, и вы меня больше не увидите до самого финала! Только будете слышать через динамики, когда я буду выдавать вам задания. Итак – всего доброго, удачи, успехов, пока!
Стена снова отъехала, и господин инструктор удивительно быстро за ней скрылся.
А с другой стороны в комнату вошли семь женщин.
Две группы с любопытством смотрели друг на друга. Одеты девушки были в точно такие же костюмы из рубашек и брюк, и это неожиданно придавало им какой-то странно азиатский вид. Китайский, что ли. Те же цвета радуги, те же воротники стоечкой, только на их рубашках были разумно предусмотрены вытачки.
Женщины тоже были разного возраста, одна постарше – по странному стечению обстоятельств, а, может, и намеренно – одетая в такой же желтый костюм, как и «взрослый». Он-то и сделал первый шаг, направившись прямо к ней и протягивая руку.
– Привет, приятно познакомиться, меня зовут…
– Желтый тебя зовут, – оборвала его она, не протянув руки в ответ. Так он и остался стоять как дурак. «Черт, как это унизительно ждать рукопожатия, когда его нет», – думал Сергей. Сам он предпочел не двигаться, пустив процесс знакомства на самотек.
Женщин, судя по всему, отбирали по тем же критериям, что и мужчин. Одна из девушек была совсем молоденькой, и одета – опять, кстати! – в оранжевое. Сергей невольно стал искать взглядом «свою», зеленую. Симпатичная девушка, шатенка такая востроносенькая. Не совсем в его вкусе. Сергею нравились коротко стриженые брюнетки. Как вон та, в голубом. Блондинка в красном вообще-то тоже ничего. Очень даже ничего. Хотя, нельзя сказать, чтобы все они тут были уж такие красавицы – так, ничего особенного, но Сергей знал, что это дело привычки, через какое-то время все они будут казаться не только знакомыми, но и хорошенькими, так что торопиться некуда.
Неловкое молчание продлилось еще несколько секунд, пока дело не взяла в свои руки взрослая в желтом. Она, похоже, была у женщин заводилой, как и Желтый у мужчин.
– Ну, может, по рюмочке, за знакомство, а? А то жить нам вместе, похоже, долго, надо как-то устраиваться, да, девочки?
Бар, о котором упомянул господин инструктор, оказался весьма наполненным. Напитков было много и все разные, на любой вкус. Сергей выбрал коньяк, чокнулся по очереди со всеми дамами, обжег желудок: «Сколько раз говорил себе – не пить натощак!» – опьянел почти мгновенно, а дальше, как водится, понеслось. Все начали знакомиться, активно пить за это самое знакомство. Сергей знал за собой это свойство: если опьянеть с первой рюмки, то потом он остановиться уже не мог, пока не напивался до чертиков. Так вышло и на этот раз: глотнув натощак коньяка, он совершенно не помнил, как с вечера уснул. Но, судя по тому, что проснулся он значительно раньше других, вырубило его довольно рано.
Похоже, что в дополнение ко всему он в очередной раз нарушил собственный зарок не мешать разные напитки. Его сильно мутило, ставший огромным сухой язык еле помещался во рту, поднять веки мешала острая резь, а внутри глазных яблок пульсировали тяжелые молотки боли.
Сергей переселил боль, заставил себя встать и пошел искать попить. Не выпить, Боже упаси, а именно попить, желательно, холодненького. В большом прозрачном шкафу нашел бутылочку апельсинового сока – о, то, что надо! – выпил, не отрываясь. На несколько секунд стало легче, потом все ощущения вернулись. Во рту по-прежнему было сухо, а в животе жидкость разлилась холодным грузом. Поплелся в спальню – тишина, разметавшись и похрапывая, спят соратники, испуская тяжелое алкогольное дыхание.
Его зеленая постель смята, но не расправлена – значит, свалился и заснул мгновенно, как это бывает у очень пьяных людей. Зеленая постель, усмехнулся Сергей, прямо поэтическое описание лужайки, чисто Роберт Бернс! Смеяться, правда, тоже было больно. Душ принять, что ли?
Душевая представляла собой четыре кабинки, закрывающиеся непрозрачными стеклянными дверями. За одной из них слышался шум льющейся воды и угадывался женский силуэт. Надо же, кто-то тоже поднялся в такую рань! Часов у Сергея не было, не было в их помещении и окон, но как-то было понятно, что сейчас очень раннее утро. Или глубокая ночь, как посмотреть. Сергей начал медленно раздеваться, но в это время в кабинке выключили воду, и он решил погодить, да и любопытно было – кто же это там?
Запахивая на груди голубое полотенце, выскочила из кабинки та самая стриженая брюнетка, что ему понравилась. Охнула, увидев Сергея, даже подпрыгнула от неожиданности.
– Привет! – улыбнулся он.
– Предупреждать надо! – буркнула она.
– Извини, не подумал. А ты чего в такую рань поднялась? Не спится невесте на новом месте?
– Не спится. Только я не невеста.
– Да это просто поговорка такая. Я там вчера не сильно бедокурил?
– А ты ничего не помнишь, что ли?
– Нет. Видно набрался на голодный желудок. А что было-то?
– Да ничего особенного. Все как обычно, даже скучно. Традиционный кобеляж под выпивку. Неинтересно.
Сергей хмыкнул.
– Я, надеюсь, ничего себе такого не позволил?
– Не позволил. Слушай, может, дашь мне одеться, а?
– Конечно. Извини.
Сергей вышел из душевой. Там что-то долго шуршало, стукалось, брякало и даже позванивало, хотя чему там звенеть-то, в единой их униформе? Брюки да рубашка, сколько времени надо, чтобы это надеть?
Наконец, она вышла, теребя полотенцем черный ежик на голове.
– Всё, можешь заходить.
Надо же, позволила.
Он уже взялся за ручку двери.
– Приходи потом на кухню, ладно? Я тебя кофе напою.
И, уже входя в душ, он усмехнулся. Напоит она. Забавно. Хотя и волнует, конечно, не без того. И пока он стоял, подставив лицо под ледяную струю воды, набирая ее в рот и сплевывая, чтобы хоть как-то спастись от отвратительной сухости, снова вспомнил Анну, и в животе стало холодно и пусто, сердце заколотилось, и предстоящее свидание с Голубой стало совсем неинтересным.
Когда он вошел в кухню, она пыталась разобраться с кофейной машиной и, обернувшись к нему, беспомощно улыбнулась.
– Что-то не получается. Ты знаешь, как запустить этот агрегат?
Сергей засмеялся. Снова стало легко.
– Конечно, знаю!
Всего-то и надо было, что вставить капсулу и проверить уровень воды. Машина вздрогнула и задрожала, прыснув коричневым паром в чашку.
– Тебя как зовут-то? – спросил Сергей, продолжая следить за машиной.
– Что значит «как зовут»?
– Ну, до того, как ты сюда попала, тебя как звали?
– А тебе зачем?
– Интересно просто.
– Не надо этого. Нам нельзя говорить настоящие имена.
– Ну, так и нам нельзя, но мы же одни здесь. Кто узнает?
– А вдруг? Откуда ты знаешь? Вдруг у них и вправду суперчувствительные микрофоны? Да и зачем? Что нам это даст?.
– Логично.
Действительно было логично. Зачем?
– Как-то странно к тебе обращаться: «Голубая». Дурь какая-то.
– Ничего, Зеленый, привыкнешь.
Они посмеялись.
– Впрочем, можешь звать меня мисс Блю. Или фрау Блау.
– Ага. А ты меня – мистер Грин.
Они снова рассмеялись. Хорошая девчонка, похоже.
– Ну, что делать-то мы тут будем?
– Не знаю, – пожала она плечами. – Я хочу побыстрее с этим закончить и начать новую жизнь.
– То есть, выиграть главный приз?
– Нет, вовсе наоборот. Мне бы вылететь на возможно раннем этапе, получить подъемные, документы и начать жизнь заново, с чистого листа. Больших денег мне не надо, мне бы сбежать куда подальше.
– Что, так все достало? – осторожно поинтересовался Сергей.
– Не то слово, – она замолчала.
В таких случаях Сергей никогда не знал как себя вести. Продолжать расспрашивать? Но это будет навязчиво. Молчать и сделать вид, что ты весь из себя такой тактичный? Может решить, что она тебя вообще не интересует, еще обидится, не дай Бог.
– А что так? – и тут же пожалел. Что за дурацкий вопрос?
– Расскажу как-нибудь, – спокойно ответила она. – Сейчас что-то не хочется.
Практически одновременно из мужской спальни выполз Оранжевый, а из женской – Красная – красивая стройная девушка. Вышла, потянулась, зевнула – как все женщины, знающие, что нравятся мужчинам, она совершенно не стеснялась естественности движений.
– О, а вы уже не спите! – Она потянула носом. – Как хорошо пахнет! Я быстренько в душик, а ты сделаешь мне кофе, да, Зеленый?
Она подмигнула Сергею. Тот пожал плечами.
– Давай я сделаю! – подсуетился Оранжевый.
– Ну, сделай, Апельсинчик, – равнодушно согласилась Красная и скрылась в душевой.
– Понравилась? – Сергей с участием смотрел на Оранжевого.
– Ага! Красивая!
– Сильно только губу не раскатывай.
– Почему? – удивился юноша.
– Таким женщинам обычно никто не нравится. Они только самих себя любят, понимаешь? Она тебя будет использовать – подай-принеси – а сама будет перед всеми хвостом вертеть.
– Смотри-ка, – удивилась Голубая. – А ты разбираешься! Специалист прямо! Откуда такие сведения? С первого взгляда?
– Давно на свете живем, – уклончиво ответил Сергей.
– Ну-ну.
– А с чего ты решил, что она именно такая? – набычился «Апельсинчик».
– Да ни с чего. Сам решай. Я сказал – ты услышал. Вон и мисс Блю подтвердит, правда?
«Мисс Блю» засмеялась и ничего не сказала.
Постепенно стали просыпаться и другие. В какой-то момент одна из стен отъехала в сторону, за ней открылась довольно просторная столовая. Вся компания дружно проследовала туда, видно, когда Сергей вечером отрубился, они там ужинали, так что процесс был им знаком.
Хотя, какой там процесс – обычный кейтеринг, как в гостинице. Вареные яйца, творог, сыр, овощи, котелок с кашей. Сергей заглянул туда – овсянка. Овсянку он терпеть не мог. Впрочем, есть вообще не хотелось, он взял еще бутылочку сока, сел в сторонке и стал наблюдать за соратниками по эксперименту. Забавно, как по тому, как человек ест, можно определить, чего от него можно ждать.
Мужчины ели сосредоточенно, понимая, что есть надо здесь и сейчас, потому что потом иди-знай когда накормят, и накормят ли вообще. Они не ели – они питались, потребляли энергию, готовились к неожиданностям. Так ел Красный, крепкий сильный парень, который специально не застегнул рубашку, чтобы продемонстрировать «кубики» на животе. Так ели остальные – молчаливый Фиолетовый, напряженный Голубой, недовольный Желтый, который, казалось, каждую секунду ждал какой-нибудь пакости, то ли со стороны организаторов, то ли со стороны товарищей по несчастью. Свойства возраста, очевидно, чем старше мы становимся, тем скептичней относимся к окружающему миру.
Эту троицу Сергей сразу отметил первобытным чувством самца. Он не стремился стать первым, ему совершенно не нужен был этот выигрыш и те несметные богатства, что он сулил – Сергей в это не особо и верил. Мисс Блю права: самое удачное было бы получить новые документы, исчезнуть, раствориться в пространстве под новым именем, найти себе милую покладистую девушку, которая станет хорошей женой и матерью, и навсегда забыть об Анне и о той боли, которую эти воспоминания ему причиняли. Вот и сейчас – зачем вспомнил? Настроение сразу испортилось.
Эта троица была лидерами по природе, явно было видно. И каждый из них, конечно же, претендовал на первенство и в этой компании. Во всяком случае, с успехом мог претендовать.
Синий – какой-то никакой, стертый, как старая монета, ничем не примечательный. Сергей по аналогии со стриженой брюнеткой прозвал бы его «мистер Блю», но вот на мистера тот никак не тянул. Ну, никак.
И с Оранжевым все понятно – суетлив, глуповат, плохо понимает происходящее, впрочем, все это из-за слишком юного возраста.
Женщины ели аккуратно, играя на публику, демонстрируя не только аккуратность, но и умеренность. Хорошим тоном у них испокон веку считалось лениво поковыряться в тарелке, что-то поклевать и всем своим видом показать, как мало им нужно. Хотя, скажем, Красной совсем не помешало бы набрать пару-тройку килограммов. Да и Зеленой. А вот Оранжевой и Желтой эти самые килограммы имело бы смысл сбросить.
Женщины не стремились к лидерству, то есть, конечно же, они внимательно и ревниво рассматривали друг друга, запоминая на всякий случай, что и как потом можно будет использовать, для дружбы или вражды – неважно. Но действовали они намного хитрее: лидер должен был определиться не сразу и не явно, а с течением времени, зато твердо и беспрекословно. А так – что ж, они шептались, посматривая на партнеров, хихикали и тем самым заставляли мужчин втягивать животы и выпячивать грудь.
Забавно. Все как в жизни.
В какой-то момент, когда все наелись, и кто-то потянулся в салон, сделать себе еще кофейку, раздался громкий звонок, заставивший Сергея вздрогнуть, в столовой погас свет, а дверь в нее стала медленно закрываться. Хочешь, не хочешь, надо было выходить всем.
«Как у старшины в армии – закончить прием пищи!» – подумал Сергей, видно, руководство не хотело, чтобы они там рассиживались, и делать было нечего. Он – специально не торопясь – встал и вышел в салон последним. Если за ним наблюдают, то пусть видят, что обстоятельствам он, конечно, подчиняется, но характер у него присутствует, и голыми руками его не возьмешь. Ребячество, конечно, но так было легче. Хоть какие-то остатки собственного достоинства.
Когда дверь за его спиной с лязгом закрылась, в динамиках раздался громкий треск, неприятный хрип, заставивший вздрогнуть, и узнаваемый голос господина инструктора бодро сообщил:
– Прошу прощения за то, что пришлось прервать вашу трапезу, однако у меня просто нет выбора, друзья мои, у нас очень насыщенная программа и нас ждёт много работы, так что время – деньги, господа.
Он, как всегда, сам рассмеялся своей остроте. Усиленный эхом, смех звучал довольно зловеще. А может, напрягшемуся Сергею это просто казалось.
– Сегодня мы начнем с игры, которая называется «Цветок желаний». Игра очень проста, обычно в нее играют со школьниками, так что для начала, так сказать, для разминки, это очень подходящее действо.
Суть игры в следующем: вы берете бумагу «своего» цвета, на трех листках пишете три своих желания и помечаете, от кого зависит их выполнение. Если выполнить желание можете вы сами – ставите букву «Я». Если реализация зависит от других – букву «Д». Если не знаете от кого – букву «Н». А затем проведем обсуждение вашей системы ценностей и реальности желаний. Это очень важно для определения личности каждого из вас и будет иметь огромное значение для последующих стадий эксперимента. Все очень просто, не так ли?
– Господин инструктор, – машинально задирая голову вверх, спросил Желтый. – А что будет, если мы откажемся участвовать в этом детском саду?
– Поверьте мне, что вам лучше этого не делать.
– Но все же?
– Вы все подписали документы, не так ли? – голос господина инструктора стал несколько раздраженным. – И как вы знаете, есть немало способов воздействия на человека.
– Убьете что ли? – Красный вступил в свою должность штатного мачо. Рубашку он так и не застегнул, очевидно, чтобы те, кто наблюдают сейчас за ними, могли наблюдать его мощные мускулы, мол, связываться со мной не советую.
– Ну, зачем же так тупо? – господин инструктор снова повеселел. – Есть гораздо более простые вещи. Например, не кормить вас пару дней. Очень действенный способ. Или воду отключить.
– Вы серьезно? – Желтый побледнел.
– Абсолютно! – весело ответил голос. – Могу еще отключить кондиционеры. Как вы все, конечно же, обратили внимание, наше помещение не имеет окон, оно герметично закупорено и воздух поступает через принудительную вентиляцию. Это требует довольно большого количества электроэнергии, так что, если вы так стремитесь посмотреть, к чему приводит ваше ребяческое непослушание, мы заодно и сэкономим. Как, есть желание попробовать?
Гул кондиционера, к которому они за сутки уже привыкли, неожиданно стих. По ушам ударила непривычная тишина, и так как все напряженно ждали, что вот-вот наступит невыносимая духота, то она сразу и наступила. Или казалось, что наступила – все же Сергей понимал, что помещение довольно большое, так что запас воздуха там был. Но все равно было неприятно. За каким хреном Желтый полез в очередной раз качать права? Какая разница, в какие игры играть?
– Ну и на фига это было надо? – Неожиданно злобно крикнула Красная. – Я-то почему из-за твоих дурацких выходок должна страдать?
И подняв голову вверх, крикнула:
– Э, все ясно, хорош там! Включайте кондей, мы согласны!
– Надеюсь, дама в красном выразила общее мнение? – издевательски поинтересовался господин инструктор. – В таком случае, рекомендую приступить к заданию. Кондиционер я включу после того, как вы его выполните.
– Что это они с нами как с детьми маленькими? – возмутилась Желтая. – Они что, нас воспитывать вздумали?
– Именно! – весело отозвался голос. – Именно воспитывать и именно как малых детей. Потому что вы ведете себя как малые дети, постоянно проверяя границы дозволенного. А моя задача наглядно показать вам, дорогие мои, что границ дозволенного у вас нет. Вообще. Никаких. Друг с другом вы можете делать все, что вам заблагорассудится, капризничать, кокетничать, скандалить и качать права, надувая щеки. Но по отношению ко мне у вас есть только одна-единственная схема поведения: повиновение. Полное и абсолютное. И если я вас о чем-то прошу, а не требую, то это всего лишь следствие моего хорошего воспитания, ничего более. А теперь, господа, прошу – это слово он издевательски подчеркнул интонацией. – Приступайте же скорее, боюсь, что некоторым из вас может стать дурно.
И в самом деле, Сергей почувствовал, как первая капля пота побежала с правого виска, и дышать становилось все труднее. Воздух, похоже, кончался быстрее, чем он думал.
Ладно, черт с ними, пусть забавляются своими детскими играми, что они хотели от меня? Взять лист зеленой бумаги и написать три желания. Какие у меня есть желания?
Первое он вывел почти сразу: «Забыть Анну». Чересчур интимно, вроде. Хотя, кому какое дело? Написал и написал. Лучше быть честным, иди-знай, чего они там еще приготовили. Он поежился. Теперь ситуация казалась ему намного сложнее, чем он считал раньше: судя по всему, ребята там наверху попались серьезные и шутить не собирались. Если они столь резко пошли на такой шаг с воздухом. А вдруг кому-то станет дурно? И вообще, может, зря он все это затеял? Хотя, с другой стороны, а какой у него был выход?
На втором листе бумаги он написал: «Выбраться отсюда!». Да, это было вполне объяснимое желание. Правда, теперь он уже не был уверен, что оно стопроцентно реальное.
На третьем он написал: «Деньги». Подумал и приписал: «Чтобы их больше не хотеть». Показалось остроумным.
Теперь определим, кто может эти желания выполнить. Первое… Он задумался. Вообще-то, понятно, что зависит это только от него. Но с другой стороны, то, что он находится в этом странном месте – уже явно демонстрирует, что самостоятельно справиться с этим он не в состоянии. Значит, неизвестно. Буква «Н».
Второе – выбраться. Зависит от него? В какой-то степени, да. Но только при условии, что эти господа инструкторы выполнят обещания, а, учитывая тот факт, что дышать уже было просто нечем, и пот лился градом, гарантировать это никто не мог. Еще одна «Н». Можно было бы поставить и «Д» – другие, но это показалось обидным, еще не хватало зависеть от этих козлов.
И, наконец, третье. Ну, тут двух мнений быть не может – «Н».
Это что ж получается? Исполнение всех трех желаний зависит неизвестно от кого? Хорошенькое дело.
Сергей удивленно поднял глаза. Все остальные уже закончили работу, только Оранжевая еще корпела над последней карточкой, покусывая карандаш.
– Ты скоро? – злобно спросила ее Красная.
– Да я не знаю, что тут писать, как будет правильно! – с досадой ответила та, не поднимая головы.
– Да пиши ты что угодно уже! Сил же больше нет!
Оранжевая подняла голову, удивленно посмотрела на них.
– Сейчас! – и снова склонилась над карточкой.
Сергею стало смешно. «Молодец, девчонка – подумал он. – Правильно себя ведет, не поддается давлению, уважаю».
Наконец девушка решилась и что-то нацарапала на карточке. Всё!
Сразу же раздался шум начавшего работу кондиционера.
Да, ничего не попишешь. Попали они крепко. Ведь если вдуматься, эти там, наверху, на самом деле могли заставить их сделать все, что угодно. Но зачем? Зачем вкладывать такую кучу денег в тех, кто повинуется им теперь совершенно бесплатно? Непонятно. Ясно одно: какими бы странными ни были задания, какую бы ахинею их ни просили нести – это все надо, стиснув зубы, выполнять. Иначе себе дороже.
– Вот видите. Как все удачно сложилось! – раздался бодрый голос из поднебесья. – Теперь я хочу, чтобы вы громко и четко прочитали записанное на карточках, а потом мы все вместе обсудим ваши желания и решим, кто же отвечает за их исполнение. Уверяю, это будет крайне увлекательно! Мы ближе познакомимся друг с другом, заглянем в глубины человеческой души – что может быть интересней?!
– Этот душевный стриптиз обязателен? – процедила сквозь зубы мисс Блю.
– Совершенно обязателен! – ответил голос. – Кто хочет начать?
– Давайте я, – спокойно предложила Желтая. Женщины отважней и решительней мужчин, давно известно. Сергей пожалел, что не выскочил первым, получалось, что прекрасный пол вырвал у них инициативу. И тут же усмехнулся – «у них»! У мужчин, что ли? А что его связывало, что с мужчинами, что с женщинами в этой комнате? Да ничего. Не считать же такой связью утреннюю ни к чему не обязывающую болтовню с мисс Блю. Как не было такой связью и наличие одних и тех же половых признаков. Глупости это все.
– «Я хочу родить ребенка», – прочитала с первой карточки Желтая. Подняла глаза на присутствующих – не смеется ли кто, но все оставались серьезными. – Я не могу родить, но хочу. Вот такое вот странное желание. Так как оно неосуществимо, то выполнить его никто и не может, поэтому буква «Н» в данном случае не «не знаю», а – «никто».
Все молчали.
– Второе: «Хочу вернуть верного надежного друга, которого любила». Естественно, «Н». И, наконец, третье: «Хочу вырваться отсюда и кое-кого отыскать». Как вы понимаете, «Н».
Она села, положив листы на колени.
Молчание затягивалось.
– Ну, что ж, – начал господин инструктор, и Сергею захотелось его убить, настолько его радостный голос был сейчас неуместен. – Похвально. Искренне. Честно. Четко. Это как раз то самое, что я просил вас сделать. Не трудно же, правда? А теперь господин Оранжевый – прошу!
– А почему я? – испугался молодой человек.
– Потому что я так сказал! – весело ответил инструктор.
Оранжевый отбросил свои листки в сторону.
– Я не буду читать. Я не знал, что это надо будет говорить при всех.
– А меня, друг мой, совершенно не интересует, что вы там себе думали, – не меняя тона, продолжил голос. – Вы сейчас возьмете эти листы и громко прочтете то, что там написано. Или я применю еще какую-нибудь санкцию. Фантазия моя безгранична.
– Читай, Апельсинчик! – попросила Красная. – Не надо нас подводить, ладно?
– Читай, парень, – глухо сказал Желтый. – Ничего страшного, все нормально.
Оранжевый потеребил в руках листки, потом поднял глаза. «Такое ощущение, что он сейчас заплачет, – подумал Сергей. – Бедный мальчишка, что же у него там такое понаписано, что он так переживает?».
– «Хочу потерять девственность», – тихо выдавил из себя Оранжевый. – Буква «Н».
Он отвернулся, чтобы не встречаться взглядами ни с кем. Господи, да он сейчас заплачет, что ли?
– Маленький ты мой. – Протянула Красная. – Ну, надо же! Господи, да что ж ты так переживаешь-то?!
Она присела рядом с парнем и обняла его за плечи.
– Правда, ну, что здесь такого? Если захочешь, я приду к тебе сегодня, а? – спросила она. – Нет, правда, хочешь? Не переживай ты так, никаких проблем. И вместо буквы «Н» поставь букву «Д» – «другие». От других это зависит, ты же понимаешь.
Красный засмеялся. Желтый злобно посмотрел на него.
– Не стыдно? Сам-то давно ли таким же был?
– Давно, папаша! – Желтый годился ему самое большее в старшие братья, но чего не сделаешь ради красного словца? – Я уж и не помню, когда.
– Дурак ты! – бросил ему Желтый.
– А мы все поможем Апельсинчику, да? – пропела Красная. – Девочки, ну что нам стоит? Пусть он сам кого хочет выберет, а мы исполним его желание, и вместо буквы «Н» пусть поставит ту букву, которую захочет, хорошо, миленький?
«Повезло парню, – подумал Сергей. – Мне бы кто так помог в свое время, плачь, не плачь».
– Вот видите, господа, а вы не хотели выполнять это задание! – все уже забыли о том, что господин инструктор где-то здесь. – То, что сейчас произошло на ваших глазах, называется катарсис. Ради этого и затевалась наша игра. Какие замечательные качества продемонстрировали все присутствующие! Честно сказать, господа, вы просто превзошли мои ожидания. Честь вам и хвала. А вы кобенились, господин Оранжевый! Вот вам первый урок: никогда не надо самонадеянно считать, что вы предвидите последствия своих действий. Вы думали, что станете объектом насмешек – и это действительно едва не произошло, если бы не наши милые женщины. Теперь вы можете выбирать любую из них, и каждая из этих дам, я уверен, с готовностью выполнит ваше сокровенное желание. А это, поверьте, возможность, которая нечасто выпадает нашему брату. Так что я бы на вашем месте меня бы поблагодарил. Шучу, шучу! Пожалуй, на сегодня хватит. Сейчас обед, затем продолжим.
После обеда было другое задание. Вообще-то, это было не совсем задание. Их заставляли играть в какие-то игры для детей школьного возраста и это, очевидно, должно было что-то раскрыть в них самих и что-то там объяснить в эксперименте. А что – неважно. Сергей же себе дал зарок не задавать лишних вопросов. Нравится им играть в эти дурацкие игры? На здоровье. Главное – то, что будет после этого эксперимента, а пока можно и потерпеть.
Тем более, что все равно это хоть какое-то занятие. Самым страшным в их положении было бы тоскливое безделье. Когда у тебя нет ни одной книги, ни одного фильма, когда ты не можешь ничем себя занять в эти бесконечные 24 часа, неумолимо тупеешь, перестаешь испытывать какие-либо эмоции, начинаешь воспринимать действительность через вату ленивого равнодушия, и постепенно перестаешь даже двигаться. А тут какое-никакое, а разнообразие.
Сергей никогда не относился к психологии как к науке, искренне считая ее шарлатанством. И ему было странно наблюдать как он сам, да и другие взрослые люди, с удовольствием разделялись на две команды, после чего одни кричали «Волки! Волки!», а другие: «Нет волков!», пока в какой-то момент их не прерывал голос господина инструктора: «Полон угол дураков!». Очевидно, это проверка на прочность и выяснение паттернов поведения в нестандартных ситуациях, думал Сергей, бегая вместе с другими из угла в угол. Идиотизм, конечно, чего уж там.
Зато определенным бонусом к этим действам было общение с девушками, которым по условиям игры можно было класть руки на коленки, которых можно было обнимать для пущего тактильного контакта и вообще флиртовать и оказывать знаки внимания. В общем, если не принимать во внимание некоторую инфантильность этих занятий, было даже весело. Людям вообще свойственно с радостной легкостью впадать в детство.
Утренняя сцена заставила Сергея повнимательней присмотреться к мисс Блю (так он теперь про себя называл Голубую). И чем дальше, тем больше она ему нравилась. Исподтишка следя за действиями своих товарищей по бункеру (это помещение он – тоже только про себя – прозвал бункером), он видел, что она, конечно же, отличается от других. Хотя бы той же неуловимой самоиронией, которой Сергей так гордился в себе, демонстрируя окружающим, что он, конечно, не будет разрушать компанию, но вся эта впавшая в детство тусовка его только забавляет. Мисс Блю часто ловила на себе его заинтересованные взгляды – женщины это умеют, чуть ли не с рождения. Она так же заинтересованно улыбалась ему в ответ, и Сергей внутренне подбирался, предчувствуя, что какое-то развитие всей этой истории непременно последует. Вопрос только – какое.
Вообще, задумка была интересной. Где как не в игре можно понять своих соратников.
Зеленая, например, делала все совершенно искренне, даже радостно. Видно, и она, и Оранжевая недалеко ушли от того возраста, когда в такие игры играли серьезно. Оба Желтых делали все несколько натужно, мол, надо, так надо. Да и кондиционер могут отключить. Красный не столько играл, сколько демонстрировал себя окружающим, какой он крутой и как он обязательно будет первым. А его прекрасная тезка – Красная – весело баловалась, как обычно весело балуются красотки-блондинки, чем бы они ни занимались. Ведь мир-то все равно принадлежит им. Поэтому надо не завоевывать его, а им наслаждаться. Странно, насколько бесцветными были Синий и Фиолетовый цвета, что у мужчин, что у женщин. Специально их подбирали, что ли? Сергей не удивился, если бы это было так. Но тогда почему ни ему совершенно не нравится Зеленая, ни он у нее не вызывает никакого интереса?
В общем, игры и весь этот процесс общения поставляли обильную пищу для размышлений. Даже было жалко прерываться, когда пришло время пищи телесной, ужина.
За ужином Зеленая громко объявила:
– В общем так. Вы все можете ржать и зубоскалить сколько угодно, но мы с девочками сегодня забираем Оранжевого к нам. Он будет у нас ночевать.
– А с кем? – кажется, кто-то из бесцветных сине-фиолетовых, задал этот глумливый вопрос.
– Если я скажу «со мной», это что-то изменит? – резко спросила Красная. – Какая вам разница, вообще? Мы хотим помочь Апельсинчику, а вы можете ржать до посинения, никого из нас это не волнует, понятно?
Оранжевый смотрел в сторону, делая вид, что его это вообще не касается.
– Ну и правильно, – сказал Желтый. – Молодцы, девушки.
Сергей неожиданно подумал, что той, кто сделает с «Апельсинчиком» «это самое», может оказаться мисс Блю, и ему вдруг стало неприятно. «Неужели влюбился?» – тревожно подумал он, но внутренне рассмеялся. Нет, конечно. Он больше не способен влюбляться. Вот сексом заниматься – способен, а любить, скорее всего, уже нет. При мысли о сексе тело сладко заныло, и Сергей постарался прогнать неожиданное возбуждение. «Не время, товарищ!» – вспомнил он старый анекдот и снова про себя рассмеялся. Стало легче.
– Да ладно вам, пусть идет, конечно, – дал задний ход Фиолетовый. – Вы бы обо всех так заботились! А то одним все, а другим – ничего.
– Перебьешься, – отрезала мисс Блю.
– И чтоб утром никаких этих ваших шуточек, хорошо? – примирительно сказала Зеленая.
Сергей спал мало и плохо, как вообще в последнее время.
Тем более что, несмотря на выпитый перед сном алкоголь, забыться не удалось и во сне опять пришло страшное.
По ощущениям он и на этот раз проснулся в несусветную рань. Кто-то громко храпел, трудно разобрать кто, но заливисто и оглушительно. Сергею когда-то рассказывали, что чтобы кто-то перестал храпеть, надо ему посвистеть. Или в кино видел, сейчас не важно. Важно, что с этим храпом заставить себя уснуть уже не удастся.
Свистнуть внезапно получилось громко. Храпун храпеть не перестал, только Синий, который лежал на соседней койке, вскочил, и очумело спросил:
– Что?!
– Да ничего, спи! – в сердцах ответил Сергей и вышел из спальни.
Забавно, но, как и тогда, из душа доносился звук плещущей воды. На вешалке висело голубое полотенце. Неприятно кольнуло. С чего бы это мисс Блю побежала в душ среди ночи? Видно, все-таки девственности Апельсинчика лишила именно она. Настроение и без того было не так, чтобы очень, а тут вконец испортилось.
Но из душа неожиданно вышла Зеленая.
– Привет! – она заматывала голубое полотенце на торчащих в разные стороны маленьких грудках. – Чего не спишь?
– А ты зачем по ночам в душ ходишь? – в свою очередь спросил Сергей.
– А надо! – кокетливо ответила Зеленая и плюхнулась в кресло. – Давай выпьем, глядишь и уснем.
Сергей отправился к бару, наполнил из изрядно опустевшей бутылки два стакана, протянул один девушке.
– А почему ты в голубом полотенце?
– Как в голубом?! – она с изумлением посмотрела на себя. – Это разве не зеленое?
– Ты что, дальтоник? – в свою очередь удивился Сергей.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Вроде нет.
– Странно. Вообще-то, это мужское заболевание, у женщин встречается крайне редко. Меньше полпроцента.
– Вот же зараза, – она, казалось, его не слышала. – Перепутала. Теперь эта сука меня убьет.
– Голубая, что ли? А что, она прямо – сука? – Что такое женская дружба, Сергей хорошо знал. Так что была возможность раскрутить Зеленую на разговор о заинтересовавшей девушке.
– Конечно. Она знаешь, какая злющая? И рычит на всех. Я ее не боюсь, конечно, просто неприятно, когда кто-то постоянно злой. Хоть бы трахнул ее кто.
– Думаешь, от этого?
– А от чего еще баба может быть злой? Я вот – добрая!
Сергей не успел задать вопрос, который сам собой напрашивался: из душа как-то боком, вышел Красный и, набычившись, уставился на Сергея.
– А ты что тут делаешь? – недружелюбно спросил он.
– А ты? – Сергей приготовился. Парень тот, конечно, здоровый, придется попыхтеть, но сдаваться он не собирался.
– А мы – трахались! – пропела Зеленая. – Да ладно вам, забияки, иди лучше ко мне, мой хороший!
Она потянула Красного на кресло, усадила на поручень.
– Прикрылась бы! – Красный поправил на ней полотенце, ощутимо размяк, обнял за плечи, полез целоваться. В общем, Сергей и тут был лишним.
И он отправился на кухню. Пить кофе. А что еще было делать?
К завтраку все выползли как обычно. Лениво собрались в столовой, за отодвинувшейся стеной. Снова стандартный набор. «Как в тюрьме, – усмехнулся он. – Теперь несколько недель будем одно и то же есть». Но делать нечего. Иди-знай, какая мысль придет в голову этому отмороженному инструктору, вдруг и вправду решит уморить их голодом? Так что надо наедаться впрок, хочешь-не хочешь.
Боязливо оглядываясь, зашел Оранжевый. Он ожидал насмешек, шутливых аплодисментов, скабрезных шуток, издевательских мужских вопросов: ну, как оно было-то, а, братан? Но к чести постояльцев бункера ничего такого не случилось. Мужики поулыбались, поподмигивали, да тем все и кончилось.
И то сказать, что тут такого? Ну, переспал парнишка с женщиной, дело житейское. Сергея такая грубоватая деликатность товарищей по несчастью обрадовала. Все-таки не надо о людях думать плохо, они лучше, чем нам кажется.
Сам он высматривал мисс Блю. Пришла она позже остальных, выглядела усталой и злой. Улучив момент, Сергей протиснулся к стойке, у которой она выбирала себе йогурт.
– Как дела?
Она удивленно посмотрела на него и, ничего не ответив, продолжила выбирать.
– Не выспалась?
– Нет, – отрезала она.
– А я чем виноват?
Она удивленно подняла на него глаза.
– А причем тут ты?
– Притом, что ты со мной вот так вот разговариваешь. Если у тебя плохое настроение – ОК, я отвалю, но ведь можно и просто об этом сказать, без грубости, правда?
– А я тебе нагрубила? – Глаза у нее сузились и Сергей, кажется, начал понимать, почему Зеленая назвала ее злюкой. Но тут она неожиданно улыбнулась.
– Да ладно, не обижайся. Просто с утра полотенце мокрое, значит, какая-то сволочь его взяла и им вытиралась. Теперь я к нему не прикоснусь, я вообще ненавижу, когда мои вещи берут без спроса, а тут такая пакость. И когда они будут теперь белье менять – неизвестно. Судя по тому, что мы второй день с теми же полотенцами, они с этим не торопятся. Осталась я без банного полотенца, с одними этими, маленькими. Ну не гадина, а? Скажи? Знала бы кто – убила бы.
Сергей промычал что-то невразумительное, вроде, как «да-да, это надо же!» Убила – это, конечно, фигура речи, но попасться мисс Блю под горячую руку он бы поостерегся. И все же она ему нравилась. Особенно, когда сердилась.
– И, главное, непонятно зачем! У всех же все одинаковое, только цвета разные. Бывают же люди такими мерзкими!
Сергей осторожно погладил ее по руке – мол, успокойся, не стоит это мелкое событие таких нервов. И она неожиданно успокоилась, даже улыбнулась ему.
Они сели за один столик. Повезло: те, кто завтракал за этим столиком до них, уже закончили и ушли, так что Сергей с мисс Блю остались одни.
– Ну, и кто эта счастливица? – весело поинтересовался он. В основном, чтобы сменить тему.
– Кто Оранжевого трахнул? А не скажу. Зачем?
И, правда, зачем? Он улыбнулся и пожал плечами.
– Не хочешь – не говори. Я просто так спросил.
Она помолчала, попробовала выбранный йогурт, отставила в сторону.
– Фу, гадость.
Отпила кофе.
– Красная, конечно, неужели не понятно?
Ну, что-то такое Сергей и подозревал.
– И как он?
– В каком смысле?
– Прошло-то все как? Нормально?
– А-а. Да, нормально. Ему даже понравилось, по-моему.
– Еще бы! – Сергей засмеялся.
– Теперь одним желанием у него меньше, а галочек в списке у Красной на одну больше.
Н-да, действительно, за словом в карман она не лезла.
И потянулись дни, похожие один на другой. От приема пищи до приема пищи, от одной игры до другой. Интересно, какого результата добивались авторы эксперимента? Понять их замысел никак не удавалось, и через какое-то время Сергей эти попытки бросил. Просто выполнял то, что ему говорили – и всё. А зачем думать? Когда-то же это кончится.
Через неделю во время завтрака надоевший своим вечным оптимизмом голос господина инструктора объявил, что сегодня – суббота, и пришло время выбирать тех, кто станет первой парой, покинувшей эксперимент.
– Итак, друзья, – бодро вещал он через динамики. – Первый уровень психотестов пройден. Теперь остается последний штрих на этом этапе – исключение из общества. Напомню, женщины входят в свою голосовалку, мужчины – в свою. По звуковому сигналу, нажимаем кнопки, соответствующие цвету человека, которого вы ходите исключить на дальнейших этапах. Объяснять свое решение никому не надо. Вы можете выгнать человека из нашего дружного коллектива за грубость, за запах изо рта, за то, что он носит цвет, который вы не любите. Это не имеет ровно никакого значения. Главное – сделать выбор и нажать кнопку. Тот – и, соответственно, та – за кого будет подано больше всего голосов, прекращают участие в эксперименте. Мужчины прогоняют женщин и наоборот. Не перепутайте. Удачи!
Каждый сел за свой пульт и практически сразу же прозвучал сигнал.
Сергей заранее пытался понять, кого он больше не захочет видеть среди обитателей бункера и проголосует за изгнание.
Мисс Блю – с ней все понятно, она остается и неприятно думать, что другие могут проголосовать за нее, скажем, Красный, которого могла науськать Зеленая.
Зеленая – да нет, несмотря на контры с мисс Блю, она симпатичная.
Красная – и как жить дальше без королевы класса? А за кем все будут бегать? Вот ее-то точно никто не нажмет.
Желтая – нельзя обезглавить женское движение. Кто эту бабскую банду в руках будет держать?
Оранжевая – молоденькая очень, пусть еще потусуется с ребятами, ей – и это видно – интересно среди мужчин, она еще и не выбрала, наверное, что ей делать дальше с новыми документами и новой жизнью.
Синяя – вот она какая-то никакая. То ли тихушница, то ли недоразвитая, ни с кем не общается, держится особняком.
Ну, и Фиолетовая – тоже никакая по характеру, зато яркая брюнетка.
Так что выбор был сделан.
«Мисс Индиго!» – подумал Сергей, хмыкнул и нажал синюю кнопку.
И в этот момент грохнуло. Да так, что заложило уши. Сергей даже сначала подумал, что где-то что-то большое упало и разбилось. Раздался женский визг, который был слышен даже через стену, и одновременно – мужской испуганный крик. Что-то теплое шлепнуло Сергея по щеке и в первый момент он не смог понять что это: с потолка что ли капнуло? Потом все встало на свои места. Но лучше бы не вставало.
На полу, раскинув руки, кверху лицом лежал Фиолетовый. Вместо лба у него зияла красно-белая дыра, а из-под головы медленно вытекала на пол густая черная жидкость.
Этот звук – это что? Выстрел? Какой выстрел? Откуда? Кто стрелял? Сергей лихорадочно искал ответы на все эти вопросы и не находил. Ясно было только одно: что-то пошло неправильно, не так, надо что-то делать, вот только – что?
– Доктора! Вызовите доктора! – Истошно вопил кто-то.
Но ни один из них не двинулся с места. Если двинешься, надо будет действовать. Наверное, надо было подойти к Фиолетовому, но и это – зачем? То, что он был мертв, было и так понятно. Вот только кто его убил? Как это вышло?
И еще этот визг.
Кто-то заколотил в переборку, стена неожиданно дернулась и отъехала в сторону. За ней стояла бледная, мокрая от волнения Зеленая.
– Ребята, у нас там, – и осеклась, увидев на полу тело. Покачалась немного и, как стояла, так и рухнула на пол, деревянно стукнувшись головой.
«Секунду! – с ужасом понял Сергей. – Так что, у девчонок тоже кого-то убило?» Он специально старался думать обезличенно – не убил, но убило, это было не так страшно. «Что же получается? Так и было задумано, что ли? Он же говорил, что их просто отправят восвояси. А их убили. Почему? Неужели… Это что же, тех, кого исключают из эксперимента, не выгоняют, им не выдают новые документы и подъемные, а банально убивают? Но зачем? Какой смысл? Господи, да что тут творится?!»
– А теперь, господа, попрошу всех собраться в гостиной! – голос господина инструктора прозвучал неожиданно, заставив Сергея вздрогнуть. И был по-прежнему бодр, что в этой ситуации казалось совсем уж неуместным.
Молча потянулись в гостиную. Женщины кинулись к Зеленой, привели в чувство, подтащили к креслу, усадили в него. Она водила головой из стороны в сторону и, похоже, плохо отражала происходящее.
Сергей проверил цвета. Синей среди женщин не было. Заставить себя подойти к их «голосовалке» и убедиться, что застрелена именно она – он не смог. И так было понятно, чего уж там. А тут еще и стены поехали, плотно закрыв обе комнаты.
«Значит, я ее убил, – Сергей не хотел в это верить, но разве было другое объяснение? – Я нажал на эту проклятую кнопку и убил ни в чем не повинную женщину!» По идее, он должен был ужаснуться этой мысли, но как раз ужаса-то он и не испытывал. Только холодное тупое опустошение. То, что наступает, когда ничего уже изменить нельзя.
– Итак, их осталось двенадцать! – этот ублюдок еще и шутил. – Да, мы, конечно же, обманули вас, утверждая, что выбывшие на ранних этапах будут получать всякие вкусные штучки. Зато теперь вы острее воспринимаете ситуацию. Единственный приз, который ждет тех двоих, кто останется в конце – это жизнь. Не миллионы на счету, не виллы на островах и не загорелые красотки в больших количествах – или загорелые красавцы для наших милых дам! Это все ерунда по сравнению с тем призом, который вы получите. Бесценным. Так что, дорогие мои друзья, придется вам поднапрячься, чтобы его получить. Да, я бы даже сказал, что ситуация является трагической – ведь приз вы получите за счет жизни всех остальных, сидящих в этой комнате.
– Поэтому, – продолжал он. – Как вы сами, конечно же, понимаете, совершенно бесполезно объединяться в какие-то группы, чтобы противостоять очевидному. Какая группа, если выживет в ней все равно только один? С какой целью объединяться? Спасать кого-то одного за счет своей жизни? Это очень благородно, но вы же понимаете – мало реально. Человеку свойственно заботиться, прежде всего, о себе, инстинкт самосохранения, знаете ли. Так что с этого момента – каждый сам за себя и против всех остальных. Теперь, дорогие мои мужчины, вам придется крепко напрячься, чтобы нравиться женщинам, ибо это именно они будут нажимать на кнопки вашего цвета. А кого и за что женщины любят – тайна сия велика есть. Могут любить откровенных подонков, которые ноги об них вытирают, а могут ненавидеть прекрасных воспитанных кавалеров, цветы-конфеты-театр.