– Но я не успела…
– Да и плевать, – управляющий встал, с наслаждением и хрустом потянувшись, и вытащил у меня из пальцев грифель. – Уходим отсюда.
– Наверное, я не способна сейчас приготовить полноценный ужин…
– Так и быть, возьму готовку на себя, – мужественно вызвался Ян.
У меня дома он осмотрел запасы, достал колбасу, сыр, хлеб, нарезал не слишком аккуратно, помыл несколько яблок, заварил чай. Меня же озадачил поиском корзины побольше.
О том, что он задумал, я догадалась не сразу – слишком вымоталась за эти три дня. Ведь обычная текучка тоже никуда не исчезла, а подготовка легла поверх и без того загруженного графика.
– А еще какой-нибудь плед, например, с дивана, – продолжал командовать Ян. – Он проверенный, мне понравился.
Я смутилась, вспомнив про совместную ночевку, поэтому быстро принесла все затребованное. А затем наблюдала, как Ян застелил полотенцем корзину, сложил туда еду, аккуратно поставил чайник, на который наложил стазис, чтобы не остыл и не расплескался, и кружки. Плед вручил мне.
– Идем!
– Куда?
– Увидишь!
Честно говоря, совершенно не хотелось никуда идти, но энергия управляющего, как и его идеи, оказалась заразительной. Уже в полутьме надвигающейся ночи мы плутали по извилистым тропинкам, пока не вышли на поляну среди кустов. Ян заботливо придержал ветки, чтобы я смогла нормально пролезть.
– Одно из самых укромных мест, – прокомментировал он, расстилая плед.
– И часто ты здесь прячешься?
– Бывает иногда. Садись.
Сам Ян уже устроился на пледе и, подстветив себе единственным светляком, принялся разбирать корзину.
– Тебе с чем бутерброды?
– Со всем и сразу, – попросила я.
За работой и на воздухе голод разыгрался нешуточный. И вскоре в одной руке у меня оказался бутерброд с колбасой и сыром, а в другой – дымящаяся кружка чая.
Стоило Яну освободить руки, как над нами слабо замерцал щит от физических атак.
– Ты чего-то опасаешься? – забеспокоилась я. – Здесь живут опасные существа?
Мы так плутали, что вполне могли оказаться в каком-то вольере.
– О! – Ян заливисто рассмеялся. – Здесь живут самые ужасные твари из всех существующих. Поверь, драконы и те намного благодушнее – они испепеляют жертву на месте. Эти же впиваются в тебя своим острым длинным хоботом и тянут кровь, заставляя страдать. Долго страдать…
– Ян! Прекрати! Ответь нормально.
– Вон, смотри, в щит долбятся. Стервятники, – со смешком добавил управляющий, приблизив к защите светляка.
И правда, щит окружили комары. Пройти через него они не могли, но их тонкий писк привычно раздражал.
– Ничего себе! Никогда бы не додумалась так использовать щит! – я тоже засмеялась.
– Это самое лучшее его применение. На практике в полевых условиях только им и спасались. Ух, как вспомню эти марш-броски и ночевки под открытым небом…
Мы опять весело болтали ни о чем, а когда окончательно стемнело, Ян, неожиданно погасил светляка. Темнота среди кустов и деревьев казалась густой и живой, шевелящей ветками и нашептывающей листьями.
– Ян?
– Подожди минуту, – отозвался он.
И сидел как-то слишком близко, но отодвинуться с пледа мне было некуда, разве что на влажную от выпавшей росы траву.
А после я поняла, ради чего все затевалось. Обычные с виду кусты начали расцветать. Один за другим раскрывались белые цветы, совершенно простенькие, с длинными лепестками, если бы не одно но. Они светились. Слабое свечение – белое, желтоватое, бледно-розовое, голубоватое привлекло ночных насекомых, оживляя обстановку.
– Ох, – выдохнула я, когда сумела справиться с восторгом.
– Маленький оазис света среди темной ночи, – проговорил Ян мне в макушку.
По рукам тут же пробежали мурашки, правда, не от холода, но я все равно невольно поежилась.
– Надо было и для тебя какой-нибудь свитер прихватить, – заметил Ян.
Он вообще все замечал, и эта внимательность подозрительно выбивалась из его разгильдяйского облика. Впрочем, в последние дни он честно работал наравне со мной, если не больше.
На плечи лег его пиджак, окутывая свежим ароматом мужского парфюма. И пусть сам Ян все-таки отодвинулся, но теперь казался еще ближе, будто не пиджак обнимал меня, а он сам.
Надо заканчивать эти посиделки, до добра они не доведут. Только встать и уйти от такой красоты не получалось. Цветы разгорались все ярче, постепенно заливая светом полянку.
– Смотри, сейчас будет фокус, – предупредил Ян и резко взмахнул рукой.
И цветы взлетели! Я сначала глазам не поверила, но быстро догадалась, в чем дело: бабочки! Они вспорхнули с цветов и теперь кружились над нами, тоже слегка сияя. Создавалось впечатление, что это цветы парят в воздухе.
– Они тоже магические? – негромко спросила я, боясь голосом разрушить волшебство.
– И да и нет, – со смешком ответил Ян. – Мне Фред как-то по-умному объяснял это явление. В цветах содержится люминесцентное вещество, и бабочки, питающиеся их нектаром, тоже начинают светиться. Но мне это объяснение не понравилось, поэтому я предпочитаю считать их магическими – так интереснее.
Я даже не сразу осознала, что улыбаюсь. Да, иногда проще списывать все на магию. И интереснее.
– Ива?
– Ммм?
– Скажи, а тебя ждут обратно домой?
– А что? – Я тут же напряглась, чем заслужила очередной смешок управляющего.
– Просто ты такая замечательная… сотрудница, что не хотелось бы тебя потерять.
Я сглотнула от неоднозначности его фразы. Вечно он так! Поэтому и леди Вируа подозревает то, чего нет.
Ждут ли меня? Хочется надеяться, что нет. Что все обо мне забыли, простили побег и то, что с ним связано.
Но я отдавала себе отчет в том, что семья меня не забудет. И не отпустит.
Будет здорово, если не найдет.
Молчание затягивалось, и надо было уже что-то ответить.
– Скажем так, в ближайшее время я точно не намерена возвращаться, – облекла я свои мысли в какую-то форму .
– Это радует, – улыбнулся управляющий и отвернулся.
Мы еще посидели так какое-то время, наблюдая за волшебным явлением. Я опасалась новых вопросов, но их не последовало. Но все равно расслабиться и любоваться цветами с бабочками, как вначале, больше не получалось.
– Возвращаемся? – с явным сожалением спросил Ян.
– Да.
Я быстро встала, помогла собрать корзину, сложила ставший влажным плед и попробовала вернуть пиджак.
– Завтра утром отдашь, – отмахнулся Ян.
Он, как и по пути сюда, донес вещи до моего домика, совершенно по-дружески попрощался и ушел, растворившись в ночи.
Мы с Тори отправились спать, правда, пришлось сначала убрать остатки ужина, чтобы химера ими не полакомилась – вряд ли для нее они очень полезны. А заодно развесить плед на стульях, чтобы просушился.
Засыпая, я лежала и думала: есть ли со стороны Яна ко мне какое-то особенное отношение? Не только рабочее, но и личное. Слишком уж сегодняшний вечер походил на свидание. Ужин в ресторане по сравнению с ним прошел куда официальнее.
Только могу ли я допустить, чтобы между нами что-то было? Даже не так: хотела бы я этого?
Не знаю. Возможно – да. Но скорее все-таки нет.
Новый день принес новые заботы. Жизель приехала узнать, как продвигается подготовка, а заодно привезла свою часть приглашений, выведенных настолько же безукоризненным, как и сама леди, почерком. Приглашения сына она раскритиковала, посетовав на то, с ним занимались лучшие учителя – а без толку.
Заодно леди Вируа решила, как украсить картины. Для травоядных животных полагалась насыщенная зелень, а хищникам – яркие цветы. Приглашенный ею оформитель несколько раз переделывал композиции, пока Жизель не осталась полностью удовлетворена.
– Дорогой, наложишь на все растения стазис, чтобы они сохраняли свежий вид, – распоряжалась она. – Также я договорилась, чтобы вам доставили кресла из дворца. Те, с позволения ушедших, табуреты, что сейчас стоят в лектории, никуда не годятся. Сажать на них важных особ категорически нельзя! Их вообще стоит заменить, это же настоящие пыточные инструменты!
– А студенты не жалуются, – пожал плечами Ян, не отрываясь от подписывания пригласительных.
Под суровым материнским взором писать он начал… еще хуже. Будто специально. Леди Вируа страдальчески посмотрела на его каракули и покачала головой.
– Студенты не должны покупать у вас картины, – резонно заметила она.
– Не у нас, а у художника, – продолжал упорствовать управляющий.
Все-таки торговля на территории зоопарка ему категорически не нравилась.
– Сути не меняет, – отмахнулась леди. – Ян, пиши хоть чуточку аккуратнее! Господина Нантина удар бы хватил, увидь он такое!
– Как хорошо, что я давно не его ученик, – хмыкнул Ян.
Леди, поняв, что от сына ничего не добьешься, заглянула в мои пригласительные, и я напряглась, ожидая своей порции критики.
– Очень неплохо, – похвалила Жизель. – А ведь у Ивы наверняка не было персональных учителей.
Учителя у меня были, но я не стала вносить уточнения.
– Только, Ива, сиди прямее, держи осанку, – нашла к чему придраться леди.
В отличие от Яна, я не собиралась спорить или делать назло, поэтому старательно выпрямила спину.
– Так лучше, – одобрила она.
– Мама, твой менторский тон угнетает, – пожаловался Ян, ссутулившись сильнее.
– Какой ты неблагодарный сын! Я же для тебя стараюсь!
– Я ценю, – управляющий вздохнул. – Но все равно угнетает.
Атмосферу разрядили приехавшие Поль и Мьяс с Гьесом. При виде блистательной леди они стушевались еще сильнее, так что поспешили улизнуть из кабинета.
Троица решила воспользоваться нашим предложением походить по зоопарку и подготовить еще что-нибудь к выставке. А Поль и вовсе заинтересовался келпи и захотел его нарисовать. Ведь именно ради келпи все и затевалось, справедливо, что он тоже будет представлен на полотне.
Как ни странно, Ян не улизнул от приглашений под благовидным предлогом, а попросил меня отвести художника к нужному вольеру. Отказываться я не стала, очень хотелось отвлечься и размяться, а заодно сбежать из-под надзора леди Вируа.
Поль привез мольберт, холст на подрамнике, краски и кисти, с которыми я вызвалась помочь. Тащить все в одиночку было точно неудобно.
– Ива, а могу я пригласить на выставку родителей? – осторожно спросил юноша, разбавив наше молчание.
– Эм… надо уточнить у Яна, – я не решилась брать на себя ответственность.
Вспоминая, какой был дом, мало ли, кем окажутся его родители? И как на это отреагирует местная публика.
– Они у меня целители из Центрального целительского корпуса, – неожиданно выдал Поль. – Так что можете на их счет не волноваться.
– Да я не волновалась… – принялась отнекиваться я.
– Я знаю, что мое жилище произвело на вас не лучшее впечатление, – продолжил он. – На самом деле я пусть и не из богатой и знатной, но вполне обеспеченной семьи.
– А почему ты тогда живешь… так? – я все-таки не удержалась от вопроса.
Ведь сама была, если подумать, из весьма богатой и даже отчасти знатной семьи. Отрадно встретить в чем-то родственную душу.
– Я с детства любил рисовать, и сначала родители поощряли это, считая простым увлечением. Занимался живописью в вечерней школе и сразу знал, что именно это станет моим смыслом жизни. Но когда школа закончилась, родители настаивали на поступлении в Академию магии – у меня также есть дар светлой магии. Хотели, чтобы я пошел по их стопам, а рисование оставил.
– Ты не согласился, – поняла я.
– Не согласился и ушел из дома. Изначально взял с собой только самое необходимое, а еще свои художественные принадлежности – их слишком дорого покупать. А жилье… на какое хватило накопленных денег. Но сейчас у меня ситуация намного лучше, я нормально живу с заказов, – зачем-то уточнил Поль.
– Рада за тебя, правда, – я серьезно посмотрела на юношу. – И рада, что тебе не пришлось бросать любимое дело.
– Но позировать все равно не станете? – снова попытал счастья художник.
– Нет, – категорично отказалась я.
– Жаль, – впрочем, без особого сожаления произнес Поль.
Около келпи он ненадолго застыл, пристально вглядываясь в зверя.
– Хорош, – выдохнул художник. – Но воды ему не хватает, да?
– Очень заметно? – я с сочувствием посмотрела на понурого Плута. – Ничего, мальчик, скоро у тебя будет отличный вольер с подводным домиком.
– А что за подводный дом? – заинтересовался Поль, раскладывая мольберт и устанавливая на него холст.
– Там такая сложная конструкция, что вряд ли сумею четко объяснить, – честно призналась я. – Наш целитель подготовил чертеж, правда, он совсем схематичный…
Фред два (или три? Совсем запуталась уже) дня назад заходил к нам с Яном с этим чертежом. Но тут мы проявили солидарность и попросили отложить вопрос с «домиком» на более поздний срок.
– Ясно, тогда нарисую его над водой, – решил художник, явно прикидывая в голове сюжет.
– Жду твою новую картину, – улыбнулась юноше. – И по поводу твоих родителей спрошу у управляющего. Думаю, он не будет возражать.
Как я и предсказывала, Ян не возражал. Даже не поинтересовался, кто его родители.
– Пусть приходят, почему нет? Это же их сын, – отозвался он, не дослушав.
Леди Вируа уехала, и наш управляющий снова выпрямился и писать начал старательнее.
– У тебя тоже замечательная мама, – осторожно заметила я, возвращаясь на свое место.
Вернее, это было место Яна, которое он великодушно отдал мне (по всей видимости, на время моей работы в зоопарке), а сам примостился на углу стола.
– Слишком замечательная, – согласился он. – Я уже начал жалеть, что привлек ее. Мы бы и сами справились, сделали бы приглашения попроще и цветов поменьше. Делов-то.
– Справились бы, но хуже. Все-таки она права, для столь высоких особ нужны соответствующие условия.
– То есть тебе нормально работалось под ее руководством? – развеселился управляющий.
– Вполне, – подтвердила я, но все-таки не удержалась от замечания: – А если бы ты не выдавал сомнительные намеки о нас с тобой, было бы еще лучше.
– Скажешь тоже! Это было мое единственное развлечение в эти дни! – рассмеялся Ян.
А мне так захотелось пнуть его под столом, что едва сдержалась. А потом поразилась сама себе – раньше я за собой подобных желаний не замечала.
С пригласительными мы разделались до вечера, и Ян понес их во дворец. Насколько я поняла, у него имелось полное право посещать дворцовый комплекс.
Управляющий звал меня с собой, но я решительно отказалась, сославшись на занятость. Я и во время самой выставки планировала по большей части заниматься обычными делами зоопарка, оставив высоких гостей Высокому лорду. Не хотелось попадаться никому лишний раз на глаза. Узнать меня никто не может – потому что и не видел, но все же…
Когда слишком долго бежишь и прячешься, осторожность входит в привычку.