Как девчонка до поезда умудрилась добраться – вообще непонятно, но контролёра она не поняла, жутко его испугавшись. Для европейца вообще поведение нехарактерное, но тут мой взгляд цепляется за выглядывающий из кармана девушки паспорт, и мне всё становится понятно. Краешек надписи говорит о том, что она из России, ну а раз есть деньги приехать сюда, то, скорее всего, жена или дочь нового «хозяина жизни», а там что угодно может быть.
Девочка не просто бледная, она белая, что мне о многом говорит, ну ещё и в обморок падает, что не очень хорошо. Контролеру я объясняю, что тяжело у неё проходит беременность, потому и попёрлась сюда, что для швейцарца вполне логично. Иногда с мозгами они, конечно, не дружат. Но девочка явно на грани болевого шока, это что же с ней сделали-то? Ну и признаки насилия, конечно, есть. Поэтому говорить нужно ласково и очень мягко.
Видел я уже такое, и не раз, кстати, поэтому укладываю девочку на кресла. Красивая она, конечно, глаз не оторвать, но сейчас вызывает просто желание её отогреть. Очень потерянной она выглядит и явно, судя по зрачкам, терпит довольно-таки сильную боль. То есть надо бы ей вколоть от щедрот, пока она прямо в поезде концы не отдала, а она может, легко. Сердце не выдержит – и привет родным.
Представляться в ответ не спешит, но оно и понятно – она вообще вряд ли соображает, что вокруг происходит, плохо ей. Я достаю аптечку, благо у меня много чего с собой есть, жизнь научила. Лежание на спине ей, кстати, неудобство доставляет, значит, действительно избили крепко. Наверное, просто от мучителя сбежала, значит, сюрпризы ещё будут.
– Я сделаю тебе укол, – предлагаю ей как можно более мягким голосом. – Сквозь одежду, ты и не почувствуешь ничего, зато болеть будет меньше. Согласна?
Странно не то, что согласилась, а то, что не испугалась. Она сейчас на что угодно готова, чтобы боль хоть немного утихомирить, а вот страх зависит совсем от другого. Это уже интересно, потому что слишком сложно для ловушки. Таких ловушек просто не бывает, да и времена нынче уже не те. Значит, можно принять за версию – девочка настоящая, не подставная, её совсем недавно сильно избили и как бы ещё не изнасиловали. И медицинская помощь ей не оказывалась, что говорит о чём? Правильно, мучили её дома.
После укола укладываю так и не представившуюся девушку на бок, отчего ей сразу же становится легче. Что это значит, мне, например, понятно. Мусульмане, что ли, какие-нибудь? Нет, не похоже, вряд ли она тогда бы сама путешествовала. Пожалуй, загадка, хорошо, что не моя. Девочка, конечно, красивая, но не про меня – она сейчас мужика к себе вообще не подпустит, даже непонятно, чего на меня так не реагирует.
Уснула, ну это и понятно. Интересная девушка на самом деле. Явно сильно избитая, при этом выгоды от своего состояния не ищет, путешествует одна, всего пугается. Значит, что-то с ней произошло, причём против её воли и неожиданно. Решено, провожу её до гостиницы, помогу заселиться, тоже номер сниму ненадолго и займусь чиновниками, только, наверное, завтра с утра. Сегодня уже поздно, они до обеда работают, насколько я помню.
Интересная ситуация на самом деле. Можно сказать, даже загадочная, как и моя, кстати – и задание, вилами по воде писаное, и намёки Василича, и тот факт, что нет суеты… Хм… Странно это всё на самом деле. И метеорит этот, точнее, астероид. Если он действительно существует и по планете шандарахнет, то нам всем будет мало места. Не всякая ядерная война такое устроить может, так что тоже учитывать надо.
Беспокойно спит девчонка, похоже, кошмары у неё, несмотря на обезболивающее, а это значит, что я прав – против её воли произошло что-то, да ещё и как бы не в первый раз. То есть возможно такое течение событий… Если она, допустим, дочь «хозяйчика», который в прошлом – простой бандит, то могла быть избита, скажем, ремнём с последующим насилием, что для таких людей ни разу не сюрприз. Отсюда и сильные боли, например… Тогда может и с горы шагнуть, бывает.
А девчонка действительно красивая. Хоть и выглядит побитым котёнком, но красота у неё внутренняя, притягивающая. Я бы за ней приударил, наверное. Но в другое время и в другом месте. Надо будет понаблюдать за ней, но со стороны – не дай бог, примет за преследователя…
За окном встают прекрасные горы, девочка спит, а я размышляю о том, что совпадений не бывает. Раз мы встретились, то, наверное, не просто так. Надо будет осторожно узнать, что с ней случилось, может, помощь нужна. Я же человек, а не животное, так что кто знает.
– Меня Лиля зовут, – слышу я хриплый со сна голос попутчицы. – Спасибо вам…
– Здравствуй, Лиля, – поворачиваюсь я к ней. – Полегче тебе?
Почему-то не могу её на «вы» называть. Наверное, потому что выглядит такой потерянной, хоть и старается принять независимый вид. Но я же не слепой, поэтому мне много чего заметно. Лиля уже не настолько бледная, краски какие-то появились в лице. Она медленно и очень осторожно садится, потянувшись за тонкой сигаретой, торчащей из пачки, обнаружившейся на столе.
– Можно? – тихо спрашивает она, я киваю и помогаю прикурить.
Достав и свои сигареты, составляю ей компанию. Некоторое время мы молчим, затем Лиля тихо всхлипывает, а я вижу, как дрожат её пальцы. Курит она не взатяг, то есть балуется, нарабатывая рак горла, а не лёгких, как все остальные. Но при этом сигарета её явно успокаивает. Надо будет часа через три инъекцию повторить, если позволит, ну а пока наш поезд сбрасывает скорость, подтягиваясь к вокзалу Церматта.
– Приехали? – удивлённо спрашивает меня Лиля.
– Приехали, – киваю я, тушу сигарету и продолжаю: – Гостиница у нас одна, как я подозреваю, поэтому я тебя провожу, согласна?
– Со-согласна, – запнувшись, отвечает она, при этом мне совсем не нравится то, что я вижу.
Девочка ведёт себя так, как будто снова в обморок собирается, а это непонятно. Что с ней происходит? Впрочем, это не так важно – заселю её в гостиницу, а там уже их забота будет. Если что, вызовут врача. Гостиница пять звёзд, жутко дорогая, но вот трупы им точно не нужны, поэтому приглядывают, конечно.
Вот и хорошо, что Лиля со всем согласна, сейчас поезд остановится, и двинемся.
Как-то мне очень странно, потому что с ходу доверять кому бы то ни было я не умею, но я не пугаюсь Александра, даже позволяю сделать себе укол неизвестно чем. Вот только после него боль становится меньше, а я начинаю себя намного лучше чувствовать. Какое-то успокоение находит, а он меня поворачивает на бок, как будто знает, что со мной сделал Сергей. А вдруг он действительно знает? Вдруг это соглядатай от мужа? Вдруг… Додумать эту мысль я не успеваю, потому что засыпаю.
Хорошо, что я осознаю факт сна, потому что вижу снова яростно оскалившегося Сергея с каким-то проводом в руках. Мне снится всё то, что произошло, но теперь я слышу и воспринимаю всё, что он зло выкрикивает. И там не только о малолетней шлюхе, но и «пустить по кругу», и много ещё сверх того. И прямо сквозь всё усиливающуюся боль проступает понимание – я боюсь мужа. Я не хочу с ним жить, потому что лучше сдохнуть под забором, чем пережить такое.
Проснувшись, я некоторое время прихожу в себя, чтобы затем вспомнить, что так и не представилась своему благодетелю. Это очень невежливо, поэтому я исправляюсь, назвав своё короткое имя. Говорить длинные слова мне почему-то сложно, ну ещё и ощущение такое, как будто знобит меня. Надеюсь, я не заболела, потому что здесь это может обойтись очень дорого.
Второй укол я принимаю с благодарностью. Александр колет каким-то небольшим шприцем прямо сквозь джинсы в ногу, отчего мне совсем не больно, а спустя минут десять становится уже совсем хорошо. Боль становится приглушенной, я перестаю дрожать, будто от холода, и опять наплывает сонливость. Но спать сейчас некогда, потому что мы приехали.
Почему этот Александр помогает мне? Как он узнал, что я русская? Почему так ласково разговаривает и… И почему я ему вдруг верю? Кажется, мне даже всё равно, если он захочет взять свою цену, но почему-то думаю, что не захочет. Он какой-то необыкновенно тёплый… Скорей всего, впрочем, я себя обманываю, потому что мне просто очень страшно. Настолько страшно, что уже почти всё равно, что со мной будет.
– Приехали? – удивляюсь я, когда поезд почти уже останавливается.
– Приехали, – кивает Александр, туша сигарету. – Гостиница у нас одна, как я подозреваю, поэтому я тебя провожу. Согласна?
– Со-согласна, – выдавливаю из себя, чувствуя себя так, как будто сейчас в обморок упаду.
Может ли он следить за мной по просьбе мужа? В самолёте я его не видела, а когда вошла в купе, он уже сидел, причём явно не в аэропорту сел. Слишком сложно для соглядатая, чуть ли не шпионские игры получаются, а я – обычная девчонка, никому не нужная сирота, поэтому не выходит.
Но тогда почему он мне помогает? Почему относится с такой заботой? Что ему может быть нужно? Моё тело? Да пусть берёт! Или он маньяк-убийца? Тогда я тоже согласна, всё равно он не сможет сделать ничего хуже того, что со мной сделал Сергей, слова которого во сне меня уничтожили. Лучше бы действительно маньяком оказался, может быть, просто убьёт – и всё закончится.
Он берёт мой чемодан, придерживая меня под локоть, а я… Мне хочется опереться на него, представить на минуту, что это мой парень, и не думать больше ни о чём. Так мы выходим из поезда, куда дальше – я, правда, не знаю, но точно знает уверенно двигающийся Александр. А, он к такси идёт! Три машины стоят неподалёку от платформы.
– До отеля тут недалеко, – объясняет мне мужчина. – Но в гору, а ты сейчас не дойдёшь. Так что подъедем.
Я только киваю, ведь он прав, я действительно не дойду сейчас. Но какой он предупредительный! Я таких мужчин даже и не видела ещё. Интересно, он тоже бандит? Может быть, он сможет убить Сергея и освободить меня? Или лучше пусть убьёт меня, потому что жизнь моя, как оказалась, совершенно бессмысленная.
– Карточка у тебя на твоё имя? – интересуется Александр уже в машине.
– Нет, – качаю я головой, решив о своей не говорить. – Мужа.
– Тогда я посоветую взять предоплату, – уведомляет меня попутчик. – На случай, если твой… муж захочет «перекрыть кран» и срочно вернуть тебя.
– По идее, он должен приехать… – не очень уверенно отвечаю ему, потому что мне очень не хочется, чтобы Сергей приезжал. Мне очень нужно от него отдохнуть, да и от всех людей скопом.