Окольцованная лесом деревенька у реки,
Глухомань и бездорожье – от райцентра далеко…
Здесь охотой промышляют, да рыбалкой рыбаки,
Беднота во всех подворьях – выживают, кто как мог.
Нет больницы, почты, школы – всё за «тридевять земель»…
Вместо доктора знахарка не даёт им помереть.
Роды, сглаз, болезни, вывих… обращались люди к ней.
Не обходится без слухов, хочешь, верь тут или нет.
Будто ночью к той знахарке, как обычно, в двери стук,
Она, крикнув «не-за-кры-та…», в ступе травушку мельчит.
Гость настойчиво стучится, но не входит в дом и вдруг,
Она слышит голос властный: «Ме-ня на-до при-гла-сить…»
«Так в чём дело, проходите… мне людей дал Бог лечить».
В мыслях у неё мелькнуло: «Экий каверзный больной».
Видно шёл к ней издалёка, знать, не помогли врачи,
Подкрутив фитиль поярче, видит взгляд его стальной.
С керосиновой лампады копоть лижет потолок…
Тень не падает от гостя, замечает вскользь она.
То «Воланд» по её душу… от догадки к сердцу ток…
Он суёт ей свиток в руки, снизу подпись «Сатана».
Ну, она не лыком шита, развязала кошелёк,
Что за поясом хранила, там из мака оберёг…
Сыплет демону на пятки, взгляд его огонь исторг,
Вмиг пред нею тенью сгинул, ей под ноги свиток лёг.
Будто охнула избушка, свиток как живой в руках…
Коль нечистый лезет в душу, не минует её смерть.
Вторит мысли ей кукушка, встали стрелки на часах,
Шепчет на воду знахарка: «Не дай, Боже, умереть…»
Кружит голову дремота, беспокоен сон её,
Видит смерть у изголовья с остро точеной косой.
Свиток кровью смерть кропила, внутрь вогнав ей остриё…
Душу вынула из тела под глубокий выдох «о-о-о-й»…
За чертою… у Воланда стала знАхарка служить,
Помогает на закланье души смертных обнажить.
Людям эта деревенька больше не принадлежит…
Здесь в обличье человечном дух коварства, злобы, лжи.