Когда Дета скрылась из виду, старик снова уселся на лавку и задымил своею трубкой. Он сидел, опустив глаза долу, и не говорил ни слова. А Хайди тем временем с интересом озиралась вокруг. Приметив пристроенный к дому сарайчик для коз, заглянула туда. Там было пусто. Девочка продолжила свой осмотр и зашла за дом, где стояли старые ели. Налетевший вдруг сильный ветер завыл и засвистал в верхушках елей. Хайди замерла и прислушалась. Когда ветер немного утих, девочка обошла хижину с другой стороны и опять приблизилась к деду. Он все еще сидел в той же позе. Хайди встала прямо перед ним и, заложив руки за спину, принялась внимательно его разглядывать. Старик поднял глаза.
– Что ты хочешь? – спросил он девочку, неподвижно стоящую перед ним.
– Хочу посмотреть, что там у тебя в доме, – храбро сказала Хайди.
– Ну что ж, пойдем! – Старик поднялся и пошел к дому. Уже в дверях он обернулся и приказал девочке: – Захвати свой узелок с платьями!
– Они мне больше не нужны! – решительно заявила Хайди.
Старик смерил девочку пронзительным взглядом. Ее черные глазенки сияли в предвкушении того, что она увидит в доме.
– А она не так уж глупа, – вполголоса произнес старик. – Почему же они тебе больше не нужны? – спросил он уже в полный голос.
– А мне больше нравится ходить, как козы, они так здорово лазают по горам!
– Это можно, – сказал старик. – Но вещички ты все-таки возьми, мы их в шкаф положим.
Хайди послушалась. И вот дедушка открыл дверь, и Хайди за ним вошла в довольно большую комнату. Эта комната была единственной в доме. Там стоял стол, а возле него стул. В углу была постель, в другом углу над очагом висел большой котел. В одной из стен виднелась дверь. Старик открыл ее. Это оказался шкаф. Там висела одежда, на одной полке лежали рубашки, носки и платки, а на второй стояли тарелки, чашки и стаканы. На самой верхней полке лежал круглый хлеб, копченое мясо и сыр. В этот шкаф вмещалось все, чем владел Горный Дядя, и все, что ему было нужно для жизни. Едва он открыл дверцу, как Хайди подскочила к шкафу и зашвырнула свой узелок подальше, за дедову одежду, чтобы его не так просто было оттуда достать. Затем она внимательно оглядела комнату и осведомилась:
– Дедушка, а где я буду спать?
– А где хочешь, – ответил дед.
Это Хайди пришлось по нраву. Она заглянула во все углы, обследовала каждый закуток в поисках места, где ей хотелось бы спать. В углу напротив дедовой кровати стояла маленькая стремянка. Хайди влезла по ней на чердак, где лежало много свежего ароматного сена и сквозь круглое оконце открывался дивный вид на долину.
– Здесь хочу спать! – крикнула Хайди. – Здесь так хорошо! Иди сюда, дедушка, посмотри, как тут хорошо!
– Да знаю, знаю, – донеслось снизу.
– Сейчас я сделаю себе постель! – крикнула девочка, принимаясь сновать взад и вперед по чердаку. – А ты, дедушка, иди сюда и принеси мне простыни, на постель обязательно нужны простыни, без них нельзя спать!
– Так-так, – проговорил дедушка и, немного подумав, начал рыться в шкафу. Наконец среди своего белья он отыскал довольно большой кусок грубого полотна, который вполне мог сойти за простыню. Он отнес его на чердак. Там уже была устроена настоящая постель. Ровная, с возвышением для головы. С этой постели можно было, не вставая, смотреть в круглое оконце.
– Молодчина! – похвалил старик внучку. – А вот тебе и простыня, ага, погоди чуток!
Он взял большую охапку сена и сделал постель вдвое толще прежнего, чтобы девочке было помягче.
– Вот, теперь можешь стелить!
Он передал девочке кусок полотна, Хайди сразу его схватила, но оно оказалось таким тяжелым, что она едва смогла его удержать. Однако это было не так уж плохо, сквозь толстую грубую ткань сено не будет колоться. Они вдвоем расстелили полотно на сене, и Хайди деловито подоткнула концы. Теперь постель выглядела чистой и аккуратной. Хайди в задумчивости смотрела на нее.
– Мы еще что-то забыли, дедушка, – проговорила она.
– И что же мы забыли?
– Одеяло. Потому что, когда ложишься спать на простыню, надо укрываться одеялом.
– Ты так считаешь? А если у меня нет одеяла? – спросил старик.
– Не беда, – успокоила его девочка. – Сеном и укрыться можно.
И она уже собралась принести себе еще сена, но тут старик сказал:
– Постой-ка. – Он спустился вниз и вскоре принес на чердак большущий тяжелый полотняный мешок. – Разве это не лучше, чем сено?
Хайди изо всех сил старалась развернуть мешок, но никак не могла с ним справиться. Дед пришел ей на помощь, и вот уже постель была постелена по всем правилам. Хайди с восторгом оглядела свое ложе.
– Какое чудесное одеяло, и вообще вся постель такая красивая! Я хочу, чтобы скорей была ночь!
– А я полагаю, нам с тобой не мешало бы перекусить, – сказал дедушка. – А ты как думаешь?
За хлопотами с постелью Хайди обо всем на свете позабыла, но едва дед упомянул о еде, как у девочки проснулся аппетит. Она сегодня ничего не ела, только рано утром проглотила кусочек хлеба с жидким кофе, а путь проделала немалый.
– Я тоже так думаю!
– Ну, раз уж мы с тобой думаем одинаково, то пошли вниз, – сказал старик и стал спускаться вслед за девочкой.
Затем он подошел к очагу, отодвинул висевший на цепи большой котел и пододвинул к огню маленький котелок, а сам уселся на круглый табурет с тремя высокими ножками и раздул яркое пламя. Вскоре в котелке что-то забулькало. Старик протянул к огню на длинной железной вилке большой кусок сыра и держал его до тех пор, покуда сыр со всех сторон не покрылся золотисто-желтой корочкой. Хайди с напряженным вниманием следила за стариком. Вот еще что-то новое, это надо запомнить. И вдруг она вскочила и бросилась к шкафу.
Когда дед с котелком и поджаренным сыром на длинной вилке подошел к столу, стол был уже накрыт. Посредине лежал круглый хлеб, стояли две тарелки, лежали два ножа, все очень аккуратно, честь по чести.
– Так-так, вот хорошо, что ты сама действуешь, – одобрил ее дед и положил сыр на хлеб, как на тарелку. – Но кое-чего тут на столе еще не хватает.
Хайди учуяла вкусный пар из котелка и поспешила опять к шкафу. Там стояла одна-единственная плошка, Хайди, не долго думая, схватила ее и еще два стакана.
– Вот молодчина, не теряешься! А где ты собираешься сидеть?
На единственном стуле уже сидел дедушка. Хайди подскочила к очагу, схватила обеими руками трехногий табурет и приволокла его к столу. Затем не без труда уселась на него.
– Так-так, теперь тебе есть на чем сидеть, что верно, то верно, да только так тебе очень низко, – сказал дед. – Для моего стула ты тоже еще очень мала, до стола не дотянешься. Надо что-то придумать! Вот что мы сделаем!
С этими словами он встал, налил молока в плошку, поставил плошку на свой стул и пододвинул его к табуретке. Теперь его стул служил Хайди столом. Старик положил на стул большой ломоть хлеба и кусок золотистого сыра.
– Ешь!
Сам же он уселся на угол стола и принялся за еду.
Хайди припала к плошке с молоком и пила, пила, никак не могла напиться, ибо после долгого путешествия ее мучила страшная жажда.
– Вкусное молоко-то?
– Сроду такого вкусного не пила, – отвечала Хайди.
– Дай-ка я еще тебе налью, – сказал старик и снова до краев наполнил плошку.
Девочка с наслаждением впилась зубами в хлеб с мягким, как масло, сыром. Это было до ужаса вкусно! Хайди запивала это чудо молоком, и вид у нее был страшно довольный.
Когда с едой было покончено, дед отправился наводить порядок в хлеву. Сперва он аккуратно все подмел метлой, потом насыпал свежей соломы, чтобы козам было мягко спать. Затем он пошел в сараюшку, вырезал там два круглых чурбачка и положил на них доску. Получилось что-то вроде дедушкиного стула, только много выше. Хайди следила за дедом, онемев от удивления.
– Как по-твоему, Хайди, что это такое?
– Это мой стул. Какой высокий! Надо же, как быстро ты это сделал! – задыхаясь от удивления и восторга, пробормотала девочка.
– Девчонка понимает, что видит, у ней глаза там, где надо, – пробурчал дед себе под нос, расхаживая с молотком, гвоздями и кусочками дерева и то тут, то там вбивая гвозди. Он что-то укрепил на двери сарая, еще где-то что-то подправил и починил. Хайди неотступно следовала за ним, не сводя с деда внимательных глаз. Все происходящее безмерно ее занимало.
Между тем настал вечер. В старых елях опять зашумело, поднялся сильный ветер, он с воем и свистом раскачивал их верхушки. Эти звуки так пришлись по сердцу Хайди, что она принялась весело скакать под елями, словно переживая невесть какую радость. Дед стоял в дверях сарая и смотрел на девочку. Вдруг раздался пронзительный свист. Хайди замерла на месте, а дед вышел из сарая. Сверху стремительно, словно от погони, бежали козы, а за ними Петер. Хайди с радостным воплем кинулась навстречу давешним знакомцам. Поздоровалась с Петером и с козами тоже. Добежав до хижины, стадо вдруг успокоилось, и из него сами вышли две стройные козочки, белая и бурая. Они подошли к дедушке и принялись лизать его руки. Встречая по вечерам своих коз, он всегда брал в руки немного соли. Петер погнал свое стадо дальше. Хайди нежно гладила обеих козочек, прыгала вокруг них вне себя от счастья.
– Они наши, дедушка? Обе наши? Они пойдут в хлев? Они всегда будут с нами? – так и сыпала вопросами Хайди, а дед едва успевал отвечать: «Да, да, да!»
Когда козы, наконец, слизали всю соль, старик сказал:
– Пойди принеси сюда свою миску и хлеб!
Хайди мигом принесла все, что было велено. Старик тут же надоил от белой козочки полную плошку молока, отрезал кусок хлеба и сказал:
– А теперь поешь и ступай наверх спать! Тетка Дета оставила узелок для тебя, там твои рубашонки и еще какие-то вещи. Если тебе это нужно, то все лежит внизу, в ящике. А мне надо загнать коз! Ступай спать!
– Доброй ночи, дедушка! Доброй ночи… Дедушка, как их зовут? Как их зовут? – вслед старику закричала девочка.
– Белую зовут Лебедкой, а бурую Медведкой, – отвечал старик.
– Доброй ночи, Лебедка, доброй ночи, Медведка! – во весь голос крикнула Хайди, потому что козы уже скрылись в хлеву.
Хайди села на лавку и принялась за хлеб с молоком, но ветер был такой, что ее едва не сдувало с лавки. Быстро покончив с ужином, она вбежала в дом и сразу полезла к себе на чердак. Едва улегшись на свою душистую постель, Хайди мгновенно уснула, да так крепко и сладко, как можно спать только в королевской постели. А вскоре, когда еще даже не вовсе стемнело, улегся спать и старик, ибо утром он поднимался вместе с солнцем, а оно в эти летние дни вставало над горами очень рано. Ночью дул такой ветер, что хижина дрожмя дрожала, а балки громко скрипели. В трубе завывало, казалось, там кто-то жалобно стонет. Ели раскачивались так, что многие ветки ломались и падали наземь.
Среди ночи старик встал и сказал вполголоса:
– Она, чего доброго, может испугаться!
Он поднялся на чердак и посмотрел на спящую Хайди. На небе светила луна, но тут ее заволокло облаками, и сразу стало темно. Однако вскоре луна опять заглянула в круглое оконце и свет ее упал на постель Хайди. Девочка спала под своим тяжелым одеялом, подложив руку под голову, щечки ее раскраснелись, ей явно снилось что-то хорошее. Старик долго смотрел на спящее дитя, покуда луна вновь не скрылась за тучами. Тогда он спустился вниз и снова лег.