Глава 7
В сером небе вспыхивает яркая молния, раздаётся страшный раскат грома. Я прижимаюсь к Эмми – жаль, что у нас на двоих один зонтик. Летом Истпорт прекрасен – кругом бирюзовая вода и цветы. А в октябре что ни день, то Хэллоуин, такое возникает чувство.
– Не позвонить ли нам Бри? – Эмми становится в позу и передразнивает подругу, перепрыгивая большую лужу.
– Чтобы она тут сошла с ума? – смеюсь я. – Ну нет. Я люблю её и всё такое, но что-то мне подсказывает: помощи от неё не дождёшься.
Эмми хохочет.
– Ты что? – спрашиваю я.
Эмми переводит дух, вытирая слезу.
– Представляю, как Бри рассказывает в школе о твоих приключениях. Пара часов – и о тебе заговорит весь Истпорт!
Ну, да. Брианну не зовём.
Завидев гавань, я останавливаюсь. Последний раз, когда я здесь была, – то есть последний раз, когда я помню, как была здесь, – я пережила самые жуткие минуты в жизни. Понимаю, почему Эмми предложила вернуться сюда, но теперь, когда мы пришли, мне хочется домой.
– Покажи, где ты стояла, точно, – просит подруга, таща меня за собой.
Сейчас огни на крыше магазина рыболовных принадлежностей горят – летучие мыши и тыквы поблёскивают под мелким дождём.
Я показываю на конец набережной, где впервые увидела женщину, похожую на миссис Барри.
– Вон там.
Я прокручиваю в голове сцену. Я положила руку на плечо женщины, чтобы обратить на себя внимание. Она повернулась. Кожа да кости. Белые глаза. Лохмотья. Всё, что я помню, совпадает с образом женщины из моих снов. Разница лишь в том, что женщина, которую я встретила наяву, что-то говорила.
Эмми выходит из-под нашего маленького зонтика и шагает по пристани.
– А когда всё это произошло, были здесь другие люди? Свидетели?
Я сразу же вспоминаю.
– Да! Женщина с коляской. Она спросила, всё ли в порядке.
– Ты её узнала?
Лицо Эмми озаряется.
– Может, мы её найдём и спросим, что она видела.
Я качаю головой.
– Нет, я была не в себе, не узнала.
– Досадно, – разочарованно отвечает Эмми.
Дождь капает с её волос, скручивая завитки.
– Сейчас здесь никого нет.
Я поворачиваюсь кругом, в поисках кого-нибудь или чего-нибудь, хоть какой-то зацепки. Взгляд падает на песчаный берег рядом с пристанью. Песок перерыт, словно в нём копался ребёнок, строя замок или ров с водой. Неужели моя работа?
Проходя дальше, я спрыгиваю с пристани и ахаю. Я ошиблась. Песок перерыт не в одном месте. Их десятки!
– Ого! – выдыхает Эмми, догоняя меня. – Думаешь, это всё твоих рук дело?
– Похоже на то, больше некому.
Я оглядываю территорию, отмечая, что ямки разных размеров, формы, глубины. Если бы не знала, подумала бы на собаку. В этом есть что-то ненормальное.
Мы обе встаём на колени и изучаем ямки. Они постепенно заполняются дождём, превращаясь в миниатюрные лужицы. Я хватаю палку и по очереди тыкаю в ямки. Они глубже, чем я ожидала.
– Что же ты искала, Мэл?
Что-то, стоящее несметного количества ямок, как я догадываюсь. Что-то важное. Хотя не такое важное, чтобы запомнить…
Я растерянно сажусь на корточки. На это наверняка ушло немало времени. Почему же я ничего не помню?
– Я измучилась. Не могу отделаться от мысли, что ямки в песке и женщина из гавани как-то связаны, – озадаченно говорю я.
– Как связаны? Как я понимаю, ты подбежала к странной старухе, которая тебя напугала. Вернулась домой, заснула и во сне пришла обратно на пристань? – Она пожимает плечами. – Не вижу связи.
– А ты подумай, – начинаю я. – Старуха всё время повторяла: «Где он?» Похоже, она что-то искала. И по странному совпадению я, будто лунатик, возвращаюсь сюда и начинаю копать ямки, словно тоже что-то ищу.
Эмми тянется ко мне и прикладывает холодную мокрую ладонь к моему лбу.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, сбрасывая руку.
– Проверяю, нет ли у тебя температуры, потому что ты явно бредишь, – хихикает она.
Я раздражённо складываю на груди руки.
– Эммилен Гаррис!
Я называю её полным именем, и Эмми хмурится – она ненавидит его больше миндаля в шоколаде.
– Ты серьёзно, что ли?
– У меня нет выбора. Конечно, серьёзно! Мы что-то упускаем, а тебе бы только посмеяться.
– Ладно, ладно, – вздыхает Эмми. – Ну, прости. Знаешь, всё это на тебя совсем не похоже.
– Понимаю. Но не знаю, как ещё объяснить. Я, как говорят, нутром чую.
Нутром чую: что-то не так. Очень, очень плохо.
– Мне нужно найти ту женщину. Она по какой-то причине нацелилась на меня, и я хочу знать, в чём дело.
Глаза Эмми темнеют.
– Ладно. Но если ты на самом деле считаешь, что ямки как-то связаны с той жуткой женщиной, то дело серьёзнее, чем я думала.
– А что такое?
– Это значит, что сегодняшний случай из разряда сверхъестественного. Из тех, о которых мечтают все жители города.
– Привидений не бывает. Проклятий тоже. И кем бы та старуха ни прикидывалась, не поверю в это! Просто какой-то даме захотелось стать новой легендой.
Я расстроенно провожу руками по лицу. Я никогда ещё не была так сбита с толку, но почему-то кажется, что ошибаюсь.
– Алё, ты меня слышишь? – спрашивает Эмми.
– Прости, задумалась. А что?
Эмми укоризненно на меня смотрит и встаёт. Её ноги в мокром песке.
– Мама прислала сообщение. Нужно идти домой нянчить Хрюшу.
Братишку Эмми зовут Стивен, хотя прозвище подходит ему больше, чем имя. Судите сами. Стивен – румяный колобок с вечно липкими пальцами. С миром он общается, хрюкая и визжа. В общем, с ним не соскучишься. Точно Хрюша.
Я встаю и отдаю Эмми зонтик, но она его отталкивает.
– Думаешь, поможет? – смеётся она. – На голове всё равно мочалка. И тебе до дома тащиться дальше, чем мне.
– Тогда до завтра? – спрашиваю я, наспех её обнимая.
– Ну, да. Мне придётся немного поработать, и не забудь, завтра у нас съёмки. Вот тогда и поболтаем.
Ах, да. Съёмки. Я совсем забыла. Каждый месяц наша школа выбирает троих учащихся для съёмок парада. Снимки пойдут в местную газету «Ужасный Истпорт». На этот раз идти выпало мне. И Эмми. Кто третий, пока не знаем. Выяснится на месте.
Послав воздушный поцелуй, Эмми убегает в дождь, словно ей всё нипочём. Мне бы так. Голова как свинцовая. Я несусь домой, прыгая через лужи, – переобуться не додумалась. Тьфу. Ноги хлюпают в кедах, но уже поздно. Сухими их не сделать.
Промокшая насквозь, я стою на крыльце и шарю по карманам в поиске ключей, как вдруг замечаю, что из окна соседнего дома за мной наблюдают. Лохматая шевелюра выдаёт его с головой. Джошуа. С тех пор как мы переехали в Истпорт и Джошуа Берген стал моим соседом, мы едва перекинулись парой слов. Он тоже учится в Портовой школе, но, кажется, рисует, а не фотографирует. Поэтому в школе у нас только один предмет общий. Джошуа – тихоня и напоминает краба, которых летом полно на берегу. Завидев человека, они стремительно прячутся в песок.
Я хочу помахать ему, но шторы опускаются. Повернув ключ в замочной скважине, я распахиваю дверь и, прежде чем войти, отряхиваю от песка кеды. Искоса взглянув на соседское окно, вздрагиваю, заметив, что Джош так и стоит за опущенной шторой. Следит за мной.