«Сон. Это все сон». – размышлял Валера, шоркая по ступенькам на свой четвертый этаж. – «Сейчас повернусь на другой бок, потом проснусь и никакого кросса, никакого босса, и никакого мордобоя…»
У дверей своей квартиры Валера остановился и полез за ключом. Потом передумал. По двери было видно, что к нему стучались. Причем, стучались битами. И никто не открыл. Тогда дверь вынесли. Не совсем, не на улицу – только с петель. Она валялась в коридоре, спокойная и сонная, как обессиливший алкаш. Короче – ключи оказались не нужны. Да их и некуда было вставлять. Замок несчастный и виноватый лежал неподалеку. Он всем своим видом демонстрировал, что не продал хозяина, что стоял насмерть, что враги прошли только через его труп и что теперь никакого отношения к двери больше не имеет.
«Все равно – сон» – упрямо подумал Валера – «Главное добраться до кровати и правильно проснуться.» Он отпихнул кроссовкой замок в сторону и прошёл в спальню. Минуту спустя Валера уже ворочался в постели, пытаясь понять: проснулся ли? А если да, то правильно или опять в том же дурацком мире, в котором жизнь разочаровалась в нем, мальчишки битами сломали дверь, а Toyota исчезала с обочины без следа, как нидзя в американском боевике.
Снова раздался телефонный звонок. Валера открыл глаза и понял: жизнь разочаровалась в нем. Челюсть болела, ухо саднило. Слева, на подушке толстый и солидный, дремал «Словарь русского языка» С. И. Ожегова. Справа – мерно раскачивалась на одной петле книжная полка, еще вчера висевшая над кроватью.
Серая трубка телефона легла в руку привычно и удобно.
– Алё?
– Валерий Андреевич, до каких пор вы будете преследовать мою фирму и моих сотрудников? – мягко и жалобно прокартавила трубка голосом Димы Снегиря.
– Что такое де жавю и как с ним бороться… – говорить было неудобно: болела челюсть, и все слова выходили изо рта, как бы наискосок. Трубка растерянно замолчала. Спустя минуту Снегирь на другом конце провода собрал мысли в кучку и продолжил:
– Если я тебе отдам сто тысяч рублей, ты оставишь меня в покое?
– Как ты мне сегодня надоел. Если я тебе дам сто тысяч рублей, ты меня оставишь в покое? – у Валеры не было ста тысяч, но, зато, было ощущение, что он провел с директором как минимум полгода тет-а-тет на орбитальной станции. – Дима, я не шантажист. Я хочу свою зарплату. Понимаешь?
– Ну, в общем, да. Вы все хотите зарплату … – неуверенно пробубнил Снегирь.
– И знаешь, что: смени фамилию. А то мне постоянно советуют тебя в зоомагазине искать. А сегодня даже морду набили.
– Причем тут я? – совсем растерялся директор «Инилайн».
– А я причем? – разозлился Валера и бросил трубку.
Предыдущий разговор был более осмысленным и логичным. Но тогда и челюсть ещё была цела. Валера поглядел на полку. Букинистический маятник продолжал вяло раскачиваться, чуть шоркая по подушке. При очередном качке на наволочку выпали «Тёмные аллеи» Бунина. В полете синий коленкор распахнулся и на белом льне в голубой цветочек раскинул белый разворот в чёрную полоску.
«Дети из усадьбы, сидя под часовней на корточках, зоркими глазами вглядываются в узкое и длинное разбитое окно на уровне земли. Там ничего не видно, оттуда только холодно дует. Везде светло и жарко, а там темно и холодно: там, в железных ящиках, лежат какие-то дедушки и бабушки и еще какой-то дядя…»
– Чушь, какая-то, а не дядя. – Валера захлопнул книжку и бросил ее на столик. – Все говорили: не вешай полку над головой – убьет. Не послушал. А технику безопасности для того изобрели, чтобы соблюдать! Но, все же, этот сон лучше: челюсть свернута, но хотя бы, дверь цела.
Он накинул халат и пошел в ванную. В коридоре лежала выбитая дверь. Рядом валялся замок. Пол был затоптан. А на ногах Валеры красовались кроссовки.
– Здравствуйте. С утра пораньше ремонт затеяли? – Наташа, соседка, соблазнительная как эскимо в июльский полдень, стояла на пороге.
– Что-то вроде… День открытых дверей. – Валера поймал себя на том, что с удовольствием разглядывает округлую, еще по-весеннему белую грудь в глубоком вырезе розовой блузки. И ему сразу стало неудобно. Он попробовал смотреть на распластанную в коридоре дверь, но глаза упорно возвращались к декольте.
– А я с утра смотрю – вы бежите. А потом грохот на лестнице. Выглянула – ребята. Говорят – вы заказали: старую дверь снять, новую, бронированную – установить.
– Я заказал, меня заказали… – Валера с трудом перевел взгляд на дверной труп, – Но бронированная дверь теперь не помешает.
«Значит, я, всё-таки, и в этом сне бегал. Или это не сон. А сколько времени?» – Валера мог поклясться, что не отрывал глаз от пола, однако белые округлости снова попали в поле зрения. Наташа присела перед ним на корточки и трогала тщательно наманикюренным пальчиком рваную рану от замка.
«Она хиллер.» – подумал Валера – «Сейчас пальчиком погладит и дыра в двери зарастёт. Или нет. Спросить?» Но вместо этого спросил:
– А сколько времени?.
Спросил скорее от неловкости, чем от любопытства.
– Около девяти… – Наташа подняла на него свои большие, сияющие и влажные глаза. За глазами приподнялась голова, и открылся разрез, вход в эротический туннель, образованный выверенным развалом грудей. Туннель уходящий куда-то в таинственную глубину. Валере убедился, что в конце туннеля не всегда бывает свет. Иногда он заканчивается розовой резинкой от трусиков.
– А что у вас с головой? – Наташа обнаружила синяк уже довольно явно стекающий от уха к подбородку.
– Сходит с ума. – точно определили Валера. – Можно вас попросить встать, а то я лягу перед вами.
– Я что-то не так сделала? – удивление ей шло удивительно. Впрочем, такому лицу подходило любое выражение.
– Нет. Это я могу сделать что-нибудь не то. Соседка: вы великолепны!
– Вот что значит интеллигентный мужчина. – обрадовалась Наташа. – а то мой, чуть что краснеет, потеет и обзывает «классной телкой». Или вчера говорит: «у тебя шикарная задница!» Я для него как дура: с шести утра мылась, красилась, одевалась, а ему хоть бы хны. Позвонили на мобилу – он и слинял. И все мои хлопоты впустую.
– Ну, почему впустую? От вас невозможно взгляд оторвать. – искренне признался Валера.
– А, знаете что? Зайдите ко мне, выпейте кофе, пока ваши рабочие с дверями не вернулись!
Валера напрягся: он догадался кто этот таинственный «мой», который краснеет и обзывает «классной телкой». Валера вспомнил большое пунцовое лицо и большой потный кулак. В свете, или, точнее, в тени наступившей черной полосы, стоило от заманчивого предложения соседки отказаться.
– Что-то голова болит… – промямлил он неуверенно.
– У меня и от головной боли кое-что есть. Пойдемте. – Соседка мягко взяла Валеру под локоть и потянула за собой. Её горячие пальцы жгли кожу даже через халат. Валера тяжело вздохнул, еще пытаясь придумать отговорку. Но за выдохом, вполне естественно последовал вдох, и он ощути знакомый и манящий запах. Запах секса. Этот аромат взорвал тонкие обонятельные рецепторы, обжег бронхи, заполнил легкие, впитался в кровь, и где-то в сосудах зародилась, забурлила химическая реакция, остановить которую могла только пуля. Да и то не всякая. А кулак, даже очень большой сразу сжался до размеров мелочи, не заслуживающей никакого внимания. Тем более, что Toyota от дома умчалась, а пацаны с битами в любой момент могли вернуться. То есть, пить кофе у соседки было гораздо безопаснее, чем сидеть у своих сломанных дверей. Из двух опасностей любой здравомыслящий человек выбирает меньшую. Или ту, которая кажется меньшей в данный отрезок времени.
В чём был, без галстука и смокинга, Валера покинул свою разбитую квартиру, как капитан покидает тонущее судно – не без сомнений, но с пониманием фатальной неизбежности происходящего.