1
Мне уже девятнадцать. Когда спускается ночь, я встречаю старых знакомых и вспоминаю, что у меня много имён. Каждую ночь я погружаюсь в прошлое и слышу хлопотливые голоса. Все голоса бойкие, молодые. Тем, кто постарше – под тысячу лет, другим, которые помнят царя Петра – чуть за триста; самому молодому, что свежее и напористей прочих – нет и сорока. Голоса наперебой предупреждают меня – постоянно советуют. Они спорят, решая, как поступить завтра, потому что фантомы прошлого сражаются за моё будущее, будто на кону стоит их собственное утро. Голосов ровно пятьдесят, – и все пятьдесят, это Я.
Во сне я вижу прошлые жизни, но когда просыпаюсь – то солнечные лучи разгоняют собрание, оставляя лишь задание на новый день. Чтобы выжить, мне надо следовать плану голосов и никогда не сбиваться с начертанного ими пути. Весь день я выполняю задание, слушая внутренний голос, состоящий из умолкших пятьдесят Я, а выполнив задачу, спокойно ложусь спать. Погрузившись в сон, снова вижу себя в прошлом, и пятьдесят Я строят новый план, но только на следующий день…
2
Каждый человек по-своему относится к смерти. Кто-то боится. Некоторые гонят ожидание неизбежного и живут, как вечные камни; а есть и такие, что сами ищут с ней встречи. Хотя почти за тысячелетний опыт я ни разу не видел, как она выглядит. По-моему – смерть безлика. Никто из меня пятидесяти – не встречался с ней, чтобы поболтать перед неизменным концом и запомнить её лицо. Она накрывает мгновенно, и нет времени разглядеть её красоту или уродство.
Бег, тревога, погоня врага; в меня летят стрелы, топоры, пули, ножи и камни. Меня настигает роковое оружие, и я погружаюсь во мрак. Кем только я не был – как только не умирал. Уходил мучительно, храбро, в панике и даже в танце. Я проваливался в пустоту, тонул в реке и горел, будто по венам пускали обжигающий яд, – а на смену всегда приходила тьма, чтобы возродиться плачем ребёнка и новым рассветом, прибавляя следующего Я.
Неразумно торопить время, задирая бравадой вселенских Творцов. Мне никогда не понять прыгающих в пропасть безумцев или храбрецов, лазающих без страховки по небоскрёбам, словно они не люди, а голодные пауки. Я имею право сказать всем глупцам: остановитесь!.. оттого что мне открыта часть мира, о которой не помнит никто. Меня не мучает вопрос, что за гранью света и темноты; мне не нужно гадать, для чего дана жизнь, поскольку ночью я помню, как рождался и умирал, – а умирать всегда страшно и болезненно… Я призываю безрассудных юнцов: не дёргайте смерть за невидимые нити, не играйте с ней в жмурки, потому что она всегда побеждает, превращаясь в слепящий свет. И неизвестно, как выстрелит будущее, если вы убили себя сами – даже с наивной целью, покорить мифический страх.